Сиротский дом в трущобах

Глава 27

Значит, вопрос задал деКамп… Мог ли лорд-наместник быть тем, кто работает против Бремора? Шанс небольшой, но он есть. Если найти правильный рычаг воздействия, человека всегда можно заставить. Другое дело, что деКамп — политик, а эта братия всегда осторожна и знает, как защищаться от шантажа и чужого влияния. Да и не выгодно ему! Он столько сил вложил в Гарри и поставил на сотрудничество с кланом…

Может просто подойти и спросить его, как мысль о том, что оборотни промахнулись, попала в его голову. ДеКамп ведь не дурак, мог и сам додуматься, что тут нечисто. Либо это кто-то из его окружения. Его и Роджерс одновременно… Тогда лучше положиться на зрение, которое так часто выручало меня в последнее время.

Проигнорировав свечение защитных амулетов, я попытался углубить свой взор и отделить искусственные пятна от естественных. Так сине-зеленое пятно магии эфира и крови вокруг головы было ничем иным, как защитным амулетом от внушения, серый отлив стали на груди защищал от физического урона, а эфирная дымка — от магического. Сразу видно, клиента Гарри.

Но под всем этим тонкое тело деКампа находилось в приличном состоянии. Уж куда лучше, чем у беспризорников, на которых я сегодня насмотрелся вдоволь. У некоторых темные пятна болезней закрывали до четверти истощенной ауры. ДеКамп был здоров, если не считать красно-черной дымки в голове и темного пятна в районе поджелудочной. И если последнее я отнес к привычке вкусно покушать, то дымка в голове меня серьезно заинтересовала! Я немного испугался, что защита от внушения не действовала, но присмотревшись к генералу и лорду-главному констеблю, понял, что дымка показывает крайнюю степень раздражения, а возможно и небольшую мигрень, которую чиновники прятали за искусственной вежливостью и дежурными словами. Единственным, из присутствующих, чья аура пребывала в полном покое, был секретарь деКампа, мистер Юстас Оутс. Я даже присмотрелся к нему получше, пробился сквозь набор амулетов с преобладанием огня — клиент Фейрбернов — отметил небольшие проблемы с почками и что-то более серьезное с кишечником. В общем-то, обычное тонкое тело, если не обращать внимания на его статичное спокойствие: слишком постоянным было колебание энергий, словно исходило от амулета, а не человека.

Секретарь? Вроде бы фигура небольшая, но совершенно точно имевшая доступ к информации из первых уст. Он мог шепнуть пару фраз даме Кэрри. Тем более странным выглядело спокойствие в его ауре. Добровольный помощник или… Или здесь что-то другое, как с детьми, которые стали нападать только увидев даму Кэрри. Их тонкие тела тоже выглядели обыденно до превращения. Возможно пятно в районе кишечника и не болезнь вовсе, а что-то гораздо более опасное и незаметное.

Вернуть Гарри красноречивый взгляд, которым чародей обозначил деКампа, я не сумел. Переход делегации из одного зала в другой выдался коротким, а потом еще чародея усадили спиной ко мне. Если бы я стал мелькать на глазах у гостей, они бы что-то заподозрили. Многие обратили внимание на мое присутствие в коридоре, видели, как я крутился у обеденной залы, но, надеюсь, немногие придали этому значение. Судя по взглядам Дональда и дяди, у них по этому поводу мысли были.

Я вернулся к Альберту и предложил ему еще один объект для наблюдения. МакЛал был счастлив и послал меня к Питеру. Как я уже упоминал, наш архитектор с самого утра занимался разборами завалов. Удивительно, как много могут сделать одаренные рабочие под руководством специалиста: от груды красной пыли мало что осталось. Перевертыши и колдуны со специфическими способностями целый день разгребали завалы, грузили кирпичную пыль и бетонный бой на грузовики, которые вывозили ее в непонятном направлении. Они буквально вылизали площадку бывшего детдома, добравшись до непострадавшего фундамента. Конечно, еще несколько рядов кирпича не мешало бы снять, но его возможно и оставят — целый ведь. Бедняга Питер, курировавший работу, сорвал голос и принимал уже второе зелье для его восстановления. Со мной он говорить отказался.

