Тайна исчезнувшей колонии

Глава 18

Южный материк не переставал удивлять разнообразием видов флоры и фауны. Понятно почему мистер Мортон с таким упоением изучал все вокруг. Так же его знание о местном зверье подтверждало слова Танцующего Анку. Брайс Мортон уже бывал на Южном материке. Из нашего с ним разговора я подчерпнул много информации о рептилиях, об их королеве и о происхождении мира Тетис. Здесь, как и на Земле, теорий возникновения жизни не счесть.

— Ламия — женщина с хвостом змеи. Противоестественное существо, как и сирена, — терпеливо пояснил мне Брайс. — Мерзость, возомнившая себя королевой. Разумная тварь способная как на созидание, так и на разрушение.

Вообще, что я знал о ламиях. Ровно столько, сколько рассказали на уроках истории еще на Земле. Вроде это имя дочери Посейдона, которая родила от Зевса ребенка, после чего Гера прокляла соблазнительницу, превратив ту в змею и лишив её сна. В мифе что-то было про чашу, в которой Ламия хранила глаза. Ах, да! Она еще пожирала детей и соблазняла мужчин. Всегда поражала неиссякаемая и жестокая фантазия древних греков. Скорей всего ламия в этом мире по кровожадности недалеко ушла от мифической.

— Вы же биолог и должны понимать, что для Тетиса существование таких созданий обыденность, — рассудительно заметил я. — Те же змеи с магическим началом, которыми Вы так восхищаетесь тоже самое.

— Нет, мистер Хейг. Чтобы понимать, как это работает, нужно посвятить всю свою жизнь исследованиям, — разгорячился мистер Мортон. — Природа создает новые виды посредством борьбы — выживает сильнейший и более приспособленный. Магические звери рождаются потоком. Возьмем для примера драконов. Они есть суть стихий, воплощенные в звериной форме. К сожалению, эти создания могут жить только у сильных источников магии, и в Тетисе они обитают в закрытых заповедниках.

— Разве они не вымерли? — удивился я. Еще на Северном Архипелаге посетил Музей Истока в столице, чтобы полюбоваться на кости властителей воздуха. Там они были подвешены к потолку, как у нас на Земле остатки динозавров. Все-таки драконы для человека из моего мира — это нечто невероятное и сказочное. Хотелось прикоснуться к чему-то фантастическому. Но сходив и посмотрев на них, осознал, что у меня они больше не вызывали подобных чувств. Осталась только ностальгия по прошлой жизни.

— Кхе… — мистер Мортон кашлянул. — Молодой человек, не обращайте внимания я заговорился. Конечно, они погибли. Как только в воздух поднялся первый дирижабль, началась эпоха людей в воздухе.

— Конечно-кончено, — поспешно поддержал его ложь. Он понял, что сболтнул лишнего и заволновался. Мне же до драконов не было никакого дела, поэтому его явная ошибка для меня не имела смысла. Вымерли они или нет — это не моего ума дело.

— А знаете, глядя на вашу любознательную и своенравную натуру, хочу Вам порекомендовать курорт на Северном Архипелаге. Есть такой городок Скримвотер, посетите его если выберитесь с Южного материка, — мистер Мортон позволил себе скупую улыбку.

— Выберусь или нет, время все расставит по своим местам. Как говорят — поживем увидим, выживем узнаем, — ответил я. Уж чем-чем, а гаданием на кофейной гуще я не собирался заниматься. Конечно, было бы неплохо вернуться на Северный Архипелаг, все-таки там матушка, которая не мало сил положила на то, чтобы я остался в живых. Но не стоит и забывать про отца, человека, который всем сердцем желает убрать меня из рода Хейг.

— Время очень многое может, молодой человек, — тяжело вздохнул мистер Мортон. — Оно стирает в памяти людей истину и заменяет ее вымыслами.

— О чем Вы? — не понял я замечания биолога.

— Это он, мистер Хейг, о возникновении Тетиса, — неожиданно в нашу беседу вклинился лорд Оукман. — Вы, кстати, живы! Поздравляю!

— Вы, тоже, — без особого энтузиазма произнес я. — Поздравляю.

