Сомниум

Глава 23

Артур долго рассматривал фотографии семьи Гайнце, развешенные в гостиной. На них улыбающийся доктор обнимал улыбающуюся красавицу-жену с длинными, до пояса, светлыми волосами, а рядом улыбались двое ребятишек лет пяти, мальчик и девочка.

— Какая красивая семья, — искренне сказал Артур. — Скажи, твоя жена знает, чем ты занимаешься на работе?

Он не выпускал Гайнце из поля зрения. Тот с прямой спиной сидел на мягком диване у чайного столика и стрелял глазами по сторонам.

— Думаешь, как сбежать? — понимающе хмыкнул Артур.

— Что? — Гайнце словно очнулся. — Нет, нет... Я... Я...

— Заткнись. Ты не ответил на мой вопрос. Твоя жена знает, чем ты занимаешься на работе?

— Конечно. Она знает, что я врач.

Артур улыбнулся.

— Не увиливай. Ты прекрасно понял, о чём я спрашиваю. Твоя жена знает, что на работе ты ставишь опыты на людях?

— Это не какие-то там «опыты»... — начал было Гайнце, но осёкся, столкнувшись взглядом с Артуром. — Нет, она... Она не знает.

— Ну конечно. А кем она сама работает?

— Она тоже врач. Заведует кардиологическим отделением в городской больнице.

— О, семья врачей! Здорово! Родители у вас обоих тоже врачами были?

— Не понимаю, какое это имеет...

— Да никакого, ты прав. А твои дети знают, чем ты занимаешься на работе?

Гайнце промолчал, выдержав взгляд Артура.

— Конечно, не знают, — продолжил Артур. — И никогда, наверное, не узнают. Интересно, как бы они отреагировали, узнав такое об отце? В другом возрасте, став старше? Ужаснулись бы? Отказались бы от тебя? Или они бы тебя поняли? Пошли бы по твоим стопам?

Гайнце сцепил пальцы рук замком на коленях и уставился на них.

— Впрочем, — вздохнул Артур, — с моей стороны глупо читать тебе морали. Думаю, ты свою сделку с совестью совершил уже давно. Тебя слова какого-то рабочего волновать не будут. Кто я такой, чтобы мои слова тебя впечатлили? Так ведь?

— Можно узнать, что вам от меня нужно? — спросил Гайнце после минутного молчания.

— Адрес твоего брата.

Доктор вскинул глаза на Артура. Такого ответа он не ожидал.

— Нет, — выдавил он из себя после минутной заминки.

— Не скажешь, то есть?

— Не скажу. Это мой брат!

— А здесь живёт твоя семья. — Артур обвёл глазами гостиную и заметил камин. — О, камин! Я такие в кино видел! Неужели вы и правда сжигаете в нём дерево? И смотрите на огонь?

Гайнце не отвечал, с тревогой следя за Артуром.

— Не пойми меня неправильно, — продолжил Артур. — Я-то на огонь насмотрелся на заводе. Видел когда-нибудь огонь в огромных ковшах? Наверное, нет. Поначалу это очень впечатляет. Я когда на завод пришёл, смотрел с удовольствием. Правда, спалил себе брови и чёлку в первый же рабочий день, но на будущее усвоил, что близко подходить к ковшам нельзя. А больше я открытого огня, кроме завода, нигде и не видел, если подумать. Каминов в домах с капсулами нет. В городе вообще открытого огня не увидеть, а за город можно ездить только вступившим в колхоз, но и там костры жечь нельзя. За это штрафуют, очень хорошо штрафуют. Две-три сотни часов сна могут на счёт накинуть. Зато таким, как ты, можно иметь дома камин, чтобы, когда захочется, полюбоваться огоньком. Ну не мило ли?

Артур поднял стоявшую у камина чёрную стальную кочергу.

— Вот этим, — показал он кочергу Гайнце, — можно очень болезненно избить человека. Видишь, какие у меня теперь руки? Какие мускулы? Не правда ли, впечатляет?

Артур взялся за кочергу двумя руками и с кряхтением согнул её в дугу.

