Школа на краю пустыни

Глава 15

Мы с Якутом зашли в кабинет. Парень достал из стола амбарную тетрадь, открыл, взял ручку.

— Короче говоря, ситуация такая. В первых числах октября у нас состоится боксёрский турнир. Ты хорошо дерёшься. Тебя записать?

Я не стал долго думать. Всё равно здесь заняться толком нечем. Хоть в соревнованиях поучаствую — и тот какое-никакое развлечение.

— Записывай.

— Так и думал, что согласишься. За первые места будет приз, есть ради чего напрячься.

— Денежный?

— Какой же ещё? Ясен пень, денежный. И ещё вот что. Победители от четвёртой, пятой и шестой категорий в конце года поедут на общевойсковые губернские соревнования. Прикинь, какое событие, да?

— Ага, солидно.

— Ну всё, записываю. Говори фамилию, имя, отчество, год рождения, роту, взвод и уровень.

Я был в некотором замешательстве. Что сказать? Что у меня двенадцатый уровень? В таком случае, меня определят в четвёртую категорию, а это будет нечестно по отношению к другим участникам. Да и вообще, перед турниром у бойцов наверняка снимут показали, и обман вскроется. Сказать, что четырнадцатый? Придётся объяснять, как я умудрился за неделю прокачать два уровня.

— Кирилл Аркадьевич Князев, дата рождения тринадцатое августа тысяча девятьсот девяносто пятого года. Седьмая рота, третий взвод. Уровень… — я немного помедлил. — Смотри, какое дело. У меня уровень так-то двенадцатый, но ты меня в пятую категорию запиши.

— В смысле, в пятую? — Якут поднял на меня взгляд. — Двенадцатый — это же четвёртая.

— А ты запиши в пятую. Ты видел, как я дерусь. Мы с тобой на равных были.

— И что? Положено в четвёртую, значит, отправишься в четвёртую. Никто тебя в пятую не пустит с двенадцатым уровнем.

— Вообще никак? Исключение нельзя сделать?

— Не положено. Не по правилам это. В четвёртую пойдёшь.

— Погоди.

— Ну?

Я машинально оглянулся на дверь и понизил голос:

— Должен сказать одну вещь… только между нам.

— Валяй.

— На самом деле, у меня четырнадцатый уровень. Измерения показывали двенадцатый, но у меня четырнадцатый.

— Кирюх, я понять не могу, ты чего мне ягель на уши вешаешь? Какой, на хрен, четырнадцатый? Как может быть четырнадцатый, если твой контролер двенадцатый показывает… Так, стоп, что у тебя контролер показывает?

— Так я говорю, четырнадцатый уровень показывает. А когда поступал, был двенадцатый.

— Ничего не понял. Это как? Откуда ты за неделю два уровня взял?

— Да без понятия. Говорю, как есть. Измерь — убедишься, что не вру.

Якут почесал голову:

— Так-то да, измерить надо… Почему наставнику не доложил?

— Подумал, что не стоит пока.

— Подумал он… Каждый месяц курсантов измеряют. Через две недели тебя будут мерить — всё станет известно. И думать ничего не надо. В любом случае, мы тебя измерим, а потом категорию поставлю. Приходи сюда же после построения. А пока… — Якут взглянул на квадратный циферблат часов. — Поздно уже, или к своим.

Вернувшись в зал, я предложил Соне пройтись вместе. Мы вышли из подвала и направились в сторону общежитий.

— Зачем тебя вызвали, если не секрет? — полюбопытствовала она.

— Якут предложил участвовать в соревнованиях по боксу, которые будут в начале октября. Тебе не предлагали?

— Я слышала, что здесь состязания проводят, но мне не предлагали. Женскую группу набрать не могут. Слишком мало желающих. Поэтому мы не участвуем.

— Тогда приходи смотреть.

— А какого числа?

— Пока неизвестно. Позже скажут.

— Приду, может быть, если время позволит. Так-то интересно.

— А ты никогда в соревнованиях не участвовала?

