Танские новеллы

СЮЙ ЯО-ЦЗО ИСТОРИЯ ЛЮ[144]

В середине годов правления «Тяньбао»[145] поэт Хань И из Чанли прославился своим дарованием; это был тихий и спокойный по характеру человек, стесненный крайней бедностью. С ним подружился некий Ли, человек очень богатый, честолюбивый, окружавший себя талантливыми людьми. У Ли была любимая наложница, звали ее Лю; она была красоты совершенно необычайной, любила поболтать, пошутить, прекрасно пела. Ли поселил ее в отдельном помещении и часто ходил с Хань И пировать у нее и слушать ее песни. А Хань И он поместил на постоялом дворе рядом с домом Лю.

Хань И пользовался известностью, и все его посетители были знаменитостями своего времени. Подглядывая за ним из своих ворот, Лю как-то сказала своей служанке:

— Неужели такой мудрец, как Хань И, всегда будет жить в бедности и ничтожестве?

С этих пор она все думала о нем.

Ли высоко ценил Хань И и ничего не жалел для него; заметив интерес к нему Лю, устроил пирушку и пригласил Хань И. Когда все немного захмелели, Ли сказал:

— Госпожа Лю — изумительная красавица; сюцай Хань И — писатель редкого таланта; хотелось бы мне, чтобы Лю служила у подушки[146] господина Хань И. Как вы на это смотрите?

В смущении и тревоге Хань И вскочил с места:

— Я уже долго пользуюсь, сударь, вашими милостями, вы жалуете меня вашими одеждами, угощаете меня вашей едой; могу ли я лишать вас той, которую вы так нежно любите?

Ли настоятельно уговаривал его. Зная, что Ли говорит искренне, Лю дважды поклонилась Хань И и приблизила к нему свою цыновку. Ли усадил Хань И на почетное место и пожелал им безграничной радости. К пожеланиям он присоединил тридцать тысяч, чтобы облегчить Хань И расходы.

Хань И восхищался красотой Лю, Лю боготворила талант Хань И; оба были охвачены глубоким чувством, и можно себе представить, как они были счастливы.

На следующий год помощник начальника дворцовых обрядов Ян Ду выдвинул Хань И на высокий пост; но тот целый год не занимался делами и сидел дома.

— Древние добивались известности, чтобы прославить родителей своих, — сказала как-то ему Лю. — И разве хорошо, что вы, теряя время на меня, упускаете возможность жениться? Притом ведь у меня достаточно всего необходимого, чтобы спокойно дожидаться вашего возвращения.

Тогда Хань И отправился в Цинчи, чтобы посетить свою семью.

Прошло больше года, Лю стало нечего есть; чтобы прокормиться, она стала продавать свои наряды и украшения.

В конце годов правления «Тяньбао» обе столицы[147] были захвачены разбойниками[148], мужчины и женщины в панике бежали. Лю, боясь, что исключительная красота погубит ее, остригла волосы и этим изуродовала себя; она скрылась в монастыре Фалин.

В это время из Пинлу в Цзыцин был переведен наместником некий Хоу Си-и, который, давно зная репутацию Хань И, пригласил его к себе на должность секретаря. Прошло еще некоторое время, и император, карая виновных и милуя невинных, восстановил порядок в стране. Хань И смог поделать гонцов на розыски Лю. Он наполнил шелковый кошелек рассыпным чистым золотом и вложил в него следующие стихи:

Лю со вздохом и рыданиями приняла золото и, охваченная глубокой печалью, написала в ответ:

Случилось так, что тибетский полководец Ша Ча-ли, впервые прославившийся своими подвигами, услыхал о красоте Лю; похитил Лю, вернулся домой и сделал ее своей любимой наложницей.

К тому времени Хоу Си-и был призван ко двору и стал приближенным государя. Отправляясь ко двору для представления императору, он взял с собой Хань И. По прибытии в столицу Хань И отправился к Лю, но ее в монастыре уже не было. Хань И пришел в страшное отчаяние. Как-то на вершине Луншоу он увидел, что старый слуга ведет на поводу вола, впряженного в экипаж с крытым верхом и занавесками[150]; сзади следовали две служанки. Хань И бесцельно побрел за ними. Внезапно из экипажа послышался голос:

— Не советник ли это Хань И? Я — Лю.

