Школа на краю пустыни

Глава 20

Была уже ночь, когда Марина вернулась в служебную квартиру. Заварила кофе, открыла ноутбук, проверил изменения в красной зоне. За эти пару часов мало что произошло — было три выброса за Можайском, куда даже защитники обычно не забредали, и больше ничего. Активность пошла на спад.

За воскресенье в Можайском округе случилось двадцать семь выбросов, причём пять из них — у границы красной зоны. Давно не наблюдалось ничего подобного. Да и вообще, последняя неделя выдалась напряжённой: каждый день фиксировалось по два-пять выбросов, в жёлтой зоне стали появляться аномалии. Такая активность могла служить предвестием шторма, а могла закончиться и ничем, как часто бывало. Оставалось лишь наблюдать и ждать, что будет дальше.

А вот гибель Пустынника стала плохой вестью. С этим охотником уже давно была налажена связь, иногда его услуги оказывались весьма полезны, как, например, сегодня. Но его больше нет, а значит, придётся работать с кем-то другим. Марина вынашивала идею взять местную группировку под личный контроль на некоторое время. Может пригодиться для разведывательных мероприятий. Осталось только сделать запрос руководству. Как минимум, она намеревалась выкупить всё имущество Пустынника. Трактир, дом, машина и куча старого хлама, с которой эти бедолаги ходили на охоту, стоили сущие копейки.

Зачем это всё? Пригодится. Скоро здесь будет жарко. Участившиеся выбросы привлекут десятки охотников за энергией, и неплохо бы держать руку на пульсе. Не будет ничего удивительного в появлении светоносной графини, которая, как и многие другие, решила попытать счастье и прокачать уровень-другой в красной зоне.

А вот что порадовало, так это значительный прогресс у Кирилла. Отправляя его сегодня на охоту, Марина даже не предполагала, что он поднимется сразу на два уровня. Правда, под конец выжившую группу поймали военные, но это не стало серьёзной проблемой. Один звонок командиру части — и пленники на свободе. Кирилл зря боялся за своих друзей: долго держать их никто не собирался.

В любом случае, парень оказался способным, а значит, нагрузку можно смело увеличивать. Марина даже задумалась, а не отправить ли Кирилла к месту силы, но потом решила, что рано. Угробить подопечного на начальной стадии — позорнейший провал. Опытный агент не мог такого себе позволить.

Марина закрыла ноутбук. Отчёт можно написать завтра, а сегодня предстояло ещё одно важное дело. Марина не хотела, чтоб праздник прошёл без неё. Скоро защитники устранят последствия выбросов, а пока есть возможность насытить иного, который, почуяв добычу, всё чаще давал о себе знать.

Силовой костюм хранился в соседней комнате. Марина переоделась, зарядила «Путешественник» и взяла с собой подсумок с двумя десятками батарей — прибор для телепортации сжирал гигантское количество энергии, на один прыжок требовалось три полные батареи. Надев «Путешественник» на предплечье, она набрала во всплывшем перед глазами окне координаты точки А135, и в следующий миг оказалась в пустыне неподалёку от полуразрушенных зданий.

Можайск — место, куда рисковали ходить лишь самые отчаянные смельчаки. Но для светоносного с высоким уровнем даже здесь прокачаться было не так-то просто. Однако иной в голове требовал пищи…

Намерения курсантов были очевидны. Один желал мне отомстить, остальные — «наказать» за то, что я поднял руку на их друзей. Мы стояли на пустой дорожке. Слева — двухэтажная столовая, соединяющая два общежития, справа — берёзки, за которыми виднелись редкие светящиеся окна учебного корпуса. Вокруг ни души.

На этот раз никто мне не поможет. Да и на фиг не надо. Говнюкам пора объяснить в доходчивой форме, что пора прекратить заниматься ерундой, и лучше всего, сделать это самому.

Их шестеро. Два — относительно сильные, четыре — середнячки. Но даже самый сильный из них вряд ли имеет уровень выше шестнадцатого.

Компания подошла, встав полукруг, и только парень, который привёл меня сюда, остался немного в стороне.

— Попался, сучёныш? — проговорил высокий курсант. — Задолбал уже бегать. Я тебе сам ногу сломаю, а лучше обе.

— Так и быть, убивать не будем, — пообещал унтер с широкими бровями. — Пока не будем. Но мозги тебе вправить придётся. Ты хоть знаешь, на кого полез?

