Школа на краю пустыни

Глава 7

Все три девушки имели звание капрала. Они оказались простыми первокурсницами, но только благородного происхождения. Поэтому и сила у них чувствовалась большая. Обычно я не мог точно определить количество энергии, но при этом всегда отчётливо понимал, когда передо мной слабосильный человек первого-второго уровня, а когда — светоносный десятого-пятнадцатого.

Девушки, с которыми мы познакомились, обладали мощной энергетикой. Даже не верилось, что они с первого курса.

Высокая темноволосая Софья или Соня, как её звали подруги, и светленькая Юля родом были из Нижнего Новгорода, третья, бурятка Лена — из Верхнеудинска. Все они происходили из аристократических семей. Соня так и вовсе оказалась княжной Куракиной.

— А ты что, не благородных кровей? — спросила она меня с пренебрежением в голосе.

— Я — из рода князей Скураторых, — ответил я.

— А почему звание капрала не присвоили? Я думала, всем благородным дают капрала.

— Он — бастард княжеский, — хмыкнул Никита.

— Вот как? Понятно всё с тобой, — проговорила Соня. — Он… ваш слуга?

Меня взбесили её слова. Это что же, теперь каждая сволочь будет намекать, что моё место — среди прислуги? Но я сдержал гнев и ответил совершенно спокойно:

— Когда я с ними только познакомился, этот жираф тоже почему-то решили, будто я гожусь им в слуги. Но разбитый нос иногда заставляет пересмотреть взгляды на жизнь. Правда, Никита? — я посмотрел на своего приятеля, и тот стал мрачнее тучи.

Света и Лена хихикнули. Соня тоже улыбнулась:

— Любишь драться?

— Это сложно назвать любовью — скорее необходимость.

— Наверное, уровень высокий?

— Двенадцатый.

— Ну я бы не сказала, что высокий. Просто в эту школу, как я поняла, отправляют, в основном, слабых. Так-то у меня тоже двенадцатый.

Теперь настала очередь моим друзья чувствовать себя неловко. Они ведь даже до моего уровня не дотягивали. Среди чистокровных аристократов двенадцатый уровень считался не слишком высоким для восемнадцатилетних юношей и девушек, но чистокровные, в основном, и учились в других местах.

— Скоро перерыв закончится, — заметил я. — Но мы можем встретиться позже. Сегодня вечером вы свободны?

Девушки переглянулись, на лицах их замелькали улыбки.

— После обеда, — сказала Соня. — После обеда будет полчаса свободного времени. Приходите на набережную к памятнику. Знаете, где это?

— Придём, — обещал я.

В это время как раз раздались свистки унтер-офицеров. Нас собирали, чтобы вести в общежитие. Тут почти всегда мы ходили если не строем, то по крайней мере, толпой в сопровождении унтеров или старшины. Но иногда выдавались и свободные минутки, когда курсант оказывался предоставлен самому себе. После обеда как раз было такое время.

— Ты чего наплёл? — возмутился Никита, как только мы отошли подальше. — Язык длинный что ли?

— А ты зачем отвечаешь за меня, когда не спрашивают? — ответил я вопросом на вопрос.

— А я не прав? Ты же — бастард, ублюдок.

— Если ещё раз так меня назовёшь, снова нос разобью. Это — ложь. Я тебе рассказывал, что было на самом деле. Память короткая?

— Ты можешь болтать, что хочешь, но фамилию при этом носишь «ублюдскую». Я-то, допустим, поверю в твою историю, но для других слова не значат ничего.

— Да хорош уже препираться, господа, — остановил нас Серёга. — Нам улыбнулась удача. Эти три красотки не устояли перед нашим натиском, а вы спорите о какой-то ерунде.

— Не радуйся раньше времени, — как всегда, недовольно проговорил Никита. — Мы ещё не попали к ним в общежитие и неизвестно, попадём ли.

— Так или иначе, операция «Проникновение» началась успешно, — подытожил Серёга. — Стремительным рывком мы прорвали первую линию обороны противника. Но ты прав, расслабляться рано. Главный рубеж ещё не взят.