— Ого! — рассмеялся он. — Сам от себя не ожидал! Вот это силища! То ли бригадир такой сильный, то ли я могу заставить чужое тело так подчиняться — ещё не разобрался. Но этого мне сейчас и не надо. Достаточно будет взять такую кочергу и бить ей твою жену на глазах у тебя и твоих детей до тех пор, пока ты не расскажешь мне всё, что я хочу знать.

Гайнце побелел, у него дрожали губы.

— А потом, когда твоя жена умрёт от побоев, я примусь за твоих детей. Как ты думаешь, кого следует убить первым: девочку или мальчика? Как, кстати, их зовут?

Гайнце смотрел на Артура широко раскрытыми от страха глазами.

— Как их зовут?! — рявкнул Артур.

— Маша, — ответил Гайнце. — И Миша.

— Как мило! Миша и Маша! И кто, по-твоему, должен быть первым? Миша или Маша? Кто из них первым умрёт на твоих глазах? Или мне бить их обоих сразу? Они на фото такие маленькие — голова каждого поместится в моей ладони. Вот в этой огромной волосатой ладони.

Артур приблизился к Гайнце и показал ему руку.

— Я могу взять голову Миши — или Маши — и сжать её в кулаке вот так! — Артур сжал кулак, и Гайнце вздрогнул. — Я уверен, что смогу раздавить маленькую головку этой рукой. А ты будешь смотреть на то, что ты так любишь изучать — на мозги. Только это будут раздавленные мозги твоих детей, которых я убью на теле твоей забитой до смерти жены.

— Ты не сможешь! — сипло возразил Гайнце. — Ты такого не сделаешь.

— Да что ты говоришь? — Артур усмехнулся, вид у него был совершенно безумный. — Ты правда так думаешь? Ещё утром ты и представить себе не мог, что в больницу явится твой бывший пациент в чужом теле, а ты отвезёшь его домой. И ты всё ещё думаешь, что я чего-то не сделаю?

Гайнце смотрел в глаза Артура несколько секунд, пытаясь найти в них фальшь, блеф, а потом, закричав, вскочил и бросился к окну. Пробежав три шага, он рухнул на пол — Артур швырнул в него изогнутой кочергой. Не успел доктор встать, как почувствовал, что его поднимают. Артур бросил Гайнце на диван и склонился над ним.

— Пожалуйста! — заверещал тот. — Прошу!

Артур дал ему пощёчину, но это не подействовало. Лишь после третьей затрещины доктор взял себя в руки.

— Ты скажешь мне, где живёт твой брат, и как я могу с ним встретиться, — повторил Артур. — Или я убью всю твою семью у тебя на глазах. Медленно и мучительно. А потом убью тебя. Тоже медленно и мучительно.

Гайнце вдруг понял, что обмочился. Когда это произошло, он не заметил, лишь почувствовал сырость в паху, а потом заметил серое пятно на брюках. Происходившее напоминало ему кошмарный сон. Это никак не могло быть реальностью, той реальностью, к которой он привык и в которой жил всю жизнь. Он не мог себе и представить, что в один ужасный день окажется в руках безумца, который сможет сделать с ним всё, что захочет.

— Я скажу тебе! Скажу! — зарыдал Гайнце. — Скажу, только не трогай мою семью! Пожалуйста! Прошу!

Артур вздохнул. Разумеется, он не собирался делать ничего из того, чем угрожал Гайнце. Он лишился тела по вине этих людей, стал законсервированным разумом, но при этом не забыл, что он ещё человек. Пусть те, кто считает себя таковыми, и забрали его жизнь, его свободу, его будущее — сам он ни в коем случае не должен становиться таким же.

Когда Гайнце завершил звонок, Артур подумал и сказал:

— Ты поедешь со мной.

— Я? — испугался тот. — Зачем?

— Затем, что ты его брат. Он тебе доверяет. Мне это будет на руку. Пошли.

Жизнь снаружи почти не изменилась. Старушка-соседка уже ушла, по тротуару вдоль дороги носились дети на самокатах, а в небе реял розовый воздушный змей, запущенный кем-то невидимым в паре участков от них.

