Танские новеллы

ШЭНЬ ЦЗИ-ЦЗИ ИСТОРИЯ ЖЭНЬ[16]

Жэнь была лиса-оборотень.

Был некий Вэй, по имени Инь, девятый в роде, приходившийся по материнской линии внуком князя Вэй из Синьаня, служивший гонцом при государе. Он смолоду отличался невоздержанностью, любил вино.

Зять его младшей тетки по отцу звался Чжэн-лю[17]; имя его указывать не буду. Чжэн смолоду изучал военное искусство, тоже любил вино и красавиц; был беден, не имел своего дома и жил у родных жены. Они о Вэй Инем прекрасно понимали друг друга и постоянно развлекались вместе.

В шестую луну лета девятого года правления «Тяньбао»[18] Вэй Инь и Чжэн-лю вместе совершали прогулку по улицам Чанъаня и решили зайти выпить в увеселительном квартале Синьчанли[19]. К югу от улицы Сюанытин Чжэн-лю попросил извинить его, оказав, что он должен ненадолго отлучиться, но попозже придет в кабачок. Вэй Инь верхом на белой лошади поехал на восток, а Чжэн-лю — на осле — к югу. Выехав в северные ворота улицы Шэнпин, Чжэн-лю повстречал трех женщин, шедших по дороге. Та, что шла в середине, одетая в белое платье, была поразительно хороша собой. Увидев ее, Чжэн-лю и удивился, и обрадовался, подхлестнул своего осла и стал то заезжать вперед, то следовать за ними сзади; хотел познакомиться, но не решался. А та, что была в белом платье, частенько бросала на него взгляды искоса, словно и ее тянуло к нему. Чжэн-лю стал с ней заигрывать:

— Такая красавица, а идет пешком! Как же это так?

— Что же мне остается, как не идти пешком, если тот, кто едет верхом, не спешился, чтобы "услужить мне? — засмеялась девушка в белом платье.

— Мой жалкий осел не достоин того, чтобы такая красавица ехала верхом на нем, — сказал Чжэн-лю. — Все же позвольте немедленно предложить его вам. А мне будет достаточной наградой, если получу позволение сопровождать вас!

Поглядев друг на друга, они рассмеялись. Спутницы ее подзадоривали их, так что постепенно они совсем сдружились. Чжэн-лю последовал за ними на восток. Когда добрались до «Увеселительных садов», уже спустились сумерки. Показался красивый дом, окруженный стеной с воротами для экипажей. Собираясь войти в дом, девушка в белом платье обернулась к Чжэн-лю:

— Прошу вас подождать немного! — и удалилась. Одна из сопровождавших ее служанок задержалась у ворот и спросила Чжэн-лю о его фамилии и о его семье. Чжэн-лю сказал ей и в свою очередь осведомился о девушке в белом. Служанка ответила:

— В роду Жэнь она двадцатая.

Прошло совсем немного времени и Чжэн-лю пригласили войти. Он привязал осла к воротам, положил шапку на седло. Первой навстречу ему вышла женщина лет тридцати с небольшим. Это была старшая сестра Жэнь.

Она расставила свечи, поднесла Чжэн-лю несколько чарок вина. Наконец, вышла принарядившаяся и сама Жэнь. Много пили и очень веселились. Только поздней ночью легли спать. Изящество Жэнь, прелестная фигура, пение, смех, манеры, готовность услужить — все было очаровательно. Другой такой среди людей, верно, и найти невозможно.

Перед рассветом Жэнь сказала:

— Надо вам уходить. Мой брат известный человек среди актеров и певцов, он служит у первого советника и с рассветом выходит из дома. Вам никак нельзя здесь задерживаться.

Условились о дальнейших встречах, и Чжэн-лю ушел. Добрался до уличных ворот, но они еще были заперты. У ворот была хижина чужеземца, торговавшего лепешками. Он только что зажег фонарь и разжигал очаг. Чжэн-лю уселся отдохнуть под навесом, ожидая удара барабана[20], и стал беседовать с хозяином.

