Теперь я Волан-де-Морт?

Глава 55. Возвращение.

Сидеть в пустоте — очень скучно.

Раньше мне надоедали кошмары. Часто снилось, что я вернулся, а все Пожиратели болтаются на виселицах. Я бы над этим посмеялся, но я — маг. Вдруг это вещие сны? Но я всё равно посмеюсь: я не верю в пророчества.

Как только на четвёртом месяце я сделал себе кровать с функцией просмотра воспоминаний во сне, сны перестали меня мучить. Правда, для этого пришлось разобрать один из муляжей бузинной палочки — из трансфигурированного материала артефакт не под силу сделать никому.

Я перепробовал почти всё, кроме гарантированного самоубийства. Были попытки перемещений самому или Нагайной, одной Нагайной, я звал домовиков, делал порталы, слал Патронуса и Антипатронуса, превращался в форму чистого разума (бесплотный дух Тёмного Лорда в пустоте), пытался достучаться до своих «крестражей»… И многое другое. Не удалось, клетка безупречна.

Канала подпитки своего заклятия-картины я не чувствовал. Я добился магического истощения и не выделял магическую энергию — безрезультатно. За всё время моего существования здесь мирок не сжался ни на дюйм.

Я пытался сломать барьер — бестолку. На шестом месяце я подумал натрансфигурировать ядерную бомбу и взорвать её у края тюрьмы, будучи у противоположного края. Но трезво оценив свои шансы выжить, решил отказаться от подрыва уже трансфигурированного заряда. А ведь у меня нет никаких гарантий, что за этой сферой других барьеров больше нет!

У меня остались уж совсем бредовые идеи. Например, превратиться в магическую энергию и свалить отсюда. Только это невозможно, потому как маги так и не нашли элементарную частицу магии. А даже если бы это было возможно, был бы вопрос как собраться вновь.

Проблема в том, что классические подходы оказались бессильны. Допустим, ты залез в чью-то сумку с расширением пространства. Это «расширенное пространство» ограничено — правильно, материалом самой сумки. И если этот край серьёзно повредить — ты либо умрёшь, когда пространство сузится до прежнего уровня, либо успеешь убежать. Самая простая аналогия — надутый воздушный шарик, который пробивает пуля. Если ты успеешь убежать из шарика до того, как пуля достигнет противоположной стенки — выживешь, если нет… Сожмёшься вместе с шариком во столько раз, каков был коэффициент расширения пространства.

Но здесь неправильные стенки! Более того, судя по косвенным признакам время здесь течёт иначе, быстрее… А сколько бы ты не чудил с Чарами Незримого Расширения, время не изменишь!

Пытаясь проверить правильность своих мыслей я сделал Незримое Расширение на кармане своей мантии — обычный пространственный карман, а не тот ужас где я нахожусь.

Сейчас же я чувствовал себя калькулятором, который пытается делить на ноль.

На восьмом месяце попыток выбраться или наладить связь меня осенило: выход должен быть там же, где вход! Только вот по крайней мере изнутри я всё уничтожил — именно поэтому Альбус не смог меня отсюда вытряхнуть: сигнал связи с картиной исчез. И чтобы отсюда вылезти, я должен добиться прежнего уровня сигнала. То есть мне надо восстановить всё разрушенное как было, а потом уже искать выход.

Я обмерил свой мирок. Идеальная сфера радиусом 360 метров. Много это или мало? Это значит, что её объём около 195 миллионов кубических метров… Страшные цифры, мне лично приятней 0,2 кубических километра.

Как всё восстановить? Ответ напрашивался сам собой — трансфигурация. Но к тому моменту, как я наколдую последний предмет, первые уже распадутся! Значит, нужна вечная трансфигурация.

Теперь осталась самая малость — заполнить этот объём. Уничтожил я всё содержимое мирка быстрее чем за минуту, сколько я буду это восстанавливать?

Если вдуматься, это не так уж и много: меньше объёма Хогвартского озера. А вторая хорошая новость, это что половина этого объёма — воздух. А два кубометра земли и два кубометра воздуха — это совершенно разная работа, потому что при трансфигурации неживого критична в первую очередь масса, а потом форма.

Также мне не нравилось, что идея изначально основана на предположении. Но ничего другого уже не осталось.

Ситуацию осложняло то, что я решил всё это сделать вечной трансфигурацией — как это ни парадоксально, при таких объёмах лучше один раз хорошенько вложиться, чем тратиться на периодическую поддержку трансфигурации.

Я посчитал, сколько на это уйдёт времени, если делать вечной трансфигурацией из ничего (точнее, из моей магической энергии). Слишком много, я столько не проживу.

А вот просто вечная трансфигурация из чего-то существующего давала шанс справиться за приемлемый срок. Особенно если что-то натрансфигурировать, а потом увеличить это в объёме. Причем трансфигурация дастся проще, если делать из того, что было частью тебя — в идеале — кровь. И перед трансфигурацией это нечто надо тоже в объёме увеличить… Если я всё правильно прикинул… Потребуется лет шесть!

Чуть в Нагайну Круциатус не кинул. Если считать два кубометра на могилу — хватит всю Великобританию похоронить, не магическую, а маггловскую, с запасом. Как же не хочется начинать… Но надо — ведь даже попытки достучаться до своих «крестражей» закончились ничем.

Я приступил к осуществлению своего безумного плана. В центре моего мирка теперь висел шарик из моей крови, объёмом в два стакана. Он постоянно уменьшался в размере и я его периодически подновлял, но в результате получил для всего мирка силу тяжести в 0,01 земной — чтобы трансфигурированные предметы не разлетались.

Мне удалось из наколдованной воды, фрагментов своего тела и тела фамильяра варить кроветворное зелье и зелье, ускоряющее рост волос и ногтей. Кровь, волосы, ногти, отходы жизнедеятельности я увеличивал в объёме и трансфигурировал в грунт и укладывал его в сфере.

