Сейчас и навсегда

Глава

Двадцать семь

Каталина

— Как ты думаешь, что там происходит? — спросила я, прохаживаясь по комнате и обратно.

И Жасмин, и Графиня только смотрели в мою сторону.

— Ты пробыла в семье дольше, чем я, — сказала я. — Я боюсь.

— Мистер Лучано одержит победу, — сказала Графиня.

— Он никогда не рассказывал мне, чем занимается, — сказала Жасмин, и ее губы скривились в улыбке. — Он создавал впечатление, будто его работа заключалась в управлении Изумрудным клубом, но Джози поделилась со мной больше.

— Что она тебе сказала? — спросила я, садясь рядом с Жасмин на одной из кроватей. Откинувшись назад к стене, я вытянула ноги.

— Она сказала мне, что мир не черно-белый, — Жасмин посмотрела вниз. — Прежде чем мы приехали сюда, Джози очень много работала, чтобы у нас было собственное жилье. Я помню только отрывки. Помню, после того, как она вытащила меня из приемной семьи, мы провели много времени, переходя от одного человека к другому. В конце концов нас выгнали. Были времена, когда мы проводили несколько ночей в ее машине. Мы принимали душ на стоянке грузовиков. Ей было бы легко сказать мне, что весь мир полон ужасных людей. Я бы ей поверила. В детстве я видела больше, чем мне положено, — она вдохнула. — Джози этого не делала. Она могла бы посмотреть в окно, увидеть грозу и сказать: «это поможет цветам вырасти».

Я накрыла руку Жасмин. — Джози казалась замечательным человеком.

Жасмин кивнула. — Она была, но она не была идеальной. Самым лучшим в моей сестре была ее способность видеть хорошее в море плохого. Она любила Дарио, — её пальцы приблизились к губам, как будто она сказала что-то, чего не следовало. — Мне жаль.

— Не извиняйся. Я рада, что он узнал о ее любви.

— Он никогда не говорил ей, что любит ее в ответ.

— Мистер Лучано, — вмешалась Графиня. — Человек немногословный.

Я сжала руку Жасмин. — Могу поспорить, твоя сестра знала, что он чувствует.

— Дело в том, — сказала Жасмин. — Что восприятие Джози Дарио не противоречило тому, кем он был, когда его не было дома. Моя сестра рассказала мне, что иногда ему приходилось принимать трудные решения – решения, связанные с жизнью и смертью. И все же каким-то образом Джози показала мне, что это нормально — видеть двух разных мужчин и любить их обоих.

— Обоих? - спросила я. — Я понимаю, что люблю мужчину, которого мы здесь видим, но она сказала, что любит и мужчину, которого нет дома?

Жасмин кивнула. — Ты вроде как должна, да? Я имею в виду, что нельзя любить половину человека.

Слёзы защипали мои глаза. — Ты права, — я подумала о папе и Эм. Я любила не только мужчин, которыми они были в нашем доме. Я любила их всех. Это было именно то, чего Дарио заслужил.

Я смирилась с тем, что полюбила человека, которого видела. Этого было недостаточно. В этот момент в безопасной комнате я помолилась о том, чтобы у меня был шанс снова увидеть Дарио и рассказать ему, что именно я чувствую. Ему не обязательно было чувствовать то же самое, но он заслуживал знать, что его любят.

Время шло.

Жасмин и Графиня делили одну кровать, а я спала на другой. Когда я проснулась, часы показали, что уже шесть, а телефон не работает. Мы проспали всю ночь без перерыва.

Что это значит для Дарио?

Встав, я потянулась, увидев, как Графиня защищает Жасмин. Стараясь их не разбудить, я пошла в угол и воспользовалась туалетом. В тишине секретной комнаты смыв звучал громко, как сигнал тревоги. Обе дамы зашевелились.

— Мне очень жаль, — сказала я.

— Нет, — ответила Графиня. — Я должна проснуться.

Жасмин откатилась к стене с закрытыми глазами, напоминая мне о том, что бы сделала Камила, если бы она оказалась в такой ситуации. Моя сестра. Я бы сделала все, чтобы уберечь ее от этого страха.

— Может, проверим квартиру? — тихо спросила я Графиню.