— А что мне станется! Эти старые кости и мышцы еще дадут фору молодым! — лорд Оукман был в приподнятом настроении и потому не обратил внимания на мой тон. — Ну что, Брайс, продолжаешь проповедовать теории магии и эволюции.

— Чего Вы хотите, лорд Оукман? — раздраженно спросил мистер Мортон.

— Я⁈ — удивился тот. — Прекрати засорять молодежи голову всякой чепухой!

— Какой именно? — уточнил биолог.

— Про истинную эволюции жизни и потока! Про то, что полулюди есть грязное творение химерологов, не признающих законов мира, — лорд Оукман так разгорячился, что поток вокруг него откликнулся на зов мага.

— Успокойтесь, Оукман, — одернул его мистер Мортон. В тот момент от скромного ученого повеяло такой силой, что маг отступил.

— А Вы не так просты, Брайс, — хмыкнул лорд. — Однако, напоминаю, что Вы здесь только для исследования природы, а не для засорения умов молодежи.

— О чем вы вообще говорите, господа? — я все никак не мог вникнуть суть конфликта.

— Неужели Вы не поняли, мистер Хейг? — удивился лорд Оукман. — Мистер Мортон последователь теории первоначала.

— Знаете, господа, к своему стыду, хочу признаться, что не понимаю о чем речь, — развел я руками.

— Инженеры, — презрительно произнес Оукман. — Останься у Вас возможность управлять потоком, Вы бы знали общедоступные истины. Хотя весьма удивительно, что в приюте при Церкви подобное не рассказывали.

— Все просто, мистер Хейг, по теории Равновесия Пустота и Поток создают жизнь в нашем мире — это для всех истина, которую проповедует Церковь. Но есть приверженцы теории, что Поток был первым, а Пустота нам была навязана. В чистой энергии зарождалась жизнь, а где ее не было появлялись чуждые миру вещи и звери. Одни искусственные такие, как механоиды или мартышка Уго, другие создал сам мир, соединив невозможное, — охотно объяснил мистер Мортон.

— Вы подразумеваете сирен? — уточнил я.

— Сирены — это полуженщина полурыба, результат болезни мира. Впрочем подобных существ множество в Тетисе: кентавры, ламии, гарпии и другие чудовища.

— Чушь! — рявкнул маг. — Вы совсем помешались на теории чистоты потока, Брайс. Полулюди такие же порождения магии, как и остальные волшебные твари.

— Наш спор продолжается ровно столько, сколь мы знаем друг друга, Ваше сиятельство. Не проще ли прекратить эту бессмысленную беседу? — устало спросил мистер Мортон.

Я был склонен согласиться с ученым. Зачем лорд Оукман влез в наш разговор, в результате мне ничего не удалось узнать о На’аши, и мистер Мортон уже потерял всякий интерес к диалогу.

— Лорд Оукман, раз Вы разбираетесь в этом вопросе, то Вас не затруднит объяснить мне о местной Королеве змей? — ничего не оставалось, как прямо спросить у мага.

— Я знаю о чем Вы подумали, мистер Хейг. Считаете, что ламия уничтожила три поселения у ног Молчаливого свидетеля? Не думаю, что это так. Возможно, она была одной из причин, но не главной. Местная богиня сильна, но не настолько. Когда мы шли в джунгли, то понимали, что столкнемся с ней. Мистер Рамзи даже пытался нанять нескольких заклинателей змей, но только Анку согласился нас сопровождать.

— Её боятся, — заключил я.

— Торговые компании давно знают о ламии. Существует негласный договор — переселенцы не лезут в джунгли, На’аши их не трогает. Насколько мне известно, ламия очень стара, поговаривают, что она видела Катаклизмы.

— Вы здесь из-за нее? — внимательно наблюдая за магом, спросил я.

— Частично, — спокойно ответил тот. — Мне, как и другим магам, хотелось бы приоткрыть историю создания этого мира, но я понимаю, что разговор с этой дамой может не удаться.

— Ламия не способна на общение на привычном нам языке, — настала очередь мистера Мортона вмешаться в разговор. — У нее во рту раздвоенный язык, как у змеи, и измененные голосовые связки.

— Он прав. Но есть одна возможность…

— И кого Вы скормите ей? Одного из своих магов? — саркастично спросил мистер Мортон.