— На кой черт ты мне сдался? — прохрипел он. — Вот если бы тебя или Гарри с самого утра припахать можно было…

Архитектор с досадой махнул рукой и отправил меня обратно. Как раз вовремя, чтобы заметить новых гостей. На центральном блокпосту задержали «купер» с белой надписью на черных дверцах: «Ветеринарная клиника Шериданов».

Я бы мог бы малодушно затеряться в палаточном городке и избежать неприятностей. Почему-то в голову даже и мысли не приходило, что разговор с Шериданами будет приятным, но вместо могучей фигуры отца Эйли за рулем я увидел ее шебонутого братца, который всегда поддерживал наши отношения, в своей уникальной, удивительно-раздражающей манере. Хмурая Эйли сидела рядом, а на заднем сидении полыхала яркая шевелюра Финеллы.

Что-то неприятно щелкнуло в мозгу: сколько можно бегать? Рано или поздно нам надо будет разобраться, так почему бы не сейчас?

И вздохнул, придушил нежелание и направился прямо к оцеплению. Гарфилд заметил меня первым.

— О, привет, зя… — парень вовремя опомнился и не стал называть меня зятьком, что еще раз доказывает, он не был идиотом, которым хотел казаться. — За-нятой человек, — поправился Шеридан. — Девушки переживали как ты тут.

Джентльмены, — попросил я копов, — пропустите их.

Констебли с сомнением переглянулись, оценивая значение моей фигуры. Во втором участке меня знали куда хуже, чем в четвертом, пришлось представиться и продемонстрировать баронский перстень, чтобы решение быстрее родилось в их головах. Я указал Гарфилду, где можно припарковать машину и сам пошел следом. Пока дошел, Шериданы и Вспышка покинули машину. В отличие от хмурой Эйли, Финелла прямо сияла от счастья, стараясь держать на виду левую руку с большим бриллиантом в колечке на безымянном пальце.

— Поздравляю, — сухо оценил я, в душе сочувствую Саймону. Эта вспыльчивая леди вполне может превратить его жизнь в настоящий ад.

— Бардак тут у вас, — сказал Гарфилд, — но я ожидал худшего.

— Никто не пострадал? — спросила Эйли.

— Пара ожогов, несколько травм, — ответил я. — Ничего по-настоящему серьезного.

Я замолчал, замолчали и гости. Несколько притушила счастливую улыбку Финелла, она же дала пинок разговору:

— Я объяснила все Эйли, — сказала она. — Была полностью неправа — каюсь. Может быть, вы быстренько помиритесь и поцелуетесь?

— Целоваться перед десятками объективов — не самая лучшая идея, — сказал я. А потом понял, что зря пустил гостей на территорию. Машинка то приметная! Дурак! — Приезжать сюда вообще было плохой идеей. Сделав это, вы подвергли себя опасности, а я ее только увеличил.

— Нам надо разобраться, — сказала Эйли.

— Надо, — согласился я. — Пойдем, сделаем вид, что вы приехали лечить любимого кота графа Бремора. Возьми сумку с инструментами, — попросил я Гарфилда. — А ты останься, — сказал Финелле.

— А смысл? Я здесь вчера так зажигала, что меня каждая собака помнит.

— Можешь по палаточному городку прошвырнуться. За нами не иди, иначе в больного кота никто не поверит.

— В него и так никто не поверит, — фыркнула Финелла. — Мне кажется, ты по другой причине от меня избавится желаешь… Да не переживай ты так! Я на твоей стороне.

— Прекрасно, тогда и оставайся на ней здесь!

Финелла примирительно подняла руки в одном из любимых жестов Саймона.

— Остаюсь.

Гарфилд взял из машины саквояж, для виду одел грубый серый халат и пафосно заявил:

— Ведите к больному, лорд.

Для Эйли халата не нашлось, и ее присутствие рядом с братом вряд ли можно было обосновать логически, но я на это уже и не надеялся. Меры предосторожности были приняты скорее по привычке, чем по необходимости. Свободных комнат в Бреморском доме сейчас сильно поубавилось, но мне нужно было где-то пристроить Гарфилда и я засунул его в допросную, возле кабинета Альберта. Вести девушку в мои апартаменты я не стал, поскольку пришлось бы миновать второй этаж, где из зала в зал шаталась толпа гостей, а коридор и лестничный пролет были забиты охранниками. Не хотел портить девушке репутацию, на нее и так косились, пока я совал нос во все кабинеты первого этажа. Как минимум половина из них должна была быть пустыми, но сейчас везде находились люди, либо матрасы и одеяла, разложенные для работников и беспризорников на полу. Так и не отыскав приличной комнаты, я остановился на одной из временных спален.

