Суккубы

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

— Дуэр, дуэр, — нашёптывал тёмный голос.

Чёрные слова, казалось, затягивали её всё глубже и глубже в странный, напевающий лабиринт сна.

Энн проснулась от ужасного головокружения, всё было красным, нож…

Шлёп-шлёп-шлёп!

…погружался с отвратительным звуком в её живот.

Шлёп-шлёп-шлёп! — услышала она, поморщившись.

Она поднесла руку к своему плоскому, влажному от пота животу. Она лежала голая в постели, промокшая. Комната была пуста. Она ахнула, когда увидела часы: 20:12. Она проспала весь день и вечер.

Она принимала душ под холодным потоком, надеясь, что брызги воды оживят её. Она чувствовала себя ужасно, как будто с похмелья или под действием наркотиков. Энн вздрогнула, когда мылась, её рука, направляющая кусок мыла, ощущалась как чья-то чужая рука, как трепещущие руки из кошмара, блуждающие по ней, поглаживающие растянутый живот.

«Боже», — это всё, что она могла подумать.

Она чувствовала себя преследуемой; она даже не чувствовала себя настоящей. Каждое движение, когда она одевалась, вызывало сильнейшую в её жизни головную боль. Что с ней не так? Что-то было ужасно неправильно; она это чувствовала.

«Что-то не так со… всем».

Должно быть, она больна, вот и всё. Должно быть, она заболела гриппом; вот почему она так долго спала. Она спустилась вниз за соком и услышала, как закрываются дверцы машины.

Энн выглянула из боковой створки входной двери. Cadillac Fleetwood её матери отъезжал назад. Было похоже, что в нём было несколько человек.

Она нахмурилась. Машина уехала. Сгущались сумерки. Яркая розоватая луна выглядывала из-за горизонта. Она была полная.

Что-то разбилось. Наверху.

Энн обернулась. Она взбежала по лестнице. Что-то ещё разбилось. Это было похоже на бьющееся стекло.

Звук кардиомонитора в коридоре звучал медленно и неравномерно. Дыхание Энн застряло в груди, когда она влетела в комнату отца. Бутылочки с физиологическим раствором валялись разбитыми вокруг внешнего края коврика. Стойка для капельницы на колёсиках лежала опрокинутой. Взгляд Энн прирос к кровати.

Её отец лежал, растянувшись, наполовину перекинувшись через койку для лежачих больных. Кровь капала из его руки, где вырвались иглы для внутривенных вливаний. Он трясся в конвульсиях, его рот был открыт. Его глаза выпучены, как будто были без век. Энн могла только смотреть. Его правая рука, дрожа, начала подниматься. Скрученная рука развернулась.

Его рот дрожал, но не издавал ни звука. Он указывал на неё.

— О, Господи… Папа…

Его рука упала на кровать. Медленный «бип-бип-бип» монитора «Лайфпак» прекратился…

…затем появилась ровная линия.

Он к чему-то склонялся. Ошарашенный взгляд Энн медленно опустился. Тумбочка, она увидела. Старинная лакированная тумбочка стояла сбоку от кровати, на ней что-то лежало.

«Письмо?» — подумала она.

Это было похоже на письмо.

Энн подбежала к отцу. Она быстро перетащила его, наклонилась. Она попыталась сделать сердечно-лёгочную реанимацию, как умела. Каждый толчок вниз к его хрупкой груди выкачивал немного больше крови из разорванного отверстия для внутривенного вливания на внутренней стороне его локтя. Она запрокинула ему голову, зажала ноздри и дунула.

Ничего.

Плоская линия на мониторе пищала.

«Он мёртв», — поняла она.

Её пристальный взгляд, казалось, был чем-то притянут. Она уставилась на край тумбочки.

Её отец что-то написал ей. Он использовал собственную кровь:

Доэфолмон.

Оставь Мелани, Мартина, им уже не помочь.

Уезжай, пока ещё можешь.

— Ардат Лил была суккубом, — объяснил профессор Фредрик. — Или я должен сказать, верховным суккубом, первой леди ада.

— Суккуб, — повторил доктор Гарольд.

— Женщина — демон секса. В мировой мифологии существует множество вариаций, и интересно, как много древних религиозных режимов отражают почитание одинаковых богов и антибогов. Ардат Лил не исключение. У шотландцев, немцев, скандинавов, тевтонцев, египтян — у них всех была своя такая богиня. Они все — это Ардат Лил.

«Суккуб», — подумал доктор Гарольд.

Слово даже звучало зло. Казалось, оно проползло по его паху, как тарантул.

Профессор Фредрик закурил трубку, выпуская в воздух сладкий дым.

