Теория Гайи

27

Поздно ночью ветер на Пик-дю-Миди усилился. Разбиваясь о склоны гор, он поднимал волны снега, которые вздымались все выше, а потом рассыпались.

Через подвалы обсерватории тянулся длинный мрачный коридор, выкрашенный коричневой краской и залитый холодным белым светом. Большая часть дверей тут была закрыта. Кроме одной. Внутри на пыльном письменном столе стояла старая лампа с зеленым абажуром. Петер Де Вонк, полулежа в кресле, перебирал папки. Стенные часы показывали четверть первого ночи.

Петер просматривал содержимое папок тех сотрудников, с которыми познакомился в обсерватории: Эстевенара, Менара, Палиссье, Сколетти, самого Грэма — доктора биологии, специалиста в области изменений мозга, вызванных эволюцией. Грэм был заместителем директора по научной работе в Национальном институте здравоохранения и медицинских исследований (НИЗМИ), курировал программы по генетике, биологии развития и эволюции и биологии растений. Петер отметил связь между Грэмом и Эстевенаром: Луи Эстевенар работал в том же отделе по программе «Наука о нервной системе». Они с Грэмом были знакомы не меньше десяти лет.

Это полезно знать. Возможно, они друзья. Во всяком случае, хорошо друг друга знают. Это может пригодиться…

Три года назад Грэм ушел из НИЗМИ и начал работать в частной компании, о которой Петер никогда раньше не слышал. Там он заведовал отделом исследований и развития и, в частности, занимался изучением пластичности мозга. Петер заметил, что пять из шести исследователей, работающих сейчас на Пик-дю-Миди, прошли через эту частную лабораторию одновременно с Грэмом. Он проработал там только два года, а затем вместе со своей группой перешел в «GERIC».

Петер прочитал копию отчета, объясняющего механизмы функциональной геномики, и удивился, каким примитивным языком он написан. Значит, этот отчет был составлен для непосвященного. По обилию деталей и подробному обоснованию заявок на покупку материалов он понял, что отчет был предназначен для управляющего финансами. Для Ле Молля? Или другого ответственного лица, которое не имело никакого представления о генетике?..

Функциональная геномика занимается изучением поведения составных частей генома. Геном, совокупность наследственного материала живого организма, закодированная в ДНК, одновременно является техпаспортом и инструкцией по управлению организмом. Но Петер был потрясен, когда прочитал, что команда Грэма работала с человеческим материалом. Он никогда не слышал о «GERIC», но изучение генома человека не могло осуществляться без соответствующей материальной базы, публикаций, сотрудничества с другими программами. Кроме того, после заключения в 1995 году Бермудского соглашения каждый фрагмент расшифрованного участка генома должен быть немедленно опубликован в Интернете.[35] Короче говоря, такая работа не могла вестись тайно.

Наконец на последней странице Петер нашел информацию об этой загадочной компании. За аббревиатурой «GERIC» скрывалась Ассоциация по изучению и исследованию косметических инноваций.[36] Но это ничего не объясняло. Кто стоял за всем этим? Косметическая корпорация, создавшая тайную организацию, никак не связанную с ее престижным брендом, чтобы проводить какие-то сомнительные исследования? Но какая связь между функциональной геномикой человека и косметикой? Зачем это все? Чтобы создать новый потрясающий аромат? Очередное средство для макияжа? Что за бред!

А где Бен? Он взял с собой бумаги, сложил их в неприметную папку и как обычно отправился работать в гостиную. Может быть, он устал и пошел спать?

Наверху громко хлопнула дверь — ее закрыли так громко, чтобы Петер наверняка услышал.

Петер встал, ноги у него затекли, голова гудела от напряжения.

Тот, кто спускался по лестнице, старался идти тихо, но его шаги все равно были слышны в длинном коридоре. Петер насторожился: это был не Бен. Он подошел к двери кабинета.

Я не набросил цепь. Не повесил замок, когда вернулся! Петер проклинал свою беспечность.

Кто же это? Кто-то из людей Грэма? Или Фрежан?

