Теперь я Волан-де-Морт?

Глава 67. Подлинная история Грин-де-Вальда. Часть 1

Достучаться до Грин-де-Вальда не получалось, однако я пытался. Я вновь и вновь концентрировался на Воскрешающем Камне. Теперь я отчётливо видел лабиринт, но не мог его пройти. Я упёрся в свой потолок — треть пути. Почему Грин-де-Вальд не вернулся призраком? Сейчас мои люди допрашивают десятки призраков, что стали послушны моей воле. Пока ничего стоящего не нашли, но вдруг… В Хогвартсе есть Серая Дама — дочь Кандиды Когтевран. У меня есть о чём с ней поговорить…

Плодом моих усилий стал очередной ритуал. Приказав меня не беспокоить, я решился. Ведь на тестовом образце сработало?

В этот раз не было пентаграммы. Был начерченный на полу в фигуре из рун знак Даров Смерти размером с небольшую комнату. Круг — символ Воскрешающего Камня, был обильно полит моей кровью. Выпив кроветворного, я читал заклинания, снова и снова брызгая линию своей кровью, чтобы она не успевала сворачиваться. Волан-де-Морт — почётный донор…

Символ Мантии-невидимки — треугольник — выложил из крови жертв. В этот раз я использовал магических змей, много змей.

Символ Бузинной Палочки — палочка, был в центре выложен пеплом Грин-де-Вальда. Прямо в ходе ритуала я смешал это со своей кровью и кровью змей, и, чувствуя себя полным Гриффиндорцем, коснулся Воскрешающим Камнем места пересечения символов Палочки, Мантии и Камня, и приказал на змеином:

— Явись ко мне, Геллерт Грин-де-Вальд, чтобы ответить на мои вопросы!

В центре фигуры сначала возникла бледная тень, а потом…

Больше всего это походило на то, что обычно вызывает Воскрешающий Камень — нечто вроде привидения. Только в отличие от Камня я не собирался давать призванным волю, а готовился провести допрос неподвижной цели.

Всё бы хорошо, но рисунок для ритуала выгорал. И если крови у меня было предостаточно, то как иссякнет пепел — я потеряю связь. Поэтому надо действовать быстро.

Я видел фотографии Грин-де-Вальда в Нурменгарде. Обычный заросший старик.

Сейчас передо мной предстал юноша лет восемнадцати, голубоглазый блондин, но с глазами, как у узника Нурменгарда, — абсолютно безжизненными, которые бывают после лет двадцати в компании с дементорами.

— Можешь рассказать мне что-то о жизни после смерти? — спросил я.

— Нет, — ответили мне.

Я не сильно и рассчитывал: призраки тоже молчат. Но зато он должен мне рассказать всё про свою земную жизнь!

— Расскажи мне про влияние Тёмной Магии на разум, — приказал я.

И он заговорил, так же, как говорят привидения. Только я попросил его говорить очень быстро, благо моё восприятие успевало за ним.

— Я обладаю полными знаниями по данной теме. Полученными как из немецкого Отдела Тайн, так и из Отделов Тайн оккупированных стран. Тёмная Магия меняет практикующего её. Несмотря на то что изменения плавные, они очень опасны. Каждое использование Тёмного Заклинания, а уж тем более убийство им вызывает накопление в колдующем посторонней сущности — «эрегху». Эрегху увеличивает мощь Тёмных Заклинаний, но влияет на психическую стабильность мага. Пусть эрегху постепенно выводится из организма, но всё же накапливается быстрее, изменяя мага. При достижении первого критического уровня в маге происходят необратимые изменения, у него появляется цель, навязчивая идея, к которой он будет идти. Это называется достижением первого критического уровня, точки устойчивой бифуркации. Первый уровень невозможно диагностировать. Поскольку обычно Тёмную Магию используют для убийств и пыток, то цель связана с деятельностью и вырождается в прикладной садизм. При дальнейшем накоплении эрегху маг достигает второго критического значения — точки неустойчивой бифуркации. У него всё та же цель, но он уже использует любые средства для её достижения, причем те, которые ему только кажутся эффективными, но которые не являются на самом деле таковыми. Это уже потеря связи с реальностью, но это, строго говоря, обратимо до первого уровня. При дальнейшем росте эрегху возможно создание спонтанного крестража.

Геллерт говорил и говорил, теперь уже про скорость восполнения некроэнергии, точнее, эрегху, а я был готов биться головой о пол. Я допустил просчёт и в таком простом вопросе!

Я думал, что есть только один уровень некроэнергии, от которого маг сходит с ума! Замерял его! И радовался, что не достиг его! Но я замерял то, что Геллерт называл вторым уровнем эрегху! А есть ещё первый!

Усилием воли, не прекращая запоминать, я окунулся в свою память. Я, забирающий Лили из дома Поттеров, и я сейчас — это разные люди! Тогда у меня были мысли «жаль, нельзя убегать с максимальной скоростью», а теперь «жаль, не получается убить Альбуса и стать бессмертным».

Я попытался проанализировать ситуацию. Всё правильно. Если бы я хотел озеленить мир — стал сумасшедшим садоводом. Что для меня было самым важным? Выжить. И убить Дамблдора. В эту сторону меня и понесло. И если верить Грин-де-Вальду — понесло необратимо. Теперь это в основе моей личности, это хуже, чем любовь Снейпа к Лили.

Но с другой стороны, а что это меняет?

Я выбрал себе цель — жить, жить вечно и хорошо, жить без Альбуса Дамблдора. Достойная ли это цель? Да.

А моя новообретённая паранойя… Она мне не помеха. Аластор Грюм тому доказательство. Паранойя — мой союзник и двигатель к работе. А то, что я слегка трудоголик… Так мне повезло, было бы хуже, если бы я свихнулся в неправильную сторону, например, на любви к козам.

Единственное — не стоит нырять в пучины безумия. Второй уровень эрегху мне ни к чему. Очень не хочется, узнав о провале операции Джагсона, убивать Беллатрису, а потом идти ловить сачком бабочек.

Но у меня нет крестражей! Некроэнергия выводится. Я буду настолько нормальным, насколько это возможно при моей работе. А что делать с некроэнергией — я уже придумал. Нужно обрести биологическое бессмертие и ждать. Все думают, я с Дельфи играю или с Беллатрисой сплю? Нет, я вывожу эрегху из себя! И источник Слизеринов пригодится, я уже его почти очистил оборотнями. Где бы ещё найти «потухшие источники»?

— Расскажи мне о Дарах Смерти, — приказал я Геллерту.

Геллерт нёс такую пургу, что у меня уши в трубку завернулись. Я всерьёз засомневался, можно ли ему верить.

— Я посвятил значительную часть жизни изучению и поиску Даров Смерти. Они были созданы братьями Певереллами ценой их родового источника и их трёх душ. Величайший Дар Смерти — Воскрешающий Камень. Он позволяет вытащить любую информацию из любого умершего, также поднимать нежить, необязательно материальную, без затрат магии. Средний Дар Смерти — Мантия-невидимка. Она лишь внешне выглядит как мантия-невидимка, её истинное предназначение — полная изоляция магического фона, то есть она должна использоваться как универсальное место для сборки артефактов высокого уровня. И Низший Дар Смерти — Бузинная Палочка. Бузинная Палочка идеальна во всех отраслях магии, помнит все когда-либо использованные ей заклинания и готова применять их как по приказу владельца, так и комбинируя их сама, если прикажет Владелец. Объединённые все вместе, три Дара Смерти принесут их Хозяину абсолютную власть.

— Стой! Бузинная Палочка, она что — самозаклинающаяся?

— Да, — ответил Геллерт и продолжил.

Я был готов рвать на себе волосы. Помимо Хогвартса, у Дамблдора есть самозаклинающаяся совершенная палочка! Да ещё и переносная кузница артефактов! Как я ещё жив?

— Как объединить Дары Смерти? — спросил я.

— По легенде нужно спроецировать себя в лабиринт в центре Воскрешающего Камня и пройти его, но это под силам только тому, кто прямо в этот момент обладает всеми тремя Дарами Смерти.

Наш разговор плавно перетёк на Светлую и Темную Магию.

— Светлая и Тёмная Магия противоположны по своей сути. Они используют для своей работы разные частицы магии и поэтому не могут работать вместе. «Тёмные частицы магии» служат любому, но берут свою цену. «Светлые частицы магии» служат только тому, кто удовлетворяет их требованиям, и отказываются служить, если им что-то не нравится.

— Постой! Они что, разумны? И какие требования?

— Их разумность мне неведома. Но требование для светлой Магии очевидно — готовность пожертвовать собой для других, ничего не требуя себе взамен.

Финиш. Просто финиш. Я ждал могучих ритуалов и формул, а меня пичкают моралью, как от Альбуса! И ведь если Геллерт прав — а он в отличие от Тома теоретик, то понятны и сила Альбуса, и его поведение. Мне никогда не получить Светлую Магию. Мне никогда не дожить до такого состояния!

