Теория Гайи

64

Аллан с трудом держался на ногах.

Он не спал уже два дня, его сердце билось как сумасшедшее с тех пор, как эти ненормальные захватили яхту. Он был в таком состоянии, что самоубийство уже казалось ему неплохим выходом из положения. Захватчики не следили за ним, когда он стоял у штурвала. Они хотели только одного: чтобы их доставили на Таити, — и проводили время с Карлой и Жози. Вначале женщины кричали, и это было невыносимо. Даже вой ветра не заглушал их стонов. Затем они замолчали. Аллан даже подумал, что они мертвы, но потом они вновь стали стонать. Это повторялось каждый раз, как один из этих подонков желал развлечься.

Имел ли он право выброситься за борт и бросить обеих женщин? Они были уже полумертвыми, эти ублюдки не церемонились с ними. Нужно было смотреть правде в лицо. Аллан слышал, как они говорили между собой по-французски. Один из них сказал, что может достать фальшивые документы, что нужно просто на время затаиться, а потом они смогут уехать, куда им заблагорассудится. Затаиться и не оставлять свидетелей, понял Аллан.

Но через десять минут надежда стала возрождаться.

Седой подошел к нему. Это был немец, и он, кажется, был главарем.

— Ну и что? — сказал он.

— Мы уже близко, теперь, когда ливень закончился, это проще, — объяснил Аллан. — Я сориентировался… Тогда я ошибся, но теперь мы на правильном пути.

Он говорил как можно более жалобно, надеясь, что его не будут бить. Он не мог больше выносить побои. Конечно, из-за него они потеряли много времени, но ведь была буря, и он испугался… Он ведь всего лишь человек… Они должны понять!

Седой ударил его ногой в спину, и Аллан согнулся пополам.

— Я сказал, тридцать часов, а ты собираешься плыть шестьдесят? Ты что, хочешь меня обмануть?

— Нет, нет, нет! Клянусь, что…

Еще удар в бок. Аллан почувствовал, как у него сломалось ребро.

— Я же хорошо с тобой обращаюсь, не оторвал тебе яйца и не отрезал язык, ну?

Аллан указал на свое оборудование.

— Смотрите, я вам сейчас покажу, — сказал он с искаженным от боли лицом, — мы уже почти на месте. Обещаю, мы будем там еще до наступления ночи. До наступления ночи!

Он заплакал. Седой с отвращением посмотрел на него:

— Я заставлю тебя пить бензин. Я подожгу тебя, если ты врешь. Молись, чтобы я увидел землю до наступления сумерек.

Когда он вышел, Аллан включил радар. Эхо продолжало приближаться, и теперь Аллан мог уже точно сказать, что идет прямо на звук.

Помощь. Надо продержаться до ее прихода.

Через час корабль военного морского флота возник на горизонте, но убийцы заметили его только спустя пятнадцать минут.

— Черт! Это армия!

Прибежал Седой:

— Это ты вызвал их?!

— Нет, нет! — умоляюще закричал Аллан. — Я тут ни при чем! Нужно вести себя естественно, и они пройдут мимо!

Но он сам не верил тому, что говорил. И надеялся как раз на обратное.

Седой ничего не сказал, но в его взгляде промелькнуло обещание медленной и мучительной смерти.

Корвет подошел ближе к ним.

Зарычал громкоговоритель: «Ложитесь в дрейф, готовьтесь принять шлюпку!» Приказ прозвучал несколько раз.

— Если мы не подчинимся, будет хуже, — предупредил Аллан. Его нервы были напряжены, он надеялся на спасение и не верил в него.

Трое насильников хотели сопротивляться, но Седой велел им замолчать:

— Идиоты! Если мы попытаемся удрать, они в два счета нас догонят! Выбора нет! Ты спустишься и спрячешь баб. Пусть они заткнутся. — Он повернулся к Аллану: — А если ты пошевелишь хоть пальцем, я тебя прирежу, даже если это будет последнее, что я смогу сделать.

Аллан кивнул и остановил яхту. Корвет замер в трехстах метрах.

— Почему они стоят так далеко? — спросил один из бандитов.

— Не знаю, — прошептал Аллан.

Больше всего его удивляло отсутствие движения на палубе. Не было видно шлюпки, никто не собирался брать их на абордаж.

Внезапно башни носовой части повернулись в их сторону.

Аллана охватило страшное предчувствие.

Шесть пушек нацелили черные жерла прямо на него.

Последнее, что он увидел, были вырвавшиеся из них гигантские языки пламени.