Темное безумие

Глава 33

ПЛОТЬ ОТ ПЛОТИ МОЕЙ

ГРЕЙСОН

Ритм неспешно пульсировавшей музыки отдавался в крови.

В этом есть определённая магия. Атмосфера таинственности. Это слишком мощное и непередаваемое явление, чтобы описать — его можно только почувствовать. Этот опьяняющий ритм. Несущийся по организму. Адреналин, текущий по венам. Как ласки любовницы, заставляющие тело дрожать, а кожу воспламеняться от предвкушения.

Это чувство может испытать только действительно свободный человек.

Живой человек.

Ритм пульсирует в груди, когда я пересекаю клуб. Извивающиеся тела не оставляли свободного места, обнаженная кожа, пот — в воздухе витает запах похоти и алкоголя. Я смотрю, как толпа поднимается и опускается, как волна. Вздымается и сталкивается. Зов сирены манит меня ближе.

Я передвигаюсь мимо танцующих тел, как крадущийся волк. Я словно в замедленной съемке скольжу среди них, замечая каждое облизывание губ. Покачивание бедер. Прикосновение к брови. Расширение зрачков.

Я хищник, и это притягивает их внимание как гравитация. Как мужчины, так и женщины поворачиваются в мою сторону, следя глазами за моими движениями. Гипнотическая сексуальная привлекательность — это приманка. Охотнику не нужно преследовать добычу. Я подобен яркому красочному цветку, которое привлекает насекомое, а затем захлопывает лепестки вокруг своей трапезы…

Я чувствую, как их тянет ко мне.

Сила нарастает, испуская феромоны, чтобы привлечь их. Музыка управляет нами, рождая танец охотника и добычи. Это возбуждает.

Я прислоняюсь к стене ночного клуба. Держу в поле зрения все углы и вход. На мне темная одежда, скрывающая татуировки, которые крутят по новостям и в Интернете. Я использовал контактные линзы, чтобы поменять цвет глаз с голубых на карий. Волосы отросли уже достаточно, чтобы не соответствовать описанию.

Но здесь — среди других хищников — мне не нужно прятаться.

Они меня приветствуют.

Это мои охотничьи угодья.

Ритм музыки меняется. Быстрее. Сильнее. И мой взгляд привлекает блондинка, входящая в «Голубой Клевер».

Все мое тело вспыхивает огнем.

Как мотылек, летящий на пламя, я вижу только ее; ее яркость затмевает все остальное. Клуб исчезает. Музыка становится далекой и приглушенной на фоне крови, стучащей в ушах. Каждый мускул в теле напрягается. Грудь опаляет жгучей болью, поднимающейся по горлу. Я так хочу вкусить ее, что у меня выделяется слюна.

Шесть недель в бегах, и это первый раз, когда надо мной нависла угроза быть пойманным.

Она скользит по комнате, как бессмертная богиня среди подданных. Она грешница и она святая. Дразнящая короткая черная юбка. Ангельские карие глаза с золотыми пятнышками заманивают в прозрачную паутину обещанием спасения.

И я попался с ловушку. Полностью. Она владеет всем моим существом. Плотью и костями. Моя черная душа принадлежит ей. Она сражает меня одним взглядом. Если она потребует, чтобы я преклонился перед ней прямо здесь, я упаду на колени. Каясь в грехах и умоляя ее уничтожить меня.

Она приближается, не сводя с меня взгляда, и я готов выпрыгнуть из кожи вон, чтобы дотянуться до нее. Я прижимаюсь спиной к стене, чтобы прийти в себя. Плечи ноют от неровной поверхности. У меня встал от предвкушения, пока я наблюдаю, как двигаются ее стройные ножки, а расстояние между нами все сокращается.

Три слова и я раскрыт:

— Я нашла тебя.

Мои глаза закрываются при звуке ее голоса. Я хватаю ее за шею и притягиваю к себе, заигрывая с прядью темных волос, выглядывающей из-под парика. Я склоняю голову ей на плечо и делаю вдох. Сирень.

Миниатюрное тело Лондон идеально подходит моему, делая меня цельным. Моя вторая половина. Две части головоломки, соединенные вместе. Идеально сочетающиеся.

Я провожу ладонью по ее бедру, снова запечатлевая в памяти ощущение ее мягкой кожи.

— Боже, ты настоящая.

Ее хриплый шепот дразнит мое ухо.

— Во плоти.

Я сжег свою крепость дотла, чтобы освободить ее. В глазах закона она невиновна. Пожар дал мне время сбежать, пока власти просеивали пепел в поисках моих останков.

А Лондон? Теперь она вне подозрений. Она жертва.

Только я знаю, каким смертоносным может быть мой психолог, и, ощущая ее сейчас, ее запах, плывущий вокруг меня… прямиком в мои вены… Я нахожусь под ее чарами. Она соблазнительница. Заманила меня за много миль, и теперь я здесь.