— Если повернуть отсюда на восток, будут ворота, — чей это дом? — спросил Чжэн-лю, имея в виду то место, где он ночевал.

— Там обвалившаяся ограда да заброшенная земля, — сказал хозяин, — никакого дома нет.

— Я только что проходил мимо, а ты говоришь, что нет, — возразил Чжэн-лю.

Начался спор. Наконец хозяин сообразил в чем дело и сказал:

— А-а! Знаю! Там есть лиса, которая постоянно заманивает мужчин к себе на ночлег, я ее три раза встречал. Уж не повстречались ли вы, сударь, с ней?

— Нет, — солгал Чжэн-лю, покраснев.

Как только рассвело, Чжэн-лю снова пошел взглянуть на это место; увидел, что стены и ворота стоят как прежде; заглянул внутрь, а там все в развалинах и заросло травой.

Чжэн-лю вернулся домой, зашел к Вэй Иню. Тот стал его бранить за то, что он не пришел в условленное время. Чжэн-лю не выдал себя и отговорился делами. Вспоминая о красоте Жэнь, он мечтал снова увидеть ее. Она никак не выходила у него из головы, забыть ее было невозможно.

Прошло более десяти дней. Чжэн-лю, гуляя, забрел в лавку платья на Западном рынке и вдруг увидел Жэнь, как и в первый раз в сопровождении служанок. Окликнул ее. Она, пригнувшись, стала протискиваться в толпу, чтобы избежать встречи о ним. Чжэн-лю, продолжая звать ее, устремился вперед. Тогда она повернулась к нему спиной и, закрываясь веером, спросила:

— Вы ведь знаете все, зачем же приближаетесь ко мне?

— Ну, знаю, а что ж тут дурного? — возразил ей Чжэн-лю.

Она отвечала:

— Постыдное это дело, не могу я смотреть вам в лицо.

— Можно ли бросить того, кто так много о вас думает? — сказал Чжэн-лю. — Как я могу вас бросить? Я только боялась вызвать в вас отвращение к себе.

Чжэн-лю поклялся ей в верности в самых убедительных и искренних выражениях.

Тогда Жэнь, убрав веер, повернулась к нему, и блеск ее красоты засиял, как прежде.

— Таких, как я, много среди людей. Просто вы не знаете их, а во мне нет ничего исключительного.

Чжэн-лю попросил ее «устроить радость» [свидания] с ним, и Жэнь ответила:

— Обычно люди ненавидят нашу породу, а если находятся такие, кто не испытывает к нам ненависти, то мы их губим. Но я не такая. Раз вы не проявили ко мне отвращения, я хочу служить вам и до самой смерти подавать вам полотенце и гребень[21].

Чжэн-лю согласился и стал советоваться с ней, где им поселиться.

— Отсюда на восток среди больших деревьев есть дом. Место там уединенное, тихое. Можно снять помещение и поселиться там. Скажите, тот молодой человек, что в первую нашу встречу поехал на восток на белой лошади, когда вы расстались с ним к югу от улицы Сюаньпин, не муж ли он двоюродной сестры вашей жены? В его доме, наверное, много всякой утвари, можно бы призанять.

В то время все три дяди Вэй Иня были посланы по служебным делам в отдаленные районы страны, и вся утварь из домов была оставлена на хранение Вэй Иню. Чжэн-лю, последовав совету Жэнь, наведался в тот дом, о котором она говорила, а затем посетил Вэй Иня и попросил одолжить утварь.

Вэй Инь спросил, зачем она ему понадобилась.

— Встретил красавицу и нанял уже для нее дом, — ответил Чжэн-лю, — теперь нужно его обставить.

— Судя по тому, каков ты сам, наверняка какая-нибудь уродина обольстила тебя. Откуда уж тут быть красавице? — рассмеялся Вэй Инь, но все же одолжил полог, кровать и цыновки, а сам потихоньку велел самому пронырливому из слуг последовать за Чжэн-лю и все высмотреть.

Вскоре слуга весь в поту прибежал обратно. Вэй Инь выскочил ему навстречу:

— Видел ее? Какая она?

