Стражи волшебных миров

Глава 18 Бурса

Первый раз слово «бурса» я услышал от магистра ордена борьбы с нечистью. Потом выяснилось, что так называют университет все студенты. Эта традиция шла ещё с тех времён, когда Лавра была небольшой семинарией при провинциальном монастыре.

Мы с Сереном сдавали экзамены, как и все остальные поступающие. Мне просто объявили, что я поступил, даже оценки не озвучили. Как это ни удивительно, Серен поступил тоже. Он набрал не очень много баллов, но хватило, чтобы поступить. Так мы оказались самыми молодыми студентами на курсе.

Таких, как Серен, выходцев из пахарей, было около трети курса. Это была самая запуганная, самая трудолюбивая и самая тихая часть курса. Самыми противными были дети святых отцов. Эти пришли только для того, чтобы получить право занимать денежное место и бездельничать всю жизнь. Все их разговоры сводились к тому, где бы получить богатый приход или сделать карьеру, или как стать настоятелем большого храма в большом городе. Про Бога или про праведность они слышать не хотели.

Половину оставшейся трети составляли дети благородных, которых, как меня, засунули получать профессию святого отца за разные прегрешения или из-за слишком слабых боевых качеств. Среди этой категории были очень разные люди. Были весельчаки, были философы, были пьяницы, абсолютные тупицы встречались тоже. Оставшуюся часть составляли младшие дети чиновников из числа благородных и обычных людей. Эти знали много такого, чего не знали все остальные, из-за чего считали себя немного высшей кастой. Но ребята из этой группы, как правило, не заносились и не демонстрировали своего превосходства, свободно общались с детьми благородных и с пахарями. Дети священников жили отдельно и не общались ни с кем. Дети селян тоже, как правило, общались только среди своих. Дети благородных легко общались с чиновниками, но игнорировали всех остальных.

Я как друг Серена легко завёл множество хороших знакомых среди селян. Многие из них были очень выдающимися людьми, многие могли запомнить большой текст с первого прочтения. Своим знакомым из числа детей благородных и чиновников я говорил, что они зря игнорируют селян и что среди них много очень умных людей. Благодаря мне многие перезнакомились и очень зауважали друг друга.

В один из золотолиственных дней первого месяца осени я засмотрелся на красоту и не очень ловко увернулся от шагавшего во всю ширину дорожки третьекурсника. Это была дорожка вдоль стены с лестницей, я шел ближе к стене и никуда деться не мог.

Парнишка разорался, несмотря на то, что я извинился за касание. Я извинился повторно. Тогда он прижал меня за шею к стене и стал орать, что он великий воин и обладатель больших боевых способностей, и не потерпит никакого неуважения от каких-то там первокурсников. Потом он отвесил мне две пощёчины. Бить ему было не очень удобно, так что большого ущерба я не понёс.

Я смотрел на это чудо, превышавшее меня в росте на голову, и удивлялся, думал, как можно быть таким дураком. Парнишка в это время продолжал орать и угрожать.

— Ты действительно так любишь издеваться над людьми? Я же извинился, — спросил я в итоге.

— Ты ещё и наглеешь, мелочь? Знаешь, что я могу с тобой сделать? — парнишка открыл рот и растянул его в огромную пасть, зубы вылезли из дёсен и превратились в маленькие кинжалы.

— Пеекушу налопапам, — с трудом сказало чудовище.

Длинный розовый язычок болтался между зубами. Клянусь, я не хотел его брать. Сработала привычка, выработанная с волками и берами — видишь язык, хватай и тяни. Парень, в отличие от собак, волков и беров, продемонстрировал сообразительность и не стал открывать пасть ещё шире. Как только я ухватил его за язык, он попытался откусить мою руку. Но я уже успел вытащить руку и вытянуть язык. К нашему общему счастью, парень успел остановить челюсти до того, как откусил себе язык. Вид у него был настолько озадаченный, что я засмеялся и тут же начал извиняться:

— Извини, я не хотел, привычка после волков.