Большим пальцем нащупываю пульс на ее шее.

— Ты сделала это, — резко шепчу я ей. — Ты привела меня сюда.

Ее блестящие губы изгибаются в знойной улыбке.

— Мне пришлось.

Мое сердце стучит под ее рукой.

— Это опасно. Ты опасна. — Я рискую всем, чтобы быть здесь, но без нее жизнь бессмысленна. Я провожу руками вверх по ее телу, чувствуя каждый дюйм. — Без сумочки.

Она прищуривается.

— Никаких документов. Ищешь прослушку?

Я замираю и снова прижимаю ее к себе.

— Было бы глупо не проверить.

— Ты параноик.

Я улыбаюсь.

— Это диагноз?

— Это чертово наблюдение.

— Меня разыскивает ФБР, — говорю я, проводя подушечкой пальца под нижней губой. Она тает от прикосновения. — Это может превратить человека в параноика.

— Меня ты не должен подозревать, — отчеканивает она. — Даже не думай. Я рискую так же, как и ты, Грейсон.

— Принял к сведению, док. — Она огонь и жизнь. Она привносит краски в мой мир. Я ждал ее всю жизнь, даже не осознавая, что она была недостающей частью меня. Плоть от плоти моей. — Но ты все еще опасна.

Шелковистые губы касаются шеи. Она открывает рот, чтобы попробовать меня, язык скользит по коже, и меня охватывает сильная дрожь.

— Раньше это тебя не останавливало. — Ее хрипловатое заявление согревает кожу.

Я воспаряю под ее прикосновением.

— И не остановит в будущем.

— Грейсон, — говорит она, ее голос полон эмоций. — Я нашла способ быть вместе.

Я напрягаюсь.

— Еще не время.

Музыка меняется на провокационную мелодию, преображая атмосферу вокруг нас. Лондон встает на цыпочки и обнимает меня за шею, говоря на ухо.

— Ты должен мне доверять. — Ее тело покачивается, и я следую за ней, она уводит нас от стены, вовлекая в медленный танец. — Однажды ты дал мне выбор, теперь я предлагаю его тебе.

Ее тело такое хрупкое в моих руках, что я могу сломать ее. Но я позволяю ей вести.

— Прямиком в кроличью нору, — говорю я, вспоминая момент на крыше больницы, когда я протянул ей руку.

Она кладет голову мне на грудь.

— Вместе.

Мелодия нарастает, увлекая меня за собой. Погружаясь в музыку, я прижимаю ее к себе, зная, что теперь никогда не смогу ее покинуть. Выбор всегда оставался за Лондон. Я мог проектировать ловушки, но она завлекала нас в них.

Она завлекла меня сюда…

Она проводит по моему горлу чем-то мягким, и когда она отстраняется, я вижу высушенный клевер. Губы искривляются в улыбке. Подарок, который я оставил ей в темнице ее детства. Я дал ей одну маленькую подсказку, и она поняла этот тонкий намек и использовала его, чтобы направлять меня.

Когда она в следующий раз появилась в новостях, к ее пиджаку был приколот клевер. В газетной статье было ее фото — потерявшей голову и сжимающей в руках голубую салфетку. Кто-то еще не обратил бы на них внимания. Но для меня они не вписывались в картинку.

Иногда наше внимание привлекает что-то неправильное. И Лондон, и я… мы очень, очень неправильные. Воплощение порочных и грешных. Она художник, а я ее холст, ждущий, когда она завершит нашу историю.

Затем, недавно в Интернете она назначила дату — когда объявила о том, что агент Нельсон едет в Мизе для раскрытия личностей погибших девочек.

Я следил за ее историей, и она это знала. Я последовал за ней до «Голубого клевера», потому что мы принадлежим друг другу.

Я ждал достаточно долго.

Пока она раскрывала ужасную историю своей жизни миру, выкапывая мертвых девочек в саду дома ее детства, я сам был достаточно занят, оставляя ложные следы по всей стране. Оставляя маленькие хлебные крошки, чтобы оперативная группа ФБР не расслаблялась.

Мы вернемся к этому позже.

Прямо сейчас я голоден. Я жажду попробовать ее на вкус, я слишком долго себе в этом отказывал.

Лондон прижимается к моему уху.

— Ты голоден, — шепчет она. — Ненасытен. Я чувствую твое желание.

Скрипя зубами, я хватаю ее за тонкую ткань юбки и сжимаю в кулак. Прежде чем захватить ее рот в поцелуе, заглядываю в глаза — бездонные карие омуты, мерцающие золотом. Я стону от поцелуя, ее вкус — это наркотик, введенный в мой страждущий организм.

