Светская дурь

Задворки тетра «Астория», Сохо-Сквер

Казалось, вся человеческая жизнь замерла на мгновение, когда Питер, его коллеги, Роберт и три девочки-подростка впитывали в себя весь ужас создавшейся ситуации. Роберт пришел в себя первым. На самом деле он был приличным человеком и точно знал, о чем думает Питер Педжет.

– Я чистый, парень, – сказал он. – Не ссы. У тебя в ноге торчит мой личный баян. Честно, парень, я ни с кем не делю иглу, ну, или очень редко, точно тебе говорю, и вообще, я очень осторожен. Она чистая. Я ее уайт-спиритом протираю. Ничего с тобой не будет.

Питер не мог пошевелиться, глядя на то, что вдруг так внезапно и так катастрофично стало фактом – игла, стальная рапира смерти, глубоко вонзенная в его плоть, ускоренное внутривенное проникновение суперскоростной неизлечимой инфекции прямо в быстрые вены и артерии его беззащитной, заряженной адреналином системы.

– Вытащи иглу. – Голос Питера больше ему не принадлежал. Он раздался словно издалека.

– Ради бога, осторожнее с поршнем! – Это был голос его коллеги, который заметил, что чумазый, почерневший большой палец Роберта все еще лежит поверх отравляющего поршня.

– Не волнуйся, чувак Это мой единственный укол. – Роберт осторожно вытащил иголку. На ее кончике была крошечная красная капелька.

– Фуууууу… – Девочки-подростки были в шоке от увиденного, но наглядное занятие по теме «изнанка наркозависимости» было еще не окончено. Роберт, возможно, и волновался о психическом здоровье своего нового знакомого, но, как и все наркоманы, был более всего озабочен собственным психическим состоянием, которое все ухудшалось с каждой минутой. Охваченный желанием, которое полностью отодвинуло и поглотило все остальные, личные и общественные, вопросы, он снова вернулся к первоначальной повестке дня:

– Извините, ребята, но я щас сдохну.

И на глазах у девчонок, в которых боролись тошнотворное отвращение и захватывающее любопытство, Роберт принялся приводить в норму свой слабый, покрытый струпьями, вялый и бесполезный пенис, чтобы получить задержанный укол. Он шлепал его, стискивал и дергал, пока наконец не добился того, что на грязной, больной коже показалась достаточно большая для его цели вена.

В то же время Питер находился в таком мощном шоке, что не мог ни говорить, ни думать. Единственное, что он знал и ощущал, – это как инфекция бежит по его венам, словно гончая на цепи, яростная, злостная, мечтающая замкнуть свой круг.

Роберт уже был готов вколоть шприц. Игла снова замерла над его пахом, но затем ему в голову пришла мысль. Даже в своем все ухудшающемся состоянии он понимал, что опасность заражения всегда исходит от двух сторон.

– Слушай, извини за вопрос, но у тебя же ни ВИЧ, ничего такого нет, правда? В смысле – это с любым может приключиться, не только с нами, наркоманами… Ты голубой?

Питер не ответил. Его язык был заражен, он распух и онемел от уничтожавших его вирусов.

– Ладно, не важно. Если честно, даже если ты бы сказал, что у тебя СПИД в последней стадии, я бы всё равно вколол на полную, потому что этот герыч больше ни секунды не может остаться вне меня.

И с этими словами Роберт наконец завершил операцию по введению мощной, но для него всего лишь достаточной дозы нелегального, левого героина в свой измученный член.