— Поразительная! Никогда еще такой в мире не было! — ответил слуга.

У жены Вэй Иня было очень много родственниц, да и к тому же в своих увеселительных поездках он перезнакомился со множеством красавиц, поэтому он спросил:

— Красивее ли она, чем N?

— Та и в сравнение не идет, — ответил слуга.

Вэй Инь стал сравнивать ее с самыми известными красавицами, но при каждом имени слуга отвечал: «Ничего общего».

В те времена шестая дочь князя У, приходившаяся Вэй Иню двоюродной сестрой, красивая, как бессмертная фея, считалась первой среди всех.

— Красивее ли она, чем шестая дочь князя У? — спросил, наконец, Вэй Инь.

— И та в сравнение не идет, — повторил слуга.

В изумлении Вэй Инь всплеснул руками:

— Да есть ли такая красавица на свете?

Тут же велел принести воды, вымыл шею, повязал голову, смазал губы и пошел к Чжэн-лю. Пришел, а Чжэн-лю в это время отлучился из дому. Вэй Инь вошел в ворота и увидел маленького прислужника, обметавшего метелкой пыль, и служанку, стоявшую у дверей, — больше никого там не было. Осведомился у мальчика; тот засмеялся в ответ:

— Нет никого.

Вэй Инь огляделся вокруг и заметил, что из-под двери виден кусок красной юбки. Бросился туда и увидел Жэнь, спрятавшуюся за дверью. Вэй Инь вывел ее оттуда на свет, поглядел — совершенно неописуема!

От страсти он чуть с ума не сошел, схватил ее и стал приставать. Жэнь сопротивлялась. Вэй Инь пустил в ход силу; почти справился с ней. Тогда Жэнь сказала:

— Хорошо, согласна, только отпустите меня хоть на минутку.

Отпустил, а она снова начала сопротивляться, и так повторялось раза четыре. Вэй Инь решил силой взять ее, а Жэнь ослабела, пот по ней катился градом.

Видя, что от него не уйдешь, она перестала сопротивляться, и вид у нее был очень печальный.

— Почему у тебя такой грустный вид? — спросил Вэй Инь.

Тяжело вздохнув, она ответила:

— Мне жаль Чжэн-лю!

— Почему? — спросил Вэй Инь.

— Ростом Чжэн-лю в шесть чи, — сказала Жэнь, — а не может защитить женщину! Разве это муж? Вы, сударь, с юности богаты и щедры, много встречали красавиц, а такие, как я, во множестве попадались вам. Ну, а Чжэн-лю беден и для услаждения у него ведь только я одна. Имея все в избытке, можно ли отнимать у того, кому и так не хватает? Жаль мне его, что он беден и голоден, не может быть независим. Носит он вашу одежду, ест вашу пищу, поэтому он и зависит от вас. Если бы у него был хоть плохой, но свой рис, так не дошло бы до этого.

Вэй Инь был человеком справедливым и благородным. Услыхав эти слова, тотчас же отпустил Жэнь, оправил постель и попросил прощенья:

— Не смею!..

А тут как раз пришел Чжэн-лю и очень обрадовался, увидев друга.

С этого времени все украшения и сладости для Жэнь присылал Вэй Инь.

Жэнь часто выезжала на прогулки, и никогда не бывало, чтобы Вэй забыл прислать за ней упряжку лошадей или паланкин. Каждый день гулял с ней, наслаждался ее обществом. Они всегда Свободно обращались друг с другом. Говорили решительно обо всем, но никогда не доходили до излишнего. Вэй Инь любил и уважал ее, ничего для нее не жалел; за едой, за вином — никогда о ней не забывал.