— Да хоть Вас, Брайс. Вы на редкость болтливы нынче, — задумчиво проговорил лорд Оукман. — Но я шел сюда не спорить с Вами, а лично предупредить мистера Хейга о вызовах.

— Каких еще вызовах? — на мгновение я даже растерялся. Несколько часов назад мы пережили нападение, а маги никак не успокоятся. Что у них в головах? Нет бы отдохнуть, восстановиться перед дорогой, нет они хотят дуэлей.

— Круг чести Вас ждет, мистер Хейг, — почему-то улыбка лорда Оукмана напомнила мне оскал акулы.

— Что на это скажет мистер Рамзи? — сухо спросил я, не теряя надежды на мирное урегулирование ситуации. Нам отправляться в путь к подножию через пару дней, а они хотят устроить представление.

— Я уже обсудил с ним этот вопрос. В ближайшее время нападения не ожидается, поэтому он разрешил удовлетворить право проводников на защиту чести и достоинства почившего мистера Лесли, — чем больше лорд Оукман говорил, тем ярче становилась его улыбка. Он получал удовольствием от моего растерянного вида и нежелания участвовать в собственной смерти. — Не бойтесь, мистер Хейг, я запрещу использовать магию. Либо кровавый спорт, либо вульгарный мордобой, что сами выберете, — успокоил он меня. — Что же Вы молчите?

— Я так растроган, что даже потерял дар речи, — с трудом процедил в ответ, стараясь унять злость, которая захлестнула меня. По сути эти дурацкие бои никому не нужны, но начальство хочет развлечь народ, как магов, так и обычных людей, чтобы снять напряжение.

— Понимаю, — покивал головой Его сиятельство. — Не многим я оказываю такую поддержку.

— Польщен, — почти по буквам выдавил я, в уме убивая лорда Оукмана различными способами.

— А-ха-ха, — мистер Мортон не выдержал и рассмеялся вслух. — Ах, молодой человек, у меня есть сигнальные колокольчики на некоторых ловушках, я могу Вам одолжить их. Прицепите на пробковый шлем, чтобы звенеть. Чем не колпак шута?

— Спасибо, мистер Мортон, — я вновь наклонился над ведром воды, в котором плавала рубашка. Резко вытащил ее и стал отжимать. Мысленно представляя, что вместо ткани у меня в пальцах чьи-то шеи. Пока разговаривал с Брайсом забыл, что устроил стирку.

— Не принимайте близко к сердцу мои слова, мистер Хейг, — примирительно произнес ученый. — К моим годам научитесь смотреть на жизнь иначе, и подобные замечания для Вас будут не более чем слова.

— В сложившейся ситуации прожить столько — это будет подвиг, — холодно бросил я и стряхнул рубашку, слегка задев брызгами двух моих собеседников.

Лорд Оукман скривился и демонстративно провел ладонью по лицу, вытирая капли. Сам виноват — не нужно было лезть ко мне. Ведь не поленился прийти и поиздеваться.

— Вы же герой, мистер Хейг! Думаю, осилите подвиг, — ровно произнес маг и, не прощаясь, удалился.

— Зря Вы так, Эйдан, — по-отечески укорил меня Брайс. — Лорд Оукман человек гордый и резкий. Он, конечно, слово сдержит и Вы будете сражаться на клинках или кулаках, но ведь он может и отвернуться, когда ваш противник захочет нарушить правило.

— Он может сделать это в любом случае, мистер Мортон. Лучше скажите, что он имел в виду, когда говорил про возможность поговорить с ламией, — уточнил я.

— Это не секрет. Если ламия выпьет кровь мужчина, то может обрести ноги и речь, — объяснил биолог. — Я же говорил, что подобные вещи мерзость. Если бы поток наполнял мир, не разрушая его, то мы жили бы иначе.

— Куда бы тогда делась Пустота? — спросил я очевидную вещь, ведь ничего не исчезает бесследно.

— Пустота нам была навязана. Мир без магии — это злой эксперимент над всем живым в нем. В подобном месте невозможно существовать, потому что его природа искажена.