Я никогда не любил художественную литературу. В книгах можно легко написать: не ел неделю или обстрел продолжался весь день. Но одно дело — пролежать весь день под обстрелом, а другое — об этом написать. Я проклинал Дамблдора, использовал для тренировок трансфигурированных манекенов в его форме… Но объём этой проклятой сферы стал заполняться. Хотя я себе вру — он заполнялся очень медленно, мне просто очень хотелось отсюда выбраться, я напоминал себе узника, что царапает ногтями деревянную дверь изнутри. Но получалось забавно — этот мир будет создан примерно на одну десятую из говна… Надеюсь, что я не увижу зарождения здесь жизни.

Увы, почти вся магическая энергия уходила на работу. Я лишь немного поддерживал форму, чтобы не заржаветь. Поэтому я занимался в основном тем, что не могло меня отвлечь от трансфигурации и не могло уничтожить материю: я тренировал метаморфизм на себе. Сначала мне удалось освоить вид прежнего Тома Реддла — человека-крокодила. Потом я разобрался с обликом Елены и Дамблдора. К восьмому месяцу заточения я начал работу над «боевым телом», что разработали для меня Лестрейнджи, благо с моей памятью и ментальной магией забыть что-то совсем было сложно.

И тогда случилось это. Я всерьёз хотел это отметить, но не знал как.

Я регулярно посылал сигналы Пожирателям и слушал сигналы от них. Увы, проиграть сигнал с другой скоростью не удавалось. Точнее, удавалось, но замедление или ускорение в пару раз ничего не давало.

Больше всего я надеялся на метку Малфоя с расширенным функционалом. По идее, по ней можно передавать визуальную информацию в мозг Люциуса. Но сколько бы я не концентрировался на картинках, мне не удалось передать Малфою ничего.

Но новости пришли со стороны обычных меток. Когда от Беллатрисы, Лестрейнджей и ещё половины Пожирателей Внутреннего Круга стали идти одинаковые последовательности сигналов, я предположил, что это что-то значит. Через пару дней работы, мне удалось распознать в этом простейший шифр на чем-то вроде двоичного кода. Ещё через пару недель, варьируя последовательность «вызов — отсутствие вызова» с разными интервалами, я смог не только принимать информацию, но и передавать. Я докричался до своих. Это был успех!

Хорошие новости на этом не закончились. Мне удалось выяснить у своих слуг, сколько они меня ищут. Что я могу сказать… Искусственный мирок Альбуса потряс смех, которому мог позавидовать Том Реддл. Меньше двух дней!

Опытным путём мне удалось установить, что время здесь идёт в 153 раза быстрее! Теперь понятно, почему не удалось образы скинуть Малфою — для передачи картинки должны концентрироваться он и я синхронно, а как это сделать, если секунда его концентрации равна 153 моим? Тут у ментального мага любого уровня мозги не справятся. Думать медленнее? Медленнее думать, думать медленнее?! Это как?

А вот что дальше делать? Сказать своим, что я неизвестно где в неразрушимом пространственном кармане? Чтобы мои мне сразу на поминки скинулись и пошли в очередь к Альбусу сдаваться?

Подумав, я решил не приказывать своим исправить всё хроноворотом: даже если они меня спасут, я вляпаюсь в картину в следующий раз и не факт, что без свидетелей. Это если предположить что я поверю кому-то из будущего, что Альбус победит меня при помощи картины.

Поэтому я сообщил, что я срочно отправился искать некий артефакт, что нейтрализует Бузинную Палочку Альбуса Дамблдора. И мне нужен совет в пространственной магии — предмет так хитро запрятали! Вернусь скоро, в течении месяца. А что, вдруг правда вернусь? Месяц там — пятнадцать лет здесь.

Поговорив при помощи последовательных жжений с Эдвардом и остальными я одобрил его политику и велел остальным его слушаться. Велел Эдварду искать, как вытащить нечто из пространственного кармана, у которого привязка уничтожена изнутри и снаружи. При этом сам карман создан при помощи Тёмной Магии с копированием элементов зеркала Еиналеж, а потом это доработано Альбусом Дамблдором Бузинной Палочкой. Бедный Эдвард… Ладно, если будут вопросы, совру что я пошёл крестраж Альбуса Дамблдора доставать. Хотя какие ко мне могут быть вопросы, когда вернусь? Круцио и нет вопросов.

Поэтому пока я делаю привязку изнутри мирка — картину с заклинаниями, Пожирателям я велел делать привязку снаружи, только не объяснил зачем и что внутри — я. Если проще, то им требовалось нарисовать такую же картину как была. И наложить на неё те же, или хотя бы похожие чары. А потом я попробую магически убедить реальность, что картина у Пожирателей и картина вот здесь — одно и то же, зайти в рисунок здесь и выйти из рисунка там. А мирок восстановить ради прежнего уровня сигнала. Бредово, но примерно похоже на каминную связь или сквозное зеркало.

Представляю степень изумления Эдварда и Малфоя — Лорд свалил неизвестно куда, а теперь требует, чтобы мы нарисовали ему картину, иначе отказывается возвращаться.

Но больше всего меня изумила Белла: она призналась, что вскрыла мой сейф и нашла предметы основателей. И не нашла ничего умнее, чем попытаться раскормить дневник Тома магами! На фоне этого вопрос: «А правда ли вы пошли за Амулетом Слизерина или Третьим даром Смерти?» уже не котировался.

Я сразу велел ей спрятать всё как было. Что думать насчет кормления «крестража» магами я даже не знал. По идее, это должно привести к загрузке сознания той части души, что там живёт и её частичному воплощению. Только вот там личности не осталось, так что я не знаю, что будет. Посмотрю как вернусь.