Унтер находится на расстоянии удара. Либо он меня, либо я его. Разговаривать смысла нет.

В диалог не вступаю. Сразу пробиваю ему ногой в грудь. Унтер не ожидает столь внезапной атаки и падает. Хук в голову парню справа и ногой с разворота — тому, что слева.

Нападает высокий. Отклоняю его руку предплечьем и кулаком — в нос. Пригибаюсь от атаки следующего курсанта с одновременным ударом в живот, резко выпрямляюсь и апперкотом сбиваю с ног.

Всё это происходит столь стремительно, что парни даже сообразить толком ничего не успеваю. Все пятеро получили леща, трое из них валяются на дороге, а один — тот, который меня сюда привёл — лишь пятится, не зная, что делать. В драку вступать он определённо не жаждет.

Один из сильных курсантов хватает меня за одежду, ловлю занесённую руку, делаю бросок — парень на земле. Припечатываю его пяткой в нос.

На меня с кулаками бросается унтер. Отклоняю корпус в сторону с одновременным длинным хуком. Ударом ноги назад с разворотом валю противника на дорогу. Пробиваю апперкот ещё одному, и тот падает на унтера. Бьёт следующий. Уклоняюсь и сбиваю лоукиком.

Второй сильный курсант накидывается на меня, обхватывает поперёк туловища, пытается повалить. Принимаю стойку пошире, далеко отставив заднюю ногу, и луплю кулаком по голове, а затем, улучив момент — поленом в живот.

Сзади набрасывается ещё один, но получает локтем в нос. Начинаю молотить борца локтями по спине. Как только его хватка ослабевает, отшвыриваю прочь. Следующий падает от хука.

Набрасывается унтер. Опять борьба. Я попадаю ему кулаком в нос, захватываю руку, бью коленом. Против никак не отцепляется, а я продолжаю его долбит, удерживая руку в захвате, а затем кидаю через себя.

Удар ногой в челюсть опрокидывает одного из нападающих. Высокий снова получает лоукиком в бедро и валится на асфальт, схватившись за повреждённую конечность и завывая от боли. Следующий сгибается от удара в солнечное сплетение и ложится от апперкота.

На ногах остаются два сильных бойца и парень, которые так и не вступил в бой. Унтер и второй сильный курсант получили много ударов, но всё ещё держатся. Дерутся они плохо, да и реакция хуже, чем у меня, но энергии полно, возможно тоже уровень пятнадцатый-шестнадцатый.

Нападать они не торопятся, ходят по кругу, выбирают момент для атаки.

Унтер делает выпад. Бью на упреждение ногой в грудь и тут же — назад. Попадаю второму в нос. Хватаю унтера за шею и затылок, пробиваю коленом в живот и в челюсть. Унтер падает. Второго встречаю вертушкой. Он еле удерживает равновесие и отходит. Вторая вертушка — и парень валяется на дороге.

Унтер встаёт, принимает боевую стойку, но атаковать не торопится. Делаю подшаг и лоукиком валю его. Хватаю за руку, выворачиваю, наступаю на лопатку.

— Ну что, хватит или продолжить? — спрашиваю.

— Ты не жилец, — угрожает унтер сквозь зубы. — Ты сдохнешь, выродок.

— Да-да, десять раз, — я сильнее выворачиваю руку, но она не ломается. Мой противник пока ещё крепок.

Чувствую, что придётся повозиться, а времени нет. На дороге в любой момент может кто-нибудь появиться, в том числе кто-то из офицеров.

— Не с теми связался, — пыхтит унтер. — Салага тупорылый.

— Захочешь ещё леща получить, приходи, — я отпустил его руку. — А сейчас мне спать пора.

— Доболтаешься, падла.

— Да я с тобой даже болтать не собираюсь. На хрен ты мне нужен.

Второй сильный курсант всё же встаёт на ноги, но тут же снова валится, сбитый ударом в бедро, и изрыгает трёхэтажный мат.

Пятясь, я отхожу к углу корпуса, контролируя взглядом компанию, чтобы никто не напал исподтишка. Но они даже не пытаются. Трое лежат травмированные, а двое сильных, видимо, понимают, что продолжать смысла нет.

Дохожу до угла, сворачиваю и быстро шагаю к крыльцу корпуса.