Парень пришёл в бешенство и попытался меня избить. Тут он обнаружил, что если у него две руки и две ноги, и у противника две руки и две ноги, то противник может мягко остановить все его удары противостоящей конечностью. В конце концов преимущество в росте на голову и в весе на полцентнера дало себя знать, ему удалось меня повалить, и он принялся в бешенстве пинать меня ногами. Я свернулся в калачик и подставлял те части, которые тяжело пробить.

Когда он устал меня пинать, я спросил, не убирая рук с головы:

— Как тебя зовут, о великий воин?

— Сейчас будешь вылизывать всю дорожку языком, иначе буду тебя бить до вечера! И никто мне не помешает! Все убегают с моей дороги, и так будет всегда! — завопил мерзавец. Однако, в нарушение своей угрозы куда-то быстренько засобирался.

Я решил, что раз я уже лежу, то можно полежать ещё немножко, пока боль пройдёт.

Оказывается, по лесенке спускались двое преподавателей. На вопрос, что произошло, я ответил, что меня избил старшекурсник. Мне помогли подняться. Я прошёл к настоятелю университета и спросил, что делать в случае избиения со стороны старшекурсников, можно ли применять оружие.

Оружие мне запретили насовсем, сказали, что святые отцы оружие в руки не берут, кроме как против нечисти.

Когда я описал нападавшего, настоятель погрустнел:

— Широкой пастью обладает только Ширак ага Коллеан. Мерзавец, которого сплавили нам только потому, что его никто не хотел видеть в армии или на государственной службе. Его родственники знают, что он полное дерьмо, но если его повредить, то они отомстят в сильно непропорциональном количестве. Они там не сильно лучше этого отпрыска. Так что просто убегай с его дороги. Я поговорю с ним. Я уже обещал ему, что он будет наказан за попытку избить кого-либо. Сходи к твоей целительнице. Освобождаю тебя на сегодня от занятий.

Пока Ва меня обрабатывала, я спросил, нельзя ли создать такой яд на кончике иглы, чтобы человеку было очень долго и очень сильно больно, но он не умер. Ва долго думала и отказала. Сказала, что я свои мальчишеские драки должен сам разруливать, а иначе в конце концов на неё выйдут и помешают лечить людей.

Второй раз я столкнулся с придурком Шираком через три дня. Точнее, это он налетел на меня со спины, когда мы стояли в парке с одногруппникам и болтали. Он толкнул меня на землю и пнул пару раз с воплем:

— Ты, бесчестная ябеда, чихать я хотел на все угрозы и проповеди настоятеля!

После чего убежал, жутко довольный собой.

Позже выяснилось, что он бил всех, кто попадался ему на пути. В итоге первокурсники организовали систему оповещения, чтобы предупредить всех о местоположении Ширака. Трусы проклятые. Я их подговаривал собраться и завязать дурачка в узелок, но они испугались последствий и вместо этого организовали систему взаимных предупреждений.

Когда я вынужден был рассказать в ордене, откуда синяки, старшие товарищи посмеялись и вспомнили времена молодости. Оказалось, что пятеро из них учились в университете и активно бегали в самоволки за пивом или за женщинами. Но эти младшекурсников не избивали…

Ещё позже выяснилось, что Ширак был такой не один. Некоторые из старшекурсников любили бить младших, или посылали их в самоволку в город за запрещёнными вещами типа алкоголя, а в случае отказа избивали.

Со временем организовались устойчивые группы, состоящие одновременно из старшекурсников и младшекурсников. Младшие бегали за запрещёнкой, переписывали скучные конспекты за старших, а старшие их за это защищали. Больше всего на такое сотрудничество шли дети священников. Отцы их, оказывается, предупредили о том, что в университете тяжело жить без старшего покровителя, и они сами искали таких покровителей среди детей благородных с сильными боевыми качествами.

Боевые качества в университете имели значение не меньшее, чем в армии. Если у тебя нет боевых способностей, то тебя будут бить и посылать за ограду все, кому не лень. Поскольку у меня был боевой опыт, да ещё и как бы ангелы подучили, я решил не сдаваться и не позволять себя бить никому. Парочка желающих заставить меня сбегать за запрещёнкой получили кистенём по мягким частям тела. Да, острое оружие нам носить запретили, но кто докажет, что стальная гирька на верёвочке — это оружие? Мы старались везде ходить вместе с Сереном и его приятелями. В случае наезда Серен вис на руках нападавшего, а я охаживал его гирькой с размаха. Так же я защищал и приятелей Серена. Вскоре все поняли, что с нашей группой детей селян лучше не связываться, и перестали пытаться издеваться. Нашу группу пытались дразнить простым происхождением, и как только ни изгалялись! И «дерьмокоматели», и «деревянные туфли». Мы в ответ смеялись. Название «деревянные башмаки» стало официальным названием нашей неофициальной группы. Со временем нас дразнить перестали.