Мне сообщили, что попытка захватить маггла, что рисовал картину, закончилась неудачей, но обошлось без потерь во Внутреннем Круге. А дальше начались проблемы — никто, даже мои домовики и Белла, не видели картину, которую нужно нарисовать. Пришлось объяснять, что они должны нарисовать последовательностью двоичных сигналов. Это было непросто: я наколдовал копию картины здесь по памяти, расчертил её сеткой координат, каждому цвету присвоил свой код и начал это посылать. Интересно, у них хоть похоже получится? Нет, то что они нарисуют изображение точно я не сомневался, но заклинания моего авторства они как повторят? А ведь я не знаю, только догадываюсь, что Альбус с картиной делал.

Я рисовал такую же картину внутри искусственного мирка, пока Пожиратели делали картину снаружи. Точнее, не рисовал — ни я ни Том не умели рисовать, хотя Том хорошо чертил, в основном руны. Я просто копировал с наколдованной картины на новую. Но поскольку бессмысленно делать артефакт и амулет из наколдованных материалов, на полотно картины ушла моя одежда (теперь я ходил в трансфигурированной) и ещё одна волшебная палочка (из древесины волшебной палочки сделал тонкий слой бумаги), а краски я получал путём химических реакций (с магическими катализаторами) из самого себя. Теперь список того, что я ненавижу дополнится ещё одним пунктом — живопись. Проклятый маггл, нарисовал бы Чёрную Сферу как ученик Малевича! Нет, давай я деревья разными нарисую! Чтобы он сдох вместе с Дамблдором!

Я очень хотел использовать данное мне время, чтобы стать сильнее, но не получалось. Здесь нет полигона, нет лаборантов под Империусом для опасных экспериментов, нет материала, да и почти вся моя энергия и время направлены на поиски выхода, а остатки — на поддержание своей жизни: регенерация воздуха, поддержание тяготения и прочее. Поэтому сколько бы я здесь не просидел — я выйду не новой смерть-машиной, а в лучшем случае отработаю несколько приёмов. Ладно, если бы маггл попал сюда — он бы был вообще беспомощен. Хотя, попал бы сюда маггл, может это только для магов?

Также у меня была мысль оставить себе этот пространственный карман, после того как вылезу. Но как? Он почти наверняка схлопнется как только я уйду. Крестраж здесь спрятать? Боязно — вдруг я потеряю наследство или оно мутирует. Я целиком за эксперименты, но не на себе. Знаю я эти «новые методы»: хорошо если один раз из десяти работают как надо.

Вновь и вновь я работал. Взять волосы или ещё что-нибудь, увеличить в объёме. Трансфигурировать в грунт. Увеличить грунт в объёме сферы. Прилечь отдохнуть, тренируя остатками магии метаморфизм. Повторить несколько десятков тысяч раз до победы.

Что я могу сказать — я точно не наследник Слизерина. Сначала по своей глупости влез в картину, которую сам же подарил врагу. Теперь своим трудом искупаю ошибку. Работаю лучше десяти Пуффендуйцев. Надо будет украсть Распределительную Шляпу и проверить, что она обо мне скажет. Думаю, она скажет: «Пуффендуй!»

Примерно через два месяца работы я заметил, что трансфигурация мне стала даваться немного лучше. С Эдварда, Беллы, Малфоя и Руквуда я требовал отчета четыре раза в их день по их времени. На третий день моей отлучки в реальном мире Дамблдор накрыл наш концлагерь. Эдвард не сумел всех быстро собрать без метки, а может кто-то задержался… Короче, моим удалось продемонстрировать сто первый приём боевого мага — бегство. Но Дамблдору удалось спасти кучу людей и накрыть всё оборудование. Его популярность взлетела до небес. Роули объявили в розыск. Из всех объяснений самое реальное — Дамблдор как-то чувствует смерть.

Словно этого было мало, Скримджер тоже показал характер: семьи Трэверсов и Яксли некогда поддерживали Грин-де-Вальда, поэтому Министерские, опасаясь рецедива, решили забыть про презумпцию невиновности и сунуть их в следственный изолятор и поискать метку до конца гражданской войны. Трэверс сел, а когда нашли метку он кричал, что под Империусом, но с недавних пор фраза «Я был под Империусом» это синоним «Я Вас всех красиво поимел.»

Яксли удалось сбежать от авроров, он сейчас официально в розыске. Конечно, не всё так гладко: Министр Магии посадил полтора десятка невиновных. Но это значит, что мне не стоит задерживаться…

Также неизвестные начали распространять слухи, что Тёмный Лорд ранен в бою с Дамблдором и временно небоеспособен.

На фоне этого рекордные потери оборотней и великанов — мелочь.

Нет, прикормленная пресса в Англии и у соседей взвыла. Правительство обвинили в тирании, внесудебных расправах. На аврорат вылили океан помоев и озеро сверху. Кое-кто на международной арене сделал вид, что поверил. Бельгия начала переговоры с Пожирателями о ненападении, а Франция объявила у себя отзыв авроров из отпусков. Магическую Англию завалили нотами протеста, а в страну устремились новые партии оборотней — мстить.

Три дня там — полтора года здесь. Я уже наделал прилично грунта. Нарисовал картину и начал её зачаровывание. Угробил заготовку под картину, начал делать новую картину. В этот раз на холст пошла палочка для «законной магии». В дальнейшем не хотелось бы ошибаться — у меня осталась только волнистая Палочка Елены и вишнёвая Фрэнка Лонгботома, а если останусь без палочек, я буду магичить в десятки раз медленнее… То есть не выйду отсюда никогда, разве мирок сам разрушится со смертью Альбуса.