Внезапно я вновь начинаю слышать оглушающую музыку. Я пьян от нее и покачиваюсь под влиянием ее чар. Только одна вещь может сравниться с этим восхитительным ощущением, и я не могу больше отказывать себе в этом. Я отстраняюсь и разворачиваю ее лицом к клубу.

Схватив ее за бедра, прижимаю к груди. Мои глаза закрываются, когда она обнимает меня за шею, прильнув ко мне.

Я опускаю голову и шепчу:

— Выбирай.

Заманить меня сюда недостаточно. Лондон думает, что она может дразнить зверя без каких-либо последствий… давай проверим эту теорию. Если она готова положить конец этому преследованию, значит, она готова забирать жизни.

Я чувствую, как крупная дрожь прокатывается по ее телу.

— Ты думаешь, я не готова.

— Я думаю, что если я преодолел весь этот путь, сунувшись прямо под нос ищейкам, тебе придется это доказать.

— Разве я уже не доказала это, когда утопила педофила в баке с кислотой? — В ее словах слышится праведный гнев.

Я улыбаюсь при воспоминании о нашем первом убийстве.

— Твои руки все еще выглядят чистыми, — приглушенно говорю я. — Я хочу видеть их грязными. Я хочу видеть их в крови.

Ее тело отвечает на мой вызов сильной дрожью. Затем ее бедра врезаются в меня, подначивая меня. Мы с Лондон боролись за власть с тех пор, как я вошел в ее кабинет. Если бы она только осознала, какую власть имеет надо мной… какой урон может нанести.

— Обычно ты не так отбираешь жертв, — говорит она дрожащим голосом. — Это слишком импульсивно.

— Нет… это новый метод. Это мы. Это наш способ отбирать жертвы. — И это чертовски сексуально. Я провожу рукой по ее бедру, тонкая юбка чуть не разрывается под моей ладонью. — Ты уже много лет отбираешь жертвы, Лондон. — Подтолкнув щекой, я заставляю ее повернуть голову. — Доверяй своим инстинктам.

Моя душа как радар улавливает другие черные души. Я могу заметить их в толпе. Почувствовать что-то неуловимое, что делает нас похожими. Одинаковыми.

Проклятыми.

Убийцами.

У Лондон тоже есть такая способность. Благодаря этому она чертовски хороша в своей работе. Она способна почувствовать темную нить, пронизывающую существо убийцы. И потянуть за эту нить, пока она не распутается. Дергая за кончик, пока он не окажется полностью в ее власти….

Она художник.

Я беру ее руку в свою, провожу подушечкой пальца по ладони, ища следы бороздок, покрывающих ее плоть. Теперь они глубже. Как будто она часами наматывала маленькую веревочку, затягивая ее до тех пор, пока палец не начинал пульсировать.

Стискиваю зубы. Время, проведенное в разлуке, было мучительным не только для меня.

Ее плечи напрягаются.

— Некоторые вещи никогда не меняются. — Защищаясь, говорит она, от чего меня бросает в дрожь.

Я просовываю руку ей под юбку. Она сжимает бедра вместе, когда я провожу по внутренней стороне бедра. Она запрокидывает голову мне на грудь. Когда Лондон потирается о меня, все органы чувств вспыхивают, я отвожу ее трусики в сторону, ища доказательства ее возбуждения.

Судя по жару, охватившему ее, — и влаге, пропитавшей ткань трусиков — она одобряет мои действия.

— Блять. — Мои зубы практически крошатся под давлением сжатой челюсти.

Самоконтроль — вот что помогало мне так долго скрываться.

Есть еще одна причина, по которой мне пришлось уехать, бросив Лондон в ловушке, пока мое логово полыхало, озаряя утреннее небо.

Она делает меня чертовски безрассудным.

Моя эрекция болезненно прижимается к джинсовой ткани. У меня возникает соблазн вытащить нож из кармана и провести стальным лезвием по изгибу ее задницы, срезая ее трусики. Я словно животное, спущенное с цепи. Дикое, неприрученное. Я хочу нагнуть ее через ближайший стол и трахнуть на глазах у всех присутствующих.

Адреналин болезненно курсирует по венам. В ушах ревёт кровь. Мастерски потираясь бедрами о сдерживаемый джинсами член, она поднимает руки над головой и опускается ниже, греховно скользя своим телом по моему, как чарующая богиня, коей она и является. Доказывая, что я всего лишь простой смертный в ее божественном присутствии.

Пьянящий стон вырывается наружу. Она меня убивает.

Я никогда раньше ни с кем не танцевал. Никогда не имел такого шанса. Никогда не жаждал попробовать.

До нее.

Лондон заставляет меня отчаянно желать попробовать все, что я упустил… попробовать все это впервые вместе с ней.

— Прикоснись ко мне, — шепчет она, беря мои руки и положив их на тонкую талию.