Соня начала рассказывать про свой опыт участия в боксёрских состязаниях, и за разговором не заметили, как добрались до крыльца женской общаги. Пришла пора расставаться. Соня отправилась к себе, а я со всех ног помчался в нашу казарму, чтобы успеть переодеться перед построением.

А после того, как нас отпустили, вернулся в спортзал.

Здесь до сих пор занимались курсанты, человек десять — как будто, и не уходили. Я дёрнул ручку кабинета — тот оказался заперт. Пришлось ждать. Якут явился минут через пятнадцать. С ним были Гаврюшин и какой-то молодой прапорщик.

— Вот наш кандидат, — Якут представил меня прапорщику. — Кирилл Князев. Первый курс, а силы до хрена. Кирилл — это прапорщик боярин Бурдюков.

— Будем знакомы, — кивнул прапорщик.

От него исходила невероятная мощь. Нечто подобное я чувствовал в присутствии капитана Третьякова. Уровень, наверное, не меньше тридцатого, хотя точно сказать было невозможно.

— Пошли, Кирилл, измерим тебя, — позвал Якут.

Николай отпер дверь соседней комнаты, и мы вчетвером втиснулись в не самое просторное помещение, половину которого к тому же занимали сваленные у стены боксёрские груши, шкаф, забитый папками с документами, и стол с компьютером. На тумбочке рядом располагался прибор для считывания показателей индивидуального контролера.

Якут включил прибор и компьютер, велел садиться на стул и нацепил на меня обруч с проводами, а затем открыл специальную программу. Гаврюшин и прапорщик Бурдюков стояли рядом и внимательно смотрели на экран монитора.

— Так… — Якут сделал несколько щелчков мышью. — Так, что тут у нас. Хм. Всё верно, энергии тысяча пятьсот тридцать шесть единиц. Четырнадцатый уровень. Скорость потока пять и один, реакция два и шесть… О, регенерация тоже ничего так. Один и девять. Неплохо!

— Тебя же измеряли недавно, — Гаврюшин всматривался в монитор, не веря глазам. — Откуда у тебя четырнадцатый уровень?

— Вырос.

— Когда?

— В прошлый выходные, — честно ответил я, поскольку не знал, как ещё выкрутиться.

— Как?! Слушай, Князев, давай выкладывай всё на чистоту. Что ты тут нам загадки загадываешь? — раздражённо проговорил Гаврюшин.

— Никак не могу сказать всё, — ответил я. — Это секретная информация. Если есть вопросы, задавайте директору. Я не имею права с кем-либо обсуждать данную тему.

Парни переглянулись.

— Значит, в пятую записываю? — нарушил молчание Якут.

— В пятую, разумеется, — ответил прапорщик Бурдюков.

Кирилл ушёл. Бур и Гаврюша продолжали таращиться в экран, изучая только что снятые показатели ИК курсанта Князева. Показатели не были выдающимися для чистокровной аристократии, но для спецшколы класса «Б» — сильно выше среднего. Однако больше всего удивляло то, каким образом Кириллу удалось поднять два уровня за неделю. У других на это уходили годы.

Теперь Николай понял, почему не смог одолеть на ринге этого первокурсника. Мало того, что дерётся хорошо, так ещё энергии полно и реакция отменная. Просто зверь. А если прогресс и дальше будет идти такими темпами… В этом случае его, скорее всего, переведут в спецшколу категории «А», куда отправляют чистокровных аристократов с высокими энергетическими показателями. А может быть, и сразу в военную часть в жёлтой зоне.

— Да, показатели солидные, — согласился Гаврюшин. — Первый раз такое вижу. Никто никогда за неделю не прокачивал два уровня.

— А что было в прошлые выходные? — поинтересовался прапорщик Бурдюков с позывным Бур.

— Ему капитан увольнительную на два дня выписал. Чёрт его знает, что там было… Наверное, Меншиков куда-то снарядил. Видать, реально, какая-то серьёзная тема…

— Погоди-погоди, — Бур жестом остановил Гаврюшу, словно что-то вспомнил. — Ты, помню, говорил, что Князев ликвидировал аномалию голыми руками.