Сейчас я варил зелья. Зельеварение — вещь тонкая. Смешиваешь свою магическую энергию с магией ингредиентов и получаешь «жидкое заклинание». Что-то среднее между заклинанием и артефакторикой, намного более медленное чем обычная магия, но в отличии от артефакторики всегда одноразовое. Гипотетически, из чего угодно можно сварить что угодно. Только при действии таким алгоритмом быстро выясняется, что нужно либо бесконечное количество магической энергии, либо бесконечное количество ингредиентов.

Поэтому все, кроме больных на голову исследователей, которые могут бодроперцовое год готовить, варят по рецепту. Если очень надо, разрабатывают состав под зелье с нужным эффектом.

У меня же было всё наоборот — отталкиваюсь от списка ингредиентов, что есть и трансфигурированная лабораторная посуда: котлы, ложки и прочее. Это было адски, но за три года я научился варить по новому три старых зелья.

Во-первых, кроветворное, на которое затраты магии в семнадцать раз выше, чем на стандартное и варится в три раза дольше. При этом оно ничуть не лучше стандартного. Но я не жалею — без него работа шла бы намного медленнее.

Во-вторых, стимулирующее зелье. Чувствовал себя всегда как под ударной дозой кофе.

В-третьих, зелье для закрепления трансфигурации, которое использовал как обмазку. Вот оно мои надежды не оправдало. Нет, работало оно хорошо, но вот его объёмы были очень малы и оно практически ни на что не повлияло.

За работой настал день, который я решил отметить — два года как я здесь. Из подручных ингредиентов я сварил особое зелье — на вкус жуткие помои, но оно давало эффект опьянения, главное много не выпить. Пить пришлось отключив вкусовые рецепторы — иначе рвало. И это не удивительно: в состав зелья среди прочего входила моя желчь. Нет, у Тома был большой опыт разделки людей на ингредиенты, но ему и в голову не могла прийти мысль под частичной анестезией использовать себя как ингредиент.

Я не склонен к саморефлексии, но сегодня я размышлял. Правильно ли я всё сделал? Нет, то что Тому не надо было делать крестражи, а доказывать, что ты белый и пушистый, и рваться во власть относительно мирно (не забывая о ментальной магии), это очевидно. В идеале — стать учеником Дамлдора или Фламеля, если те откажут — набираться авторитета в министерстве, а став Министром Магии велеть Элисону проводить нужные исследования. Совершенно законно.

Также имел смысл политический брак. С кем-нибудь из старой аристократии, у кого есть деньги, влияние и информация. Как это ни парадоксально, лучше всего подошли бы Блэки.

Всё это Том провалил. Государство перед тем как использовать, теперь придётся поставить на колени — а это годы, а потом ещё годы вытаскивать из руин и ловить партизан. Дамблдор мне ничего под пытками не скажет, а ведь если бы Том вернулся из своих путешествий весёлым, загорелым, с кучей детей, главой клуба «Пожиратели маггловской еды», то Альбус как минимум бы подумал. С Фламелем всё туго — он как будто умер после второй мировой, я попытался с ним связаться парой необычных способов, но даже если сообщения до него дошли, он молчит.

Женитьба… Брак — это деньги, влияние и союзники. Сейчас же род Блэков можно считать почти угасшим: одна старуха и один предатель крови. А ведь лет пятнадцать назад всё было иначе: несколько сильных магов и четверо их перспективных потомков.

31 октября 1981 года я встал перед новым выбором. Но выбора не было: на мне столько трупов, что высшая мера мне гарантирована. Сказать, что это был не я? Не поверят, свалят на коррекцию памяти или шизу. Хотя Альбус мог раздобриться на тюрьму. Бежать? Это значит гарантированно проиграть — найдут. Можно было попытаться лишить себя магии, тогда найти меня было бы сложнее, но в уголовном кодексе магической Британии нет записи о том, что лишение магических сил освобождает от ответственности.

Так что ситуация простая — либо ты станешь пылью, либо они. Благо шансы победить есть, даже легилименция Хагрида показывала, что он считает что «Сам-Знаешь-Кто — Побеждает». Проблема только одна: как цепь правильных поступков привела меня сюда?

— За скорое возвращение, Нагайна! — поднял склянку зелья, вызывающего эффект опьянения.

На следующее утро голова болела — похмелье было как натуральное.

Я вновь приступил к своей работе. Это было невероятно нудно.

Разнообразия добавляли новости из внешнего мира. Эдвард сообщил, что Снейп с Еленой проводят какие-то ритуалы. Я велел не мешать. Если я не вернусь в течение недели по их времени — они умрут. Но если Снейп отличается «от стада баранов, что обычно приходят ко мне на уроки», он самостоятельно поработает с гомункулами. И Лили оглушит и над ней поработает. Нет, клятвы это не отменит, но вместо мгновенной смерти будешь гнить заживо пару недель. Если я вернусь не слишком поздно — выживут.

Каркаров проявил невероятное рвение и устроился директором Дурмстранга, как я и приказал. А теперь не выходит из Дурмcтранга и говорит, что занят. Умно, формально он выполняет волю Лорда — Мордред с тем что показывает барахлящая метка, а если начнутся чистки, то до него дотянутся последним. Надо будет его покруциатить как вернусь.

Дни тянулись за днями, раз в неделю я получал список разрушенных убежищ и убитых или посаженных рядовых членов организации. Надежды, что пока я здесь, всех моих врагов сожрёт Тлаутлипуцли не оправдывались.

Хорошая новость была только одна: у меня улучшился навык трансфигурации. Тому было некуда расти в плане Тёмной Магии, но вот прогресс в трансфигурации, с такой-то практикой, был. То что я выберусь раньше запланированных шести лет радовало, но что мне с этим делать? Превратиться внешне в Дамблдора, посадить на плечо феникса и идти накладывать Круцио на Сириуса Блэка? Зачем?