Во время лекций по основам богословия я спросил, что такое святость. Преподаватель удивился. Я пояснил: все говорят, что цель жизни добролюбивого человека — это достичь святости и спастись. А что такое святость?

Профессор сказал, что святость — это то, что Бог даёт боголюбивому человеку, и что даже признанные впоследствии святыми люди при жизни говорили, что считают себя людьми грешными и недостойными. Но мы можем быть твердо уверены, что они святые, поскольку множество людей видели, как эти святые после смерти появлялись в неожиданных местах и помогали людям.

Я подумал, что знаю несколько таких, которые появлялись въяве после смерти, но нашими святыми совсем не были, но вслух этого говорить не стал. Уточнил только:

— Так что, точного описания святости не существует?

Профессор изобразил истерику с обвинениями, что я не желаю слышать сказанного и вообще желаю странного.

— А почему бы не описать все качества, которые были свойственны святым, в отличие от обычных людей? Иначе тяжело общаться с простыми людьми, надо их к чему-то призывать, а к чему конкретно, сказать невозможно. А так будет хоть какой-то список целей, которых стоит достичь, — предложил я.

Профессор не стал отвечать и продолжил лекцию, а меня вскоре вызвали к начальнику курса. Святой отец предупредил меня, что я говорю вещи, близкие к еретическим, и что мне стоит учиться, а не поучать. Я попросил прощения, сказал, что сделал выводы и более не буду напрягать профессоров.

— Вот уроды, — отреагировал Серен, — ты же логичные вещи спрашивал.

— Всё нормально. Вспомни, как было у кочевников. Приходилось всё объяснять, и не всегда удачно. Я говорил одно, а люди слышали совсем другое. Выработать то, что будет выглядеть более-менее стройной теорией, и чтобы все святые отцы могли повторять одно и то же — это очень сложно. Обязательно кто-нибудь потянет в свою сторону. Поэтому они на каждое сопротивление реагируют так параноидально. Хотят единомыслия. Упрямцев, которые не готовы дудеть в общую трубу, надо отфильтровать на первых курсах. Так что главное в нашей жизни теперь — это вовремя замолчать.

На другом занятии, на патристике — истории о святых отцах и святых древности — я спросил, что хорошего окружающие видели в святых людях. Профессор задумался и сказал, что многие из них получили способность исцелять молитвой и наложением рук. Я спросил, действительно ли стоит призывать людей становиться святыми для того, чтобы они могли исцелять наложением рук?

— Ну, среди прочего, да. А что, этого мало? — спросил профессор.

— Благодарю вас, — сказал я.

Серен и ещё несколько человек, которые были в курсе моих отношений с Ва, захихикали. Профессор потребовал объяснений хихиканью. Пришлось признаться, что у меня есть рабыня, которая лечит наложением рук, и что на святую она ничуть не похожа: стерва, грубиянка и убирать за ней регулярно надо. Профессор не входил в число тех, которые получали долю от заработков Ва, и удивился.

Вастараба двести пятая тоже была беспросветно занята учебой, но она учила. Ей удалось организовать группу девушек — гадюк, и их интенсивно учили и профессора медицинского факультета, и сама Ва. Студенты университета поначалу с удивлением смотрели на женские фигуры в университете, потом привыкли. В общежития студентов вход им был запрещён, да и связываться с гадюками никто особенно не рвался, так что появление женщин в монастыре прошло спокойнее, чем ожидало начальство.

Больных Вастараба принимала теперь по вечерам. Мне приходилось приходить к ней на дойку поздно вечером. Зачастую приходилось выполнять обязанности господина и заставлять её прекращать работать, чтобы она совсем не переутомилась.