— Да, он это сделал. Я сам видел. Просто взял и придушил. С его-то силой нетрудно.

— И она оказалась пустой, так?

— Караульные ничего не собрали. Она сразу начала испаряться.

— Всё понятно. Гибрид.

— Чего? Гибрид? Да ладно!

— Это гибрид, просто необычный. Очень редкая хреновина.

— Гибриды же дикие, а этот… обычный пацан, — Николай даже не поверил словам прапорщика. Он знал про гибриды. Кирилл не мог являться таковым.

— Во время выбросов иные могут захватывать человеческие тела, — объяснил Бур. — Это всем известно. Но не все знают, что иногда у них это не получается. Бывает, что иной вселяется и погибает, оставив носителю отголоски собственного сознания и энергетическую структуру. Таких тоже называют гибридами. Они — такие же, как мы, но умеют поглощать энергию без прибора. Ну и ещё у них что-то вроде раздвоения личности.

— О, ни фига себе! — Николай не знал, что и думать. Выглядело правдоподобно. — А почему я ничего не слышал про них?

— Потому что случается это крайне редко, и вся информация по таким гибридам засекречена. Мне дед рассказывал. У него в части служил парень. У него кукушка иногда ехала пипец как. Но уровни набирал быстро… а потому сгинул. То ли погиб, то ли совсем крыша протекла, и в психушку загремел. Дед тогда полковником был, он знал, а больше в части никто не знал, даже офицеры. Вот так. Поэтому всё, что я сказал сейчас, должно остаться между. Даже Князеву не говорите ничего, понятно? Последствия могут быть серьёзные.

— Какие последствия? — продолжал удивляться Николай.

— Однажды просто исчезнешь — и поминай, как звали. Думаешь, шучу?

— Хорошо, мы не скажем, — проговорил Гаврюшин. — А если у Князева крыша поедет? Или иной всё же победит в его башке?

— Насчёт второго можешь не беспокоиться. Насчёт первого… тоже. Это не наше дело. Кому надо, разберутся.

— Понял.

Воцарилось молчание.

— Так мы примем его или нет? — спросил Николай.

Он с самого первого дня знакомства с Кириллом считал, что тот должен вступить в клан Дракона. Сильный боец. Нехорошо будет, если его заманят в клан Филина. Но Николай сам не мог принимать такие решения. Это мог делать только действующий лидер клана.

— Гаврюша, что скажешь о Князеве? Дай краткую характеристику, — велел Бур.

— Своевольный, не признаёт авторитеты, себе на уме, волевой, морально устойчив. В коллективе легко находит общий язык, сослуживцы уважают. Что еще сказать? Драться умеет, всегда даст сдачи, если надо. Я рассказывал про третьекурсников.

— Благодарю, — кивнул Бур. — Пока рано делать выводы, понаблюдаем ещё немного.

С Соней мы встретились в среду в спортзале. Как и прошлый раз, отрабатывали удары в паре. Я продолжил учить её тому, что знал сам. Техника у девушки хромала.

На тот случай, если не получится снова пересечься, договорились встретиться в субботу. У нас намечались долгожданные стрельбы на полигоне, но только в первой половине дня. Вечер был свободным. Скорее всего, нам устроят какое-нибудь развлекательно-воспитательное мероприятие, вроде просмотра патриотического фильма, но я надеялся выкроить час-другой.

За неделю на уроках боевой подготовки мы освоили несколько образцов стрелкового оружия: штурмовую винтовку Калачова, пистолета «Грач» и пистолета-пулемёта ПП-88. Теперь предстояло научиться стрелять. А вот о стрельбе из модуляционных винтовок пока даже речи не шло — нам давали лишь теоретическую базу.