Это абсолютно бессмысленно! Абсолютно! Тёмная Магия — это как револьвер, который становится всё сильнее после каждого убийства, после каждого использования. То есть вместо того чтобы изнашиваться, оружие самосовершенствуется! Бред. Но с этим я свыкся.

А вот Светлая Магия… Это револьвер-моралист, который выдаёт хозяину кредит доверия и отказывается работать, когда кредит доверия исчерпан! Это нелепо… Сама сущность критериев Светлой Магии не даёт её эффективно использовать… Более того, нужно не просто чтобы человек верил, что поступает хорошо, что можно было исправить промывкой мозгов, нужно чтобы он поступал хорошо! Как? Что, апостол Пётр проверяет твоё каждое заклинание?

Геллерт говорил и говорил, вскоре мы перешли на более прикладные темы. Я попросил его вспомнить заклинания, которые он считал самыми лучшими и вытащил в своё время из Бузинной палочки. Большую часть я понимал, особенно Тёмную Магию, но некоторые финты Бузинной Палочки заставляли падать в бездну отчаяния.

Оказывается, то, как меня Альбус засунул в картину, называется «мерные манипуляции», а то, что он пытался сделать со мной у дома Краучей, когда кричал имя Тома — манипуляции не существованием через удаление цели из причинности.

Нет, всезнающим я не стал. Половины я не понял, а другую половину не повторить без Бузинной Палочки, да и успел вытянуть только самое основное, но хоть что-то. Я не Локонс, какую-нибудь пользу из этой информации извлеку, особенно из азов демонологии. Геллерт называл этих существ «шогготы». И у меня возникли вопросы к Лавкрафту, похоже, надо раскапывать его могилу тоже.

Потом я попросил его рассказать о силах, которыми он владел.

В первом приближении Геллерт очень напоминал меня, только если я пошёл в сторону качественных идей — как собрать крестраж из другого, Геллерт пошёл в сторону количественных идей — как убитых магглов в концлагере использовать для зарядки камня-накопителя, а потом с помощью Бузинной Палочки влить это в себя. И подъём нежити, много нежити. Это не было секретом, как и обладание Геллертом Бузинной Палочкой.

Но ряда вещей я не знал. Геллерт был пророком! Он видел будущее! Это я знал, но не знал до какой степени! Не как Трелони, а почти как Тлаутлипуцли! И ближнее, и дальнее! Он был как сверханалитик — исходя из существующей информации, он делал прогнозы. Хотя всезнающим он не был. Как же его победили? По сути, видение будущего — это ещё один орган чувств. А слепой может победить зрячего? Может. Если их очень много. Или они сражаются в темноте или со световыми вспышками.

Но это было для меня мёртвым грузом, в отличие от другого. Геллерт многое понял об Обскурах и научился делать нечто похожее — частично трансформировать своё тело в «магический дым» и атаковать!

На этом месте меня проняло. Маг моего уровня, да ещё и пророк с Бузинной Палочкой, и ещё полу-Обскур. И проиграл Дамблдору!

Я сразу же представил себя в лечебнице — «Клуб анонимных Тёмных Лордов».

Но плакать некогда, и я усилием воли вернулся в реальность. Что делать? Больше всего хотелось выпить. Легилименция показывала, что лучше всего идти с этим предложением к Долохову, но в свете последних событий…

Как же я мог так сглупить! Можно было сказать что угодно, и это было бы лучше! От банального «ты не в моём вкусе» до «я лесбиянка, люблю Кэрроу».

Но я уже поговорил с Беллатрисой. Она в курсе нового гениального плана Лорда: Я, Волан-де-Морт, велел Елене соблазнить Долохова, потом отшить, чтобы у того была причина собрать вокруг себя внутреннюю оппозицию. И когда все враги Тёмного Лорда соберутся вместе… А что Долохов? Если правда устроит заговор — я его убью, если нет — будет вести подрывную деятельность против меня по моему приказу. Естественно, подставную — просто работать провокатором.

Я слушал Геллерта и думал, что из этого смогу использовать.

Что я узнал? Много интересного про Бузинную Палочку и Мантию-невидимку. Такое я даже не предполагал! Надо будет, когда начнётся бой у Азкабана, послать, используя хроноворот, «Елену» в Хогвартс выпустить Василиска, а самому, пока будет беспорядок, аккуратно обокрасть кабинет директора. Вдруг там он держит Мантию-невидимку, третий Дар Смерти?

Бой Грин-де-Вальда с Альбусом будет сниться мне в кошмарах. Как я думал раньше — ну что даст Альбусу Тёмная Магия, кроме разрыва шаблона? Ничего! Но если можно использовать одновременно Светлую и Тёмную, это как начать сражаться двумя руками, пусть одна и слабее второй! А небольшую мощность ряда Темномагических заклятий можно легко компенсировать Бузинной Палочкой! Да даже если и нет — можно одновременно ускорять себя Светлым и Тёмным заклятием, что даст больший эффект! Хотелось пить… Точно, пойду к Беллатрисе, после того как дослушаю Геллерта. Если бы мне кто-то день назад сказал, что я буду ходить к любовнице, в смысле, к жене, чтобы выпить — я бы лишь мысленно рассмеялся.

А Альбус в новой ипостаси… Пусть он и потемнеет за два-три боя, после чего прощай Светлая Магия на пару десятилетий, но на один бой его хватит! Такое ощущение, что я вышел на охоту с утиной дробью, а вместо утки нарвался на кабана…

Геллерт говорил и говорил, а когда он выговорился, я спросил последнее, что меня интересовало:

— Расскажи мне о твоём последнем бое с Альбусом. А потом о своей жизни и отношениях с Альбусом.

Геллерт рассказывал, а я собирал из его слов картинку и словно видел себя на его месте….

Интересно, а что сейчас делает Альбус Дамблдор?

POV Альбуса Дамблдора, который просматривает в Омуте Памяти воспоминания.

Альбус Дамблдор просматривал воспоминания Геллерта. Воспоминания, которые тот дал, когда они были друзьями, и воспоминания, которые он сам взял, когда Геллерт уже сидел в Нурменгарде…

1890 год. Разговор Геллерта с отцом.

Восьмилетний голубоглазый мальчик-блондин сидел на столе, вглядываясь в хрустальный шар.

Геллерт был не такой, как все. И дело не в огромной магической мощи и не контроле над магией. Уже давно мир никого не одаривал так сильно. Но одна из способностей Геллерта затмевала все остальные — он видел будущее. С невероятной точностью, с невероятной детализацией сам мог наводить на себя видения, при этом не выпадая из реальности… Единственное, ему пока плохо удавалось видеть ближайшее будущее.

Сейчас ребёнок всматривался в хрустальный шар.

— Что ты видишь, сынок? — спросил отец.

— Я вижу войну. Войну, которую Германия проиграет. И мечты о пангермании никогда не сбудутся.

Отец, большой чиновник в немецком Министерстве Магии, задумчиво посмотрел в потолок.

— Отец, а то, что я вижу… Оно точно сбудется? — спросил мальчик.

— Сложно сказать. Некоторые считают, что маг-пророк видит вероятное будущее. И все его видения бессмысленны и не стоят ничего. Другие считают, что маг видит единственное возможное будущее. И его видения бесценны, что пророчества направляют людей в нужную судьбе сторону, что всё предопределено. Я даже встречал рекомендации убивать пророков. Но я думаю, всё проще: будущее, как дерево. Ты видишь наиболее вероятное развитие событий — самые толстые ветви. Будущее постоянно меняется от нашего выбора. Твои видения почти наверняка сбудутся, главное, не ошибиться в толковании. А война… это плохо…

— Папа… А какое нам дело до этой войны?

— По большому счёту — никакое. Но столь крупный конфликт магглов не останется без внимания магов. И если увиденное тобой правда… Маги Германии тоже проиграют.

— Может, магглы сами разберутся? — с надеждой спросил Геллерт. — Зачем магам вмешиваться?

Казалось, отец всерьёз задумался. Потом начал говорить.

— Я хотел обсудить это с тобой намного позже… Но ты умён не по годам. Ты — мой сын, чистокровный маг, тебе не надо объяснять, что ты волшебник. Если бы магов было процентов десять от населения мира — прятаться нужды бы не было, не было бы и проблемы. Если бы магов был один процент — мы бы как бы ужились вместе. Но на тысячу магглов в среднем приходится один маг… Увы, инквизиция может стать вполне реальной. И если такие, как ты, с лёгкостью одолеют тысячу магглов… То большинство магов — нет. Они просто не смогут всегда поддерживать разнопрофильные защитные чары. Более того, значительную часть населения магического мира составляют грязнокровки… А большое число грязнокровок представляет угрозу даже для сильного мага… Ведь они будут защищать своих родителей, братьев и сестёр — то есть выступят против нас. А в таких условиях лучшее, на что можно надеяться, — жить в полностью изолированных от магглов областях пространства. То есть как сейчас. И зачем тогда воевать? Ты же меня понимаешь? Ты же не какой-то тупица из магглов…

— Волшебники не любят магглов? Почему? Я за свою жизнь ещё не видел ни одного маггла!