Петер выглянул наружу. В коридоре показалась чья-то высокая фигура.

— Профессор Де Вонк, вы здесь?

Голос показался Петеру знакомым. В следующую секунду он узнал Жоржа Сколетти:

— Что вы здесь делаете?

— Ищу вас. Наверху было открыто, и я решил войти, а когда увидел сдвинутый шкаф, то понял, что вы обнаружили наши кабинеты. Вы сказали об этом Грэму?

— Нет, и я не уверен…

— Этого ни в коем случае нельзя делать!

Выражение, мелькнувшее на его лице, не оставляло никаких сомнений: Сколетти панически боялся Грэма.

— Не беспокойтесь, я и не думал этого делать.

— Пойдемте! Если меня увидят выходящим отсюда, они догадаются… На кухне будет безопаснее.

Петер, наоборот, считал, что лучше разговаривать здесь, но решил не спорить. Сколетти попросил Петера пройти вперед и подать знак, если путь свободен.

В большой холодной кухне Сколетти взял бутылку виски и два стакана. Они сели в дальнем углу, у полок с кондитерскими изделиями. Единственным источником света была настольная лампа, которую Сколетти поставил между ними.

Петер понял, почему Сколетти привел его на кухню: отсюда было много выходов, и, если кто-нибудь появится, Сколетти сможет тут же исчезнуть.

Из него вышел бы отличный секретный агент, усмехнулся про себя Петер.

Сколетти был напряжен, натянут как струна.

— Спасибо за пароль для диска, — начал Петер.

— Вы прочитали?..

— Да, но ничего не поняли. Признаюсь, я немного запутался. Что вы изучаете? Вначале я думал о картографии мозга для исследования механизмов насилия и разработки ингибиторов, но теперь я сомневаюсь. Вы ищете запах, снижающий агрессивность?

Сколетти налил виски в оба стакана и поднес свой к губам.

— Нет, не совсем, — сказал он, переведя дух. — Я все расскажу, но вы должны пообещать, что поможете мне.

— Как именно?

— Во-первых, пока мы здесь, вы не подаете виду, что вам что-то известно. Одна заговорщическая улыбка или взгляд, и всё будет кончено. Я сам приду к вам, когда смогу. Правила устанавливаю я. Во-вторых, когда все раскроется, вы будете ходатайствовать за меня. Я совершил чудовищную глупость, ввязавшись в этот проект. И я сожалею. Мне не нравится то, что они делают, и я не хочу быть к этому причастным.

— Почему вы не ушли? Ведь вас станут обвинять, когда…

Сколетти потряс головой:

— Уйти невозможно. Если ты попал в проект, уйти невозможно.

— Но вы же свободные люди…

Сколетти положил ему руку на плечо:

— Нам известно такое… Они не могут позволить, чтобы информация вышла наружу! Если это станет известно, на всей планете начнется анархия, террор!

— Объясните, я не понимаю…

Сколетти сделал еще глоток виски:

— Нужно рассказывать по порядку. Тринадцать лет я работал на одну фармацевтическую корпорацию…

— «Кинкей и Прауд». Знаю, я читал ваше досье.

Сколетти посмотрел ему в глаза:

— Два года назад меня переманила группа Дэвида Грэма. Они предложили работать на небольшую компанию с большими средствами и амбициозными проектами по изучению мозга, в частности его пластичности. Через несколько месяцев я узнал, что большая часть наших работ перепродается французским военным. Нам обещали хорошие деньги, и мы должны были очень спешить, чтобы опередить конкурентов. В мире науки уравнение дьявола выглядит так: спешка, помноженная на миллионы евро, равняется готовности пойти на все. Спаяв нашу группу всеми доступными средствами (работа на износ шесть дней в неделю, полная изоляция, общий успех), Грэм постепенно стал давить на нас, чтобы заставить пойти на нарушение правил. Возможно, со стороны это покажется глупым, но изнутри всё выглядит иначе: вы втянуты в коллективную гонку к финишной черте, к победе. Прибавьте к этому адреналин, и вы уже не можете больше остановиться. Ваша группа — самая лучшая, она пожертвовала всем, чтобы этого добиться. Вы всего в шаге от того, чтобы стать лучшими в мире, но конкурент может вас опередить — не потому что он сильнее, а потому что у него больше денег и он воспользовался вашими открытиями и выиграл время. Это невыносимо! И тогда темп увеличивается, и начинаешь все сильнее злиться на начальство — и заканчиваешь незаконными экспериментами на людях, которые соглашаются на это за деньги. Сначала это нищие студенты, потом бездомные, потому что они не так болтливы, а кроме того, им никто не поверит.