В остальном было всё то же самое. Я, как и прежде, делал упор на развитии энергетических показателей. И не зря. К субботе скорость потока подросла на 0,3, а энергия — на четыре единицы. Это считалось хорошим результатом, но я прекрасно понимал, что такими темпами (а ведь не факт, что прогресс будет стабильным) до пятнадцатого уровня полгода буду ползти.

Надо было поглощать иных, и я очень хотел поскорее этим заняться, но пока приходилось ждать. Даже наладить контакт с охотниками из Царицыно не представлялось возможным. Из-за того злополучного рейда в женскую общагу нам запретили ходить в увольнение. Придётся на время забыть и про развлечения в городе, и про охоту, и про Надю, с которой мы за эти недели даже не созвонились ни разу. Грёбаная спецшкола зарубала на корню всю мою личную жизнь.

В пятницу утром капитан Третьяков после построения позвал меня в кабинет, достал из стопки с увольнительными бланк, поставил подпись и штамп. Затем вытащил из ящика стола запечатанный конверт и вручил мне.

— Курсант Князев, его превосходительство даёт тебе особое поручение. Вот увольнительная на два дня. В конверте инструкции.

Я взял конверт и бланк, приложил пальцы к козырьку и вышел. Кажется, я снова потребовался СКИФу. Что на этот раз? Опять за аномалиями бегать? Или что-то поинтереснее придумали?

Убедившись, что рядом никто не околачивается, я подошёл к окну и вскрыл конверт. Внутри была записка с адресом. В субботу, в двенадцать часов дня мне требовалось встретиться с неким господином Рыбаковым в трактире «Очаг» в Царицыно. Это было как раз то самое заведение, где работала Надя.

Сразу же вспомнился нашу последнюю беседу с Мариной. Наверное, она договорилась с кем-то из местных охотников, чтобы они приняли меня в свою компанию. Что ж, будет здорово, если в эти выходные удастся отправиться к красную зону…

Свернув записку, я положил её в нагрудный карман, а конверт порвал и выбросил в урну.

За завтраком оповестил своих друзей о том, что следующие два дня буду отсутствовать, чем вызвал их глубокое недоумение.

— Опять увольнение на два дня? — Никита озадаченно посмотрел на меня. — Серьёзно?

— Признавайся, Кирюх, у тебя тут родственник в командовании? Или твой папаша кому-то на лапу дал? — заподозрил Сергей.

— Ни то, ни другое, — ответил я, приступая к чаю с бутербродом. — Родственников у меня здесь нет, а папаша мой даже знать меня не хочет. Просто очередное дело.

— Да что у тебя за дела такие?

— Не могу сказать.

— Военная тайна, что ли?

— Она самая. Серёг, хватит вопросы тупые задавать, — проговорил я предельно серьёзно. — Здесь много чего засекреченного. Так получилось, что у меня… можно сказать, особый допуск. Поэтому прекращай это. Ясно?

— Да ладно, ладно, чего ты? Если секретно — не рассказывай. Ну а мы зато завтра съездим постреляем.

Я надеялся, моё предупреждение положит конец расспросам. Нельзя было слишком много болтать, нельзя позволять другим совать нос в мои дела. Впрочем, я и раньше не сильно доверял друзьям, предпочитая всё личное держать в себе.

Жалел я лишь о том, что опять не встречусь с Соней. Можно было бы придумать, где уединиться, а теперь облом.

Перед обедом опять была строевая подготовка. Со своей подругой я увиделся в перерыве и предупредил, что в субботу уеду. По душам поболтать не получилось. Нас заметила унтер-офицер Хворостова, и мне пришлось спешно ретироваться, чтобы избежать бессмысленной словесной перепалки и новых внеочередных нарядов за неуважение к старшему по званию.

В субботу утром после завтрака я вышел с территории спецшколы. КПП и бело-зелёные корпуса остались за спиной, впереди меня ждала неизвестность. В рюкзаке лежала полевая форма — на всякий случай.

Окинул взглядом стоянку, автомобиля Марины не было. Придётся топать пешком. До двенадцати ещё три часа — успею.