Через двадцать девять месяцев здесь мне удалось отточить до приемлемого уровня свое новое боевое тело. Нет, я не мог в нём сломать лом руками или убить взглядом. Внешне я выглядел довольно уродливым плосколицым гуманоидом, но внутренне — связки, кости, мышцы, суставы, очень отличался от обычного человека. Голова вертелась лучше чем у совы, на руках и ногах было намного больше суставов. Но больше всего радовали пальцы — в них суставов не было, они были как щупальца осьминога. Теперь можно было держать волшебную палочку одним пальцем. А если учесть то, что пальцев на каждой руке семь, то скорость орудования палочкой превышала все мыслимые пределы. С такими руками можно было стать лучшим в мире пианистом. А поскольку это тело сделано метаморфизмом, затраты на его поддержание магией очень малы.

Единственное, что плохо — навыков использования этого тела не было. А при обратной трансформации в прежний вид я натыкался на стены из-за изменения угла обзора. И пару раз выронил палочку — это неудобно, когда у тебя сначала семь пальцев, а через минуту — пять.

На тридцать первом месяце моего пребывания я добился великого результата — заполнил искусственный мирок наполовину. Это действительно успех, потому что половина сделанной работы — это грунт. А остался в основном воздух.

Вскоре был третий год моего заключения. Его я отмечать не стал — передо мной забрезжил путь к свободе.

Теперь мой дом парил над землей. Вскоре мне удалось разработать заклинание для трансфигурации трехмерных моделей растений. Потом я сделал здание-маяк.

С воздухом было достаточно просто, хотя мне было трудно убедить Нагайну им не дышать и летать в защитной сфере.

Три года и надежда уже почти реальна! Это мне ещё повезло — я не учёл, что при использовании трансфигурации буду в ней прогрессировать, и поэтому работал быстрее, чем по графику. На эту годовщину я думал, что сделаю как вернусь. Разрывался между двумя вариантами: запереться с Беллатрисой в доме на неделю и устроить секс-марафон или скупить все магические и маггловские рестораны и хорошо питаться. Даже не знаю, оба варианта столь заманчивы…

Через 41 месяц моего пребывания здесь, мне удалось сделать всё, как было до того момента, как я здесь прошёлся «Пожирателем Материи».

Я всерьез засел за наложение чар на картину и её синхронизацию с картиной Пожирателей.

Через три недели я понял — чего-то не хватает и явно снаружи.

Ещё через две недели я придумал, как это исправить. Пожирателям Смерти было приказано провести Темномагический Ритуал с жертвоприношением оригинальной палочки Тома Реддла, той самой, с пером Фоукса. Идея была проста — этой палочкой колдовал Том, колдовал я, если есть нечто со следом моих чар — это явно палочка. Ещё есть «крестражи», но с ним связываться боязно — магия души вообще не исследована, так как эксперименты проводятся на себе с последующей потерей адекватности и посмертия.

Как мне сообщили по метке, ритуал прошёл штатно. Но я по-прежнему остался здесь!

Через пять дней я обнаружил эффект: если мне приложить руку к картине, и Люциусу приложить в это же время руку к их картине, то я мог легко скидывать Люциусу образы по модифицированной метке. И всё.

Как я этого достиг, я опять решил выпить. Между мной и Люциусом Малфоем возникла связь! Лучше бы между мной и его женой!

Что делать? Я видел только одно решение, которое стандартно для магии. У тебя получилось нечто, но оно не работает? Влей побольше магической энергии! Только не забудь защиту помощнее поставить на всякий случай.

Я вливал в картину магическую энергию изнутри. Люциус вливал в картину магическую энергию снаружи.

Но у меня было перед Люциусом преимущество: я сильнее и в другом потоке времени, а последнее я никому не сообщил.

Естественно, Люциус не мог вливать сколько бы сопоставимые со мной объёмы энергии. С моего разрешения он притащил картину в Родовой Дом, но и источника не хватило. Так началось паломничество пожирателей Смерти Внутреннего Круга к изначально маггловской картине. Руквуд меня уже спросил, откуда мы взяли накопитель магии такого объёма.

Но что-то в картине менялось. Теперь, когда я долго смотрел на неё, мне казалось, что я слышу шорох воздуха, чувствую дуновения ветра.

Ещё через две недели я решил для максимального подобия рисунков уничтожить свой наколдованный дом внутри мирка.

Я был откровенен с собой: могло не сработать. Или сработало бы странно: я бы просто поменялся с Люциусом местами. Но пока не попробуешь — не получится.

Через два месяца я почувствовал… нечто. Это как слепой человек нащупывает путь в туннеле.

Увы, переместиться не удалось. Ни фениксом, ни самому. Стенки мирка по-прежнему были безупречны.

Но магия творит чудеса. Особенно, когда её много.

Ещё через месяц картина впервые подала признаки магического артефакта. Как это описать? Смотришь на рисунок — и ты как-будто там, всё попеременно кажется то объёмным, то плоским.

Наконец свершилось то, на что я надеялся.

Я стоял перед картиной, касаясь её левой рукой и магической палочкой

в правой руке и я почувствовал знакомое ощущение. Приложив ещё одно усилие, ощутил, что я снова превращаюсь в пародию призрака Воскрешающего Камня и меня куда-то несёт. Через миг я уже стоял напротив картины, но это была картина не в моём искусственном мирке, а в комнате дома Малфоев.

Увы, такие объёмы энергии оказались роковыми: едва я из неё вылез, она начала гореть. Я попробовал это потушить, но мне не удалось.

Я ожидал, что меня будут встречать, но ситуация оказалась несколько иной. Во-первых, была ночь. Во-вторых, я оказался в спальне Малфоев — вероятно, Люциус держал картину поближе, чтобы долго не ходить до неё. В-третьих, я явился не вовремя: Люциус и Нарцисса занимались любовью.

Но всё это меркло перед пунктом четыре: меня атаковала защита дома Малфоев. Бороться с родовым источником — глупо. Это примерно соответствует попыткам взять лошадь на руки. Нет, если ты нечеловечески силён — реально, но драться в таком виде? И насколько тебя хватит?

