Светская дурь

Ресторан «Симпсонс»

После официального открытия сессии парламента Питер организовал великолепный обед для своей семьи, коллег и друзей в ресторане «Симпсонс» на Стренде. Когда семейство Педжет вошло в ресторан, все присутствующие в зале поднялись, чтобы приветствовать их аплодисментами. В воздухе витал дух истинного праздника. Все сходились во мнении, что Британия наконец вышла из ужасного тупика в своей войне против наркотиков. Британцы снова были лидерами, они рискнули, не боясь того, что приготовит им будущее. Разумеется, было много сомнений, и самое страшное, что можно было предположить, – это что молодые люди просто скатятся в пожизненный наркотический ступор, но в то же время люди спрашивали себя: насколько это реально? Нация не предавалась ежеминутному пьянству, и курение табака, одного из самых сильных наркотиков, шло на спад. Самая популярная точка зрения заключалась в том, что, если такой несомненно умный и прямой человек, как Питер Педжет, который произвел на свет такую невероятную дочь, как Кэти Педжет, чувствовал, что все будет хорошо, то так оно и будет. К тому же, снова и снова говорилось в этот счастливый день, какая разница, сколько появится наркоманов, если они не будут вламываться в ваши дома и грабить ваших бабушек ради нескольких банкнот?

В конце трапезы Питер Педжет поднялся, чтобы произнести речь.

– Сегодня, как вам всем известно, очень важный день для Британии, и для меня в частности. Мне очень повезло, что я смог стать указующим перстом в вопросе законодательства мирового масштаба. Многие дружеские голоса слились сегодня в единое славословие, и я не могу отрицать, что мне очень приятно вдруг оказаться любимым и почитаемым после стольких лет опасений, что мой глас вопиющего в пустыне никогда не будет услышан. Но здесь и сейчас, перед моей семьей, друзьями и коллегами я бы хотел прямо заявить, что не заслуживаю ни грамма из лавины похвал и добрых напутствий. Потому что всем тем, чем страна обязана мне, я десятикратно обязан своей жене, Анджеле, поэтому именно у нее, а не у меня страна находится в долгу.

Разумеется, эти слова были встречены овациями, но Кэти Педжет отметила, что ее мать не улыбнулась и не подняла глаза.

– И я хочу сказать прямо здесь и прямо сейчас, что я ничто, ничто без Анджелы. Она моя жизнь, моя любовь и суть всего моего счастья. Я обожаю и благодарю ее от всего сердца за ее доброту и терпение перед лицом моей глупости и слишком частых приступов слабости. Я люблю тебя, Анджела, и всегда буду любить.

Наступило короткое затишье. Питер сказал все, что хотел, и смотрел на жену. Анджела наконец подняла на него глаза и попыталась улыбнуться, но было очевидно, что столь яркая похвала не произвела на нее ни малейшего впечатления. Собравшиеся были в замешательстве. Никто не знал, что сказать. Положение, как и всегда в последнее время, спасла Кэти. Она уже давно заметила явную тоску матери и не понимала ее причин. И теперь она почувствовала, что над радостно-оживленным столом вдруг повисла смущенная тишина. Более того, это замешательство распространялось и на другие столы. Требовалось срочно что-то сделать, внести свежую струю.

Кэти поднялась на ноги.

– Папа никогда не знал, как заканчивать речь, – сказала она и затем, подняв бокал, добавила: – За Анджелу и Питера Педжет, моих маму и папу.

Тост был радостно поддержан, и замешательство прошло.