— Ну почему же не любят, — рассеянно возразил отец, — это только фанатики не любят магглов. Остальные не мыслят в отношении магглов терминами любви или ненависти. Вот, комар… Он мелкий, вредный, противно жужжит. Но разве можно его не любить?

— Можно, — убеждённо ответил Геллерт, который терпеть не мог комаров.

— Ты ошибаешься, сынок, — отец отложил в сторону сигары. — Ты не любишь своего опыта общения с комаром. Но комар не виноват, что ему нужно тебя кусать. Его укус — это часть его природы. Но если комар летает где-нибудь далеко, где он не раздражает своим видом, жужжанием или укусами, — разве надо стараться его уничтожить?

— Нет, — признался Геллерт. — Вот ещё, тратить время на каких-то комаров…

— Вот так и относятся маги к магглам, — кивнул отец. — Некоторые маги любят магглов, как некоторые люди любят комаров. Некоторые терпеть не могут, но не до такой степени, чтобы пойти и уничтожать всех комаров подряд. Точно так же, как и в случае комара, убьют пару штук, может, пару десятков или сотен… Защитят свой дом специальными чарами… Но целенаправленно устраивать уничтожение не будут, ибо лень.

— Но обычным магам магглы неприятны, — гнул свою линию Геллерт. Его душа пела от радости: ему удалось поговорить с отцом не про магию!

— Обычным магам магглы неприятны, — согласился отец. — Как магглам неприятны люди, страдающие формой задержки умственного развития. Или физически неполноценные. Магглы именно неполноценны. Инвалиды. Они не могут перекраивать реальность силой мысли. Генерировать материю и энергию. Магам неприятно находиться рядом с неполноценными людьми.

— А я читал… В книгах и газетах… Англоговорящих… Понятия «толерантность», «положительная дискриминация», «равенство возможностей» и «недопустимость душевного ущерба»? — поинтересовался Геллерт.

— Дорогой мой, — расплылся в улыбке отец. — Многие сильные маги умирают лет в сто, но это — последствия игр с хроноворотом, поиска приключений или убийство. Маги с лёгкостью доживают до полутора сотен лет. Твоему деду сейчас исполнилось сто семьдесят. И это не предел: Николас Фламель живёт шестой век. И он умрёт не от старости, а в попытке найти новые приключения. Очень, очень многие из нас, например я, получили известие о том, что Португалия запретила рабство ещё до окончания школы. Ну, те, кого интересовали события из мира неполноценных, конечно; остальные так и остались в неведении. Для магов моего возраста война за независимость в США — это новость, а для магглов — седая древность времён молодости их дедушек. Или прадедушек? Для тех магов, кто интересуется маггловской культурой, Адам Смит с его теорией экономики — новая нотка, практически последний писк моды. Мы и магглы мыслим кардинально разными масштабами, живём с абсолютно разной скоростью. «Толерантность»? «Равенство»? Многие маги до сих пор произносят исключительно «Ниггер». И им даже в голову не придёт помыслить о том, что такое обращение может оскорбить такого же мага, только темнокожего. Более того, самому темнокожему магу это в голову тоже не придёт, потому что он не знает, что это оскорбление. Если он не магглорожденный, конечно.

— Отец… А в чём разница между магглорождённым и грязнокровкой? — спросил Геллерт.

— Если волшебник родился в семье магглов и пытается разобраться в магическом мире, или хотя бы живёт в своё удовольствие, никому не мешая, — он магглорождённый. Он заслуживает определённого внимания, признания и уважения. Примерно как цветок, выросший из грязи. Если он пытается доказать, что он лучший, или двигает свои бредовые теории, основанные на поверхностном изучении магического мира, или идеи всеобщего равенства — он тупая грязнокровка и отношение к нему должно быть соответствующее.

— Папа, а кто такие Предатели Крови?

— Наиболее простое объяснение — чистокровные, сами отказавшиеся от своего источника. Из-за глупости или трусости. Есть сквибы среди магов, а это грязнокровки среди магов.

— А магглокровки нам правда не ровня? — уточнил Геллерт.

— Сложно сказать… Более подробно мы об этом поговорим, когда будем подбирать тебе невесту. Селекция есть не только при разведении тюльпанов, но и при разведении магов. Магглорождённые обычно слабее тех, у кого есть хотя бы один родственник-маг. Иногда бывает, что магглорождённый может стать вровень с сильным магом, но это исключение, подтверждающее правило. Более того… Помимо сильных магов, есть Великие, такие, как ты. И никогда, за всю более чем тысячелетнюю историю наблюдений и статистики, не было ни одного Великого мага из магглорождённых! У всех был в родственниках хотя бы один маг, чаще — два. А ведь магглорождённых больше, чем чистокровных! Для меня это вполне достаточное доказательство. А насчёт магглов… Пусть развиваются, сколько хотят. Раньше они переплывали Атлантику за месяц, теперь за неделю. Но они всё равно никогда не догонят магов!

— Отец… в своих видениях я вижу других магглов, не таких как сейчас! У них скорострельное оружие! Они годами поддерживают миллионные армии с этим оружием! У них огромные корабли, стреляющие за горизонт! По земле ползают стальные коробки с пушками внутри, а в воздухе — летающие корабли! И они очень быстрые, не так, как порталы, но всё же! А маги всё такие же!

— Это дело будущего, сынок… Магглы никогда не догонят магов. Сейчас проблема в том, что по-настоящему масштабный конфликт магглов может нарушить существующее равновесие магического мира… Эти тупые грязнокровки, верящие в патриотизм, вступят в армию магглов, желая защитить своих родственников. И применят магию. И чтобы не полетел к Нибелунгам Статут Секретности, магическому миру придётся вмешаться. Так и начнётся бессмысленный конфликт магов параллельно войне магглов…

— Так что мне делать? — воскликнул Геллерт.

— Тебе? — с удивлением спросил отец. — Ничего. Учись. Развивайся. Ты невероятно одарён, постарайся не умереть в молодости, и тогда, к моим годам, тебе уже ничего не будет представлять угрозы. Я бы с радостью последовал твоему примеру, но у меня работа.

1893 год. Родители отправляют Геллерта в Дурмстранг.

— Ну что, готов? — спросил ребёнка отец, стоящий перед ним так, чтобы их лица были вровень.

— Готов, — ответил ребёнок.

— Напомни мне, что я тебе говорил.

— Никому из сверстников ни слова о своих способностях. Я просто очень одарённый юноша. Никакого родового Дара Некроманта. Никакого семейного образования, в том числе по манипулированию людьми. Никаких тренировок в дуэлях. И самое главное — нет у меня никакого Дара Провидца. Всё время ходить с щитами и окклюменцией, использовать семейные артефакты, проверять еду и прочее. Если буду с кем-то спать, используя зелье старения — проверять себя на приворотное и постороннее вмешательство и обязательно предохраняться.

— Молодец. Только не забывай: всё, что ты можешь, — только результат твоего таланта. Люди не любят тех, кто опережает их за счёт труда. Для всех ты просто везунчик, и на твоём месте они бы смогли не хуже. Если вдруг вляпаешься в проблемы — я тебя отмажу, но старайся не попадаться. В Дурмстранге никому не верь, единственный приличный человек там — знакомый деда, преподаватель некромантии и химерологии Лорье, но, по правде говоря, та ещё свинья. И главное: не переборщи с Тёмной Магией, потому что…

— Тёмная Магия вредна для душевного здоровья, — сказал ребёнок.

— Именно. Только это…

— Большой-большой секрет! — с улыбкой ответил Геллерт.

— Да. А мы, Грин-де-Вальды…

— Умеем хранить секреты!

Отец обнял сына, проверил его амулеты и вместе с ним вышел из дома.

1893 год. Зачисление в Дурмстранг.

Вереница детей в красных мантиях шла к школе. Он наконец-то видел свою школу наяву, а не в видениях. Геллерт оценивал то, что видел, и не сомневался: Дурмстранг — самая лучшая школа в мире. Правда, она не для слабаков. Но он ведь не слабак?

Школа находилась высоко в горах, где преобладал суровый северный климат, день был короткий, а ночь длинная. И пусть сейчас было пять часов после полудня — уже было темно.

Сама школа представляла собой четырёхэтажный замок с большими прилегающими территориями, включающими в себя озеро. Магия не давала озеру замёрзнуть в любое время года. Земля была вокруг живописная и красивая, школа отапливалась с помощью заклинаний.

Будущие ученики шли в форме: мантии кроваво-красного цвета, поверх них шубы из клочковатого меха, из-за которых фигуры студентов кажутся мощными и квадратными. Под этим они носили серые рубашки, чёрные куртки, широкие штаны, а на ногах ботинки на высоком каблуке. И Геллерту нравилась именно такая форма, что-то в ней было!

Геллерт видел колдофото других Школ. Шармбатон… Позорище. Он примерно так представлял себе бордель — что-то полувоздушное, вроде облака в штанах. Единственное, что его заинтересовало бы в Шармбатоне, — фонтан, который в своё время сделал Николас Фламель, и воды которого оказывают омолаживающее действие.