Жэнь знала о его любви. Желая выразить свою благодарность, она сказала Вэй Иню:

— Мне стыдно, что вы проявляете такую страстную любовь ко мне. Знаю, что такая ничтожная женщина, как я, недостойна ответить на добрые ваши чувства. К тому же я не смею быть неблагодарной по отношению к Чжэн-лю, потому я не могу пойти навстречу вашим желаниям. Но вот что: я родом из Цинь, родилась и выросла в городе Цинь; в моей семье есть актрисы, а многие из моих дальних родственниц стали любимыми наложницами. Благодаря этому я знакома со всеми гетерами Чанъаня, и если найдется какая-нибудь красавица, которая вам приглянется, но окажется недоступной, можно будет это устроить. Хоть этим мне хочется отблагодарить вас за все ваши милости.

— Буду счастлив! — сказал Вэй Инь.

На городском рынке торговала платьями женщина, славившаяся своей прекрасной фигурой; звали ее Чжан-пятнадцатая. Вэй Инь часто восхищался ею, потому он и спросил Жэнь, знает ли она эту девушку.

— Она — моя двоюродная сестра, — ответила Жэнь, — это будет легко устроить!

Прошло дней десять, и, верно, устроила. А через несколько месяцев Чжан надоела Вэй Иню, и он бросил ее.

— С этими рыночными так легко, — сказала Жэнь, — не стоит и труда. А вот может быть есть какая-нибудь гаремная красавица, к которой трудно подступиться, так вы скажите. Я всеми своими силами и знаниями помогу вам.

Вэй Инь ответил:

— Вчера, в «Праздник холодной пищи»[22] я с несколькими приятелями отправился в храм Тысячи удач и увидел, что в центральном храмовом зале полководец Дяо Мянь устроил поминки. Там была одна девушка, чудесно игравшая на свирели, ей лет шестнадцать, волосы связаны в два узла над ушами, изящна и прелестна необычайно. Знаете ли вы ее?

— Это любимая служанка полководца, — сказала Жэнь. — Ее мать — старшая сестра его наложницы. Можно будет заполучить девушку.

Вэй Инь низко-низко кланялся ей и благодарил. Жэнь обещала посодействовать ему и с тех пор стала бывать в доме полководца.

Прошел месяц с лишним. Вэй Инь начал приставать к Жэнь с расспросами о ее плане. Оказалось, что ей нужно два рулона шелка для подкупа. Вэй Инь дал ей шелк. Через два дня, когда Жэнь и Вэй Инь обедали, полководец Дяо Мянь прислал за Жэнь старика на вороном коне. Узнав об этом, Жэнь сказала со смехом Вэй Иню:

— Ну, теперь все устроилось.

А дело было так: Жэнь наслала на любимую служанку полководца такую болезнь, что ни кровопускание, ни лекарства ей не помогали. Мать девушки и сам полководец, в сильной тревоге решили обратиться к знахарке. Жэнь тайно подкупила знахарку, чтобы та указала на дом Жэнь, как на место, которое принесет больной выздоровление. Осмотрев больную, знахарка сказала:

— Несчастье находится в самом доме; надо перевезти ее на юго-восток, в такой-то дом, чтобы в нее влились жизненные силы.

Полководец и мать девушки навели справки и выяснили, что речь идет о доме Жэнь. Полководец попросил разрешения перевезти туда девушку, но Жэнь притворно отказала под тем предлогом, что больной у нее будет слишком тесно. Только после усиленных просьб она согласилась. Тогда погрузили на повозку платья и вещи, и девушка с матерью отправились в дом Жэнь. Как только прибыли туда, девушке стало лучше. Не прошло и нескольких дней, как Жэнь тайно провела к ней Вэй Иня и познакомила их. А месяца через два девушка оказалась беременна. Мать ее в испуге решила вернуться в дом к полководцу Дяо Мянь. На этом дело кончилось.

Как то раз Жэнь сказала Чжэн-лю:

— Можете ли вы достать пять-шесть тысяч медных монет? Представился случай разбогатеть.

— Могу, — ответил Чжэн-лю. Он отправился просить взаймы у знакомых и достал шесть тысяч.

— На рынке человек продает лошадь, у которой повреждена нога; купите и держите у себя до поры до времени, — сказала Жэнь.

