Тени Огнедола. Том 4

Глава 19. Просто небезразличный прохожий

Наше время

1124 год от основания Церкви

Спустя 11 лет после уничтожения Лона друидов

Второй день после годовщины Дня Единения

— Райз!

Къярт вздрогнул, как вздрагивает человек, проснувшийся и осознавший, что опаздывает на самую важную встречу в его жизни. Перед глазами побелело, закружилась голова; тело отозвалось сковавшей мышцы тяжестью, давая понять, что пока лучше обойтись без резких движений.

— Не нужно так торопиться, — прозвучало рядом.

Этот голос принадлежал не Райзу. Он звучал мягче и выше, чем у друга, мелодичнее — как у мальчишки, с самого детства посещающего занятия по хоровому пению.

Ощущения возвращались медленно, постепенно. Сперва Къярт почувствовал прохладу земли, на которой сидел, затем неровность колоды, к которой его прислонили чужие легкие руки, и наконец смог различить очертания леса, подсвеченные костром.

Напротив него, устроившись на бревне, сидел юноша лет шестнадцати на вид, с подвижным лицом и улыбкой, проявляющей ямочки на щеках. Его глаза, как две капли янтаря, ловили отсветы пламени и оттого смотрели еще пронзительнее. Разбавленные снежно-белыми, совсем как у Кары, прядями, короткие смоляные волосы топорщились во все стороны, и только полностью белый хвост, собранный лентой на затылке, лежал идеально-гладким полотном. Но ни глаза, ни странная прическа не привлекали столько внимания, сколько вытатуированное на его торсе дерево: узловатые ветви с маленькими частыми листьями пересекали грудь, тянулись к плечам и ключицам. Из одежды юноша носил только простые холщовые шорты, вышедшие из моды лет так сто назад.

Къярт попытался сесть ровнее, и голова протестующе загудела. Покидая горизонт, он надеялся, что когда окажется в своем теле, к нему вернется способность соображать. Но голову словно набили ватой, как подушку-игольницу, и от вонзающихся в нее иголок мысли бросались врассыпную, разбегались, точно шумная гурьба ребятни, которую застукали за шалостью.

— Не спеши, — с добродушной улыбкой посоветовал юноша. — Ты потерял много крови. Я перелил тебе свою, но для полного восстановления понадобится время. Тебе здорово повезло, что я — универсальный донор.

Его улыбка стала шире.

Собравшись с силами, Къярт осмотрелся. Он находился там же, куда его выбросило. По всей видимости, улыбчивый юноша был тем, кто достал его из-под завала и оттащил на ровное место. Это его силуэт Къярт увидел прежде, чем потерять сознание?

Юноша телосложением был мельче его, но не худощавый, с отчетливым рельефом сухих мышц. Однако он вряд ли смог бы поднять поваленные деревья, зацепившиеся друг за друга ветвями. Значит, он маг или церковник. Скорее, последнее, иначе сюда уже слетелись бы духи.

От мыслей о Море Теней и о том, что там произошло, заскребло в горле. Чтобы отвлечься, Къярт спросил:

— Кто ты?

— Просто небезразличный прохожий. Увидел человека в беде и не смог пройти мимо.

— Прохожий, у которого оказалась с собой система для переливания крови?

Къярт не стал уточнять о гулянии по ночному лесу в одних шортах. Вместо этого он снова прошелся по округе взглядом, но так и не заметил ни трубки с иглами, ни сумки, в которой та могла лежать, и уставился на свою руку. Он помнил боль от проткнувшей ее ветки, но сейчас на коже не было ни царапины. А тела Райза и Кары были мертвы, чтобы сработала печать переноса урона. Так куда подевалась рана?

— Я запасливый, — юноша смущенно поскреб затылок. — Никогда не знаешь, что и в какой момент пригодится.

Не выдержав обратившегося к нему пристального внимания со стороны Къярта, он отвел взгляд и пошевелил угли в костре, над которыми на вертеле истекала соком птичья тушка. Треск хвороста, шипение сока, капающего на покрасневшее дерево, шелест листвы — в лесу царило не потревоженное предрассветное затишье, и мысли о скорой буре становились все навязчивее.

Не желая и дальше валяться у дерева, Къярт взял себя в руки и вопреки поднявшемуся шуму в голове сел ровно.

— Вот, — юноша протянул ему пиалу. — Чистая. Из родника.

Къярта заинтересовала не столько сама вода, сколько емкость: светлая, гладкая, на ощупь похожая на кость. Если бы не отсутствие стыков, он счел бы, что ему предлагают пить из чьего-то черепа.

— Как твое имя? — поинтересовался он, не спеша притрагиваться к воде.

— Я не могу тебе ответить, прости, — юноша виновато улыбнулся и весь съежился. — По правде сказать, меня и быть здесь не должно. Но что еще мне оставалось делать, раз обе твои няньки умудрились тебя потерять?

Из-за скверного самочувствия и роящихся в голове мыслей лицо Къярта сделалось особенно хмурым, и юноша тут же засуетился. Будто играясь с украденными у взрослых спичками случайно поджег занавески.