Хогвартс… Нет, Хогвартс был больше Дурмстранга. Но сравнивать их некорректно — Хогвартс, словно домашняя кошка, разъевшаяся до невероятных размеров. А Дурмстранг… Словно дикая пума.

Хогвартс был замком. Большим, монументальным, величественным, помпезным до зубного скрежета, хорошо укреплённым замком.

Дурмстранг же изначально строился не просто как крепость, а как непреодолимая цитадель на пути противника.

Это было видно с первого взгляда. Дурмстранг был готов выдержать любую осаду.

Высокие неприступные шпили словно собирались пронзить небосвод. Десятиметровые гранитные стены надёжно прикрывали все подступы к крепости, он даже без магического зрения ощущал мощь магии: от количества охранных заклинаний искрил сам воздух.

Дурмстранг ни своими размерами, ни завораживающей красотой не уступал Хогвартсу и Шармбатону, но это была другая красота. Военная.

Неудивительно, что именно здесь впоследствии оказались собраны самые полные и ценные труды по Тёмным и Запретным ветвям магического Искусства. На войне вообще нет запретных или бесчестных приёмов.

Парадокс заключается в том, что несмотря на почти четырехсотлетнюю историю, Дурмстранг так ни разу и не осадили: величайшую магическую крепость просто не нашли.

Погрузившись в мысли, Геллерт не заметил, как добрался до ворот крепости.

Шедший с ними преподаватель порезал себе руку и помазал кровью дверную ручку. Ворота раскрылись. Студенты сели и стали ждать распределения.

Геллерт смотрел на сотню детей и думал, как же те жалки… У них есть шанс прикоснуться к месту силы, а они… ведут себя как дети! У них есть сила усилием воли менять реальность, а они… ведут себя как магглы!

Геллерт просто ждал. Через час его вызвали в кабинет. Поступление проходило очень просто — собеседование с учителями и директором, замер потенциала, определение склонностей, выдача индивидуального учебного плана. Минуты две на каждого.

— Мистер Грин-де-Вальд? Сын того самого Адаларда Грин-де-Вальда из Отдела Тайн Германии?

— Да, мистер Дэнейл Аргиров, — ответил он.

Нет, их не представили. Но что он — совсем идиот, ехать в школу, не увидев фото учителей и не выучив их имён?

— Честно говоря, мы в затруднении, — начал директор. — Ваш отец прислал нам копию вашей магической диаграммы. Мы сначала подумали, что это шутка… Или подделка, но всё подлинное. Мы прямо сейчас ещё раз проверим, вы ведь не против?

— Разумеется, нет. Это же часть процедуры поступления.

Отец обговорил это с ним. Глупо скрывать свои силы от преподавателей, а если вдруг и получится, то он просто получит некачественное образование.

Геллерт подошёл к стоящей на столе директора призме. Внешне она напоминала маленькую египетскую пирамидку из чёрного камня, с иголкой на вершине. Он уколол палец об иголку, его кровь упала на пирамидку, а директор замахал палочкой.

— Да, всё верно, — начал директор Барто Ач. — Вы уже сильнее большинства наших выпускников и годам к четырнадцати превзойдёте большую часть преподавателей. Но я хочу с Вами поговорить… Не как с носителем выдающихся магических сил, которые рождаются в мире раз в поколение, а как с учеником Дурмстранга.

— Я не ребёнок, — ответил Грин-де-Вальд. — Жизнь измеряется не годами, а поступками. Чтобы соответствовать моей силе, мне пришлось рано повзрослеть.

— Именно в этом и проблема. Не волнуйтесь, я буду говорить с Вами, как со взрослым. Жизнь — это не только магия. Более того, каждый человек подобен клинку. Некоторые испытания его закаляют. Но если взвалить на клинок слишком многое… Он может сломаться. Учить Вас по обычной программе — глупо. Мы подготовили для Вас особую программу. Но нужно ли это вам? Может, не стоит торопиться? Поживёте в своё удовольствие, поиграете в квиддич, лет в семнадцать начнёте серьёзно работать над собой? — директор говорил тихо и вкрадчиво, словно надеясь, что Геллерт согласится. — Подумайте хотя бы минуту.

— Нет. Я уже всё решил, — ответил Геллерт.

— Вы получите свою минуту независимо от того, хотите ли вы этого или нет.

Ровно через минуту его спросили ещё раз. Геллерт подтвердил своё желание пройти расширенный курс.

Тогда ему вручили расписание занятий. Такое же, как у остальных учеников Дурмстранга.

И второе расписание занятий, которое было только у него. В придачу шёл хроноворот.

— Поздравляю Вас, мистер Грин-де-Вальд, — сказал директор. — Вы первый, кто получил хроноворот до первого урока. Надеюсь, вы нас не разочаруете.

Последнее, что запомнил Геллерт перед тем, как выйти из кабинета, — лица профессоров за учительским столом. Такие, словно им предложили обучать Мерлина. Они выглядели, как ювелиры, которым достался огромный алмаз на огранку. Из всеобщего ликования котов, объевшихся сметаны, выпадало только два лица. Какое-то нервное и мрачное лицо профессора предсказания и какой-то жадный, Геллерт сказал бы даже похотливый, взгляд профессора Лорье.

Выйдя из комнаты для собеседований, Геллерт нацепил значок ученика Дурмстранга на грудь. Тут же явился домовик, чтобы проводить его до комнаты.

Геллерт прилёг на кровать и достал выданный буклет с правилами Дурмстранга, и пробежался по нему глазами. Это он уже читал.

Никаких дуэлей без преподавателя, никакой Тёмной Магии выше среднего уровня…

За академические успехи студенту начисляются баллы, за которые он может расширить комнату и получить всё — хоть личную лабораторию, хоть десятиразовое питание.

За академические неудачи и нарушение дисциплины — вычитание баллов. В худшем случае — будешь жить на овсянке и воде и спать на кровати без постельного белья. Как говорит английская пословица «глупость должна приносить физическую боль».

Перед сном Геллерт поставил защитные чары, обнаружил, что его уже подключили к Источнику Дурмстранга, и лёг спать. Его ждало обучение в самой великой школе магического мира!

1893 год. Первые уроки.

Геллерт сидел на занятиях. Скука. Превратить спичку в иголку? Да вы шутите? Он уже получил пятьдесят баллов, наделав десяток иголок. И сейчас колдовал над одиннадцатой. Роспись, узоры, маленький фамильный герб. Готово! Он оглядел своих одноклассников. Лучший результат — наполовину заострившаяся спичка! Ужас!

Решив не выделяться, Геллерт начал работать. Попробует сделать золотую иголку! Не выходило. Ничего, будет чем заняться до конца урока…

Заклинания. Левитация. Казалось, он попал в класс умственно отсталых. Может, это школа для сквибов? Они палочкой запускали перья! Палочкой! Перья! Ладно…

Но его разочарование прошло, когда он использовал хроноворот и явился на дополнительные занятия.

Трансфигурация… Послушно его воле из воздуха возникали предметы и летали по кабинету.

Заклинания. Он спросил у преподавателя, можно ли работать без палочки. Можно. Помещение заполнилось летающими предметами.

Тёмная Магия. Обычно ей обучают с третьего курса, но в его случае… Пусть и отработка костедробителя на червях, но всё равно!

Магия Крови. Их было только двое: он и преподаватель. Красивая женщина, которую он первоначально принял за студентку-старшекурсницу.

— Начнём с самых основ. Магия крови имеет мало общего с ритуальными жертвоприношениями, обычно мы используем свою собственную кровь, — вещала женщина, словно признаваясь кому-то в любви.

— В крови, особенно мага, содержится большое количество энергии, которая просто не используется в повседневной жизни и в большинстве магических направлений. И её потеря восполнима, что уникально для Тёмной Магии и жертвоприношений. Проблема в том, что пока кровь находится внутри тела, ей почти невозможно управлять. Конечно, высококлассные маги крови могут и такое, но достигается это лишь годами тренировок, — продолжала женщина. — Для выделения энергии необходимо выделение крови, и здесь вы можете спросить, почему нельзя использовать большое количество крови, скажем, других людей? Ответ очень прост: дело в качестве, не в количестве людей, конечно. И чем больше разных людей, тем меньше прибавка от каждого следующего, это как запрячь в карету тысячу лошадей: они будут мешать друг другу. Просто ваша кровь — это ваша энергия, вы можете управлять ей почти без потерь. Для примера, я использую пол-литра своей крови для создания некоего боевого заклинания. Используя столько своей крови и соответственно энергии в ней, я без особых проблем смогла бы разрушить много домов в городе, или при умелом использовании убила почти все живое в радиусе двухсот метров, если бы не было магических щитов. Для создания того же заклинания с такой же эффективностью мне нужно полностью обескровить трёх человек. Причиной всему является несоответствие энергии, за счёт чего большая её часть просто уходит в никуда. Трансфигурировать кровь для магии, увы, бессмысленно. Даже через метаморфизм…

— Как вообще можно использовать магию крови? — спросил Геллерт. — Я, откровенно говоря, не очень много знаю об этой области.