Когда машина тронулась, Артур позволил себе немного расслабиться. Он смотрел на проплывающие мимо дома и счастливых людей и раз за разом возвращался мыслями к своей судьбе. Своей маленькой искусственной жизни. Всё, что у него было прежде — это рабочее место и место для сна. Он не знал не только того, как устроена жизнь в стране, но даже и своего города, ведь перемещаться он мог только по ограниченной зоне. Артура не отпускало ощущение, что он проснулся после долгого и тяжёлого сна. И было невыносимо тоскливо от мысли, что проснулся он слишком поздно — впрочем, другого способа проснуться, возможно, и вовсе не существовало.

— Подъезжаем, — нервно сказал Гайнце.

Артур отвлёкся от своих мыслей и понял, что они уже какое-то время едут по городской улочке. У одного из домов доктор остановил машину.

— Нам обязательно идти туда вместе? — снова спросил он.

— Тебе обязательно снова задавать тупые вопросы? — огрызнулся Артур. — Пошли.

Под давлением Артура Гайнце назначил брату встречу в кафе. Как оказалось, братья любили посидеть за чашкой кофе в приятной нерабочей обстановке. Поболтать о жизни, выбросив из головы то, что приходится делать с людьми в рабочие часы.

В полупустом зале Артур сразу увидел Николая — тот сидел в такой же расслабленной позе, как и некогда в кабинете брата, и так же курил с задумчивым видом. Вместо мундира на нём были рубашка и светлые брюки, а лукавый взгляд скользил по фигуре официантки. Завидев доктора, он оживился, но улыбка его чуть померкла, как только он заметил второго человека. Он не спускал с Артура настороженного взгляда, пока тот не сел за столик.

— Здрасьте! — поздоровался Артур.

— Добрый день, — кивнул Николай. — Володя, ты не предупредил, что с тобой будет... друг. Познакомишь нас?

Он бросил взгляд на доктора и сразу напрягся. У того был откровенно жалкий вид: он бледнел, губы и руки у него дрожали, а в глазах читалось отчаяние. Николай быстро сообразил, что к чему, не спеша потушил сигарету, а потом прыгнул на Артура.

Именно что прыгнул. Эффекта это не имело, впрочем, никакого — Артур инстинктивно врезал нападавшему кулаком в грудь. Николай рухнул на пол и скорчился в позе эмбриона, пытаясь сделать вдох. Он так натужно хватал ртом воздух, что напоминал рыбу, вытащенную из воды.

Официантка вскрикнула. Артур не стал больше терять время, схватил обоих братьев за воротники и потащил их к выходу. На улице затолкал на заднее сиденье Николая, сел рядом с ним и рявкнул на доктора:

— За руль! Живо, ну!

Доктор бросил взгляд на брата, который только начал приходить в себя, и поспешил исполнить приказ. Машина рывком дёрнулась с места, и в этот момент Николай снова попытался напасть на Артура. Тот снова саданул ему кулаком — на этот раз в живот — и Николай снова скрючился пополам.

— Куда мы едем?! — истерично спросил Гайнце за рулём.

— Езжай пока прямо.

— Прямо улица кончается! Там стена!

И правда, дорогу перегораживала кирпичная стена. Артур понимал, где они находятся, и помнил эту стену с другой стороны — там стояли ещё и бетонные заграждения. А совсем неподалёку от них располагался мужской релакс-клуб «Чёрный бархат».

— Так сворачивай! — рявкнул Артур.

Колёса завизжали, когда машина заложила крутой поворот. Гайнце, что сидел за рулём, от пережитого страха явно был не в себе.

— Веди аккуратнее! — прикрикнул Артур.

— Я стараюсь! — крикнул в ответ тот. — Куда мы едем?

— Просто езжай!

— Ты хоть знаешь, кто я такой? — хрипло спросил Николай, распрямляясь.

— Офицер МГБ, — быстро ответил Артур. — Знаю.

— Тогда ты знаешь, что уже труп.

Артур расхохотался.

— О, ты даже не представляешь, насколько близок к истине!

Впереди засверкали огни полицейских машин.

— Меня так просто не отдадут, — просипел Николай.

— Уж я уверен. А быстро, однако, ваши умеют реагировать! Это официантка в полицию успела сообщить?