После строевой наступила очередь спортивной подготовки. На улице крапал дождь, а мы носились кругами по огромному стадиону. Народу было много — наверное, половина спецшколы занималась тут в предобеденные часы. Одни упражнялись на турниках, другие бегали, затем менялись местами.

Вначале нас заставили бежать пять кругов в быстром темпе, затем отправили на турники. Подтягивания, отжимания и прочие силовые упражнения должны были вымотать нас. Когда переступаешь через себя, энергия начинает расти — это один из универсальных способов увеличить на ранних стадиях её количество. Прежде я выбивался из сил, чтобы получить одну-две единицы, но сейчас, когда мне стало доступно поглощение, физические тренировки вряд ли имели большой смысл.

Я даже не устал, пока бежал, хотя другие курсанты начинали выдыхаться. Но в этом не было ничего удивительного. Относительно высокая скорость потока позволяла длительное время поддерживать мышечную силу. А вот ребята с первым-вторым уровнем уставали очень быстро.

К началу второго часа занятий я ощутил растущее напряжение. Нас во второй раз погнали бегать кругами, потом — снова на турники.

Под конец были энергетически упражнения, направленные на увеличение скорости потока. Они заключались в повторении простых движений, имитирующих удары, и требовали не столько физических, сколько внутренних усилий. Главное происходило в голове — именно мысль активировала энергетику, что в данном случае было самым важным.

Гаврюшин ходил между рядами курсантов со специальным прибором, фиксирующим энергетическую активность, и орал на некоторых, заставляя их напрягаться сильнее и не отлынивать. Ко мне нареканий не было. Я трудился изо всех сил.

Спустя минут двадцать ощутил, что могу направлять энергию в руки. Сфокусировавшись на этом действии, продолжил выполнять упражнение. Наблюдался прогресс, и это не могло не радовать. Но стоило мне войти во вкус, раздался свисток — занятие закончилось.

Открыв характеристики, я увидел, что скорость потока выросла до 3,9. За всю жизнь я прокачал данный показатель до 1,2, а за два дня — на 0,4. Это достижение настолько воодушевило меня, что даже обедать не хотел идти. После еды нам предстояли скучные лекции по энергетике, а мне не терпелось снова заняться тренировками, чтобы узнать границы своих возможностей.

Но впереди меня ждал не только сытный обед (кормили здесь вполне достойно для казённого заведения), но и свидание. Ни то, ни другое пропускать не стоило.

Мы с парнями залили в себя суп и запихали кашу с котлетой, управились минут за десять, и сразу же поспешили к памятнику генерала Лохматова — того, чьё имя носила наша спецшкола. Памятник располагался на берегу пруда, на равном удалении, как от женского, так и от мужского общежитий.

Пришли мы рано. Девушек ещё не было. Погода стояла всё такая же пасмурная, но хотя бы дождь больше не моросил. Ждали минут пятнадцать. Никита даже нервничать начал, посчитав, что девчонки просто посмеялись над нами, заставив напрасно переться сюда.

— Может, у них дела какие, — предположил я. — Например, унтер подрядил на какую-нибудь работу. Всякое бывает.

— Да всё нормально, — сказал Серёга. — Вон они идут.

На набережной показались три девушки. Они шли со стороны женского общежития.

— Давно стоите? Не замёрзли? — насмешливо проговорила Соня, поравнявшись с нами.

— Дышим свежим воздухом, — парировал Сергей. — Но если честно, лучше было бы встретиться и посидеть где-нибудь в тепле. Например, в общежитии.

Соня открыто улыбнулась, продемонстрировав свои белоснежные зубы:

— Может быть. Только вам в наше общежитие не попасть. Строжайше запрещено.

— Это верно, — согласился Серёга и перевёл разговор на другую тему. — А вообще, здесь красивые места. Когда я ехал сюда, думал, попаду в пустыню. А тут — такая же природа, как и у меня в Новониколаевске.

— Мы тоже не ожидали, — согласилась Соня. — Не так уж тут и плохо, если учесть, что вокруг простирается пустыня.

Мы двинулись вдоль пруда прогулочным шагом, болтая о всякой ерунде. Те двадцать минут, которые оставались до начала занятий, пролетели незаметно. Пора было прощаться.