Женщина усмехнулась.

— Область применения довольно широка, — сказала она. — Возможно практически всё, хотя есть заклятия, которые нельзя выполнить кровью или которые можно выполнить только кровью. Проще всего область поддержки. Остановка кровотечения, заживление открытых ран — это то, что наиболее просто. Многое можно использовать и для сражений, но… Так скажем, проблематично. Давайте рассмотрим направления, которые есть в этом разделе магии, что мы будем изучать в этом году.

Она развела руки, и перед ней прямо в воздухе развернулась диаграмма.

— Первое — это контроль крови, — показала она на первый блок. — Изменение формы, объёма, свойств крови. Если ввести некоторое количество собственной крови в кровоток другого существа, то вы сможете как навредить ему, так и помочь. Например, как я уже упомянула, вы сможете исцелять некоторые травмы, но также нанести ущерб непосредственно по внутренним органам этого существа. На многое вначале не рассчитывайте. Я буду вводить каплю вашей крови в крысу, а вы будете её убивать вашей кровью внутри неё. Второе — кровавая рунопись, чрезвычайно полезное направление. Нанеся определённые знаки, естественно, написанные кровью, в определенной последовательности, вы можете усилить свойства некоторых вещей или придать им новые. К концу года вы должны сделать сами Кровавый Амулет, который должен удержать хотя бы два оглушающих заклятия подряд. И третье — кристаллизация крови, как вы понимаете, кристаллизует кровь. Надо сказать, редко используемое направление магии крови. Хотя кристаллизованная таким образом кровь приравнивается к магическому снаряду. К концу года вы должны будете уметь сделать из своей крови нож, и не методами обычной трансфигурации!

Рассказывала она это с таким упоением, словно готова заниматься этим всю жизнь, а учитывая специфику предмета, у Геллерта закралось сомнение относительно её психического здоровья…

А вот Защита от Тёмных Искусств разочаровала. Преподаватель показывал Красных Колпаков! И объяснял заклинание против них!

— А зачем, профессор? Существуют более универсальные заклинания. Этих существ можно убить: сжечь, растворить в кислоте, да мало ли… Они же не подпадают под уголовный кодекс!

Преподаватель просто подсунул ему оглушённого Красного Колпака. Карлика, похожего на раскормленного садового гнома.

— Продемонстрируй мне убийство, — сказал тот.

— Не вижу смысла, — ответил Геллерт.

— Не знаю, кем ты был дома, но здесь ты щегол! Если хочешь кого-то убить — будь готов сделать это своими руками. Если не хочешь или не можешь, то учи нелетальные заклятия.

Геллерт промолчал. Но обещал не забыть.

Но больше всего он ждал занятий у Лорье.

Кабинет профессора напоминал маггловскую больницу, какую он видел в Омуте Памяти. Также пахло хлором.

Лорье напоминал классического старика. Сгорбленного, медленного, немного жалкого. Огромные очки давали ему какой-то кротовый вид.

— Всё-таки явился? — спросил он.

— Да.

— Может, одумаешься? Некроманты ныне не в чести. Тебя будут все сторониться.

— Я всё решил.

— Ну пошли. В препараторскую. Мы покупаем у магглов трупы, работа неаппетитная. Ты в курсе? Когда магглы строили Панамский Канал, он на треть финансировался продажами трупов рабочих. Большая часть досталась маггловским медицинским университетам, но и нам перепало.

Лорье продолжил дальше.

— Некромантия наиболее известна поднятием мёртвых, — начал он лекцию прямо по ходу движения. — Ничего противоестественного тут нет, в сущности, поднятые некромантом — примерно то же самое, что големы, единственная разница в исходном материале и способе создания. За материал как раз многие моралисты и не любят нас. А что привязка эха души к телу… Это очень высокий уровень, в школе такому не учат, но если очень надо — можно душу и к обычному голему из камня привязать. Некоторые так бегают от смерти — либо в механических, либо в мёртвых телах.

— Разве я не должен начать работать с телами животных?

— Должен. И будешь. Если тебя не вырвет от сегодняшнего зрелища. Но я обязан тебя предупредить — каждую неделю ты будешь проходить полное ментальное сканирование. И замер эрегху. Если у нас возникнут сомнения в том, что твои заскоки не просто бзик в голове, отражённый в теле, а следствие Тёмной Магии — перейдешь в обычную группу.

— Я вас понял, сэр.

— Как там малыш Адалварф? — спросили его, когда они уже заходили в препараторскую.

— Вы про деда? Хорошо.

— Я увидел у тебя его палочку и подумал, что тот уже умер.

Геллерт сжал в кармане свою палочку. Бузина и жилы из крыла летучей мыши.

— Дед хорошо. Просил передать, что он Вас переживёт.

— Это вряд ли…

Итоги первого года в Дурмстранге.

Геллерт стоял в кабинете директора.

— Мистер Грин-де-Вальд…

— Да, господин директор?

— Я хочу обсудить с вами прошедший учебный год.

— Разумеется, господин директор.

— Ваша успеваемость… Выше всяких похвал. Учителя Вас хвалят, особенно профессор Лорье. Единственный, кто выпадает из хора поддержки, — учитель предсказания, который постоянно жалуется на неснимаемую головную боль при вашем присутствии и пророчит вам «великие преступления». Кроме того, мы окончательно убедились, что Ваш уровень интеллекта очень высок, как для человека вашего возраста, так и для взрослого мага. Никаких нарушений дисциплины. Формальных. Но с другой стороны… Ваш интеллект не просто высок, он явно антисоциален!

Директор замолчал, словно набирая в грудь побольше воздуха.

— Сто семнадцать стычек! За год, на первом курсе! У нас столько никто не собирал за все семь лет обучения!

— Они меня сами вызывали, — начал Геллерт, — или сами нападали без предупреждения.

— У нас есть записи ваших разговоров. Например, эта. Директор поставил на стол простенький артефакт в виде стеклянного шара и помещение заполнил голос Грин-де-Вальда.

— Какой же ты бездарный и глупый, Вайс! Бегаешь, носишься вокруг, норовишь укусить побольнее, но даже не знаешь, как это сделать. Ты глуп настолько, что твоему папе пришлось одиннадцать раз показывать тебе, как пользоваться пелёнками, когда ты был младенцем, потому что ты не соображал, как их испачкать. Ты такой глупый, что везде и всюду ходишь с Марией и Стефаном, потому что один из них умеет читать, а вторая — писать, а тебе папа велел держаться поближе к умным людям, ведь ты настолько глуп, что не сумел сообразить это сам. Ты настолько глуп, что списываешь домашку у Стефана, хотя даже Мария знает, что Стефан, разговаривающий с собственными руками, умнее тебя. Твоя глупость столь велика, что Грегоровичу пришлось колдовать за тебя, чтобы продать тебе волшебную палочку. Иногда мне кажется, что твои родители, когда искали ребёнка в мандрагоре, ошиблись и вместо ребёнка воспитали мандрагору. А если тебя принёс домовой эльф, папа сделал бы лучший выбор, если бы оставил себе домовика. Ты глуп не как пробка, ты глуп как одна сотая пробки, причём именно твоя глупость сейчас не позволяет тебе понять, как глубоко я тебя оскорбил. Ты столь жалок, что приходится делать вид, будто бы меня обижает твоя потрёпанная мантия, иначе я расстрою тебя, а ты и без того слишком жалок. Твои потуги держаться хотя бы на уровне с магглокровками и магглофилами показывают всю твою никчёмность — настолько ты жалок! Как ты чувствуешь себя, представитель Великого и Славного Рода, которого раз за разом уделывает в классе Мария, хотя её родословная максимально далека от мира магии? Ты хоть понимаешь, насколько мы презираем тебя, неуча и бездаря, неспособного ни к чему, кроме как прославлять свой «великий и славный род», — не уточняя, чем же он велик и славен? Да ты хоть сам-то понимаешь, что неспособен сделать ничего достойного этих эпитетов? Ты завидовал мне, нудил своему отцу, чтобы тот нанял тебе репетиторов из жалости, чтобы не слышать больше твоё жалкое нытьё! Ты ощущаешь то презрение, которым ты окружён в каждый момент своего жалкого существования в стенах этой школы?

— Это называется провокация, мистер Грин-де-Вальд.

— Да? А я думал, на правду не обижаются.

— Тридцать четыре случая попадания Ваших противников в Больничное крыло! Включая тот случай, когда Вас впятером пытались подкараулить недоброжелатели постарше.

— Это просто самооборона.

— Вы попросили разрешение на сбор ингредиентов у преподавателя. Однако вместо того, чтобы собирать травы вокруг стен — отправились в лес, откуда принесли две мёртвые магические рыси.

— Я опять не понимаю, в чём проблема? Я действовал в соответствии с бумагой от преподавателя.