— Мистер Лучано откроет дверь, когда будет безопасно.

Слезы снова навернулись на мои глаза. — А что, если он не сможет?

Графиня потянулась к моим рукам. — Имей веру.

Вдохнув, я кивнула.

Вера.

Я могла бы это сделать.

Сидя на кровати, на которой я спала, я думала не только о своем муже. Я думала о своем отце, дяде, брате и двоюродном брате. Камила сказала, что они уже едут за мной. Я все еще была здесь. Где они были?

Появились еще вопросы.

А что насчет Мии?

Она была в гараже или Рокко солгал?

Что случилось с Рокко?

Скручивание в животе подсказало мне ответ. Миа теперь была вдовой.

Я тоже была такой?

Было уже после одиннадцати, и мы все трое проснулись, когда услышали движение секретной двери. Инстинктивно я потянулась за ножом. Жасмин, Графиня и я стояли как единое целое. Наше дыхание участилось. Дверь скользнула внутрь.

Свет в винном погребе был ярче, чем тот, к которому наши глаза привыкли в секретной комнате. В дверном проеме появился силуэт мужчины. Его широкие плечи, стройный торс и длинные ноги — это все, что мне нужно было увидеть. Выронив нож, я подбежала к мужу и обвила руками его шею. Его руки обняли меня, крепко прижимая к твердому мускулистому телу.

Когда я ослабила объятия, губы Дарио встретились с моими. Когда мои пальцы прошлись по его темной гриве и я почувствовала запах геля для тела, я поняла, что он принял душ. Я сделала шаг назад, всматриваясь в его красивые черты. Моя ладонь коснулась его свежевыбритой щеки. Лицо его не было повреждено, но костяшки пальцев были покрыты царапинами.

— Данте? — я спросила.

— Он в безопасности.

Я вздохнула с облегчением. — Моя семья? — я хотела знать.

Дарио выдохнул. — В пентхаусе.

— Ты позволил моей семье остаться в пентхаусе? Ты сказал, что капо не будет… Винсент все еще капо?

Дарио потянулся к Жасмин, которая теперь прижималась к нему. Дарио одной рукой обнимал ее, а другой — меня. Прежде чем ответить, он поцеловал ее в макушку. — Мой отец умер.

Мы оба посмотрели на него.

— Мне очень жаль, — сказала Жасмин.

Дарио покачал головой. — Не трать эмоции.

— Это значит, что ты капо, — сказала я.

Дарио кивнул.

— Ты в безопасности?

Щеки моего мужа поднялись. — Да, Кат. Мы в максимальной безопасности, —он посмотрел на Жасмин. — Все мы, — он вдохнул. — Данте и я работаем над тем, кому мы можем доверять, кто верен мне. Для тех, кто этого не делает, мы убираем дом. Это займет некоторое время.

Было так много вопросов, которые я хотела задать, но на данный момент было достаточно просто присутствия Дарио и его целости и сохранности.

— Пойдем наверх, — он прижал меня к себе. — Хочешь увидеть свою семью?

Я кивнула.

Когда Жасмин и Графиня поднимались по ступенькам на кухню, Дарио удержал меня. Его темный взгляд засиял новыми эмоциями. Это не было собственничеством или похотливостью. — Что? — я спросила.

— Прежде чем мы поднимемся наверх… Армандо рассказал мне, что ты сделала с Рокко.

Гордость.

Дарио гордился мной.

— Рокко, — мои глаза широко открылись. Но прежде чем я смогла насладиться похвалой мужа, мне пришлось спросить: — Он…?

— Я убил его. Не раньше, чем мы с Данте получили от него дополнительную информацию. Мой отец не собирался уходить в отставку. Он договорился с Эррерой обмануть Роригеса.

— Ох, — сказала я, пытаясь осознать все происходящее. Эм сказал, что не доверяет итальянцам. Он был прав и не прав. Мой муж был надежным. Не Винсент. Не Рокко. Я посмотрела на Дарио. — Бедная Мия.

Дарио покачал головой. — Мы с Данте сообщили ей эту новость. Она восприняла это лучше, чем я ожидал, — он пожал плечами. — Я позволю ей оплакивать, но, поскольку у нее нет детей, мне придется решать, когда она снова выйдет замуж.