Уже начался сентябрь, но погода сегодня внезапно разгулялась. Целую неделю солнце стыдливо пряталось за тучами, а теперь они рассеялись, и светилу пришлось заняться своей прямой обязанностью. Даже припекать немного стало.

Я вышел на главную дорогу. Мимо пронеслись два гружёных самосвала. Других машин не было. Ждать автобус не имело смысла, и я двинулся в сторону Царицыно пешком.

Помимо предстоящего знакомства с местными охотниками, невольно задумался о грядущей встрече с Надей. Последний раз мы общались более двух недель назад. С тех пор я не звонил ей, не писал и вообще никак не давал о себе знать. Наверное, она совсем про меня забыла. Нашла себе какого-нибудь пацана из местных лоботрясов, встречается с ним… Жаль. Милая девушка, без особых причуд. Мы бы с ней легко сошлись.

С другой стороны, Надя не так проста, какой хотела казаться. Вероятно, она тоже участвовала в охоте. Иначе как объяснить наличие у неё сильной энергетики? Или принудительная прокачка (то есть, посредством инъекций), или упорные тренировки. У простолюдинов редко бывают высокие показатели от рождения.

Но Соня мне тоже нравилась. Высокая, темноволосая, и на лицо красавица, и фигура что надо. Мы с ней подружились за две недели. Остался последний шаг — и она моя. Вот только шаг этот сделать никак не удавалось по независящим от нас причинам.

От раздумий отвлёк звук едущего позади грузовика. Я махнул рукой, машина затормозила. Через пять минут я был уже в Царицыно.

Времени до встречи оставалось ещё много, и надо было придумать, как его скоротать, а из достопримечательностей здесь — заброшенные дома, да дымящий завод. Решил купить газету (отродясь их не читал), отправиться в трактир и подождать за столиком.

Думал, может, с Надей удастся увидеться, поболтать. Но и тут меня постигла неудача: за стойкой дежурил незнакомый мужчина в жилетке и белой рубашке.

Есть мне не хотелось, но торчать в заведении просто таки казалось не слишком прилично. Поэтому заказал кофе и пирожное.

— Надежда сегодня работает? — спросил я у человека за стойкой. — Обычно она обслуживает.

— Сегодня не её смена, — сухо ответил тот, кладя в блюдце сдачу.

— А завтра будет?

— Не могу знать.

Служащий, очевидно, был не настроен болтать с незнакомым курсантом. Я взял заказ и отправился за столик в углу. Мне предстояло провести здесь два часа.

За окном текла размеренная жизнь. Проехал старый автомобиль, прошли двое плохо одетых мужчин. На противоположной стороне улицы стоял пикап, загруженный овощами. Возле него толклись торговец и несколько покупателей — в основном, пожилые люди с авоськами.

После Екатеринбурга такое запустение немного шокировало меня и приводило в уныние, но постепенно начала привыкать. Суетная столица была где-то далеко-далеко, словно в другом мире, и теперь туда даже возвращаться не хотелось.

Я читал очередную газетную статью, когда в трактир зашли пятеро парней. Двоих узнал сразу — это были ребята, которые прошлый раз пристали на улице с угрозами. Сделал вид, что не замечаю их. Только драк с местной шпаной сейчас не хватало.

Но проблема оказалась в том, что они были настроены совсем иначе.

— Вот это да! Кто к нам забрёл! — воскликнул знакомый мне увалень с бычьей шеей и козлиной бородкой. — Курсант, ты случаем не заблудился?

— Нет, я не заблудился, — спокойно произнёс я, откладывая газету.

— А мне думается, ты заплутал маленько. Тебя сюда звали?

— Да. У меня здесь встреча.

— И с кем же?

— А это не твоё дело. Не мешай.

Парень с бородкой опёрся на стол обеими руками и наклонился ко мне:

— Мы вас предупреждали, чтобы не совались в посёлок? Предупреждали. А вы так и прёте сюда. Слова человеческие не понимаете? Тогда давай выйдем, объясню иначе.

Я вздохнул. Ну что за тупой баран? Сам же напрашивается…