— Он не это имел в виду!

— Силу имеет только письменный договор. А осуществлять легилименцию преподавателя вне моих ученических обязанностей.

На лице директора заиграли желваки. Успокоившись, он ответил:

— Мистер Грин-де-Вальд… Школа это не только знания. Это ещё и социализация. И социализацию вы успешно проваливаете!

— У меня просто такое лицо. И ещё я интроверт. Да не интересны мне игры в снежки.

— Зайдём с другой стороны. Мистер Грин-де-Вальд… Я не буду говорить Вам, что нужно быть добрым, как нюхлер. Это не нужно. Но вы живёте в обществе. И вы один не выживете!

— Спасибо за заботу, господин директор, но я совершенно самодостаточен. Если я найду кого-то, кто сможет встать вровень со мной — так и быть. А тратить время в школе, чтобы вербовать сторонников, которые не могут даже за тобой угнаться — нерационально.

— Поверьте моему опыту: магу простителен любой порок, кроме гордыни.

— Уверяю Вас — во мне нет ни капли гордыни. Надо для дела — буду дружить с магглами. Найду того, кто лучше меня, — буду выполнять его приказы. Мной движет только разум.

Директор понял — говорить с этим парнем бессмысленно.

— Я написал вашему отцу. Надеюсь, он примет меры.

— А телесные наказания в школе?

— Нет повода. До встречи в следующем году.

После пятого курса. Каникулы дома.

Геллерт понял, что равенство — это ложь. Он настолько выше остальных, что это даже не смешно.

Кто ещё может к пятому курсу делать то, что делает он? Разделать на куски тролля на уроке Защиты от Тёмных Искусств? Призвать Антипатронуса на уроке Тёмных Искусств? Довести до белого каления преподавателя прорицания, предупредить отца о грядущем падении цен на серебро и проблеме с поставками шоколада? Поднять высшую нежить с Лорье и даже сшить химеру, которую Лорье назвал «занятной»! И при этом он уже третий год подряд чемпион Дурмстранга по дуэлингу! Был бы, как показывали его видения. Но зачем тратить время, чтобы что-то доказать идиотам? Он знает, что он лучший, а плодить врагов, публично унижая остальных, — бессмысленно.

Завистники, правда, мешают. Но пара заклинаний — и завистник в лазарете. Их много? Маскировка, а потом выбиваешь по одному. Это даже… Не спортивно. Хотя как может быть иначе, если он уже на дополнительных занятиях, почти без прорицания, сражается вровень с учителем боевой магии?

Радовала только одна новость: на него стали вешаться некоторые девчонки. Дамы любят победителей. А если не связываться с малолетками и самому использовать зелье старения — весёлая ночь гарантирована.

Правда были минусы. Легилименция. Он знал, как те к нему относятся. Никак. Просто эксперимент или интересный опыт, диковинка, чтобы можно было похвастаться перед остальными. И ему совсем не нравилось, что девчонки делают этими губами до того, как поцеловать его. А благодаря прорицаниям, ему не нравилось и то, что они будут делать потом. Вот обнимаешь кого-то, и тут — бац, и видишь эту женщину скрюченной старухой… Ему иногда становилось трудно ориентироваться — где настоящее, что он видит глазами, где прошлое, которое он узнаёт легилименцией, где будущее, что он видит в видениях. Порой ему казалось, что он словно какой-то дремучий дикарь-маггл с копьём из лесов Амазонии, у которого есть только одно, настоящее время… Искать девственниц? Пробовал. Просто ужасно, словно мешок трахаешь.

Но легилименция при общении с людьми выбешивала больше прорицания. Особенно при попытке построить отношения. У людей в голове не просто помойка — у них огромная, ужасная помойка!

Конечно, не все девчонки были из разряда «свистни и в койку». Некоторых не привлекали ни его внешность, ни сила, ни деньги отца, ни родословная. Такие были ещё хуже — ряд бессмысленных встреч, похожих на маггловскую жвачку… Тягучих, нудных, нелепых и безрезультатных. И бессмысленные мысли старой девы в голове.

На летних каникулах он попробовал зайти к проституткам. Гадко. Хотя если перед этим выпить зелье, ослабляющее легилименцию, и не смотреть в будущее — вполне терпимо.

А говорят, есть любовь. Интересно, каково это, быть с кем-то без рациональных причин?

Хотелось чего-то… более человечного. И он нашёл выход. Нашёл того, кто будет его любить не потому, что он великий маг, будущий Мерлин, а потому что он — это он.

Её звали Инга. И она была магглой. Обычная восемнадцатилетняя работница одного из немецких заводов.

Выпивая зелье старения, он встречался с ней в облике тридцатилетнего маггла. Она не брала подарков и денег, хотя жила даже по маггловским меркам бедно.

Ему стоило невероятных трудов не лезть ей в голову. Кроме первого раза. Она была хорошей. При этом умной. Для магглы.

Она ему… нравилась.

Возможно, он бы смог её полюбить. Но кто он, а кто она?

Он — величайший маг, гордость магической Германии. Лучший ученик Дурмстарнга за всю историю. Некромант, которому Лорье предложил пост своего преемника. Человек, которому уготованы великие дела.

А она… Просто маггл. Нет, отец его любит. Он выдержит даже брак с магглой. Но как к этому отнесутся остальные маги? Плевать на всех, но каково будет Инге вечно знать, что она даже не второй сорт? Второй сорт — это магглорождённые, которые, как в сказке про Маугли, — люди, которых воспитали обезьяны. А магглы — именно обезьяны.

Все будут тыкать в неё пальцем, как в обезьяну? Или её собственные дети будут стыдиться её? А он? Он так и останется молодым, даже когда та будет скрюченной старухой. А если родится неволшебник? С ужасом наблюдать, как твой ребёнок, словно однолетний цветок, умирает в какие-то жалкие семьдесят лет?

Напридумывал себе ужасов? Нет! Он видел это! Видел! Он же пророк! Есть будущее, которому лучше не случаться.

«Здравствуй, Инга. Это было прекрасное лето, но нам нужно расстаться. Геллерт».

Геллерт привязал письмо к лапке совы. Потом вспомнил, что Инга неволшебница. Надо переписывать с пергамента на бумагу и идти на маггловскую почту…

В последнее время он увлёкся магглами. Пусть те и ничтожества сами по себе, но они, в отличие от магов, прогрессируют! Вот бы совместить силу магов и прогресс магглов! И у магглов есть занятные книги и идеи. Например, «сверхчеловек» Ницше…

Седьмой курс Дурмстранга. Весна 1899

Учёба шла своим чередом. Он продолжал блистать. Он заработал столько баллов, что его комната превратилась в небольшой домик. С лабораторией и столом артефактора. Всё было неплохо, но ему написал домовик отца, которому Геллерт велел приглядывать за Ингой: «Женщина мертва».

Геллерт изумился. У неё же всё должно быть хорошо! Погорюет чуток, выйдет за маггла и будет жива и здорова.

Вообще-то, Дурмстранг — это полный пансион, и отлучиться из него нельзя… Да и школа неизвестно где… Но если хорошо попросить профессора Лорье…

— Да, разумеется. Ты сегодня ассистируешь мне ночью. Вот тебе портал.

Геллерт прибыл в Германию. Он был готов расследовать дело, наказать виновного. Но всё оказалось так просто…

Начал он со знакомства с её мужем. Ганс был состоятельным держателем книжной лавки.

Легилименция показала — тот ни при чем. Легилименция спящего маггла показала всё…

Увы, Инга не была дурой. Она заметила, как пытавшаяся укусить Геллерта собака отлетела прочь. Как тот оставался сухим в дождь. Изменял вкус еды в ресторане. Знал, что и когда она хочет. Как тот невероятно гнулся в постели и не уставал. Как готовил ей особый кофе, который придавал бодрость. После расставания с Геллертом она пришла к выводу, что тот обладает особыми силами. И именно отсутствие особых сил у неё является помехой для Геллерта. Она начала искать силу в себе. И не нашла. И тогда она пришла к выводу, что сверхчеловеческие силы в себе нужно развить! Только сколько простеца не тренируй — тот магом не станет. Как говорит русская пословица: «Сколько над магглом не колдуй, ты получишь только…». С даром можно только родиться! Инга этого не знала.

Муж легко доставал нужные книги. Про магию, как её видят магглы. Она начала с теософии, даже посещала собрания местной общины. Но с этим она довольно быстро порвала, однако там успела познакомиться с другими людьми. Очень скоро она уже водилась с суфисом, гарджефианами… Йога её не интересовала. Её интересовала сила, а не созерцание. Она продолжала заводить всё более странные знакомства. Геллерт бы не удивился, если бы она нарвалась на настоящего волшебника, и это плохо бы для неё закончилось, но нет. Геллерт скомпилировал воспоминания её мужа-маггла и данные домовика. Она просто решила, что для магии надо сильно захотеть и испугаться. И вышла под мчащийся во весь опор экипаж. Смерть наступила практически мгновенно — с размозжёным черепом не живут.