— Некоторые правила можно обойти при желании, — вернулся к прежней теме Серёга. — Думаю, есть какие-то лазейки, если поискать.

— Может быть, и есть, — уклончиво заметила Соня. — Я знаю столько же, сколько и ты.

— Тогда встретимся на том же месте в то же время, — предложил я. — Завтра вы свободны?

— Вполне. Да, можем встретимся, — согласилась Соня.

В общагу мы возвращались в приподнятом настроении. Контакт был налажен, девушки оказались не прочь продолжать встречаться. Это могло перерасти во что-то большее. Перспективы выглядели заманчиво. Оставалось придумать план, как выбраться из нашего общежития после отбоя и залезть в женское, не привлекая внимание дневальных.

Едва успели к общему сбору. Нашу роту повели на лекцию, затем шло занятие по оружейному делу, на котором старшина учил нас обращаться с обычным стрелковым оружием. Для охоты на иных оно не требовалось, но владеть им было так же необходимо, как и модуляционными винтовками. Через неделю-другую старшина обещал отправить нас на стрельбы. Вот это уже было поинтереснее, чем маршировать по плацу, и парни с нетерпением ждали это событие.

Во время самостоятельной подготовки мне было нечем заняться, и унтер Гаврюшин велел замазать стену. Рядом с классной доской до сих пор красовалась небольшая выбоина. Я думал, будет муторно, но работы оказалось на десять минут. Ещё столько же предстояло потратить на покраску, когда шпаклёвка подсохнет.

После ужина снова выдалось немного свободного времени. Никита, Сергей и я устроили совещание.

— Нам надо найти способ покинуть казарму в обход дневального, — объявил я. — Если мы хотим сходить в гости к дамам и при этом не попасть на внеочередные наряды, надо что-то придумать.

— Понятное дело, надо, — согласился Никита. — А что предлагаешь? Из окна прыгать?

— Как вариант. Или вы не выдержите?

— Да что-то не охота пробовать, — возразил Сергей. — Да и потом: спрыгнуть, может, и получится, а обратно как? Крылья отрастить?

— Верно замечено, — сказал я. — Значит, этот вариант отпадает. Предлагаю другой. Дверь в нашем крыле вроде бы не закрывают. К нам постоянно третьекурсники ходят одежду стирать. Мы сможем спуститься вниз и вылезти через окно на первом этаже.

— Внизу спортзал есть, — добавил Никита. — Может быть, там получится вылезти.

— Надо проверить. Сегодня после отбоя сходим и посмотрим.

Парни согласились. Когда прозвенел звонок, мы подождали полчаса — как раз остальные три курсанта уснули — и отправились тестировать мою схему.

Дверь рядом с сушилкой действительно оказалась не заперта. Мы вышли через неё на лестницу, спустились. Спортзал находился в этой же части здания, на первом этаже. Он тоже был открыт. Свет не горел, но темнота не стала для меня помехой. Мы добрались до окна, ведущего на сторону пруда. Я отворил раму. До земли было метра полтора — вылезти и залезть обратно несложно.

Одна проблема решилась. Теперь осталось дождаться, пока девчонки сообразят, как провести нас в свою общагу. Это дело казалось непростым, однако Серёга уверял, будто и третьекурсники, и унтер-офицеры вполне свободно ходят туда в гости.

На следующий день после обеда мы поспешили к памятнику. Опять пришли раньше девушек, но Соня с подругами не заставили нас долго ждать.

— Ну что, до сих пор хотите в гости? — спросила Соня, одарив нас своей обворожительной улыбкой. — Тогда приходите сегодня после отбоя, будем ждать.

— И как к вам попасть? — спросил я.

— Через столовую можно. Там никого вечерами не бывает. Подходите к крыльцу, постучитесь три раза, отроем.

Это была победа. Никита по-прежнему скептически относился к нашей затее, хоть и не отказывался участвовать. А вот Серёга чуть ли не шампанское был готов открывать.

