Темное безумие

Глава 49

БОЖЕСТВЕННЫЕ МОНСТРЫ

ГРЕЙСОН

За последние двадцать четыре часа новости о нападении на Фостера стали вирусными. Некогда мирные фанатики и протестующие столкнулись и начали войну друг с другом. Драки, беспорядки. Повсеместная истерия. Полицейские в шлемах и бронежилетах заполонили улицы. Новости полны сообщений о нарастающем безумии. Для наведения порядка вызвали сотрудников правоохранительных органов со всего штата.

Столько же часов я не спал.

Хаос превратился в своего рода убежище, которое помогает мне скрываться, пока оперативная группа сосредотачивает свои силы в Бангоре. Имя Лондон не исчезает из выпусков новостей, но самой ее не видно.

Меня сжирает беспокойство. Не знать, где она — где Нельсон — это не дает мне спать. Растет раздражение. Я жажду освобождения. Импульсы никогда не удается подавлять надолго.

Идя по улицам, я начинаю задаваться вопросом, возможно, я заразен, распространяю психоз и отравляю умы. Все это могло быть в моей голове. Все происходящее вокруг может быть искаженным восприятием мира, в то время как на самом деле я сижу в кабинете Лондон в смирительной рубашке.

Я тру лицо руками, дезориентированный, умирая от желания выпить кофе. Я слишком мало сплю. Это меня убивает.

Я натягиваю капюшон и вливаюсь в толпу работников, курсирующих по Рокленду. Это тот же путь, по которому Нельсон идет к месту преступления. Он проходит прямо мимо бара Убежище.

Я ныряю в бурлящий поток маленьких рабочих муравьев, мигрирующих по тротуару. Впереди хорошо виден большой деревянный знак — вывеска бара. Агент Нельсон видел его раньше. В сети у него постоянно сплывают случайные рекламные объявления, манящие его в бар с обещанием легкодоступных девушек. И возможностью быстро снять напряжение.

Я занимаю пост в кофейне через дорогу. Два зайца. Один выстрел. Я заказываю большой кофе у баристы, мучащегося от похмелья, затем сажусь у окна, где могу наблюдать.

Я уже опустошил кружку, а Нельсон так и не появился.

Я оставляю на столе несколько долларов и ухожу. Я не могу рисковать оставаться на одном месте слишком долго. Может быть, Нельсон не хочет поддаваться соблазну днем. Когда я снова выхожу на свет, боль пронзает мой череп. Черные пятна пляшут перед глазами.

Я поворачиваю в переулок и прижимаюсь спиной к кирпичной стене. Вдох через усилие. Затяжной аромат сирени, все еще остающийся на моей куртке, частично рассеивает боль. Я использую эту передышку, чтобы добраться до автобусной остановки.

Мне нужно поспать. Даже величайшие умы не могут функционировать без сна.

По дороге в Бангор я думаю о маленькой девочке, похожей на китайскую куколку и ее матери. Казалось бы, ее проблему так легко решить. Убрать мать из уравнения, и у нее появится шанс на лучшую жизнь.

А может, и нет.

Она может оказаться в ужасной приемной семье с ужасными людьми.

Я слишком хорошо знаю о монстрах, которые используют систему.

Я моргаю, прогоняя темные пятна из поля зрения, глаза уже сами закрываются. Мысли путаются. Если бы не Лондон, я бы, наверное, уже убил бы Нельсона. Это кажется наиболее логичным решением.

Но если он умрет, доказательство его тайной деятельности умрет вместе с ним.

Никто не поверит, что есть убийца-подражатель. Особенно, если подозреваемым будет федеральный агент.

Лондон права. Он нам еще нужен. Терпение.

Я продолжаю двигаться, поворачиваю обратно в Рокленд, чтобы засесть у бара и подготовиться к встрече с Нельсоном. В конце концов он там появится. Но сначала я просто хочу взглянуть на офис Лондон. Всего один взгляд — как маленькая доза для наркомана. Чтобы приглушить желание. Автобус проезжает мимо здания, и я выглядываю в окно.

Группа протестующих кружит перед крыльцом. У меня на губах появляется улыбка, когда я понимаю, что они скандируют имя Лондон.

Протестующие в ярости, сердитые на систему, которая позволяет таким животным, как Ангел штата Мэн, разгуливать на свободе.

Я полагаю, что объяснять им, что психологи слабо связаны с правительством, бесполезно. Этих людей невозможно поколебать. Они твёрдо верят в свои убеждения — какими бы нелепыми они ни были. Они добиваются мира, требуя исполнить смертную казнь над осужденным убийцей.

Какая ирония.

Их пение засело в голове. Мне это даже нравится.

По правде говоря, мы жестокий вид. Мы никогда не будем жить в мире. Сама Земля зародилась в результате насилия. Она не появилась в пустоте космоса по мановению волшебной палочки. Она возникла в результате огромного взрыва. Мы предрасположены к насилию, потому что оно заложено в самих атомах, из которых мы состоим.

Убийство.

Войны.

Гитлер. Чингисхан. Александр Великий. Они убили тысячи, миллионы. Они убивали ради власти. Они использовали страх и милосердие как оружие. Зло в чистом виде. На крови, которую они пролили, были построены цивилизации.

Я слышал, как ученые утверждали, что эти люди были безумны, но что такое гениальность, как не безумие? Психическое заболевание — это распространенный эвфемизм зла.

Очень немногие убийцы — садисты действительно сумасшедшие. Наоборот. Им приходилось держать все под контролем, чтобы избежать наказания за убийство. И получать от этого прибыль.

Ярые фанатики поклоняются мне и Лондон. Преклоняют колени у ее офиса, восхваляя ее как богиню, в то время как протестующие плюют им в лицо.

С таким же успехом мы могли бы быть богами.

На протяжении веков богов так же часто изгоняли, как и поклонялись. Толпы ненавидели их за неудачи, но также всегда боялись. Страх сильнее любви. У богов нет сострадания. Вот почему они могут убивать тысячами.

Кто-то должен владеть этим страхом, этой властью. А те, кто слишком слаб, чтобы смириться с естественным порядком, могут лишь прятаться и осуждать из своих безопасных уголков. Мы боги, и нас нужно бояться.

Я смеюсь про себя.

Или, возможно, я просто ненормальный.