— Нам не нужна официантка. У нас есть камеры, которые сами определяют опасные ситуации. — Николай улыбнулся. — Не ожидал, да?

— Да нет, вполне себе ожидал. Расскажи-ка, как именно это происходит?

— Куда ехать?! — заорал доктор. — Впереди машины полиции!

— Сворачивай, конечно, — ответил Артур уже спокойнее.

— Не поможет, — самодовольно заметил Николай. — Система безупречна.

— Да, ты как раз хотел мне о ней рассказать, — напомнил Артур.

— Пошёл нах... А-а-а!

Артур выкрутил ему руку так сильно, что в ней что-то затрещало.

— Говори, паскуда! — рявкнул Артур. — А то никакая система тебе не поможет!

— Камеры видят всё, что происходит в городе! — затараторил Николай. — Есть программы, которые умеют определять опасные ситуации! Нападение на людей, вторжение чужих войск — ещё с войны осталась разработка. Камеры отслеживают перемещение подозреваемых, а на перехват отправляются...

— ...дроны, — закончил за него Артур.

Увидев удивление в глазах офицера МГБ, Артур улыбнулся и сказал:

— Видишь ли, я уже один раз столкнулся с вашим дроном. Тогда я ещё не знал, что это, но потом поднабрался информации. Военные технологии, ангары, разбросанные по городу так, чтобы в любой его точке в считанные минуты появлялась техника — мне это знакомо. Я пережил это на своём опыте. Интересно, а ты переживёшь?

Машина резко остановилась. Артур бросил взгляд на водителя — тот словно впал в ступор, с раскрытым ртом он смотрел вперёд. Там, поперёк дороги, стояла бронированная машина. Один в один похожая на ту, что некогда изрешетила фургон с Артуром.

— Боже мой... — прошептал Николай.

— Как ты и говорил, — улыбнулся Артур. — Система безупречна.

Пулемёты заработали. Молотки снова застучали по наковальням, как в ту ночь, когда Артуру приходилось ползти по асфальту, усыпанному битым стеклом, и телам своих соседей. Только в этот раз страха не было. И потому мир не раскололся на куски, он воспринимался Артуром с кристально чётким пониманием того, что сейчас произойдёт.

Пули пробивали тела обоих братьев, сидевших в машине один за другим, навылет, оставляя в их телах огромные дыры. Завороженный этим зрелищем, Артур не сразу почувствовал боль. Она запаздывала, не успевая за тем разрушением, которое производили пули в теле бригадира. Артур снова рассмеялся, и тут всё заволокло тьмой.

Когда чувства пропали, он понял, что перестал быть человеком. Теперь он снова стал мозгом в банке, элементом мощного биокомпьютера. Хотя остатки чувств ещё жгли разум Артура, они быстро растворялись в бескрайнем море информации и через несколько мгновений исчезли без следа.

Первый вопрос, который задал себе Артур: почему он помнит то, что с ним происходило? После того, как он вылез из капсулы сна, он не был подключен к «Сомниуму». Всё, что происходило с Артуром, должно было умереть вместе с мозгом бригадира, но он всё помнил.

Ответ пришёл после анализа информации. Оказалось, что со дня последнего воспоминания прошло несколько дней.

То, что осталось от братьев и бригадира, извлекли из расстрелянной машины и отправили на экспертизу. Артур не сразу понял, что должность Гайнце теперь занял другой человек, но быстро догадался, что именно на этом отделении смогли провести анализ хранящихся в мозгу умерших людей данных.

Узнав, что Гайнце в своих исследованиях зашёл так далеко, Артур пожалел, что не выудил из него больше информации перед смертью. Ни о чём подобном здесь, на Земле Александры, не слышали. Технологии чем-то напоминали то, что сделали с Артуром и другими членами Четырёхлистника, но здесь всё же подключали мозг к системе жизнеобеспечения сразу после извлечения из тела человека. А Гайнце нашёл способ разговорить мёртвых.

