Стихотворения

Здесь много бюстов – на десятки счет,

Полувождей и четверть-императоров черед:

Венки лавровые и плеши посреди,

Кольчуги с узколобою Горгоной на груди.

Вот детский лик средь них, потешно – одинок,

В ребенка волосах фиалковый венок,

Как будто тяжесть лавров он снести не мог.

Читаем: "Протия правленье увенчало

Империи хранимой славное начало.

Рожден в Византия порфировых дворцах,

Могучий, гордый, правил в пеленах;

Малейший вздох его груди звучал подобно грому

В пространствах сумрачных Империи огромной;

Едва разнесся слух, что он пропал –

Провинции накрыл восстаний вал;

Но был он вынесен победно на балкон,

Чтоб видела страна, покой был возвращен.

Цвет гвардии пред ним навытяжку стоял:

Кому махнет рукой – тот будет генерал.

Он рос и хорошел день ото дня,

Сложеньем, ростом, свежестью пленял,

И греческие скульпторы, взирая на него,

В восторге обрели лет древних мастерство;

И мудрецы уже трудились, собирая

Все виды знания, в том пухлый оформляя;

Художники сошлись держать совет большой –

Как выразить одним мазком, одной чертой

Искусство все: пусть, как цветущий сад,

Он будет щедрым в выдаче наград:

Нам кажется, любой, кто б ни взошел на трон,

Красой, и мудростью, и силой наделен;

Мир в буквы имени его влюблен, целует след".

Стой! Пропустил страницу? Но отличий нет,

Лишь имя новое. Хронист ведет рассказ,

Как в тот же год, в такой-то день и час,

Ян Паннонийский, широко известный

Ублюдок кузнеца, тот, что рукой железной

Империю от жребия на время смог спасти –

О власти возмечтав, корону сжал в персти

И шесть лет проносил. (Им были сметены

С нас диких гуннов руки); но потом сыны

В вино ему подлили что-то – о, набита колея,

Вновь смена власти. Но постой! "Пусть не уверен я,

Но (вставил комментатор), ничего не скрыв,

Все слухи приведу: остался Протий жив,

Ян отпустил его. И северной страной,

При варварском дворе привечен он; слугой,

Затем учителем детей он был, а возмужав,

Командовал псарями; несомненно, прав

Я, полагая, что трактат "О гончих псах"

Им сочинен. Пусть текст исчез в веках,

Но в каталогах значится. Потомок древней расы

Во Фракии (то слух) монахом в черной рясе

Почил. Ну, говоря иначе, старости достиг.

А вот и Яна Кузнеца глава. Суровый лик,

Медвежья челюсть; хмурый взор хранит навек

Гранит. Се – узурпатор трона. Что за человек!