— Извини, за обстановку, — покаялся я. — Поиск более приличного места займет куда больше времени, а я бы не хотел, чтобы вы с братом задерживались.

— Так не терпится от меня избавиться? — резковато ответила девушка, выдавив кривую улыбку.

— Такой сарказм тебе не идет, — ответил я.

— А какой идет?

— Веселый, когда ты пытаешься поддеть, чтобы посмеяться, а не для того, чтобы уколоть.

— Я так делала?

— Временами.

Мы встретились взглядами, и я увидел в глазах девушки печаль и сожаление. Примерно то же самое ощущал и я.

— Извини, — сказали мы одновременно и горько улыбнулись.

— Прошу, — предложил я, — будь первой.

— Извини, что не доверяла. Я, наверное, здорово потрепала тебе нервы.

— Было дело, — согласился я, хотел сказать, что не сержусь, но девушка продолжила:

— Извини, что не сумела дать тебе то, в чем ты нуждался.

— Извини, что требовал то, чего ты не могла дать.

— В том то и дело, что не требовал! — заверила Эйли.

— Как это не требовал? Пускай не прямо, на словах, разве мои руки не намекали, чего я хочу?

— Весьма умело, — ответила девушка, уже искренне улыбаясь.

— Я старался.

— И всегда останавливался, когда я действительно начинала сопротивляться…

— Не стоило?

— Стоило. Спасибо тебе, за твои руки.

Для меня это прозвучало как «прощай» и вызвало целую волну грусти, горечи и сожаления, а вместе с тем и облегчения. Похоже, Эйли считала так же. Я видел это в ее влажных глазах и улыбке, что приобрела оттенок тоски.

— Спасибо, что позволяла им шалить. Они будут скучать.

— О, я думаю, ты найдешь, кем их занять, — сказала девушка, пытаясь сохранить улыбку на лице, но мысль была ей слишком неприятна.

Я по старой привычке примерил ее на себя, пытаясь понять, что бы чувствовал, если кто-то другой ласкал Эйли, как это делал я. Первым же желанием было придушить гипотетического гада, свернуть ему шею и оторвать руки начав с пальцев поштучно. Я попытался успокоиться и успокоить девушку:

— Не думаю, что уже готов к такому.

Эйли слабо улыбнулась:

— Спасибо, наверное… Нам пора прощаться.

— Я проведу.

Мы вышли в коридор, и я выпустил Гарфилда из допросной. Братец Эйли окинул нас пристальным взглядом, ничего не понял и спросил:

— Как прошло? Любимый кот графа пришел в себя или отдал богу душу?

Мы переглянулись, улыбнулись, но отвечать не стали.

— Парень, я должен знать, — настоял Гарфилд, — могу ли снова называть тебя зятьком, или сменить прозвище на «пошлого негодяя», морочившего голову моей сестренке?

— Гар! — возмутилась Эйли.

— «Негодяй» — сойдет, — сказал я.

— Мы решили свои вопросы, — добавила Эйли. — Без обид решили.

— Ладно, еще раз для таких как я. Вы все таки расстались?

Мы снова переглянулись, на этот раз не улыбаясь. У нас был странный разговор, чего уж там. И хотя намерения каждого были понятны, мы по странной причине избегали говорить о них прямо. Возможно, еще на что-то надеялись, а может просто избегали боли, которую несли с собой слова. Эйли так и не ответила брату, на это решился я:

— Да.

— Понятно, кот вашей любви издох окончательно. Поехали, сестренка, куплю тебе тортик, чтобы не грустила. Прощай, лорд-негодяй, из тебя мог получиться неплохой зять.

Мы с Гарфилдом пожали руки, вместе вышли в холл где и столкнулись с Бетти. Девушка бегло мазнула взглядом по Эйли, бросила свое «привет» и умчалась в кабинет Альберта. Эйли, наоборот, нахмурилась, сделала строгий голос и требовательно спросила:

— Что она здесь делает?