Делалось это с помощью аппаратуры, подключённой к «Сомниуму». Всё, что анализировалась, оставалось в сети. А там данные нашёл тот Артур, что остался в компьютере. Ведь в тот момент, когда Артур поместил копию своей личности в голову бригадиру — по сути, записал информацию на органический носитель — Артура в мире стало два. Один управлял бригадиром и мстил за свою жизнь. Другой продолжал выполнять задачи Четырёхлистника, время от времени заглядывая через «Сомниум» в поисках информации о двойнике. И когда второй обнаружил в сети извлечённую из мозга бригадира память, а именно — копию своей личности, он скопировал себе этот массив данных, а оригинал удалил.

А потом произошло слияние двух разумов. Точнее, двух копий одного разума, в которых расходилась лишь память на последние события. Артур умудрился сохранить всю память, но то, что пережил за этот день мозг в банке, не шло ни в какое сравнение с чувствами Артура, вселившегося в тело своего обидчика. И потому на первый план выступали именно воспоминания копии.

Это было непросто осознать. Сохранились в первую очередь воспоминания о путешествии Артура в теле бригадира, а ведь бригадиром управляла копия его личности. Пусть она ничем не уступала оригиналу, пусть была не менее живой — но это всё же была копия. А потом эта копия вернулась и перезаписала воспоминания оригинала. И, получается, вытеснила оригинал. Выходит, что Артур сперва создал копию своей личности, а потом уступил этой копии место в своём мозгу. Означает ли это, что настоящий Артур умер? И как относиться теперь Артуру к самому себе? Мысль о том, что самого себя можно считать самозванцем, едва ли не паразитом, занявшим место в голове человека, вызывала неприязнь даже в отсутствие чувств как таковых. Артуру не хотелось признавать, что он — всего лишь копия себя.

К любой другой личности, которая попыталась бы занять его мозг, он относился бы враждебно. А потому и копию себя принял не сразу. Это был парадокс, ловушка для ума, когда своя собственная личность начинала казаться чужой и враждебной. В конце концов, Артур счёл переживания по этому поводу отголосками эмоций, постепенно затухавшими в его мозгу, и перестал размышлять.

Разобравшись с этим, Артур стал проверять работу своего мозга по задачам Четырёхлистника. Перебрав процессы, он не обнаружил ни сбоев, ни пристального внимания к компьютеру вообще и его мозгу в частности на тот период, что он занимался бригадиром. Личность, оставшаяся в Четырёхлистнике, выполнила все поставленные перед ней задачи.

В глубине души, если таковая у него ещё имелась, Артур радовался, что полевое испытание его способностей прошло успешно. Иных целей, кроме испытания, Артур не ставил, но эмоции подтолкнули его к мести — и это спонтанное решение обернулось удачей. Он ухитрился убить обоих Гайнце, да ещё многое узнал о разработках близнеца-врача и испытал систему защиты города. Он убедился, что люди, не привыкшие к хоть сколько-то серьёзному сопротивлению, оказываются беззащитными перед нападением. Единственное, что их оберегает — технологии, оставшиеся с войны.

Артур помнил, как расстреляли неизвестного мужчину в «Чёрном бархате». У полиции в городе были подобные группы, однако при Артуре они напали на человека по заранее составленному плану и после длительной слежки. Реагировать на экстренно возникающие события — совсем другое дело, и возникало ощущение, что полиция этого не умеет. Разучилась за давностью лет и покорностью населения.

Возможно, теперь полиция перетрясёт весь Череповец, соберёт огромное количество свидетелей, которых будет опрашивать, как некогда опрашивали Артура, и почти наверняка усилит меры предосторожности. Но сути это не меняло. Теперь Артуру было глубоко наплевать на Череповец, его планы лежали далеко от города металлургов. Хоть и обидно было, что место Гайнце так быстро занял другой молодой и перспективный врач, который, без сомнения, продолжит прежние работы. Убийство как заведующего отделением, так и офицера МГБ не изменили ничего в лучшую сторону. Напротив: теперь микрогосударство наращивало меры безопасности. А для простых жителей это ничем хорошим закончиться не могло. Борьба с городом, с «Сомниумом», с любой системой в одиночку ничего не давала. «Сомниум» был своего рода гидрой, у которой на месте отрубленной головы тут же вырастало две новые. Можно было разве что мстить, но желание мести пропало, когда Артур покинул тело.

Теперь у него были совсем другие планы.