Нападение отбито — хорошо. Очень кстати я прокачал два уровня, иначе пришлось бы повозиться. Теперь одно из двух: либо эти уроды поймут, что лезть ко мне не стоит, и отвалят, либо попытаются убить. Всё зависит от степени отбитости этой компании и от того, какими силами она располагает.

На следующий день на построении никто даже не вспомнил о моём вчерашнем опоздании, хотя дневальный видел, как я заходил после отбоя, и должен был доложить дежурному. Но ни наш классный наставник, ни капитан словом не обмолвились. Даже соседи по комнате не стали заострять на этом внимание. После нашей прошлой беседы на тему моих внезапных увольнений ни Серёга, ни тем более, Никита больше не пытались выведать, чем я занимаюсь на выходных.

Сами же они в субботу выезжали на стрельбы на полигон за озером, а в воскресенье Гаврюшин их снова запряг заниматься хозяйственными работами.

Я немного отдохнул на уроках. Спать, конечно, не получилось бы при всём желании, но даже просто спокойно посидеть за партой после дня скитаний по пустыне было в радость. Затем, как обычно, шли физические упражнения, обед, и опять теоретические занятия…

Я с нетерпением ждал вечера. Сегодня первый раз решил сделать звонок с территории спецшколы. Без разрешения наставника это запрещалось, но мой мобильник спокойно лежал в шкафчике под стопкой одежды, прячась от глаз командования. Пусть это и являлось нарушением, но я считал, что никого не должно волновать, кому и когда звоню. Государственных тайн я выдавать не собирался (да и не знал их), а остальное — моё личное дело. Тем более многие хранили у себя электронные устройства, несмотря на формальный запрет.

Придя с ужина, я сунул телефон в карман и поспешил на набережную. Народу здесь было немного. Несколько курсантов поливают газон, два парня общались у перил, а больше никого.

Найдя уединённое место, с замиранием сердца набираю номер Нади. Хочу узнать, отпустили их с братом или нет. Жду, что сейчас раздадутся короткие гудки, но нет, дозвон проходит, а вскоре слышится знакомый голос, и я сразу успокаиваюсь.

— Алло, — отвечает Надя.

— Привет, это я, Кирилл. Звоню спросить, как дела?

— А, привет! Это ты? — в голосе Нади нет и тени вчерашней тревоги, наоборот, чувствуется, что она рада меня слышать. — Всё хорошо, я сейчас дома.

— Вас отпустили?

— Да. Меня допросили, а потом нам вернули паспорта, машину и оружие и велели уезжать. Только собранную энергию не отдали. Сказали, чтобы в ближайшее время мы не ходили в красную зону, потому что сейчас там опасно. И всё, мы поехали домой. А тебя тоже отпустили?

— Конечно. Из спецшколы приехали, забрали.

— Наверное, сильно наказали?

— Да не, не слишком. Ерунда.

— Ну… рада, что всё в порядке. Миша, правда, всю дорогу ругался, что нас мурыжили столько времени, что энергию забрали. Но главное, мне кажется, что нас не сдали полиции. Энергию можно ещё добыть… наверное. Даже не знаю, когда теперь на охоту пойдём. Дядя Петя всё организовывал, а его больше нет.

— Да, это печально. Но я тоже рад, что с тобой всё в порядке. Может, встретимся как-нибудь? Ты, помню, открытки обещала мне показать.

— Ах, да, точно. Ну давай, заходи, как будет время. Только позвони вначале, а то я на работе обычно торчу.

— Надеюсь, что в ближайшее время вырвусь отсюда. А то у нас засада. Даже в выходной не всегда получается отпроситься.

— Понимаю, — Надя вздохнула. — Ну как будешь свободен, звони.

В общежитие я вернулся в приподнятом настроении. Да, вояки — те ещё уроды, ограбили ребят. Но лучше так, чем в полицию их сдали бы. Опасность Наде не грозила, значит, пока можно успокоиться. А на следующие выходные надо попытаться выбить себе увольнение.

Теперь передо мной стояла ещё одна задача: надо встретиться с Соней.

Мы могли пересечься или во время строевой подготовки, или в спортзале. В крайнем случае, найти друг друга на перемене, хотя её класс обычно занимался в противоположном крыле учебного корпуса.