— Если нужно, я могу придумать какое-то имя только для тебя! — пылко предложил он. — Или, хочешь, можешь сам дать мне любое, какое тебе по вкусу.

Къярт отрицательно качнул головой и сказал:

— Меня зовут Къярт.

— Здорово, — юноша одобрительно закивал, всем своим видом выражая, что не собирается делать ответный шаг.

Всматриваясь в его лицо, Къярт пытался вспомнить. Он был абсолютно точно уверен, что когда-то уже встречал этого человека. Если не он, то один из его многочисленных призванных. Но кто именно?

— Ты сказал, что тебя не должно быть здесь. Почему?

— Прости, мне нельзя отвечать, — юноша взъерошил волосы. Длинные пряди упали на лоб, и он спрятал за ними глаза. — Не допрашивай меня, пожалуйста, иначе я сболтну лишнего, и мне потом достанется по первое число.

Сказав это, он вздрогнул, и боязливо заозирался.

— Не говори никому, что видел меня, ладно? — попросил он, с мольбой глядя на Къярта. — Меня тут не было. Это вообще не я.

— Если тебе кто-то угрожает, я мог бы помочь. Ты спас мне жизнь, и я…

Къярт осекся, когда юноша нервно рассмеялся. Взяв себя в руки, он спросил с надеждой:

— И ты забудешь обо мне и о нашем разговоре, идет?

Проведя по лицу рукой, Къярт уставился на пиалу. Он не спешил верить в личину перепуганного зажатого мальчишки, которую нацепил сидящий напротив. Но вряд ли тот вытащил его из-под завала, чтобы после отравить.

Къярт опустошил пиалу в несколько глотков, наслаждаясь разлившейся по пищеводу прохладой.

— Так что ты тогда хочешь? — спросил он, вновь посмотрев на парня.

— Мороженое! — вмиг оживившись, выдал тот и принялся раскачиваться на бревне из стороны в сторону. — С вишневым джемом. Или нет, лучше с карамелью. Или с мятой? Гадство, я не знаю, — с досадой протянул он и взволнованно нахмурил брови. — Мне обязательно выбирать прямо сейчас?

— Я спрашивал: что ты хочешь от меня?

— А-а-а, так бы сразу и сказал, — юноша изобразил секундную обиду на то, что у него хитростью выманили сокровенное, после чего легкомысленно махнул рукой. — Не, от тебя мне ничего не нужно. Накормлю, напою, удостоверюсь, что с тобой все в порядке, и потопаю дальше по своим делам.

Он потянулся, зевнул, придирчивым взглядом осмотрел бревно и, сочтя его неподходящим местом для отдыха, улегся рядом на траву. Растянувшись на животе и подперев кулаком голову, юноша болтал ногами, жевал травинку и время от времени поглядывал на готовящееся мясо.

Когда птица покрылась темной коркой, он снял вертел с костра и, потыкав ее пальцем, протянул Къярту.

— Держи. Язык только не обожги.

— А ты есть не будешь?

Юноша прошелся по рябчику голодным взглядом и, вздохнув, отрицательно покачал головой.

— Не, тебе оно нужнее. Меня кормить все равно бестолку: хоть медведя слопай, все равно захочется добавки.

Надеясь, что медведь был упомянут в переносном смысле, Къярт отломил себе кусочек.

Когда половины рябчика не стало, из чащи донесся треск. На человека было не похоже, а на зверя, крупного и тяжелого, пытающегося незаметно подкрасться — да.

Парень порывисто сел и с прищуром посмотрел в сторону зарослей. Лес в этом месте был редким, и просматривался на десятки шагов. Но решивший приблизиться к ним зашел с поросшей густым кустарником стороны.

От ребячливости юноши не осталось и следа — словно увлекшийся действом актер не заметил, как маска слетела с его лица, демонстрируя истинную, заметно повзрослевшую личину. В ней не читалось угрозы — во всяком случае, направленной на Къярта — но тот все равно подобрался.

— Хищники? — сдержанно спросил он.

— Да, наматывает круги тут один, — ответит юноша и громко цыкнул, рассчитывая спугнуть зверя. — Выбирает удачный момент, чтобы кинуться. Но пока я рядом с тобой, он не нападет.

Къярт бросил в сторону кустарника короткий взгляд. Неужели Клык? Кажется, перед тем, как его затащило в пространственный разрыв, он видел, как грив ринулся следом.

— Настырный гад, — убедившись, что хищник не собирается атаковать, юноша снова улегся. — В прошлый раз я, по доброте душевной, позволил ему уйти, и вот она — звериная благодарность. Собака дурная, — пробурчал он и закрыл глаза. — Я подремаю чуток, ладно? А то совсем с тобой забегался.

И он действительно уснул: лежа на животе, подложив под голову руки, точно сморенный жарой ребенок. Его плечи больше не казались такими широкими, как раньше, а принявшее безмятежное выражение лицо помолодело. В какой-то момент, он придвинулся ближе к догорающему костру, и Къярт, повинуясь спонтанному порыву, подбросил в огонь лежащие поблизости ветки.

