Теория Гайи

50

Было облачно. Ночь опустилась на Фату Хива всего за несколько минут, тьма окутала каждый уголок. Эмме пришлось включить фонарь.

Она была совершенно обессилена, непрекращающееся шлепанье капель по листьям, липкая влажность и страх опоздать истощили ее физические и моральные силы.

Но она по-прежнему быстро шла вперед. Устраивая время от времени короткие привалы, они прошли много километров, миновали перевал и спустились в долину. Монговиц безропотно следовал за Эммой. Всегда начеку, он следил за каждым подозрительным звуком, доносящимся сквозь шум дождя.

В небесах загрохотало, ветер усилился, сверкнули первые молнии.

Эмма яростно пробивалась вперед. Ее подгоняло страстное желание спасти Матильду и Оливье. Волдыри на ее ногах начали кровоточить, царапины саднили, боль стала невыносимой.

Она думала о детях. О том, что с ними могли сделать. О том ужасе, который они испытывали. Она не остановится, даже если ей придется потерять ногу.

Разразилась гроза. Она прокатилась по горам, обрушив потоки воды на скалы и деревья. Пальмы стонали, ударяясь друга о друга тонкими и длинными стволами. Ударил гром, за ним вспыхнуло несколько молний, осветивших темное небо над маленьким островом. Гром перекатывался с одной вершины на другую и стихал где-то над океаном.

Они шли уже почти шесть часов, когда Монговиц коснулся ее плеча:

— Мы, наверное, уже недалеко?

Ему пришлось кричать, чтобы она его услышала.

— Мы в долине, но я ничего не вижу. Нужно подождать, когда в лесу станет светлее, сейчас невозможно сориентироваться.

— У вас есть план, как войти внутрь?

Эмма вдруг поняла, что понятия не имеет, как осуществить задуманное. Она ушла с одной целью — спасти детей, а как — неважно, она была уверена, что на месте что-нибудь придумает. Сейчас, когда вскоре предстояло проникнуть в ангар, операция уже не казалась ей такой простой.

— Нет, — призналась она, — тогда, в первый раз, мы с Тимом просто вошли туда.

— После побега пленников они, наверное, выставили охрану!

— Не думаю, что они на это способны.

Молния вновь высветила черные стволы, и Эмме показалось, что она увидела среди растительности просвет. Следующий сноп вспышек отразился на большой стене белого ангара. Эмма схватила Монговица за руку, чтобы остановить его.

Она выключила фонарь, и они на четвереньках подобрались к краю опушки. Боковая калитка в ограде была открыта. Эмма не заметила никаких признаков жизни.

— Они или внутри, или ушли, — решила она и встала, чтобы подойти ближе.

— Или спрятались, — сказал Монговиц, удерживая ее.

Он указал на строение из листового железа, откуда на базу поступало электричество. Вспыхнула молния, и Эмма увидела человека, сидящего в темноте. Верхняя часть его головы выглядела жутко, из нее выпирала какая-то черная масса.

— Я не очень хорошо разглядела его, — призналась она. — Он как-то странно выглядит.

Монговиц сосредоточился, стараясь понять, где остальные.

— Это единственный, больше я никого не вижу, — сказал он наконец. — Но они могут быть где-то еще, например затаиться наверху, на сторожевых вышках.

— Оттуда видно дверь ангара, он обязательно меня заметит.

— Нужно немного подождать — возможно, они обнаружат себя.

Эмма сжала рукоятку мачете:

— Нет, дети внутри, и одному богу известно, что с ними. Больше ждать нельзя.

— Если вы пойдете прямо сейчас, вы им ничем не поможете. Эмма, поверьте мне. Лучше подождать полчаса и понять, где находится враг, чем безрассудно кидаться навстречу опасности.

Эмма вздохнула и от гнева и бессилия вогнала мачете в землю.

Небеса продолжали низвергать потоки воды на ангар с надписью: «GERIC». Никакого другого охранника, кроме этого, они не заметили. Прошло двадцать минут, и Эмма не выдержала:

— Я иду. Постараюсь застать его врасплох. Вдвоем мы справимся с ним.

— С вашим мачете? Вы уверены, что вам это удастся? Убить человека, даже если он настоящее чудовище, непросто, особенно холодным оружием.

— Вы недооцениваете мою ярость.

Монговиц осмотрелся и заскрежетал зубами. Его рубашка и брюки были разорваны, он был весь в ссадинах, но ни разу не пожаловался и не остановился. Больше всего он был похож на обычного кабинетного работника, но он шел навстречу опасности и не бросил Эмму в беде.

— У меня другой план, — заявил он. — Я уверен, что он тут не один. Я выманю их в лес, а вы войдете и постараетесь найти детей.

— Жан-Луи, это безумие! Эти твари видят в темноте! Они схватят вас!..

— Посмотрим. Если в полночь меня не будет на пристани, значит, вы оказались правы.

Прежде чем она успела удержать его, Жан-Луи Монговиц вышел из укрытия и побежал к забору. Эмма смотрела, как он удаляется, и в горле у нее стоял ком. Этот человек, который, должно быть, ничем особенным не отличался в кулуарах Еврокомиссии, оказался мужественнее, чем большинство тех, кого она знала.

Как только Монговиц поравнялся со сторожевой вышкой, часовой выскочил из будки и погнался за ним. Его руки были такими длинными, что доставали до земли… Эмму била дрожь. Как это возможно? Жан-Луи был еще под прикрытием темноты, его невозможно было засечь так быстро!

В следующую секунду из бунгало выскочила еще одна тварь и бросилась вслед за первой. Они бежали, издавая зловещий вой.

Это были не люди, Эмма ошиблась.

Жан-Луи услышал их, замер на месте, а потом помчался в лес. Эмма так и не узнала, кричал ли он, чтобы привлечь их внимание, или оттого, что осознал, насколько безумный поступок совершил.

Как только все трое скрылись в лесу, Эмма схватила мачете и бросилась к ангару.

Монстры там или нет, Матильда и Оливье не должны умереть.

Эмма проскользнула, стараясь по возможности продвигаться в укрытии, и обозрела ухоженную лужайку, чтобы удостовериться, что никто не охотился за ней.

Потом она вошла в ангар.