— Человек способен выжить везде, Вам ли это не знать, — проговорил я. Да, на Земле не было магии, но это не значит, что без нее нет жизни. Для обычных людей разницы вообще нет. Есть поток или нет, они все равно не чувствуют его колебаний.

— Бесспорно, — согласился мистер Мортон.

Мы молчали, наверное, минуту. Я уже подумывал пойти прикорнуть часок, другой. Слишком волнительными и тяжелыми были последние дни.

— Как Ваш помощник, молодой человек? — неожиданно спросил мистер Мортон.

— Честно говоря, не знаю. Не до него было, — признался я. Мое отношение к мистеру Фарлею можно охарактеризовать одним словом — безразличие. Он просто наемный рабочий, который докладывал всем о моих делах. Уж переживать за него я не собирался, больно много чести.

— Я видел, как его оттащили в лазарет. И слышал разговор инспектора Ломана и мистера Рамзи. Он уже не первый, кто попал под действие артефакта. Трубка, которую он постоянно курил, медленно убивала его. Кстати, ее так и не нашли. Вы не брали?

— К чему она мне? И к чему этот вопрос? — свое недовольство я даже не пробовал скрыть.

— Меня, конечно, это не касается, но готовьтесь отвечать на вопросы инспектора Ломана, — пояснил мистер Мортон. — А сейчас извините, пойду еще посмотрю редкие экземпляры. Я собственно и искал Вас, чтобы предупредить, а потом увидел тех красавиц на земле… Я человек увлеченный, вот и забыл за чем шел.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил я его.

У самого в голове крутилась одна мыль — пора было поговорить с Оскаром. Конечно, не хотелось, но ситуация заставляла. Для такого торжественного момента, даже надел чистую рубашку, оставив стиранную высыхать у своего лежака.

Жизнь в поселении кипела, если до нападения все пребывали в унынии, то теперь везде слышались разговоры и гогот. Как оказывается человеку надо мало для счастья — всего лишь ощущение безопасности, хоть и мнимой.

Мистер Кроф нашелся в компании Роберта Ходжа, они нависли над какой-то потрепанной картой. Я знал это выражение лица у Оскара, оно означало, что все идет по плану и он на коне. Очень печально, что Белоручку не сожрали гули. Первым меня заметил Ходж и пихнул Крофа, обращая его внимание на мою персону.

— Хейг, чего надо? — без предисловий спросил он.

— Поговорим, — предложил я, усаживаясь на хлипкий походный стульчик, который угрожающе скрипнул подо мной.

— Шел бы ты, Хейг, — совершенно искренне посоветовал мне Оскар.

— Нет, Кроф. У нас с тобой назрел разговор.

— Мистер Кроф, Вам нужна помощь, — предложил Ходж и демонстративно размял пальцы рук.

— Вы в курсе, что подобный хруст означает проблемы с суставами, — не преминул я заметить, с интересом поглядывая на нового товарища Белоручки. Кажется, он нашел себе нового исполнителя.

— Знаю, что Вы приносите проблемы, мистер, — холодно произнес тот в ответ.

— Пожалуй, я расширю область твоих знаний и просвещу тебя о мистере Крофе. Он человек-руководитель, он придумывает план, находит исполнителей, а если что-то не срабатывает он подставляет их. Ты можешь оказаться в числе этих дураков.

— Вы предали «Колесо прогресса», а значит Вам доверия нет, — ничуть не поменяв тона, ответил Ходж.

— Смотрю, обрастаешь единомышленниками, — хмыкнул я и поднялся на ноги. Все стоят, а я сижу — невежливо, да и опасно.

— Не твоего ума дело, Хейг, — раздраженно огрызнулся Оскар. — Говори, зачем пришел.

— Скажу, — пообещал я. — Но сначала, пару слов Ходжу. Все, что он Вам наобещал делите на десять, а лучше вообще не верьте. «Колесо прогресса» считается только со своими интересами, мы для них пешки. Наверняка, они Вам сказали, что Палата общин добьется создании профсоюзов, о которых Вы говорили мистеру Рамзи… Ложь. Верхушке прогрессистов это не выгодно!

— Говоришь так, будто знаешь! — усмехнулся Ходж.