Клык, если это был он, не решился показаться даже тогда, когда парень провалился в глубокий сон и засопел. Къярт не стал его подзывать. Если даже грив со своим несдержанным нравом и страстью бросаться на все живое и мертвое опасался нападать, то свернувшийся калачиком на земле юноша уж точно не был заблудившимся в лесу пугливым деревенским сорванцом.

…Один из рыцарей Орды?

Сначала Къярт прогнал промелькнувшую в голове чумную мысль. А затем все же перебрал воспоминания метаморфов об уничтоженной исполинами Орде. Нет, среди рыцарей ни одного из Пастырей никого похожего не было. Если только он не прятался в тени.

Юноша упомянул, что однажды Клык уже напал на него, и в итоге он позволил зверю сбежать. Что-что, а сбегать из драки было совершенно не в духе грива. Разве что только если расклад сложился далеко не в его пользу. В прошлом Клыка было всего несколько случаев, когда тот получал серьезные ранения, и только один произошел не на глазах у Къярта или Райза. Стычка с Ц-Цуззаравальшем.

Къярт скрипнул зубами. Осиротевший рыцарь Пастыря — последнее, что нужно было Огнедолу и лично им.

Окинув юношу взглядом, он сел поближе и протянул к нему руку. Он не собирался его убивать — только проверить свое предположение, узнать, как много энергии скрывается за личиной ребенка.

Къярт едва прикоснулся к плечу юноши, самыми кончиками пальцев — это не потревожило бы и водную гладь — и потянулся к энергии души.

Ее можно было сравнить с душой среднестатистического паладина. Запасы энергии не дотягивали до тех, которыми располагала Кара, хотя в какой-то момент Къярту показалось, что он что-то упускает.

Он не успел понять, что именно.

Юноша распахнул глаза, дернулся в сторону, затем перекатился через голову и, вскочив на ноги, принял боевую стойку.

— Ты что это удумал? — его губы растянулись в нервной улыбке, а в голосе впервые за все время прозвучали не предвещающие ничего хорошего нотки.

Голос!

Вот, что все это время не давало Къярту покоя! Знакомым был голос. Он не сообразил сразу, потому что в прошлый раз юноша говорил на другом языке. Но сейчас, когда тот выпрямился в полный рост и посмотрел на него снизу вверх — так же, как тогда — Къярт вспомнил. Этот голос и эта улыбка. Теперь он узнал и ее. Только в их заочную первую и последнюю встречу его клыки были намного заметнее.

— Я вспомнил тебя, — опираясь на бревно, Къярт медленно поднялся. Голова уже не кружилась, но слабость все еще тянула тело к земле. — Вспомнил твой голос. Это ты убил некромантов Зова Крови. Ты привел меня и Райза к дредноуту метаморфов.

«Еще свидимся, Къярт», — однажды сказанная юношей фраза всплыла из воспоминаний. А Къярт и забыл об этом обещании.

— Ой-ей, ты меня раскрыл, — юноша закрыл лицо ладонью и посмотрел на него сквозь растопыренные пальцы. Теперь, когда они оба стояли на ногах, стало заметно, что мальчик ниже его на целую голову. — И что дальше?

Къярт переступил с мест на место — держать себя вертикально, без опоры, было еще тяжело, — но юноша воспринял это движение, как угрозу, и отступил на несколько шагов.

— Стой, где стоишь. Не вздумай ко мне приближаться.

— Я всего лишь хочу поговорить.

— С рукой своей поговори! — обиженно выпалил юноша. — Я к тебе, значит, со всей душой: и водичку — на, и рябчика. А ты меня лапать, пока я сплю?! Я-то думал, мы — друзья, а ты…

Он поджал губы, и тряхнул волосами, будто пытаясь скрыть слезы.

— Я не собирался тебе вредить, — поспешил заверить Къярт.

— Вот как?

Юноша в замешательстве приподнял брови. Он почти поверил, ведь ему и не врали. Но в какой-то момент размышления в его голове потекли в ином русле, и он, прищурившись, с недоверием уставился на Къярта.

— И зачем тогда полез? Решил поприставать? Я, что, по-твоему, похож на девчонку?

Это предположение на мгновение сбило Къярта с толку. Пытаясь осмыслить прозвучавшие вопросы, он прошелся взглядом по лицу юноши, чьи черты и правда сложно было назвать сугубо мужскими.

— Нет, не похож, — заверил Къярт. — Послушай, ты все не так понял. Я, правда, хочу всего лишь поговорить с тобой о…

— А все уже, все! Коль ты оправился настолько, что уже и руки распускать начал, то я пошел.

— Да погоди ты!

Юноша швырнул в огонь приптянный в кулаке порошок, и пламя с шипением вспыхнуло, поднялось столбом вверх, ослепляя.

Когда перед глазами перестали плавать белые пятна, Къярт остался один на один с виновато притихшим костром.