Бушующий внутри огонь медленно тлеет, пока я расслабляюсь рядом с ней. Моя темная любовница, и в то же время разумный психолог. Вот почему я выбрал ее — она знает, что мне нужно.

Благодаря ей я больше не жажду боли, которая всегда была связана с удовольствием. Не было одно без другого. Мое тело покрыто шрамами от мучительных порезов, которые я нанес себе, пока страдали мои жертвы.

— Мы можем быть свободными, — говорит она, соблазняя меня еще больше.

И вот так напряжение, скручивающее мой позвоночник, исчезает, высвобождая сдерживаемую ярость. Я сжимаю ее горло, пока она трется своими бедрами о мой член. Господи. Вырывается низкий рык.

Сладкое. Блять. Совершенство.

«Мы можем быть свободными». Свободными испытать все прекрасные ощущения, в которых было отказано нам обоим.

Музыкальное крещендо в виде разноцветных огней кружится в задымленной комнате. Мы скрыты за дымкой — всего лишь еще одни посетители. И все же мы прямо на виду у всех. Превыше остальных скучных придурков, мы берем то, что хотим. Владеем этой жизнью.

Мы боги.

Я откидываю искусственные светлые волосы в сторону, чтобы заклеймить ее. Зубы вонзаются в плечо, пальцы касаются ее бедра, когда я прижимаю ее ближе, толкаясь в нее все сильнее и быстрее, с каждым голодным движением отчаянно желая оказаться внутри нее.

Ее тихие стоны вибрируют в моей груди.

— Выбирай, — говорю я.

Черт возьми… пока она окидывает взглядом зал в поисках жертвы, я готов поклясться богом, влаги на моей руке, засунутой в ее трусики, становится только больше.

— Он, — говорит она.

Я прищуриваюсь и сразу нахожу ее жертву. Его легко обнаружить. Я тоже его приметил. Я притягиваю Лондон еще ближе, наблюдая, как мужчина в тонком джемпере с V-образном вырезом хватает невысокую блондинку за руку. Он не применяет силу, ему не хватает смелости, чтобы привлечь внимание. Но его намерения предельны ясны.

— Идеально. — С большим трудом я отстраняюсь от Лондон. Я оставил достаточно места между нами, чтобы с резким стоном поправить член. Искушение поднять ее и прижать к стене клуба все еще слишком велико.

Ее протестующий стон вызывает огненную боль во всем теле, и я разворачиваю ее, прижимая к кирпичной стене. Ее дыхание обжигает грудь.

— Я собираюсь провернуть с тобой страшные вещи… — обещаю я.

Ее глаза сияют от похоти, когда она смотрит на меня, а затем нежно целует шею. Я закусываю губу, позволяя боли отрезвить меня.

— Не заставляй меня ждать. ОПЯТЬ. — Она проскальзывает под моей рукой, но я ловлю ее.

— Зажги, детка, — говорю я, по одному отпуская ее пальцы.

Я закидываю руки за голову и прислоняюсь к стене. Лондон идет, покачивая бедрами и излучая естественную сексуальность, как неоновая вывеска, приглашая всех присутствующих мужчин обратить на нее внимание.

Лондон — сексуальная. Воплощение изысканной порочности. Захватывающая дух богиня. Но Лондон в образе… со смазанным макияжем и в обтягивающей одежде… является злом во плоти. Если бы я не знал, что скрывается под маской, у меня бы не хватило силы воли ей отказать.

У меня и сейчас нет столько силы воли.

У нашей цели нет шансов избежать ловушки. Она спотыкается и падает прямо к нему в руки. Маленькая демонстрация, чтобы показать, как она пьяна. Она смеется от своей неловкости. Слишком шатается, чтобы стоять самостоятельно, она опирается на его руку, чтобы удержаться в вертикальном положении.

Он предлагает ей напиток, и она неуверенно отмахивается. Ей уже достаточно. Его темные глаза блестят в пляшущих лучах. Она еще раз пьяно поглаживает его по руке, прежде чем отшатнуться.

Он не отрывает от нее взгляда.

Он оглядывает клуб, обращая внимание на всех, кто мог быть свидетелем их столкновения, прежде чем поставить коктейль на стойку вместе с хрустящей банкнотой. Через несколько секунд он направляется к выходу, следуя за Лондон.

Я отталкиваюсь от стены. Держась на расстоянии, я иду за ним через клуб и выхожу навстречу влажной летней ночи.

Мой пульс учащается от жажды охоты, адреналин подскакивает.

ЖИВОЙ.

Ощущение жизни, которое может испытать только действительно свободный человек.

Лондон — это музыка, пробуждающая мою душу. Она причина, по которой мое сердце бьется. Я жив для нее — я свободен благодаря ей, и теперь нас не остановить.