Двести пятая до сих пор не разговаривала со мной. Ни слова сверх того, что требовалось для организации дел. Поскольку меня обязали ночевать в монастырском общежитии, а Ва спала в своём домике, даже затея с зачатием целительницы отложилась на неопределённый срок.

Летняя кампания наших войск закончилась тем, что войска империи зашли глубоко в Дикое Поле и основали там ещё три города из числа местных племен. Многие кочевники нашли свои семьи, многие сошлись с овдовевшими. Нехватка женщин закончилась.

Для снабжения новых городов было нужно много зерна, кочевники пока пахать не умели, поэтому руководство выгребло все запасы из Империи. Даже мы в университете это почувствовали.

В Ордене мне выдали стопку толстенных книг про чудовищ разных видов. Сказали срочно изучить. Книги были нужны другим новобранцам. Пришлось кроме древних языков, математики, патристики и каллиграфии изучать ещё и эту науку.

Каким-то чудом мы с Сереном ухитрялись ещё и играть в сказочные шахматы. Однокурсники посмотрели на нашу забаву и тоже захотели поиграть. Вместо того, чтобы нарисовать свои карты и свои сюжеты, они принялись переписывать мою книгу и перерисовывать мои карты. Сначала этим увлеклись ребята из нашей группы «деревянных башмаков», а затем и все остальные.

Выходить на операции против чудовищ приходилось довольно часто. Настоящие чудовища встречались редко, чаще всего за разного рода кровавыми делами стояли уголовники.

Запомнилась операция против одной лании. Довольно редкое чудовище, до 35 лет они выглядят как женщины и думают, что они женщины. Потом они начинают испытывать дикое раздражение от всего, что их окружает. Потом они в приступе гнева убивают своего супруга, а затем в наказание за то, что он их рассердил, съедают. А потом начинают раз в месяц есть мужчин. Мы прибыли как раз тогда, когда женщина пыталась убить своего мужа. Дяденьку удалось спасти, а вот женщину и её дочку пришлось убить. А девочка хорошенькая такая была, беленькая. Срубили голову полностью.

Оказалось, что Орден следил за женщиной с тех пор, как её мама убила супруга. В тот раз девочку пожалели, понадеялись, что она с возрастом после строгого воспитания в женском монастыре изменится. Не изменилась. На этот раз зачистили всех.

Удивительно, но город как магнитом притягивал к себе оборотней. Причём всех видов. Приходили оборотни — людоеды, которые умели только прикидываться людьми и есть всех, кого удалось догнать. Эти не могли контролировать свои превращения и свой голод. Заносило оборотней, которые в обычном состоянии вели себя как люди, и только при определенных условиях превращались в людоедов. Некоторые превращались в волков, некоторые так и оставались людьми. Но были и оборотни, которые очень хорошо контролировали свои особые умения. Они могли годами не есть человечину, могли овладевать разными человеческими умениями и науками. Некоторые из таких пытались жить тихо, изображать из себя обычных граждан и лишь иногда кушать тех бродяг, которых никто не хватится. А некоторые пытались пробиться в руководство. Один даже попытался занять место магистра Ордена. Мы очень смеялись.

Было жутко и удивительно видеть в реальной жизни чудовищ, о которых только-только прочитал в книге.

Морелина нарисовалась через неделю после позорного бегства. В качестве извинения принесла пять золотых монет. Сказала, что город очень доволен тем, что мелкие чудища больше не появляются. Я не стал ей рассказывать про Орден.

Морелина сказала, что город заинтересован в том, чтобы Ва посетила город и изучила его с точки зрения борьбы с паразитами и инфекциями. Я попросил неделю на уговоры.

Магистр пришёл в восторг и операцию по проникновению в подземный город одобрил. Ва долго отказывалась, говорила, что занята на медицинском факультете и вообще больше предпочитает лечить людей. Согласилась через две недели, когда у нас из-за религиозных праздников случилось несколько выходных.