Она приказала служанкам потихоньку передать Хань И, что попала в руки Ша Ча-ли и просит Хань И не следовать за ней, а на следующее утро явиться на свидание на улицу Даочжэн. В указанный ею срок Лю приехала в условленное место, вынула из экипажа драгоценности из яшмы, благовония и свертки шелка и отдала все это Хань И со словами:

— Наступила вечная разлука; я хотела бы, чтобы вы перестали думать обо мне.

Она вернулась в свой экипаж, махнула рукой на прощанье, легкие рукава ее колыхались по ветру. И вот застучали колеса, изящный экипаж исчез из глаз и затерялся в поднявшейся на дороге пыли.

Хань И долго не мог придти в себя.

В это время в Цзыцине военачальники устроили пир и послали гонца, чтобы пригласить Хань И. Тому волей-неволей пришлось принять приглашение, но настроение у него было мрачное и вид совершенно подавленный. Когда он что-либо говорил, голос его временами прерывался вздохами и стонами. На пиру был Сюй Цзюнь из императорской свиты, очень самоуверенный человек. Он прямо с ножом к горлу пристал к Хань И:

— Наверняка что-то с вами случилось? Прошу вас, доверьтесь мне.

Нечего делать, — Хань И все ему рассказал.

— Прошу вас, — сказал ему Сюй Цзюнь, — напишите несколько слов. Я их тотчас же доставлю ей.

Тут же он надел на себя платье простого кочевника, захватил лук, вскочил на коня и помчался к дому Ша Ча-ли. Дождавшись, пока тот отъехал на расстояние более одного ли, Сюй Цзюнь, не слезая с коня, ворвался в ворота и закричал:

— С полководцем несчастье, он велел вызвать к нему госпожу!

Слуги расступились в стороны, не решаясь задержать его. Сюй Цзюнь беспрепятственно вбежал в зал, показал Лю письмо Хань И, схватил ее за руки, выбежал с ней, посадил на оседланного коня и скрылся в поднявшейся пыли. Приехали. Лю подошла прямо к Хань И, воскликнув:

— К счастью, не опозорена!

Со всех сторон раздались возгласы удивления. Лю и Хань схватились за руки и зарыдали, затем вместе покинули пир.

Так как в это время Ша Ча-ли был в исключительной милости у императора, Хань И и Сюй Цзюнь боялись попасть в беду и решили отправиться к Хоу Си-и. Тот сказал, сильно встревожившись:

— Всю жизнь я сам улаживал такие дела, зачем же Сюй Цзюнь вмешался?

Тут же он написал донесение императору, гласившее следующее: «Сановник Хань И — начальник приказа в податном управлении, исполняющий в то же время обязанности цензора, — давно уже находящийся в ранге советника, постоянно оказывавший большие услуги трону, недавно был в отпуску. Его наложница Лю, желая спастись от разбойников и насильников, ушла в монахини. Теперь же во всей империи водворены полный покой и порядок, мир восстановлен, тем не менее полководец Ша Ча-ли в своей гнусной распущенности попрал все законы и, упоенный своими ничтожными заслугами, вместо того, чтобы заниматься государственными делами, украл наложницу у заслуженного человека. Занимающий должность главного цензора сановник Сюй Цзюнь, род которого идет из Юцзи, — человек смелый и решительный — отнял Лю у Ша Ча-ли и вернул ее Хань И. Руководствовался он сознанием долга, и хотя действия его заслуживают благодарности, но дело это небывалое, и поэтому необходимо по сему дать указ».

Вскоре появился указ, по которому Лю предписывалось вернуться к Хань И, а Ша Ча-ли получил в утешение два миллиона медных монет. После того, как Лю вернули Хань И, его постепенно повышали в должности, так что в конце концов он стал одним из придворных советников.

Между тем Лю оставалась верна ему, хотя многие добивались ее любви; что же касается Сюй Цзюня, то он никакой благодарности не получил за свой поступок, вызванный чувством дружбы. Благодаря своей красоте и образцовому поведению Лю могла бы стать женой даже одного из тех вельмож, которые имеют право сопровождать императора в его колеснице. А Сюй Цзюнь благодаря своим высоким талантам мог бы получить большие заслуги, если б был назначен хотя бы начальником уезда Цаокэ и Шэнчи. Каждое деяние выясняется по его последствиям и воздаяние дается по заслугам. Жаль, что Лю не нашла себе пары, а чувство долга и героизма Сюй Цзюня были проявлены напрасно. Все пошло не по надлежащему пути.

Разве можно было бы отвратить описанные здесь злоключения? Видно, так уж должно было случиться.