Чжэн-лю отправился на рынок; действительно увидел человека, который продавал лошадь с ушибленной левой ногой. Купил лошадь и привел ее к себе домой. Жена и братья смеялись над ним:

— Зачем было покупать такую дрянь?

Вскоре Жэнь сказала:

— Теперь можно продать лошадь. Просите за нее тридцать тысяч.

Чжэн-лю пошел продавать. Кто-то предложил ему двадцать тысяч, но Чжэн-лю не согласился.

— За этакую клячу дают такую высокую цену, а этот еще не соглашается продать! — недоумевал весь рынок.

Чжэн-лю сел на лошадь и отправился домой.

Покупатель следовал за ним до самых его дверей, все надбавлял цену, наконец, предложил двадцать пять тысяч. Чжэн-лю не соглашался:

— Меньше чем за тридцать тысяч не продам.

Жена и братья стояли у дверей и бранили Чжэн-лю, но тот упорствовал. Наконец, покупатель дал ему тридцать тысяч. Тогда Чжэн-лю потихоньку спросил у покупателя, зачем ему эта лошадь. Оказалось, что в уезде Чжаоин лошадь из императорских конюшен повредила ногу и околела; было это три года тому назад. Служитель своевременно не вычеркнул лошадь из списков. В списках лошадь ценилась в шестьдесят тысяч; ему было выгодно найти ей замену за полцены. А все эти три года деньги, что шли на фураж, он брал себе. Чтобы недостача не была замечена, он и купил лошадь для замены прежней.

У Жэнь износилась одежда, и она попросила у Вэй Иня платье. Вэй Инь собрался купить ей целый сверток шелка, но Жэнь отказалась:

— Мне нужно готовое платье.

Вэй Инь позвал купца Чжан Да, велел ему пойти к Жэнь и узнать, что именно ей нужно. Увидев ее, Чжан Да в изумлении сказал Вэй Иню:

— Наверняка она сродни небожителям, у которых вы, сударь, ее похитили. Такой среди людей быть не должно; отошлите-ка ее поскорее обратно, чтобы не дошло до беды.

Так действовала на людей ее красота.

Но-почему она всегда покупала готовые платья и ничего сама себе не шила, было непонятно.

Год с лишним спустя, выдержав военные испытания, Чжэн-лю получил должность военачальника в округе Хуайли уезда Цзиньчэн. До этого целыми днями он был занят, проводил все время вне дома и только к ночи возвращался домой к своей жене, а потому очень досадовал на то, что не мог посвящать Жэнь свои вечера. Собираясь теперь отправляться на место своей службы, он уговаривал Жэнь ехать вместе с ним. Жэнь не соглашалась:

— Целый месяц быть в дороге — никакой радости в этом нет. Прошу вас оставить мне денег на жизнь, и я буду в одиночестве дожидаться вашего возвращения.

Чем больше Чжэн-лю просил ее, тем сильнее она противилась. Тогда Чжэн-лю призвал Вэй Иня на помощь. Тот присоединил свои уговоры к просьбам Чжэн-лю и стал расспрашивать Жэнь о причине ее отказа. Жэнь долго колебалась, наконец, ответила:

— Гадалка сказала, что если я в этом году поеду на запад, со мной произойдет несчастье, поэтому и не хочу ехать.

Чжэн-лю очень удивился. Не понимая в чем дело, они с Вэй Инем стали смеяться над Жэнь:

— Вот так штука! Ты, такая умница, и позволила дурачить себя всякими колдовскими наваждениями!

Стали просить ее еще настойчивее.

— А если слова гадалки подтвердятся, — возражала Жэнь. — Что же хорошего, если я из-за вас умру?

— Да разве может это подтвердиться? — говорили оба и продолжали упрашивать ее.

Нечего делать, Жэнь согласилась. Вэй Инь одолжил ей лошадь, проводил их до Линьгао и здесь распрощался с ними.

Через два дня они достигли Мавэй. Жэнь ехала на лошади впереди, Чжэн-лю на осле — сзади; служанки ехали отдельно следом за, ним.