— У Ардат Лил очень колоритная история. Ур-локсы верили, что когда земля была создана, половина ангелов с небес была изгнана. Звучит знакомо? В первый же день своего изгнания Люцифер решил прогуляться по земле, которую, к его полному неудовольствию, населили миролюбивые люди, полностью лишённые греха. Все они немедленно отвергли его, а Люцифер, заметьте, не любит отказов. Поэтому он решил развратить человечество, обманом заставив его отвернуться от Бога. Это тоже может показаться знакомым. Так или иначе, Люцифер искал самую красивую девственницу в мире и через шесть дней нашел её — молодую женщину по имени Ардат. Люцифер пообещал сделать её своей королевой, если она отвернётся от Бога, и Ардат, как вы, наверное, уже догадались, согласилась. Они скрепили соглашение половым актом. Ардат забеременела и всего через шесть дней родила прекрасную девочку. Этот ребёнок в конце концов превратился в женщину, ещё более красивую, чем её мать, настолько красивую, что Люцифер счёл любое имя недостойным её красоты. Она была известна просто как Дочь.

— Или Ардат Лил? — предположил доктор Гарольд.

— Нет, не совсем. Дочь была настолько прекрасна, что Люцифер, печально известный своими гормонами, не устоял. Она была красивой, но не злой, а Люцифер хотел злую дочь. Так он превратился в безымянного мужчину, в которого влюбилась Дочь. Всё это было уловкой. Дочь вышла замуж за этого человека, вступила с ним в половую связь, а затем забеременела. Другими словами…

— Люцифер соблазнил собственную дочь.

— Вот именно, — сказал профессор Фредрик. — Затем Дочь родила ещё более красивую девочку, и она оказалась ужасно злой. Она была известна как Дочь Дочери или Ардат Лил. Вот к чему относится этот повторяющийся термин в набросках Тарпа, — профессор Фредрик указал на один из них.

Доктор Гарольд прочитал под рисунком женщины, рожающей на дольмене, слова «Дотер фо Дотер».

— Дотор, или в хильтернской форме, Дотер фо Дотер, была наполовину человеком, наполовину дьяволом, худшим из обоих ипостасей, и поэтому она была осуждена Богом на вечность в аду. Однако, как и многие демоны, она была рождена с силой воплощения, и прямая обязанность всех демонов — увековечивать зло. Со временем у Ардат Лил появились последователи на земле, человеческие последователи, которым были дарованы силы воплощения в обмен на их поклонение. Образовался ковен…

— Ур-локсы, — предположил доктор Гарольд.

— Правильно, чьё существование вращалось исключительно вокруг поклонения Ардат Лил. Они служили ей разными способами: ритуалами, жертвоприношениями и каннибализмом, а также устранением всех мужчин из родословной, или бладкин — ещё одно слово, которое Тарп использует довольно часто. Ур-локсы, согласно легенде, обращали мужчин в рабов с помощью так называемого сексспела; всегда считалось, что общение с суккубом действует как договор с дьяволом. Все члены шабаша — ведьмы — имели право становиться суккубами на короткие периоды времени, в течение которых они соблазняли мужчин и, следовательно, порабощали их. Они обманывали мужчин, заставляя их думать, что они спят, вступали с ними в половую связь, и всё. Любой мужчина, занимавшийся сексом с женщиной в обличии суккуба, был навсегда потерян и подчинялся воли шабаша.

— Что это за слова? — спросил доктор Гарольд, указывая на другие страницы с набросками. — Все ли они связаны с этой системой поклонения?

— О, да, — ответил профессор Фредрик. — Эльмессе — подаяние; лоф — похвала в церемонии; цирица — церковь. Термин илот означает то же самое, что и реккан: мужчина-раб — тот, кто пал перед суккубами. Вихан означает сделать святым. Ур-локсы верили, что единственный способ сделать человека святым — это убить его — и часто съесть — в знак уважения к Дотер фо Дотер.

— И эти? Виффорд? Вифмунук?

— Виффорд для ур-локсов была их версией служителя или семинариста, религиозного иерарха. Виффорд была заместителем главы ковена и постоянно тренировалась, чтобы заменить лидера ковена после её смерти. Вождя звали вифмунук, самая близкая к божеству.

Доктор Гарольд мрачно погладил свои седые усы. Он обдумал это и то, что старый профессор сказал ранее. Какое жуткое видение…

— Не очень приятная тема, уверяю вас. Несмотря на свою безвестность, ур-локсы оказались одним из самых диких обществ, когда-либо существовавших, — затем профессор Фредрик опорожнил дымящиеся кишки своей трубки — тук-тук-тук-тук! — в обсидиановую пепельницу, которую когда-то привёз из Сирии. — Однако есть итог, я имею в виду, в конечном счёте.

— Извините? — сказал доктор Гарольд.

— Во всём этом есть смысл. Я ни на минуту не верю, что культ ур-локсов мог существовать всё это время, и я не верю в оккультизм. Однако у меня есть одно замечание, которое вы должны найти чрезвычайно сверхъестественным, — Фредрик издал грубый смешок. — Хотите это услышать?

Умирающий дым из трубки просеялся вверх. С книжных полок и с разных других мест по всему офису каменные образы демонов продолжали наблюдать в своих застывших взглядах. А на столе лежал рисунок Тарпа с изображением Ардат Лил, мерцающей в своей непристойной красоте…

— Да, — сказал доктор Гарольд. — Я бы очень хотел это услышать.