Во вторник во время строевой встретиться не получилось. Перерыва не было, после занятий нас сразу погнали в общагу. Да и вечером в спортзале Соню я не обнаружил. А на следующий день снова пришлось стоять дневальным, но теперь не в качестве наказания, а потому что моя очередь настала. Торчал на страже вместе с Михой из нашего отделения: четыре часа — он, четыре — я.

В среду утром мы узнали, что спецшкола послала в красную зону боевую группу. Сообщил об этом на построении капитан. Сказал, что скоро (то есть, через год-другой) мы тоже отправимся на задание, по крайней мере, самые сильные и способные из нас. В своей обычной назидательной манере он призвал хорошо учиться и тренироваться, чтобы стать достойными защитниками земли русской.

Было немного досадно, что мне приходится торчать здесь, пока другие охотятся. Но потом подумал, что при выезде в красную зону в составе подразделения вряд ли получу много. Насколько я знал, энергию курсантам вообще никто не даёт. За участие в вылазках выплачивают надбавку к жалованию, а тем, кто послабее, делают инъекции, чтобы к выпуску докачать хотя бы уровня до десятого. Одному охотиться выгоднее.

В этот же день мы встретились на перемене с девчонками. Никита и Серёга, несмотря на неудачный поход в женскую казарму, продолжали общаться с Юлей из Нижнего и Леной из Верхнеудинска, ну а я заодно увиделся с Соней, и мы договорились встретиться вечером в спортзале.

Вот только когда я пришёл туда после ужина, Соню не нашёл. Зато встретил Колю Якута и его приятеля Лёху. Якут сказал, чтобы перед отбоем я забежал к нему в кабинет, поскольку есть серьёзный разговор.

Придя в назначенное время, я обнаружил в тренерском кабинете самого Якута и прапорщика Бурдюкова. Прапорщик сидел за столом, Якут развалился на кресле и жевал хрустящую картошку.

Я устроился на диване.

— Ну что, Князев, поговорим? У меня к тебе вопрос один есть, — сказал прапорщик.

— Конечно, спрашивай, — ответил я, подумав, что из меня попытаются вытянуть информацию о моих тайных поездках в выходные. Я конечно, сказал прошлый раз, что это не их дело, но как знать, вдруг не дошло?

— Мы тебя знаем уже почти месяц, — продолжал Бурдюков. — Вижу, что человек ты целеустремлённый, тренировкам времени посвящаешь много. Поэтому я подумал и решил: пусть ты только на первом курсе, но вполне достоин, чтобы стать одним из нас. Клан Дракона готов принять тебя в свои ряды.

Быстро они сообразили. Наверное, всё дело в моей силе. У первокурсников четырнадцатый уровень здесь редко бывает, а шестнадцатый — и подавно. Третьекурсники — и те далеко не все так хорошо прокачаны. Вот только зачем оно мне? Членство в любой организации подразумевает некоторые обязанности. А мне их и так хватает и новые взваливать на себя желания нет.

— Благодарю за оказанную честь, — сказал я. — Но зачем мне в ваш клан вступать? Какой смысл?

Прапорщик и фельдфебель удивлённого переглянулись. Наверное, думали, я сейчас обосрусь от счастья.

— Тебе разве не нужны друзья? — спросил Бурдюков.

— Так у меня есть друзья, — сказал я. — Пока хватает.

— Но есть и враги, и довольно сильные.

— Не без этого. Как раз недавно встретились, я им объяснил, что не стоит больше выкобениваться. Но это мой личный конфликт. Зачем вам за меня впрягаться?

— О! Так вот почему те трое в медблок попали, — воскликнул Якут. — Хорошо ты с ними поговорил. Но они не успокоятся. Наоборот, ты их только сильнее разозлил. Клан Филина обиды не прощает.

— Клан Филина тут ни при чём, — перебил фельдфебеля Бурдюков. — Мы все объединены общей идеей. Каждый из нас идёт по пути силы. Это великий труд, он требует много времени и стараний. Я вижу, что тебе это тоже интересно, что твои устремления близки нам. Поэтому предложил. Ты сможешь больше времени посвящать тренировкам, и меньше — повседневным обязанностям. Но если не хочешь — дело твоё. Уговаривать не буду.

— Слушай, ну серьёзно, ты от такого отказываешься?! — добавил Якут. — Мы к тебе со всей душой…

— Да погоди ты, — остановил его Бурдюков. — Пусть человек подумает. День даю. Завтра вечером скажешь.