— Если будет организация, защищающая права рабочих, то как же вы будете пахать по четырнадцать часов в сутки? В итоге и до забастовок будет недалеко, а работа встанет. Но даже если они и создадут профсоюзы, то права опять же останутся за главами ячеек. Ты жаждешь утопии, Ходж, — сам удивился словам, которые произнес. В отличие от Роберта, я-то знал во что вырождаются профсоюзы. Взносы собираются со всех, а пользуются ими только избранные. Так же и с правами. Всегда один сценарий.

— И что же делать? — уже без былой агрессии спросил он.

— Здесь я тебе не помощник. Если уж на то пошло, то рабочим лучше всего получить отдельную Палату при правительстве, потому что в Палате общин сидят все те же инженеры и богатые торгаши.

— Роберт, оставь нас, — засуетился Оскар. — Все-таки у нас с Хейгом превратный разговор.

— Хорошо, — проговорил тот, но вот кому из нас он это сказал, я так и не понял.

Мы оба провожали его спину взглядами, и если мой был понимающий, то у Крофа — злой. Оскар даже не скрывал, что мои слова ему не пришлись по вкусу.

— Так чего тебе надо? — спросил он, когда Ходж отошел достаточно далеко, чтобы не слышать беседы.

— А ты не знаешь? — усмехнулся я.

— Если тебе нечего сказать, то обсуждать погоду нелепо, Хейг. Будут вопросы, тогда и будут ответы, — не поддался он на мою уловку. Очень хотелось услышать то, что он считал причиной моего прихода. Возможно бы узнал в разы больше, без подсказок с моей стороны.

— Очень хорошо. Зачем тебе нужно было убивать Фейна? — в лоб спросил я. Оскар даже не изменился в лице, только спокойно улыбнулся. Мы оба знали, что артефакт, толкнувший Лукаса на безумие, принадлежал Крофу. Но доказательств у меня не было, а значит он этого не делал.

— О чем ты? О тех грошах, что я заплатил толстяку, чтобы он болтался около тебя, — не терял самообладания Кроф. Впрочем, он всегда хорошо умел держать себя в руках.

— Хорошо. Тогда скажи мне, зачем ты подарил Фарлею курительную трубку? — улыбка не пропала с его лица. Мне даже показалась, что она стала более благодушной.

— О чем ты? Я не курю, а Фарлей сам попросил ее у меня. Он мой товарищ по экспедиции почему бы и не отдать. А то, что она артефакт, я того не знал, — в конце фразы он даже печально вздохнул.

— Разве я упомянул, что она была артефактом? — попытался подловить его на словах.

— Ты нет, но инспектор Ломан сказал мне об этом, когда пришел меня расспросить. Ты, Хейг, опоздал. Опоздал уже очень давно. Когда нужно было выбрать сторону, ты выбрал не ту.

— Причем тут сторону, Кроф? Люди не должны гибнуть за чужие идеи, — в этом я был уверен точно. — Хочешь чего-то добиться, то рискуй своей жизнью, и ей же и расплачивайся. «Колесо прогресса» увязло в грязи, вы не двинетесь дальше, пока не поймете этой простой истины.

— Вот, что я тебе скажу, Хейг. Мы, как бы тебе не хотелось, всегда добиваемся своей цели. Но бывают жертвы, их не избежать. Но это ради того, чтобы этот мир стал лучше, — раньше я внимательно слушал, все, что говорил Оскар, так как видел в нем мой билет в хорошую жизнь. Теперь же с меня слетели розовые очки, и напротив стоял фанатик прогресса, а не полезный человек.

— Мир не станет лучше, Оскар, — тяжело вздохнул я и развернулся, чтобы уйти. Это был бесполезный разговор, на который я потратил время.

— Иди, Хейг. И запомни, что этот мир изменится к лучшему. Колесо прогресса не остановить, мы изменим Тетис, так чтобы технология правила им. К сожалению, дружище, ты этого не увидишь, — уже вслед бросил он высокопарную фразу.

Я даже внимания не обратил на его слова, Белоручка умел говорить и говорил много, поэтому слушать всякую чушь, вылетавшую из его рта, не имело смысла.

Мне же предстояло еще несколько неприятных разговоров, которые в любом случае состоятся, поэтому тратить время на Крофа — глупость.