В это время охотники, уже десять дней обучавшие собак в Лочуане, как раз повстречались на дороге. Псы выскочили из травы, и Чжэнь-лю увидел, как Жэнь вдруг скатилась на землю и, приняв свой настоящий вид, помчалась на юг, преследуемая собаками. Чжэн-лю с криками понесся за ними, но не смог остановить. Через ли с чем-то собаки поймали Жэнь. Плача, Чжэн-лю вынул деньги из мешка и нанял людей, чтобы похоронить ее останки и поставить над могилой деревянную дощечку с надписью. Вернувшись, он увидел, что лошадь, на которой она ехала, щиплет траву у края дороги; одежда лежит на седле, туфли и чулки висят на стременах, словно сброшенная цикадой чешуя, а головные украшения лежат на земле, больше ничего не было видно. Служанки тоже исчезли.

Дней десять спустя Чжэн-лю вернулся в город. Вэй Инь, увидев его, обрадовался и выбежал навстречу о вопросом:

— А где же Жэнь? Не случилось ли беды с ней?

Заплакав, Чжэн-лю ответил:

— Погибла.

Услышав это, Вэй Инь тоже опечалился. Поддерживая друг друга вошли в дом, чтобы выплакать свое горе. Вэй Инь спросил о причине смерти Жэнь. Чжэн ответил:

— Собаки загрызли.

— Разве собаки, даже самые свирепые, могут загрызть человека? — удивился Вэй Инь.

— А она — не человек, — ответил Чжэн-лю.

— Не человек, — изумленно спросил Вэй Инь, — а кто же?

Тогда Чжэн-лю рассказал ему все, от начала до конца. Вэй Инь беспрерывно удивлялся и вздыхал. На следующий день приказал заложить лошадей и вместе с Чжэн-лю отправился в Мавэй. Разыскали могилу, посидели там, долго плакали и потом вернулись домой.

А если вспомнить о том, что было прежде, так ведь единственное ее отличие от человека было то, что она не умела шить себе платьев.

Впоследствии Чжэн-лю стал военным инспектором. Семья его разбогатела, в конюшне было больше десяти лошадей. Умер он шестидесяти пяти лет от роду.

В середине годов правления «Дали»[23] я, Шэнь Цзи-цзи, жил в Чжунлине и часто прогуливался с Вэй Инем, который много раз рассказывал мне эту историю, поэтому я знаю ее во всех подробностях. Впоследствии Вэй Инь стал придворным летописцем и одновременно управлял областью Лунчжоу; оттуда он не вернулся, погиб там.

Вот вам! Даже оборотни и те испытывают человеческие чувства! Столкнувшись с насилием, они не теряют целомудрия; следуют за человеком, даже под страхом смерти. Не в пример некоторым теперешним женщинам.

Жаль, что Чжэн-лю не был человеком тонкой души; его привлекала в Жэнь только внешность, а чувства ее он оставлял без внимания. Вот будь на его месте глубоко ученый человек, тот, наверняка, мог бы понять законы превращения, установить грани человеческого и чудесного, написал бы об этом прекрасные произведения, рассказал бы об удивительных чувствах, не останавливаясь на легкомысленном, поверхностном изложении. Жаль, жаль!..

Во второй год правления «Цзяньчжун»[24] я, Цзи-цзи, бывший тогда в должности цензора в Цзиньу, встретился с воеводой Пэй Цзи, начальником столичного округа Сунь Чэном, начальником податного управления Цуй Сюем и военным цензором Лу Чунем. Встретились все на юго-востоке страны. Отправляясь из Цинь в У, мы проехали вместе всю дорогу и по воде и по суше. В это время бывший цензор Чжу Фан, путешествуя для собственного удовольствия, присоединился к нам.

Переплывая реку Ин, переправляясь через реку Хуай, мы пускали лодку по течению, днем пили, ночью беседовали; каждый рассказывал какой-нибудь необычайный случай. Услышав от меня историю Жэнь, все мои попутчики были глубоко растроганы и попросили меня, Шэнь Цзи-цзи, изложить ее в форме «рассказа о необычайном», что я и выполнил.