Стихотворения

Аббат Деодает предостерегает:

На Господа редко все мы глядим,

А должны б взирать на Него всегда.

Павел сказал: Он неизменим,

Не повернется Он никогда.

Бесконечностям двум на земле воздай,

В Него, Единого, взор вперив,

Бесконечно милостив Он, но знай,

Он бесконечно же справедлив.

Орган: плагальная каденца:

Он бесконечно же справедлив.

Единый поет:

Жан – храмовников властелин,

Тяжелый грех на душу берет.

У Жана купил султан Саладин

То, что продал ему Альдаброд.

Сумасшедших ос шмелиный князь,

Был папой Климентием пойман он,

И, на площади крыльев своих лишась,

Он знает, что будет живьем сожжен.

А нету стройной лютни или клавицитерна[39],

скажите тут, подбодряя того, кто поет:

Жан будет нами живьем сожжен.

Помост на площади черен и хмур;

Посредине костра необтесанный кол.

Опрокинув вокруг с десяток фур,

Вал из навоза народ возвел.

Бревно на бревна внутри; запас

Чурбанов и хвороста там не мал;

Но костер человеку по грудь как раз –

Чтобы он у всех на глазах сгорал.

Хор:

Чтобы Жан у нас на глазах сгорал.

Щепа, что мигом сгорает дотла,

Поленьев навалена там гора,

Обрубки соснового ствола

И лиственницы сухая кора.

Уже привязали Жана к столбу,

Кабаном повис еретик и вор.

Плюют в лицо и уходят в толпу,

"Laudes" поют: зажигай костер!

Хор:

Laudes Deo – кто скажет: зажги костер!

Храмовник Жан, что хвастался всласть,

Тебе от огня спасенья нет!

Если кляп во рту, как нас проклясть?

На шею твою ошейник надет.

Не крикнешь, – веревкою сдавлена грудь.

Кулаком грозить? Не скинешь ремня!

Ногой привязанной не шевельнуть!

Подумал: Христос спасет меня!

Здесь единый кладет крестное знамение.

Иисус Христос, Жан предал тебя.

Иисус Христос, он продал твою плоть,

За золото душу свою губя.

(Salva reverentia)

А теперь: "Спаситель, мне помоги!

Я для турок сам не жалел огня!

Взгляни на казнь Твоего слуги!

Услышь, Спаситель! Спаси меня!"

Хор:

Еретик кричит: "Спаси меня!"

Кто перед Богом не падает ниц?

Кричит: угроза Его не страшна,

Как лепет девчонки, кормящей птиц,

Которых ведь тоже ругает она?

Кто скажет, что ведомо всем одно,

Одно: бесконечно милостив Бог?

Зачем же ей розы названье дано?

Саронская роза – не Божий ль цветок?

Хор:

О Жан, ты найдешь еще этот цветок!

Увы, есть розы и розы, Жан.

Слаще одни, чем любовницы рот;

Другие горьки (смеши горожан!), –

Их корни питал бесовский помет.

Однажды Павел святой размышлял

О воздержанье и Дне Суда;

И Феликс в ужасе задрожал, –

Ты перст нечестивый согнул тогда.

Хор:

Зачем же ты перст согнул тогда?

Ха-ха, не розу ль срывает он?

Жан хочет злую прогнать тоску!

Огонь раскрывает страшный бутон,

И тянется пыльник вслед лепестку.

И кровь закипает красной росой,

И запах серы – ее аромат.

И весь он, настигнутый Божьей грозой,

Огромный цветок, что вырастил Ад!

Хор:

Кто создал Небо, тот создал Ад.

И Жан сквозь огонь стал к Тому взывать,

Чье имя хулил его мерзкий язык,

Кого он купил и продал опять,

К Тому, Кто к его ударам привык.

И лик Его очи открыл свои,

Но голос Жана, как вой собак,

Пред грозным Обликом судии

Замер. Душа улетела во мрак.

Аббат Деодает добавляет:

Господи, помилуй ушедших во мрак.