Развернулись мои защитные Чары, принимая на себя атаку защиты дома. Я в это время кинул Петрификусы в Люциуса и Нарциссу, но они были отбиты защитой дома. Я уже хотел использовать Круциатусы, но на засаду это совсем не похоже.

— Люциус, что ты не рад меня видеть? Отключи защиту дома, иначе твои дети останутся без наследства, — сообщил я. Развалить родовой источник — задача не простая, без поддержки не справиться, но наврать всегда можно.

К моему удивлению, Люциус не шевелился и не отвечал. Я применил к нему легилименцию. Я почти сразу получил доступ к его воспоминаниям. Вот Нарцисса спрашивает, всё ли у него в порядке. Когда он рассказывает о своих видениях, что посылает Лорд. Вот истерика Нарциссы, когда он притащил в спальню неизвестно что. Вот он её убеждает в чём-то. Следов предательства нет, засады нет…

И тут меня осенило: когда меня второй раз затянуло в картину, метка должна была второй раз исчезнуть! И когда я появился в доме Люциуса был Краткий миг, пока метки нет, то есть защита дома Люциуса перестала считать меня своим. Если учесть, что я появился внутри защитного периметра из неклассифицируемого артефакта, а потом атаковал Хозяев, то понятна реакция сигнализации.

А вот реакция Малфоев мне не понятна. Такое ощущение, что они ни на миллиметр не сдвинулись. Вот тут потребовалось второе озарение. Во-первых, я под чарами ускорения, и не одними. А во-вторых, я в новом боевом теле — вдруг меня бы попытались убить сразу по возвращении. И поэтому Малфои для меня практически неподвижны.

Проще всего уйти фениксом. Благо Нагайна у меня на плече. Но несолидно.

Я сотворил пару особо мощных защитных заклинаний, который должны были на несколько секунд отсечь эту комнату от защиты дома.

Я подал сигнал на метку Люциуса и сказал уже медленнее, чтобы он мог меня понять.

— Благодарю за службу, Люциус. Я вернулся, — и не забыть принять прежний вид Волан-де-Морта, — отключи защиту дома, пока я не разозлился.

— Повелитель! Вы вернулись! — ответили мне.

Я сорок четыре месяца сидел в пустоте не для того, чтобы пялиться на голого мужика. Нарциссе вот и то хватило ума прикрыться одеялом и палочку с тумбочки подобрать.

Пока Люциус приказывал дому прекратить атаку на меня, я наколдовал Люциусу мантию как у себя. Беспалочковой невербальной вечной трансфигурацией. А что, там объём одежды максимум три литра.

— Люциус, вскоре я тебя вызову, — сообщил я.

— Миледи, — в этот раз я обратился к Нарциссе, — прошу прощения за несвоевременный визит, но дело не терпело отлагательств.

Дождавшись кивка от обоих, я Нагайной перенёсся в дом Лестрейнджей. Встречали меня как Воскресшего.

Я разбудил их всех. Первое что я сделал — взял себе три хроноворота. Но время их использовать ещё не пришло.

У Беллатрисы был такой взгляд, что если бы не её бывший муж — меня бы изнасиловали прямо здесь. Вскоре мы уже в доме проверяли мой новый сейф, где лежали «крестражи». С трудом отбился от сексуальных домогательств Беллы, пообещав заняться любовью чуть позже.

Я пытался быстро разобраться в делах, но больше всего меня волновал вопрос, где Снейп и Лили. Просто Снейп моя единственная возможность слить Альбусу правдоподобную дезу про крестражи.

Снейпа я нашёл на той базе, где я учил его работать с гомункулами.

Выглядел он неважно. Что будет, если сделать оборотню укол с раствором серебра? У него вздуваются чёрным цветом все кровеносные сосуды: на руках, шее, даже капилляры в глазах. Вот так и выглядел Снейп.

— Здравствуй, Северус. Я вернулся. Ты по-прежнему в сознании? — поинтересовался я. Спрашивать жив ли он бессмысленно — это видно.

— Альбус помог. Наложил какие-то заклятия, влил в меня какие-то золотистые зелья. Сообщил, что может быть и месяц ещё проживу, хотя под конец будет очень больно.

Надо запомнить. Либо Альбус балуется Тёмной Магией, либо он у Николаса Фламеля не только пробирки мыл — если уже Северус ничего не может уточнить про золотистое зелье.

— А что с ней? — указал я палочкой на Лили.

Лили лежала без сознания на полу в пентаграмме из пяти распотрошенных магов. Лили была жива, но всё указывало, что жить ей оставалось недолго.

— Оглушил её во время тренировочного боя на пятый день вашего отсутствия. Напоил зельем подчинения. Привёл сюда и усыпил. Погрузил её в сон и пытался стабилизировать её состояние. Чтобы она дотянула до вашего прихода. По самым оптимистичным прогнозам — ей осталось жить дня два. Но боли она не чувствовала.

Не Розье ты, Снейп, не Розье — у того бы вышло лучше. Но какие твои годы?

— Ты всё сделал правильно. Не волнуйся, теперь вам ничего не грозит, — а теперь попробуем их обоих привести в более-менее приличный вид. Лили на собрание не надо — за неё Пандора сходит, выпив оборотки. А защиту от сканирования я обеспечу. — Есть новости от Альбуса?

— Я был вынужден попросить у него помощи для себя. Он обнаружил большую часть моих клятв. Пришлось соврать, что Елена заставила меня поклясться, что я убью Дамблдора в день вашего исчезновения. Более того, Альбус вынудил меня сходить на рейд с Еленой. Мы зашли в дом магглов, и Лили их оглушила. Потом мы ушли. Я, используя хроноворот, вернулся в тот момент как мы ушли и убил маглов. Альбусу я сказал, что Елена хотела проверить мою верность и посмотреть хватит ли мне духа убить маглов. Насколько я понял, Альбусу был нужен отпечаток магии Елены и проверка может ли она колдовать в ваше отсутствие.