— Вот именно, — сказал я. — Подумать надо. А то слишком неожиданно. Что я должен делать, если вступлю в клан? Давайте начистоту только.

— Правила у нас просты, — проговорил прапорщик. — Мы — семья. А в семье принято помогать друг другу и, если возникнет необходимость, защищать своих братьев и свои идеалы. Если ты имеешь ввиду незаконную деятельность, то такое мы не практикуем и не поощряем.

— И чем я могу помочь? Я здесь никто. У меня нет ни должности, ни власти.

— Ну вот смотри, — сказал Якут. — Будешь, допустим, на КПП дежурить, а кому-то из клана понадобится пойти куда-нибудь вечером или вернуться попозже. Ты будешь докладывать дежурному по части? Ну вот. А если кто-то из наших будет сидеть на КПП, то и про тебя не доложит. Едрён олень, тебе таки простые вещи объяснять надо? Взаимовыручка, понимаешь? Тут без неё никак, если хочешь нормально жить, а не за…ываться каждый день.

— Всё равно надо подумать, — ответил я.

— Сутки даю на раздумье, — повторил Бурдюков. — Можешь идти.

— Хорошо. И насчёт соревнований, — вспомнил я. — У меня уровень поднялся до шестнадцатого. Это шестая категория, а не пятая. Исправь.

— Чего?! — у Якута аж глаза расширились. — В смысле?! Когда?

— На выходных.

— Едрён олень…

— У нас из шестой категории только офицеры несколько человек, — Бурдюков сделал вид, что новость его ни капли не удивила. — Но раз такое дело, то тебя тоже запишем. Якут, поменяй категорию.

— Понял. Поменяю, само собой.

— А я пойду, — сказал я. — Отбой скоро.

Едва покинул кабинет, как столкнулся с Соней. Она тоже направлялась к выходу.

— А я думал, ты сразу после ужина придёшь, — сказал я.

— Да я хотела. Опять ничего не получилось. Ты домой?

— Конечно.

— Пошли. Мои девки никак не научится автомат собирать. Маникюр, блин, мешает, что ли… — с досадой проговорила Соня. — А я должна за всю группу… то есть, отделение отдуваться. Две криворучки не справляются, а я сиди с ними после ужина.

Мы вышли на улицу и быстро зашагали к общежитиям. Близился отбой, и гулять было некогда.

— Хворостова донимает? — догадался я.

— Она самая… Какая же она стервозная. Только и делает, что гоняет нас. А ты где бегал все выходные?

— Извини, но об этом я говорить не могу. Старшие офицеры мне дают некоторого рода поручения, но информацию разглашать я не должен. Подработка.

— Надо же как… Ну ладно, если это тайна, тогда не буду спрашивать. А у нас стрельбы были. До обеда стреляли, а потом вернулись, кино смотрели. Вчера в Москву съездила. Ну и город тут. Ужас просто. Захолустье. Никогда бы не подумала, что в России есть такие города. У нас-то в Нижнем красиво, особенно на набережной, возле кремля. В Екатеринбурге я была — там тоже хорошо. А ты в Нижнем бывал?

— Нет, ни разу…

Мы очень быстро добрались до женского общежития. Тут всё находилось рядом. До одиннадцати оставалось пять минут. Фонари освещали небольшой плац перед крыльцом, вокруг никого не было.

— Ну всё, надо прощаться, — сказала Соня. — Побегу, надеюсь, успею. А ты, наверное, опоздаешь.

— Завтра потренируемся вместе?

— Да я бы с радостью. Надеюсь, получится.

Мы стояли лицом друг к другу, я взял Соню за руку и наклонился к её губам.

— Ты не против?

Не говоря ни слова, Соня подалась ко мне и наши губы соприкоснулись.

— Подожди, давай не здесь, — Соня прервала наш короткий поцелуй. — Тут офицеры иногда ходят. Мы же у всех на виду.

— Значит, завтра прогуляемся в более уединённом месте.

— Ага…

— Так, это что такое? — раздался окрик. От крыльца к нам направлялась унтер-офицер Хворостова. — Капрал Куракина, ты что тут устроила? Отбой через пять минут. Бегом в расположение.

Принесла нелёгкая. Эта мегера словно специально нас караулила.