Петер почувствовал, что ему тоже нужно выпить.

— Но случилось что-то непредвиденное, да? — спросил он.

— Все было в полном порядке. Под контролем. До самой последней недели.

Сколетти вдруг опустил глаза и уставился в свой стакан:

— Мы слишком торопились. Мы были истощены. Уже почти месяц никто не был дома, мы жили в лаборатории и работали как одержимые. Некоторые в результате лишились семьи. Однажды вечером один из наших подопытных заплатил слишком высокую цену — у него произошли необратимые повреждения мозга. Мы превратили его в овощ. Проект провалился, конкуренты нас опередили, и вся наша жизнь полетела под откос.

— И тогда к вам явился Ле Молль?

— Ле Молль? Нет, он всего лишь пешка! Когда мы считали, что нам конец, к нам пришел Грэм. У него был для нас запасной выход. Особая работа, единственный проект специально для нас. Очень хорошо оплачиваемый. Я прекрасно помню, как он сказал: «Учтите, это не столько увлекательно, сколько… жизненно необходимо. Для человечества. Это работа, о которой каждый из вас мечтал. Это настолько важно и срочно, что с этим не справится никто, кроме вас. И знаете почему? Потому что мы не можем позволить себе ждать разрешения политиков и следовать бесконечным протоколам. Нужно действовать быстро. Нужно отлично выполнить это задание. От этого зависит будущее человечества. Нужно опередить время. И на этот раз нам дадут возможность преуспеть. Речь идет о выживании нашего вида».

— И вы, конечно, не смогли отказаться, — закончил Петер.

Сколетти поднял указательный палец:

— Знаете, что мне сейчас пришло в голову? Случай с тем беднягой, которого мы превратили в идиота, — все это было подстроено Грэмом и теми, кто им командует, чтобы подготовить нас, чтобы сформировать группу, готовую работать в подполье, потому что у нее больше нет выбора. Они манипулировали нами. Они нас уничтожили, а потом возродили из пепла, чтобы мы беспрекословно им подчинялись!

Где-то рядом скрипнула дверь. Сколетти вскочил.

— Это, наверное, Бен, — успокоил его Петер.

— Думаю, что нет!

Сколетти встал и выглянул в столовую, Петер последовал за ним. Дверь, ведущая из столовой в коридор, была открыта…

— Сомневаюсь, что ваш коллега ходит ночью по коридорам с фонариком! — Обезумев от страха, Сколетти бросился обратно в кухню.

— Стойте!

Петер не смог удержать его, Сколетти уже открывал дверь в противоположном конце кухни. Он прошипел:

— Нас не должны видеть вместе!

— Там внизу есть камера, для чего она?

— Ею никогда не пользовались. Мы проводили наши эксперименты на острове. Всё, мне пора!

— Жорж, над чем вы работаете вместе с «GERIC»?

— Долго объяснять. Я приду к вам завтра, если смогу. Мне нужно вам многое рассказать.

Петер настиг его и схватил за рукав:

— Жорж, пожалуйста, скажите мне!.. Вы проводите опыты на людях, да? Генетические эксперименты на человеке?

Сколетти смотрел на Петера. Казалось, он не хочет отвечать, чтобы не навредить ему. Чтобы защитить. Но от чего?..

— Всё гораздо хуже. И мне по-настоящему страшно, — сказал он.

В столовой медленно повернулась ручка двери. Сколетти бросился прочь, но успел прошептать:

— Найдите папку «Теория Гайи»! С этого всё и началось!