Неужели он сам толкнул её на путь, что привёл её к гибели? И ведь спасти не получится — даже если использовать хроноворот, она просто найдёт ещё более суицидальный способ для пробуждения магических сил.

Но додумать Геллерт не успел. Он просто уснул, а очнулся в немецком Аврорате. Где ему предъявили обвинения в убийстве магглы!

Следователь обвинил его в горячности. Ну переспал с магглой. Позор, конечно, лучше бы ты был геем. Но зачем так нервничать? Сотри ей память. Или обратись к знающим людям — те сотрут. А чтобы так — Империус и под экипаж… Мог бы придумать менее болезненный способ её убить.

Опрос свидетелей-магглов и домовика подтвердил, что Геллерт действительно имел связь с этой женщиной. Всё было не так уж и плохо, он имел шансы отделаться штрафом за убийство магглы, но авроры установили его личность и связались со школой.

И получили ответ, что Геллерт в школе и сейчас помогает профессору Лорье. И соответствующие воспоминания.

Одно дело — убийство маггла. Это в Англии партия защитников животных победила, но не у нас. Другое — ложь в Аврорате, фальшивые улики. Да ещё и профессор Лорье! Известный Тёмный Маг!

Аврорат решил провести обыск в помещениях Геллерта Грин-де-Вальда в Дурмстранге. И нашли много всякого, что в сумме позволяло обвинить в запрещённой магии. Геллерт, как рекомендовал отец, от дачи показаний отказался.

Даже это дело можно было замять, пока не нашли выпускную работу Грин-де-Вальда. Ритуал, который тот разрабатывал сам с четвёртого курса. Авроры поняли лишь, что это очень Тёмная Магия. Вызвали специалистов.

Грин-де-Вальда судили в немецком Отделе Тайн. Присутствовал Министр Магии, Глава Аврората, глава Отдела магического правопорядка и Верховный судья. Не у каждого студента можно найти вывод с нуля ритуала для создания крестража. И пусть Геллерт повторял это под сывороткой правды, легилименцией и давал клятвы — он разрабатывал это в качестве выпускной работы и хотел спросить у преподавателей, что же у него получается, ему никто не верил. За это светила Высшая Мера.

Перед Министерством Магии Германии встала проблема. Убивать самого потенциально сильного мага Германии? Прорицателя, который безошибочно определяет колебания на маггловской бирже, безвозмездно делится этим с отцом, а тот со своим начальством? Убить лучшего ученика Дурмстранга? Тот даже сопротивления не оказал! А крестраж… Юноше всё объяснили, тот проникся. Ничего страшного, мы проверили — у того душа целиком на месте, парень не успел фатально ошибиться. Маггла? Да какая маггла, тут важные проблемы решаются! И вообще — нет никаких доказательств, что её кто-то убил. Вдруг сама умерла? Мало ли самоубийц на свете! Вы ещё вспомните про незаконную легилименцию спавшего маггла! Они не наши граждане! Пусть с ними разбирается правительство маггловской Германии!

В конце концов, Геллерта просто изгнали. Из школы и из страны. Была сооружена двухуровневая легенда: первый уровень — Геллерта выгнали из-за эксперимента в Тёмной Магии и нападения на учеников, что не так уж и далеко от истины. Второй уровень — Геллерту прикрепили статью, которая хоть есть в уголовном кодексе магической Германии, но за неё последний раз судили лет пять назад, не потому что таких преступлений нет, а потому что всем это безразлично. А так… должен же быть воспитательный эффект?

Геллерт покидал родительский дом с тяжёлым сердцем.

— Не волнуйся, сынок. У всех полно своих проблем. Лет через тридцать про этот случай забудут, и тебе можно будет вернуться.

— У меня было видение… У тебя будут проблемы на работе в Отделе Тайн. Я всё видел. В течение нескольких дней на территории от Атлантики до центральной Сибири будет наблюдаться интенсивное свечение неба и светящиеся облака. Вокруг места падения лес будет повален веером от центра, причём в самом центре падения часть деревьев останется стоять на корню, лишённая ветвей и коры.

— Проклятие! Я же говорил — какой толк разрабатывать оружие с огромной разрушительной силой, но при этом околонулевой точностью! Можно целиться в Англию, а попасть в Германию. Эти недоумки решили использовать его против России. Тысяча километров сюда, тысяча километров туда — не промахнёшься, всё равно Россия! Целятся в Москву, но, судя по всему, попадут в Сибирь, не удивлюсь, если никого вообще не убьют! Как это объяснят магглам?

— Тунгусский Метеорит. Это ещё не всё. Ты совершишь крупное хищение денежных средств.

— И меня, разумеется, поймают и накажут? — уточнил отец.

— Нет. Ты сумеешь скрыться с женой и деньгами в Швеции.

— Как интересно… Но что ты всё обо мне? Ты как?

— Ты мне не веришь?

— Что ты влюбился в магглу? Нет, конечно. Но работа отличная. Как ты это сделал? Абсолютная защита разума? Ложная личность? Кратные клятвы? Я в восхищении.

Что толку спорить?

— Моя статья ужасна. Отец, почему именно гомосексуализм?

— А что ты предпочтёшь? Убийство? Незаконная легилименция? Тёмная Магия? Подготовка к расщеплению души? Сговор с Тёмным Магом с целью введения Аврората в заблуждение? Я же тебе говорил — не спеши. Про крестражи я бы тебе сам рассказал после совершеннолетия. И это тупиковый путь — жертвовать своей сущностью для временного преимущества. Мы отправим тебя в Англию, к тётушке.

— Этой дуре? Бэгшот? Ладно, хоть Дары Смерти поищу… Я видел, как…

— Сынок… Дары Смерти — это миф. Это просто патриотическая сказка англичан. У нас — кольцо Нибелунгов, у них — Дары Смерти. Хотя Бузинная Палочка, возможно, и есть… Делай, что хочешь, ты заслужил отдых. Денег я тебе оставлю.

— Спасибо. Пойду забирать вещи из Дурмстранга.

Вскоре он под присмотром авроров освобождал свои комнаты. Официально его выгнали из Дурмстранга «из-за чрезмерного интереса к Тёмной Магии и множественных нападений на учеников». Уже расползлись слухи, что он кого-то убил…

Какие же эти люди тупые! Если бы он всё решал, таких глупостей бы не было!

Собрав вещи, он попрощался со своим единственным другом в замке — англичанином Трэверсом. Хороший парень. Только у него заскок на чистоте крови.

— Я напишу семье. Будешь в Англии — заходи.

— Обязательно.

Упаковав вещи, он отправился с аврорами на свою депортацию в Англию. Выйдя из ворот Дурмстранга, он в последний раз посмотрел на школу. Представив, что над воротами стоят те, кто его судили, а он вырезает им на черепе, он отпустил свою магию на волю. Почувствовав лёгкое недомогание, он уставился на вырезанный над главным входом по его мысленному приказу прямо в стене знак Даров Смерти. Авроры уже целились в него из палочек.

— Просто шутка. Давайте уже портал. Ты что, юмора не понимаешь, сладкий? — сказал он подмигнув.

Даже такая месть лучше, чем ничего. А его ждала Англия.

Весна-лето 1899

Англия была ужасна. Дожди, туман… Чужеродный магический фон слегка напрягал. Бэгшот как сломанная пластинка говорила только про историю! А ещё ни одной симпатичной женщины в Годриковой Впадине! Разъехались, что ли? Или в школе?

Геллерт решил провести время с пользой: поискать Дары Смерти, Мантию и Камень. Немного пообщался с Трэверсами и их знакомыми Лестрейнджами. Ведь если у кого есть Дары, то надо начинать со старых семей. Проблема в том, что местные любители инцеста так смешались друг с другом, что все — родня. И Дары Смерти могут быть у любого местного чистокровного! Хотя… Тупые снобы, помешанные на чистоте крови, не верят в Дары Смерти, а гонора — на десять Мерлинов. Они вполне могли их потерять! Или сделать из Воскрешающего Камня брелок на удачу… Уж лучше одному быть, чем с такими олухами…

В Годриковой Впадине было скучно. Словно попал в какое-то сонное царство. Геллерт всегда считал, что пророк не может заскучать. Всегда можно окунуться в свои видения и смотреть, смотреть… Нет, всезнающим Геллерт не был. Бывали белые пятна. Его видения делились на два типа. Те, которые приходили сами. Словно фоновым изображением. Он не мог такими управлять, но они сбывались всегда. Хотя оставался вопрос, как их толковать. И второй тип — он мог специально сосредотачиваться, используя волю, методы предсказателей или специальные зелья. Тогда он видел то, что хотел. Но иногда ошибался…

Так вот, пророк может заскучать. Столько упущенных возможностей! Во вторую ночь он не выдержал и отправился на кладбище под маскировкой. Вскоре он нашёл её. Могилу Игнотуса Певерелла, обладателя Мантии Невидимки. Она особо не нужна — зачем становиться невидимым, он и так умеет. Хотя… Просто невидимость как-то мало для Дара Смерти! Но в любом случае, ему нужен весь комплект, надо бы поискать… Жаль, только тела Игнотуса там нет — он это чувствует.