— Сестренка, — напомнил Гарфилд, — закатывать сцены ревности уже поздно.

— Да при чем тут ревность? Эта стерва пыталась Дункана приворожить! Она на каторге гнить должна в каменоломне или на рудниках каких!

Я протянул руку в сторону палаточного городка беспризорников:

— Каторга.

Эйли нахмурилась, сверкнула глазами перевертыша и попросила Гарфилда удалиться.

— О, я смотрю, не все еще потеряно! — развеселился Шеридан. — Реанимируем кота!

— Пошел вон! — приказала девушка.

— Пошел-пошел, — согласился комедиант. — Пока, зятек!

Эйли дождалась, пока брат покинет здание, осмотрелась, а потом взялась шепотом меня вычитывать:

— Только не она! Я понимаю, что тебе нужна… более зрелая и раскованная девушка, чем я. Но только не она! Дункан, эта женщина — опасна.

— Эйли, Гарфилд прав, устраивать сцены…

— Ты что, уже! — возмущение в ее голосе стало таким искренним, что я даже обиделся.

— Вот из-за такого доверия мы и разошлись!

— А я думала потому, что юбку не задрала! — огрызнулась девушка, вызывая у меня приступ плохо контролируемой ярости. Пара ответов уже готова была сорваться с языка, но взгляд Эйли стрельнул в коридор, а ее тоненькая ручка схватила меня за воротник и притянула к себе. Движение было не по-девичьи сильным, излишне резки, так что вместо жаркого поцелуя мы стукнулись зубами.

Я попытался промычать вопрос о том, что она творит, но губы девушки мешали. Мы не целовались, просто прижимались друг к другу губами, пока за спиной не стал приближаться хор голосов, чтобы это можно было за поцелуй принять. Когда же симуляция закончилась, Эйли еще раз дернула меня за воротник, чтобы шепнуть на ухо:

— Кто угодно, только не она!

После чего пустила воротник, резко обернулась и решительным шагом покинула здание.

Бетти в коридоре улыбнулась и беззвучно похлопала в ладоши, несколько смутив меня, но еще сильнее я смутился, когда обернулся и увидел на лестнице делегацию гостей практически в полном составе. Щеки запылали огнем, и я поспешил удрать, спрятаться среди беспризорников в палаточном городке, не самая лучшая идея, учитывая, что Бетти направлялась туда же. Мы столкнулись через несколько минут.

— Отличное представление, — сказала моя бывшая. — То, что твоя пассия ради меня так старалась, греет душу.

— Бетти, иди в задницу, — отмахнулся я.

— Фу как грубо! И совершенно не в твоем стиле. Я ждала чего-то похожего на: «Не ваше дело, уважаемая»! Вы что поссорились?

— Мы расстались, — ответил я.

— Почему?

— А вот это уже действительно не ваше дело, уважаемая! — разозлился я.

— Не мое, — согласилась Бетти, развернулась и ушла, а меня нашел паренек с сообщением от дяди.

Брайс видел мое прощание в холле и вызывал на ковер. Гости временно покинули Бреморский дом, разъехавшись в подведомственные им учреждения, и клан получил небольшую передышку. Гарри тоже пожелал отчалить в «Наковальню», но сначала должен был переговорить с Брайсом, рассказать ему, к каким выводам пришел после осмотра ритуала на самом деле, так что меня за маленькое представление ругали не сильно. Кроме того, в зачет прощения пошел и тот вклад, который я внес идеями и всепроникающим взором: за Кэрри Роджерс и Юстасом Оутсом было установлено наблюдение. Более того, оно принесло первые плоды: дама все еще находилась на территории палаточного городка, когда гости начали разъезжается, она перехватила секретаря деКампа на стоянке. Не самого лорда-наместника, а именно секретаря! Они перебросились парой фраз, смысл которых от наблюдателей надежно скрыло комплексное заклинание от подслушивания. Можно было не сомневаться, что секретарь замешан в этом дельце, но хватать его и вязать крендельком мы не спешили. Время скоропалительных решений прошло, мы оказались в более выгодном положении, чем оборотни, вот они пускай торопятся, суетятся и делают ошибки.