Морелина проводила в подземный город через длинные подземелья. Даже через водяные замки плыть не пришлось. Вход в город закрывали только замаскированные под тупики каменные плиты. По-своему замечательные сооружения, они представляли из себя огромные камни, которые бесшумно отъезжали в сторону при совсем небольших усилиях. Но не думаю, что они долго простоят против ударов стальных молотов…

Местный подземный город оказался очень маленьким, даже не городок, а так, посёлочек. Больших перепадов высот здесь не было, уровень грунтовых вод был очень близко. Сказывалось не столь далёкое положение океана, город находился не так высоко над уровнем океанской воды. Водяные колёса поставить было негде, энергию брать было неоткуда. Пещеры были невысокие, больших общественных пещер не было. Однако, городок жил весьма богато. Низкорослый народ занимался кузнечным делом и продавал изделия через своих кузнецов — людей, выходцев из подземного народа, людям на поверхности.

Некоторые из водных людей изготавливали всякие волшебные средства и амулеты и продавали их наверху за большие деньги через подставных лиц.

Многие из местных женщин человеческого вида занимались проституцией в городе и зарабатывали очень большие деньги. Это были элитные проститутки. В отличие от обычных спившихся шлюх, они были весёлыми и жизнерадостными. Для них это было очень почётным делом с точки зрения подземного народа, они не предохранялись и таким образом приносили свежую кровь народу. Иногда им удавалось даже получить детей от благородных, со способностями благородных людей. Понятно, что таких женщин очень уважали.

Но основным доходом города было добывание золота и немного серебра. Золотая жила здесь была мощная и глубокая, и на это золото подземный народ в других городах покупал продовольствие.

Оборотни городу вроде бы пока не угрожали.

Всё это я узнал, пока Ва работала с местными. Особых проблем в городе не было, кроме обычных проблем с паразитами и типовых проблем у проституток. Мы провели в городе двое суток.

Магистру я потом подробно доложил, кто и как продаёт изделия подземного народа в городе, как работают проститутки. Просил их пока не трогать. Магистр покивал головой, сказал, что информация полезная, но изменять ситуацию пока не стоит. Потом добавил, что единственное, что стоит сделать — это ещё раз предупредить всех благородных, чтобы семя никому не оставляли.

Город вокруг Лавры был не очень многолюдным, но очень протяженным. Кузнецы, кожевенники и ткачи занимали под свои мастерские много места, в итоге городок разросся на весьма значительные расстояния. Когда улеглись первые учебные тревоги, я попросил аудиенцию у настоятеля монастыря и спросил, к кому можно обратиться с идеей провести конную рельсовую дорогу. Настоятель удивился и принялся придумывать доводы о нежизнеспособности такой идеи. Один в один те же глупости, что и у кочевников. И сугробы зимой она не преодолеет, и ездить на ней никто не будет. Я терпеливо дослушал до конца и сказал, что у кочевников такая дорога работает очень даже неплохо.

Настоятель подумал и порекомендовал обратиться к местному графу, которому принадлежала часть земель города.

Граф ага Дундарил принял меня только с третьего раза. Первые два раза, когда я приходил в назначенное время, привратник говорил мне, что граф слишком долго играл в карты ночью и изволит почивать.

Граф выслушал меня без особого интереса и оживился только тогда, когда я сказал, что готов участвовать в деле своими деньгами. Это произвело на него впечатление, и он решил, что в доходное дело меня пускать не стоит, что он может и сам профинансировать стройку.

Я показал рисунки пути и повозки, граф их заграбастал и сказал, что организует знакомых кузнецов и преподавателей с кафедры натурфилософии университета, чтобы они улучшили проект. Обещал, что меня не обидят и заплатят за идею.

Пробную повозку даже начали строить, но потом дело застопорилось. Другие благородные семьи, владевшие городской землёй и должностями в городском совете, захотели долю. Переговоры с первого раза не задались, и дело «зависло».

Потом кузнецы предложили сделать деревянные колёса оббитыми стальными полосами, а рельсы сделать из камня, а где это не получится — отлить из цемента.

Сколько я не плакал вслух и не говорил, что стальные колеса разобьют камень очень быстро и что что-то одно должно быть мягким — либо колёса, либо рельсы — никто меня не послушал. Я предложил построить опытный круг, в качестве развлечения на городской площади. Эта идея была принята. Как это ни удивительно, колёса со стальным покрытием ездили по камню достаточно уверенно и не очень его разбивали.