Вторая половина дня тянулась чертовски долго в ожидании отбоя. Наконец завершилось построение, мы поспешили в комнату. Серёга и Никита сегодня особенно тщательно приводили себя в порядок, проторчав возле раковин полчаса.

Прозвенел звонок, три курсанта уснули. Я, Сергей и Никита продолжали бодрствовать. Мне тоже хотелось спать, но на кону стояло слишком многое.

Перед тем, как отправиться на вылазку, разбудили Миху. Нам снова требовались его услуги.

— Тихо, — шепнул ему Серёга. — Одевайся.

— Зачем? — так же шёпотом ответил курсант.

— Есть одно очень важное и ответственное дело. Мы на тебя полагаемся.

— Ага, я сейчас, — Миха, как по команде, вскочил и натянул форму.

Все вчетвером мы спустились в спортзал. Открыли окно.

— Слушай меня внимательно, — сказал Михе Серёга. — Мы сейчас идём на тайное и очень ответственное задание. Ты должен нести караул здесь. Мы выйдем — ты окно закроешь, а когда вернёмся, я постучу три раза. Тогда ты должен открыть. Понял? Главное, не усни!

— Уснёшь — три шкуры спущу, — пригрозил Никита.

— Есть, господин капрал, — проговорил с энтузиазмом Миха.

Мы выпрыгнули из окна, Миха закрыл за нами раму.

— Надеюсь, этот придурок не уснёт, — проговорил Никита. — Не дай бог мы из-за него спалимся. Я ему тогда так вломлю!

— Не надо его трогать, — вступился я. — Он и так всё делает, что просишь. Если он дурачок, это не его вина.

— Ты чего за него радеешь-то? Обычный лопух.

— Тихо, господа, — осадил нас Серёга. — Сейчас бы до общаги добраться. Там недалеко офицерские квартиры. Если на кого-то напоремся, влетит всем. Поэтому давайте потом спорить бедете.

Между двумя общежитиями располагалась берёзовая рощица. В отличии от набережной тут не было фонарей, и мы в пересекли её в кромешной тьме. Обошли один из длинных многоэтажных корпусов и упёрлись в столовую. Она была точно такой же, как и наша: два этажа, большие окна почти во всю стену.

Добравшись до крыльца, я стал всматриваться сквозь стеклянные двери. Внутри царил мрак, но благодаря адаптированному к темноте зрению, мне удалось разглядеть столики. Людей не было.

Постучался условным сигналом. Никто не открыл. Дёрнул ручку — дверь поддалась.

— Смотри-ка ты, открыто, — шепнул Серёга. — Пошли.

— Стойте, — остановил я его, поскольку моё чутьё внезапно забило тревогу.

— Что не так?

— Всё не так. Нам обещали открыть, а тут дверь уже открыта.

— И? Ты что, Кирюх? Только не говори, что струсил? Мы в двух шагах от цели.

— Мне это не нравится.

— И что, обратно идти? Сбрендил, что ли? — даже Никита, который всегда и во всём видел подвох, выступил против меня. — Мы ради чего тогда сюда пёрлись?

Я промолчала. Какое-то необъяснимое чувство подсказывало — надо уходить, но другой голос твердил, что это глупо. Наверное, девчонки просто решили открыть дверь заранее. Мало ли, что им в голову взбрело?

Пока я пребывал во внутренних метаниях, Серёга смело вошёл в здание столовой, за ним последовал Никита.

— Да мать вашу… — с досадой проворчал я, понимая, что если отступлю, прослыву трусом, и двинулся следом.

Мы оказались в большом пустом помещении, сплошь уставленном столами и стульями.

— Ну и где они? — недовольно произнёс Никита.

В коридоре послышались шаги, и в помещение вошли несколько человек. Включился свет. Встречать нас прибыли пять девушек, но среди них не оказалось ни Сони, ни Юли с Леной. У этих на погонах красовались по две и три полоски.

— Что, курсанты, заблудились? — с ехидной ухмылкой проговорила коренастая круглолицая девчонка с широкими бёдрами и, наверное, четвёртым размером груди. — Шастаем после отбоя, да ещё не в своё общежитие забрели? Имя, фамилия, рота, кто ваш офицер? Живо! И только попробуйте мне соврать.