— Не слишком ли рано так думать?

— Это бизнес.

Я вздохнула, не уверенная, что свобода Мии стоит моих усилий. Сглотнув, я спросила: — Ты убил Винсента?

Дарио напрягся под моим прикосновением. — Я убил своего отца? Нет. Омерта этого не допустит. Это не значит, что после того, что я узнал, мне не следовало этого делать. В дополнение к его списку преступлений за нападением на Жасмин стоял мой отец. Он не пытался это отрицать, — взгляд Дарио затуманился. — Я подтвердил через Рокко, что отец также стоял за убийством Джози. Это были не русские.

Во рту у меня пересохло. — Ох, извини. Зачем ему это делать?

— Он ненавидел ее. Он думал, что то, что она со мной, было признаком слабости.

— Как умер Винсент?

— Быстрее и проще, чем он заслуживал.

Я не знала, что ответить.

Дарио продолжил: — Его любовница застрелила его из его собственного пистолета. Она устала от того, что ее использовали и оскорбляли. Полиция приходила и уходила. Это простой случай домашнего насилия и самообороны, —он пожал плечами. — Томмасо должен был решить, будет ли он поддерживать свою сестру. Он знает, что его время консильера закончилось. Присяжные все еще не определились с его будущим, — Дарио притянул меня ближе к себе, облака в его взгляде рассеялись. — Как я уже говорил, Армандо рассказал мне, как ты спас положение, зарезав этого подонка, Рокко.

— Жасмин отвлекла внимание, — я улыбнулась. — Это была командная работа.

Мы могли слышать голоса, доносившиеся сверху. Мое кровообращение ускорилось при звуке голоса брата. Он спрашивал обо мне. — Спасибо, что позволил моей семье остаться здесь, в твоем доме. Означает ли это, что ты им доверяешь?

— Наш дом, —Дарио поцеловал меня в лоб. — Это значит, что я понял, что для того, чтобы этот союз сработал, нам нужно нечто большее, чем свадьба; нам нужно настоящее партнерство.

— Что это значит для нашего брака?

— Кат, наш брак — это фундамент. Это чертовски прочный фундамент.

Я повернулась к нему лицом и посмотрела вверх. — Я боялась, что у меня никогда не будет возможности сказать тебе что-нибудь.

— Что?

— Я люблю тебя, Дарио. Ничего страшного, если ты не можешь сказать мне, что чувствуешь. Этот брак не был основан на любви, но я не могу с собой поделать, я люблю вас — всех вас, — когда он не ответил, я пошла дальше. — Я люблю тебя, кто был добр ко мне, и тебя, кто занимался делами вчера вечером и сегодня, — улыбка появилась на моих губах, когда я посмотрела на его свежевымытые волосы. — Я понимаю, что ты хочешь оградить меня от грязных моментов того, что ты делаешь, но знаю, что они меня не пугают. Моим единственным страхом было потерять тебя.

Дарио вдохнул. — Я не думал, что это возможно. В моем мире любовь — это слабость. Вчера вечером я пришел к выводу, что ты с Жасмин — мои слабости.

Я попыталась заговорить, но Дарио приложил палец к моим губам.

— Двумя разными способами. Я считаю ее дочерью, — его брови танцевали. — У меня меньше платонических мыслей о тебе.

Тепло разлилось по моим щекам.

— Как капо, я принимаю это. Хотя любовь к вам двоим дает моим врагам цели, я знаю, что сделаю все, что в моих силах… в моих силах, чтобы вы оба были в безопасности, — он опустил палец.

— Мы это знаем.

Он наклонил голову в сторону лестницы. — Если мы не пойдем туда в ближайшее время, я думаю, твой брат может прийти сюда.

Обхватив руками торс Дарио, я сжала его, вдыхая его свежий аромат, когда моя щека прижалась к его чистой рубашке на пуговицах. — Я люблю тебя, — эти слова наполнили меня надеждой на наше будущее.

Дарио поднял мой подбородок большим и указательным пальцами. — Ты моя, Каталина, отныне и навсегда. Я не буду говорить этого достаточно, но никогда не сомневайся, что ты заслужила мою любовь.