Старик что-то подозревает?

Вскоре я, Снейп и «Елена» вернулись в дом Лестрейнджей. Я вызвал своих слуг по Чёрной Метке.

Я говорил долго, благодарил за службу, обещал вытащить Трэверса из тюрьмы.

Но мысли мои были далеко. Действия организации не оптимальны, хотя, по большому счёту, они меня и вернули. Надо будет написать какую-нибудь простенькую инструкцию по ведению войны на случай моего отсутствия.

Но всё заканчивается, закончилось и собрание.

Привычным движением я взялся за хроноворот.

Волан-де-Морт-1 страстно обнимал Беллатрису в своём истинном виде.

— Владыка, вы постарели, — сообщили мне, глядя в мой настоящий вид.

Да, 44 месяца прошло… Надо подумать как стать не умирающим от старости за счет метаморфизма.

А теперь надо наказать Беллатрису за несанкционированный доступ к моим крестражам. Пожёстче...

Волан-де-Морт-2 собирал в амулет с расширением пространства семена растений, живой уменьшенный домашний скот, ингредиенты и материалы. И 24 типа котлов. Надо бы ещё взять пару магглов для жертвоприношений — вдруг опять окажусь неизвестно где.

Волан-де-Морт-3 вникал в бумаги.

Волан-де-Морт-4 говорил с Эдвардом. А ещё Эдвард спросил, что и зачем я сделал с Аберфортом. Подумаешь, разок увидел и ужаснулся. Я может тоже супероружие против Альбуса разрабатываю.

Волан-де-Морт-5 пытал Каркарова. Заодно я придумал Каркарову первое дело — убрать с Дурмстранга вырезанный знак Даров Смерти. Ведь мы против Тёмной Магии. И рекламы Даров Смерти.

Волан-де-Морт-6 просматривал воспоминания Снейпа. Потом надо будет проверить их на подлинность. Снейп, тебе как-то придётся выпить «Напиток отчаяния», заодно лжекрестраж спрячу. Похоже, ты как твой отец любишь выпить.

Волан-де-Морт-7 общался с Люциусом Малфоем. Походу, я переборщил с его обработкой во время исцеления от проклятия.

Волан-де-Морт-8 обалдевал от мыслей Крауча-младшего. Изначально я велел ему познать силу любви, чтобы пустить его отца по ложному следу и проверить, будет ли эффект от секса для Светлой Магии. Или хотя бы вывод некроэнергии. Не сработало всё, кроме самого первого. Потом я просто забыл отменить миссию. А сейчас уже и незачем — авроры так задорно ищут бон Доминанта по борделям сопредельных стран, так на них намного проще выливать помои. Но Крауч похоже увлёкся.

Я пошёл искать себе новую любовницу? С ума сошёл что ли? Главное держать Крауча подальше от Малфоя, а то если он узнает при каких обстоятельствах вернулся — начнёт вызывать меня не по метке, а оргией — так быстрее и защита игнорируется.

Волан-де-Морт-9 варил яд для Дамблдора. Пару добавлений ингредиентов я пропустил, пока был в отключке, но ничего — исправлю, добавив дополнительные ингредиенты.

Волан-де-Морт-10 в облике Елены пришёл к оборотням. Что значит из усиленных оборотней осталось только восемь, считая одного невероятно изувеченного?

Волан-де-Морт-11 разрабатывал план ликвидации Аластора Грюма. Насколько я знаю, те не в курсе, что я вернулся, а очередное мерцание метки может значить всё, что угодно.

Волан-де-Морт-12 изучал свой «крестраж»-дневник. Беллатриса всё-таки сумела скормить ему трёх грязнокровок. Надо понять, повлияло ли это на сам дневник.

Волан-де-Морт-13 наконец-то исполнил свою многолетнюю мечту. Еда. Нормальная, человеческая еда. И никакого мяса!

Домовик радовался моему аппетиту, я запивал всё это состаренным магией столетним коньяком. Но это не то, меня всё равно не отпускало разочарование. Как его объяснить?

Когда я узнал пророчество Трелони, я в очередной раз легилиментил Гарри и Невилла. С Невиллом было всё просто — Белла, дай мне ребёнка, Белла, забери ребёнка.

С Гарри приходилось шифроваться от Лили. Я просто под невидимостью смотрел как она купает Гарри, а сам шарился в мыслях ребёнка, которому нет двух лет. Это незабываемый опыт. Пока Лили зазевалась, Гарри добрался до мыла в виде гиппогрифа. И я прочитал его мысли — нет, не слова, а именно ощущения: «Как такая потрясная, блестящая и красивая вещь может быть такой невкусной!»

Вот именно это я испытывал сейчас. Еда была хорошая — но мне она не нравилась. Я ел, но удовольствия не получал!

Но я знаю, что делать.

Вскоре передо мной стоял Сивый.

— Хозяин, рад что вы снова среди нас… — он говорил что-то ещё, склонившись передо мной.

Честно говоря, из тех указов, которые мне хотелось издать, первое место занимал «указ о запрете кланяться». Мне всегда нужно смотреть в глаза, всегда! А то пока этот оборотень кланялся в пол, я потерял визуальный контакт и меня выкинуло из его разума.

Я достал палочку, и выдал новый приказ.

— Смотри мне в глаза! Легилименс!

Я шарился в разуме Сивого, не чувствуя сопротивления. Убийства, изнасилования, пытки… Безусловно, у Сивого есть стиль, и если для меня это работа — для него это образ жизни. Для кого-то вроде вроде Барти-Старшего он — конченный маньяк без тормозов, с моей точки зрения — инструмент, пусть не слишком управляемый. Будет себя хорошо вести — станет героем войны, а в случае плохого поведения разделит судьбу Розье, убитого «Орденом Феникса» без судебного приговора.