После того как он позорно прошляпил авроров в Германии, он стал намного более аккуратным и бдительным. И через несколько рядов могил он почувствовал перемещение ещё двух магов под маскировкой. Умнее всего было просто уйти, но… что ему может грозить? Их всего двое!

Он применил стандартное развеивающее маскировку заклинание. С людей маскировку сорвало. Правда, сорвало и с него — они тоже умели колдовать. Воцарилась неловкая сцена.

Черноволосый парень его возраста стоял, направив на него палочку. За его спину пряталась девочка-блондинка лет четырнадцати.

Геллерт стоял и тоже целился в парня из палочки.

— Здравствуйте. Вы позволите нам пройти? — поинтересовался черноволосый.

— Что вы делаете ночью на кладбище? — спросил Геллерт.

— Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны быть как минимум хорошими друзьями. Может быть, представитесь? Хотя лучше не надо — мы спешим.

Геллерт был довольно спокойным человеком. Но что-то в этом парне его взбесило. Да, он пришёл сюда не искать проблем. Но этот недоумок нарывается! Никто не смеет с ним так разговаривать! Словно с дураком!

Геллерт никогда не кидался вперёд сломя голову. Да это и не нужно — он видит будущее.

Выдавая бессмысленные фразы, отвлекая оппонента, он стал смотреть будущее. Как бы справиться с этим парнем так, чтобы не убить ненароком? Он смотрел и смотрел… И к своему удивлению понимал, что этот парень совсем неплох, намного лучше, чем большинство тех, кого он встречал. Их бой затягивался. Разумеется, это только потому, что он не хотел никого убивать или калечить. И вообще не собирался действовать в полную силу, но всё же… Ладно, он не сильно больно выключит этого парня, благо он уже подсмотрел в видении, как это сделать. А девчонка? Что девчонка, она просто будет стоять столбом, ни разу даже не попытавшись палочку достать.

Геллерт атаковал так, как много раз действовал на тренировке. Не было обмена ударами — он просто ударил подходящими заклятиями в нужном порядке. Сначала шёл Перст Великана — обычно эта атака смертельна. Но юноша неплох, от мощного ударного заклятия тот отделался просто повреждённой защитой и сломанным носом. В образовавшуюся брешь влетел Высший Пробой Защиты, Экспеллиармус, Оглушающее заклятие, Дезориентирующее Заклятие и Чары Помутнения Разума. Любого из последних трёх должно было хватить, чтобы противник вышел из строя.

Всё было, как в его видении: враг упал со сломанным носом. В сторону от него отлетела палочка. На этом обычно его бои заканчиваются.

Он всякое видел, но сейчас… Мало того что парень не отрубился, он мгновенно оказался на ногах! Того словно мгновенно подняла какая-то неведомая сила!

Этот… поставил беспалочковый щит сразу после того, как лишился палочки! И ничего после Пробоя Защиты его не задело! В Видениях он не пользовался беспалочковой магией. Не было нужды?

Геллерт рефлекторно атаковал, но ему это не помогло. Он не успевал смотреть будущее, противник действовал слишком быстро. Реальный мир обогнал его видения. Этот бой был совсем другим относительно тех, в которых участвовал Геллерт. Казалось, парня просто слушается окружающий мир, и это всё выступило против Геллерта: воздух, земля, вода в атмосфере. Всё, что можно трансфигурировать, — трансфигурируется. Он видел, как воздух трансфигурируется в твердое тело, и это принимает на себя его атаки. Как грунт мгновенно затягивает его вниз, как его прямо поверх защиты опутывают трансфигурированные путы, как его окружает водяная тюрьма, как кладбищенская земля превращается в жгут, что подаёт его противнику только что выбитую палочку… А потом была чернота…

Очнулся он уже у выхода из кладбища. Без палочки. Перед ним стоял этот парень, прикрытый множественными защитными чарами. Единственное — нос у того был сломан, хоть и уже вылечен. Это уже навсегда — Тёмная Магия не прощает ошибок.

— Ты бы ни за что не смог меня победить! Я просто вынужден был сражаться вполсилы, чтобы случайно не убить тебя, — выкрикнул Геллерт как оскорбление. Хотя это было глупо — он же лежал без защитных чар.

На него посмотрели с какой-то жалостливой улыбкой, с какой он обычно смотрит на своих противников…

— Допустим, я тоже сражался вполсилы, — ответили ему.

Геллерт задумался. Возможно, этот парень почти столь же хорош, как и он. Возможно… У него получилось найти кого-то, кто сумеет воспринять его идеи… Или хотя бы будет спарринг-партнёр!

— Я Геллерт. Может быть, представишься? — поинтересовался он.

— Не вижу смысла представляться тому, кто без предупреждения использует Тёмную Магию. Ты бы мог убить меня. Или ещё кого-нибудь.

— Не мог! Я вижу грядущее! Я точно знал, что ты выживешь!

— Значит, это твой хитрый план — проиграть бой? Напасть без предупреждения, используя летальное заклинание, чтобы потом проиграть? Я потрясён твоей непостижимой логикой пророка. Но если ты правда видишь будущее — мне ни к чему тебе представляться.

Есть к чему! Я не вижу в обозримом будущем вариантов, где ты мне представляешься!

— Ты знаешь моё имя. Почему называешь меня местоимением? — уточнил Геллерт.

— Обычно я называю людей по фамилии, — ответили ему.

Почему-то это парень бесил его всё больше и больше. Если нет смысла драться, то он отомстит по-другому. Он заглянул в будущее… Этот недоумок не знает русского языка.

— Геллерт. Геллерт Любимый. Я здесь проездом. Извини за инцидент. А теперь верни мне палочку и я пошёл.

Ему вернули палочку, он отвернулся и пошел прочь. Можно было, конечно, аппарировать… Но он не собирался портить себе удовольствие.

Это такое удовольствие — быть пророком! Составлять планы, видеть их в голове, видеть их в видениях, а потом наблюдать, как они осуществляются на самом деле… Как люди живут без этого? В его мире, когда тебе стучат в дверь, не надо спрашивать: «Кто там?»

— Надеюсь мы никогда больше не увидимся, Любимый, — сказал парень.

Давясь смехом изнутри, но сохраняя невозмутимую внешность, Геллерт аппарировал прочь.

На следующий день. Дом Батильды.

— Тебе сильно здесь скучно? — спросила Батильда, глядя как Геллерт кидает в стенку трансфигурированный шарик, а потом ловит, когда тот отскакивает. Каждый раз шарик менял цвет и размер. Палочка Геллерта, естественно, была в кобуре.

— Разумеется, нет, — ответил Геллерт.

— Я пригласила гостя, чтобы тебе не было скучно.

— Ты самая добрая тётушка на свете!

Он всегда думал, что бешеные бабки — это большие деньги. Но теперь… Бешеные бабки — это Батильда Бэгшот. И пусть она не старая… Ещё одну такую он не выдержит!

— К нам зайдёт юноша, с которым тебе интересно будет познакомиться, — предупредила она Геллерта.

Это кто? Какой-то тупой сноб? Величие чистокровных? Или магглорождённый? Свобода. Равенство. Братство. Чтобы как во французской революции? Или полукровка? Который как бисексуал, а вернее — снеговик в аду? Меня не любят и там, и там… Ладно бы ещё женщину позвала, можно было бы играть в джентельмена — пропустить её вперёд, чтобы посмотреть, как она выглядит сзади!

Геллерт даже не стал портить себе настроение ещё больше, глядя в будущее и проверяя, насколько ужасно это будет.

— Про семью лучше при нём не упоминай. У него отец умер в Азкабане, после того как его посадили за пытки магглов. И про мать не упоминай — она умерла при невыясненных обстоятельствах. Неправильно сработавшее заклинание, бывает и такое. И с братом у него отношения не очень. С ним можно поговорить про учёбу и Дары Смерти, я же знаю, ты этим интересуешься.

Вероятно, всё-таки вариант один — безумный чистокровный сноб.

Батильда предусмотрела всё — даже то, что Геллерт попробует испариться. Поэтому сразу схватила его за руку и потащила к камину.

Пламя стало зелёным, и оттуда вышел… Тот недоумок, которому он сегодня ночью сломал на кладбище нос. Постулат об отсутствии у того мозгов немедленно подтвердился.

— Любимый? — первое что сказал гость, глядя на Геллерта.

— Мерлин мой, Альбус! Когда ты сломал нос! Давай я залечу, как надо! — раскудахталась Батильда, доставая палочку.

— Не нужно. Мне так идёт, — ответил тот. — Я теперь выгляжу более мужественным.

— Давайте я Вас представлю, — начала Батильда. — Это Альбус Дамблдор. Лучший выпускник Хогвартса за всё время. Не могу понять, почему он сидит дома, ему уже предлагали несколько перспективных мест, включая даже должность в Отделе Тайн. