Светская дурь

Чекерс

Питер всегда хотел посетить Чекерс, загородное пристанище премьер-министра. Побывать в том самом месте, где Ллойд Джордж планировал систему конвоев в 1916 году, где Черчилль обдумывал битву против нацистской Германии, где Аттли находил временное убежище от титанической борьбы за создание государства всеобщего благосостояния. Теперь, поднявшись до статуса министра, Питер с нетерпением ожидал многочисленных ужинов среди неисчислимых сувениров, оставшихся от прошлых правителей, внесших свой вклад в историю, а также творцов нынешней истории, одним из которых был и он сам. Но взлет Питера к высшим слоям общества был настолько резким, что времени для таких изысканных мероприятий пока просто не было, и это была его первая поездка в Чекерс. И обстоятельства ее были вовсе не такими, как он надеялся.

Чарли Ансборо, пресс-секретарь премьер-министра, человек, известный внутри партии лейбористов как «Дикая Свинья», смотрел Питеру прямо в глаза.

– Министр. Признайтесь сейчас, и признайтесь совершенно искренне. Правда ли то, в чем вас собираются обвинить? В чем нас собираются обвинить?

Они едва успели присесть. Питеру даже не предложили выпить. Не было никаких любезностей, премьер еще не подошел, и не подойдет, пока его не позовет Дикая Свинья. Питера сейчас либо вышвырнут, либо оставят, это было делом подачи информации, и решение зависело от пресс-секретаря. Если Чарли Ансборо решит, что правительству и партии будет лучше утопить Питера, процесс начнется немедленно и Питер вообще не увидит премьера.

– Я не лгу премьер-министру, Чарли. Я уже говорил ему, что в этих обвинениях нет ни слова правды, – ответил Питер, встретив взгляд Свиньи собственным немигающим взглядом.

Всю дорогу от гостиницы в Бирмингеме до Чекерса Питер мучительно размышлял над своей стратегией, снова прокручивая в голове каждый момент своих отношений с Самантой. Отношений, которые, слава богу, проходили в условиях величайшей осторожности и секретности. Всего один раз за это время они были в компании других людей, и случилось это на вечеринке в честь дня рождения. В тот самый вечер, когда он впервые и единственный раз в своей жизни нюхал кокаин. Не считая того, вся эта история представляла собой его слова против слов Саманты. Если его и заметили в квартире Саманты, что с того? Она была его ассистенткой. Будучи рядовым членом парламента, он делил свой офис с бесконечным числом своих коллег. Что удивительного в том, что несколько вечеров они работали в квартире Саманты, и, если кто-нибудь спросит, почему они не работали в его собственном доме, он поинтересуется, не приходилось ли им когда-либо проживать с двумя гомонящими подростками.

Оставалась вечеринка в честь дня рождения. Лучшие друзья Саманты будут вынуждены свидетельствовать против него. Размышляя об этом по пути в Чекерс, Питер придумал план. Он решил обзавестись собственным свидетелем.

Чарли Ансборо наклонился вперед на стуле:

– Питер, я уже не первый месяц знаю, что ты ее трахал.

Питер Педжет и ухом не повел:

– Тогда, приятель, вы знаете больше меня.

Стулья, на которых они сидели, стояли неприятно близко друг к другу, достаточно близко, чтобы Ансборо смог протянуть руку и схватить Питера за коленку. Он сильно сжал ее, что выглядело в высшей степени угрожающе.

– Ты драл ее изо всех сил, тупой урод, и если ты думаешь, что я позволю твоей никчемной, мелкой интрижке сломить это правительство, то ты еще больший придурок, чем я думал. Ну же, скажи, что я вру, если осмелишься, чертов баран!

– Немедленно уберите от меня руку.

Чарли не убрал руку, он усилил захват, и его взгляд стал еще более напряженным. Казалось, он не говорил, а шипел через сжатые зубы в желтых табачных пятнах:

– Скажи мне, что я вру, или я тебя за яйца на Биг-Бен подвешу.

– Уберите от меня руку немедленно.

Но рука Чарли по-прежнему не двигалась. Его глаза были воплощением безумия. Глаза одержимого человека. Одержимого одним – сохранить премьера у власти.

Питер сам был в шоке от того, что случилось в следующий момент. Он ударил Чарли Ансборо. Его сжатый кулак выстрелил и врезался в стиснутые зубы Ансборо.

Чарли отпустил колено Питера. Он был в шоке, но, кажется, не злился. Он даже смог улыбнуться.

– Молодец, Педжет, – сказал он. – Ты первый, кто сделал это. – Он прижал руку к губе, которая уже распухала от удара. – И в ту самую секунду, когда ты больше будешь нам не нужен, ты за это заплатишь, ясно?

Взгляд Питера остался твердым.

– Я уже сказал вам, Чарли, что в обвинениях, которые выдвигает против меня мисс Спенсер, нет ни слова правды.

Ансборо позвонил в маленький колокольчик, и появился лакей.

– Пригласи его милость, понял, приятель?

Премьер-министр вошел и, поприветствовав Питера одним кивком, сразу повернулся к своему пресс-секретарю. Он не протянул Питеру руки.

– Ну, Чарли?

– Педжет придерживается своей истории так же твердо, как пресса придерживается своей.

– Разумеется, это так, премьер-министр, по той простой причине, что…

– И какова наша история? – Премьер не обращал на Питера ни малейшего внимания.

– Я считаю, что мы слишком увязли, чтобы поворачивать обратно. Если сейчас утопим Педжета, вам придется признать, что он изменник, ханжа и наркоман, а в этом случае законопроект умрет, и, по моему мнению, правительству будет нанесен смертельный удар.

Питер едва мог поверить в то, что его настолько грубо притесняют.

– Премьер-министр, извините, но…

– Пожалуйста, Питер, я разговариваю с Чарли.

– Так что нам придется идти до конца, – продолжил Ансборо.

– Они могут доказать свои утверждения?

– Педжет, очевидно, так не думает, иначе бы он не стоял за полное отрицание.

И снова вмешался Питер:

– Я стою за полное отрицание, Чарли, потому что эти утверждения лживы и…

Теперь пришла очередь премьер-министра вмешаться:

– Питер, Чарли сказал мне, что вы трахали свою ассистентку в тот день, когда я предложил вашу кандидатуру в кабинет министров.

– Что ж, Чарли ошибался, премьер-министр. Чарли-Дикая-Свинья-мать-его-Ансборо ошибался. Я не трахал свою ассистентку, и никаких наркотиков я не употреблял, ясно? У меня ответственная работа, и очень многим не хочется, чтобы я ее делал. Именно в этом все и дело. И если уж пошел разговор начистоту, я могу добавить, что ваш пресс-секретарь – самый презираемый человек в партии. Люди подозревают, что вы цените его советы выше советов ваших министров, и считают, что это величайшая угроза могуществу вашего правительства. Этот человек – кусок дерьма, премьер-министр, и если вы оторвали меня от семьи для того, чтобы эта никчемная, распустившаяся, мерзкая жаба называла меня лжецом, то впредь я был бы вам благодарен, если бы вы не тратили впустую мое время. А теперь уже поздно, сегодня воскресенье. Вы заслуживаете отдыха, и я тоже. А единственное, что заслуживает этот ублюдок, – это еще раз получить по роже.

Глаза премьера расширились от удивления.

– Теперь у меня к вам два вопроса: являюсь ли я по-прежнему министром наркополитики и хотите ли вы, чтобы я представил наш законопроект в парламенте после речи королевы?

Чарли Ансборо собрался было открыть рот.

– Заткнись, Чарли, – сказал премьер-министр. – Да, Питер. «Да» в ответ на оба вопроса.

– Благодарю, премьер-министр. Тогда мне не остается ничего другого, как пожелать вам спокойной ночи.

Когда Питер шагал по гравию к своей машине, каждая частичка его тела трепетала. Он начал действовать так, как собирался. Он будет сильным, и он победит. Он не изменил новой правде, избранной для себя раз и навсегда, потому что это действительно правда, высшая правда, величайшая правда… по крайней мере, потому что реальная правда будет означать конец его законопроекта и, как следствие, продолжение вереницы убийств и преступлений, которые он не сможет остановить.

Питер будет драться. Он будет драться, потому что он прав, и именно поэтому победит.