Но я не находил, то что искал. Нет, я мог увидеть его первое убийство. Последнее и любое тоже. Я мог достучаться до его любой тайны. Но меня не интересовало не это.

Разум Сивого уже был частично разумом зверя. А искать, то что я хочу в ощущениях зверя — гиблое дело, это как пытаться осознать осязательную картину мира от флоббер-червя. Или вкус души от дементора. Я видел только бесконечные убийства в разуме, затуманенного эмоциями. Вот чисто случайно идя по ассоциации ввалился в куда не хотел: увидел бой Сивого с каким-то оборотнем в звероформе.

Я ощущал себя Сивым. Я чувствовал исходящий от звёзд слабый свет в лесу, и этот свет почему-то раздражал. Сквозь отупляющий запах трав, пахнущих сырым лесом, пробивался тонкий, едва слышимый свежий цветочный аромат, не вписывающийся в общую картину. Я шёл на четырёх лапах по мокрой от недавнего прошедшего дождя траве. Лес был густым, бесконечным, насколько хватало взгляда. Где-то вдали послышался вой. Я пошел на звук. Я бежал, легко продираясь через лесную чащу. Гибкие ветви деревьев хлестали по моему лицу, ноги, застревающие в грязи по щиколотку, запинались о бесконечные коряги, а я шел, движимый упрямством и неясной потребностью, найти того, кто так долго и протяжно оглашает лес своим воем. А потом я увидел его. Большой тощий волк, стоял на небольшой полянке. Короткая серовато-бурая шерсть, намокшая от дождя, прилипла к телу, показывая его странную для зверя худобу, янтарно-желтые глаза. Ну да, это был не волк. Оборотень. Я-Сивый едва успел усмехнуться над тем, что на секунду принял стоящего перед ним зверя за настоящего оборотня, отдавшегося своим инстинктам, как противник привлёк внимание. Он издал недобрый рык, оскалился. В глазах, светящихся в темноте ночного леса, как две маленькие луны, читались печаль, тоска, укоризна. На короткие две секунды Я-Сивый почувствовал вину перед оборотнем, но неприятное ощущение исчезло так же быстро, как появилось, сменившись… злостью? Почти нечеловеческими злостью и досадой.

Бой был очень коротким. Сивый был намного больше и сильнее своего оппонента. Как только он подошёл впритык к врагу, второй оборотень перестал казаться огромным. Даже просто большим. Это был тощий, покрытый облезлой серовато-бурой шерстью зверь. Он был жалок. Он вызывал агрессию. В следующий миг Сивый бросился на него, чувствуя в себе достаточно силы и злости.

Хватит. Я вышел из его разума. Пора спросить прямо.

— Сивый, — спросил я, — ответь мне, чем и как ты перебиваешь вкус человечины?

POV оборотня Сивого

Сегодня у Сивого был тяжёлый день. Тот маггл был слишком толстым и не хотел перевариваться — надо было его есть в обличье волка.

Потом ещё драка со своими — один из оборотней обвинил его в излишней жестокости. Наивный глупец, который вторую неделю в Англии. Тот умер довольно быстро, хотя и успел его немного поцарапать.

Потом его вызвало… начальство.

В гробу он видал такое начальство. Скоро все люди в мире будут оборотнями, и тогда… жить станет веселее. Жаль, что с проектом «лекарство для оборотней» свернули принудительное массовое обращение магглов в полнолуние — оборотней и так слишком много.

Лекарство для оборотней… Он сплюнул. И ведь некоторые на это повелись! Предатели! Изменники! Кастраты! Им теперь неведом охотничий азарт, ощущение всепожирающей власти звериной сущности над собой. Хорошо, что не все оборотни такие рохли.

Но вместо обычного Пожирателя, который боясь его сам, скажет «не следи так», а потом отпустит его, он встретил Сам-Знаешь-Кого.

Большое начальство — большие проблемы.

С этими мыслями он упал на колени, пряча взгляд.

За этим последовала легилименция. Лорда не заинтересовал ни осевший в его карманах жёлтый металл, ни пара лишних убийств, ни разборки в его стае.

Лорд задал один вопрос, но он стоил сотни.

Впервые за много лет Сивый испытал нечто вроде вспышки расположения к кому-то.

Поговорив с Господином, и получив приказ не трепаться, сдобленный блоком на воспоминания, он отбыл прочь.

Давненько он не был в церкви. Надо опять повеселиться.

Вскоре он уже исповедовался в католическом соборе.

— Отец, я грешен, — с улыбкой сказал он.

— Говори, сын мой.

— Каждый день во мне просыпается зверь, что жаждет крови. Нет такого преступления, которое я бы не совершил.

Он говорил и говорил, но минут через пять его прервали.

— Сын мой, я думаю вы слегка не в себе и вы себя оговариваете. Вы крупный и, вероятно, сильный мужчина, но вряд ли вы сможете насквозь пробить человека кулаком. Или перекусить его пополам.

— Я оборотень. Не человек. И мне это нравится, — сказал он.

— Исповедь нельзя прерывать. Но учитывая твоё состояние, до больницы ты можешь и не доехать. Посиди здесь. Мне надо сбегать за аптечкой, — сказали ему. — Вам обязательно полегчает.

Как маггл может победить оборотня? Никак. Конечно, в человеческой форме его можно застрелить, но если пули не серебряные это будет что слону дробь.

— Не надо никому звонить.

Ему даже не пришлось трансформироваться, чтобы добраться до священника, разгромив руками кабинку для исповеди. Вскоре у его ног лежал труп с перекушенным горлом. Жаль, что женщины не работают священниками — можно было бы и потрахаться, и закусить.