Дело было частично в том, что кузнецы придумали делать колёса и рельсы очень широкими, в полную ладонь шириной. Криволинейные рельсы из цемента делали с замесом кусочков гранита, в виде трубы. Прямолинейные рельсы делали чуть уже, вытесывали из камня. Я думал, что они будут иметь жуткую трудоёмкость, но каменщики оказались на редкость умелыми. Они кололи гранитные глыбы, как полешки, и делали их не очень длинным, в сажень длиной или даже меньше. Это позволяло, во-первых, уменьшить отходы, во-вторых, выложить из этих кусочков даже криволинейные пути.

С повозкой благородные надурили по полной. Вместо дешёвой и простой повозки с посадкой двенадцати человек в ряд, спиной к спине, они придумали целый дом на колёсах, и только на десять человек. Увидев этот дом, я чуть не помер от огорчения. Во-первых, он должен был быть очень тяжёлым. Во-вторых, даже десяти людям войти и выйти через узкую дверь было затруднительно долго. В-третьих, зачем было покрывать сиденья красным бархатом? Их же вытрут моментально те тысячи, которые будут на них сидеть! В-четвёртых, каретники, которым заказали это недоразумение, ещё и украсили его резьбой и отполировали. О себестоимости этого домика и о стоимости проезда, очевидно, никто не думал.

Как и в случае с городом кочевников, в качестве аттракциона люди катались на этом недоразумении с большим удовольствием, несмотря на высокую стоимость билета. Эта затея даже принесла прибыль! И что ещё удивительнее, прибылью со мной поделились. Моя доля составила аж два золотых. Ну, и за то спасибо.

К началу зимы приехал Консанс с сестрёнкой Ирис, привезли деньги от отца. Ирис из малышки выросла в девушку. Маленькую пока, но уже девушку. Брат взял её посмотреть столицу и Лавру.

Я описал отцу последние приключения, написал, что деньги можно не присылать, так как я тут нашёл подработку. Поручил письмо Консансу, сказал, что оно ни в коем случае не должно попасть в чужие руки.

К началу весны отец прислал ещё денег, просил писать почаще.

За учебными заботами и орденскими операциями незаметно пролетело восемь месяцев.

В последний месяц весны началась великая замятня. Государь долго пытался договориться с герцогом ага Фригалди, но тот совсем потерял берега и начал вести себя так, будто является независимым правителем независимой страны, причём враждебной. Он присвоил все грузы, которые шли от побережья в столицу, и арестовал всех чиновников, которые сохранили верность государю. Государь объявил войну герцогу и всем, кто поднимет за него оружие. Все благородные северных областей империи были призваны в армию для войны против ага Фригалди. Благородные южных и восточных областей были призваны для операций на востоке. В этом году из-за внутренней войны наступательных операций против кочевников не предполагалось.

Нам, студентам, дали сдать экзамены и только после этого призвали в армию на должности писарей и организаторов перевозок. Ва традиционно пошла в госпиталь при армии. Я попросил, чтобы меня пристроили поближе к госпиталю, и просьбу удовлетворили.

Появилась возможность каждую ночь пробовать зачать ребенка. Ва каждый раз просыпалась только тогда, когда я уже был внутри. И каждый раз шутница — богиня давала мне продление силы. Ва первое время доходила до высшей точки удовольствия, иногда даже теряла сознание. Потом она устала и просто ждала, когда я закончу, ещё и тихо шипела что-нибудь в духе «когда же ты наконец закончишь!». Потом я перестал притворяться, что сплю. Поскольку Ва не теряла способности к исцелению, она решила, что это к лучшему, и полюбила позу, при которой она была сверху. Танцевала на мне самым причудливым образом, извивалась и гладила себя. Это хоть немного возбуждало. Так получалось отстреляться чуть быстрее. К началу третьего месяца она наконец-то забеременела, и это вечное переутомление с недосыпанием наконец-то закончилось. Я мог наконец-то спать спокойно! Как же меня утомило это супружеское сожитие!

Кампания против герцога ага Фригалди оказалась успешной. Война к первому осеннему месяцу не закончилась, но всех студентов и профессоров отпустили из армии учиться.