Мы все стояли как поражённые громом. Было ясно — нас подставили.

— Влипли, — проговорил Серёга.

— А я говорил, — с досадой произнёс я.

Прозвучал сигнал к подъёму. Мы вскочили с кроватей. Я совершенно не выспался, но через полчаса — постороение. Вчера нас практически за шиворот приволокли в расположение роты. Старший унтер-офицер Гаврюшин, которого подняли среди ночи, был настолько зол, что казалось, прибьёт нас на месте. Я уже вознамерился как можно дороже продать свою жизнь, но всё обошлось, если не считать того факта, что увольнения в ближайшее время нам не светили. Гаврюшин обещал, что отныне каждое воскресенье мы будем с утра до вечера чистить плац зубными щётками.

Впрочем, я тоже пипец как злился: и на парней, которые меня не послушались и попёрлись в столовую, хотя подстава была очевидна, и на девчонок, которые сдали нас с потрохами, и даже на себя за то, что не настоял на своём. А ведь чутьё не обмануло. Надо бы в следующий раз слушать свой внутренний голос.

А сейчас все мои планы летели в глубокую зловонную дыру. Я рассчитывал в это воскресенье отправиться в увольнение и встретиться с Надей, а теперь — ни Нади, ни Сони, никого. Сношаться нам предстояло разве что с плацем посредством чистящих принадлежностей.

Надя вряд ли меня будет ждать. Парней в посёлке много, найдёт кого-нибудь другого, пока я тут всякой ерундой маюсь. Вот же гадство!

— А этот придурок где? — Никита посмотрел на пустую кровать Михи.

Серёга рассмеялся:

— Так он до сих пор караул несёт. Мы же ему не сказали, что уже пришли.

— Вот баран.

— Надо сбегать и сказать, — предложил я. — Так он построение проспит.

Тут дверь открылась, и в комнату ввалился Миха в кепи набекрень.

— О, вы уже тут? — он удивлённо вылупился на нас. — Но я же…

— Так, быстро умывайся и на построение, — скомандовал Никита. — Тебя кто-нибудь видел?

— Никак нет, господин капрал.

— Повезло дураку. В общем, если кто-то будет задавать вопросы, этой ночью ты спал в своей кровати, как убитый. Ничего не видел, ничего не слышал. Ясно?

— Так точно, господин капрал.

— Ну всё, нам сегодня ещё капитан головомойку устроит, — проворчал Никита.

— Это точно, — согласился Серёга. — Готовимся, господа.

— А что было-то? — спросил один из двоих курсантов, которые жили вместе с нами.

— Не твоё дело. Пошевеливайся, не время болтать, — прикрикнул на него Никита.

— А та унтерша тоже вполне симпатичная, — вспомнил Серёга.

Никита лишь скептически ухмыльнулся:

— Да иди ты в баню.

Мы вышли в коридор. Капитан был уже здесь. Он скомандовал роте построиться и стал осматривать курсантов. Придрался к внешнему виду двух ребят, которые уже неделю никак не могли научиться одеваться аккуратно, и даже объявил им за это наряд вне очереди. Затем толкнул короткую нравоучительную речь, как он обычно любил делать.

Я всё ждал, когда капитан устроит нам разнос за ночные похождения, но этого не случилось. Неужели унтер не доложил ему? А с другой стороны, чему удивляться? Гаврюше тоже влетело бы за нас, а оно ему надо?

После того, как прозвучала команда «разойтись», капитан объявил:

— Курсант Кирилл Князев, за мной.

Ну вот, началось. Интересно только, почему именно я? По идее, в первую очередь, спрашивать должны с капралов.

Мы вошли в кабинет, капитан сел за стол, достал бланк из стопки с увольнительными, что-то начеркал, поставил подпись и печать. Я в недоумении наблюдал за его действиями.

— Увольнительная на субботу и воскресенье, — капитан протянул мне бумажку. — Приказ директора.

Я хотел было спросить, за что мне такая честь, но что-то внутри остановило: не задавай тупых вопросов, сам знаешь, за что. Если это приказ директора, значит, за ним стоит СКИФ.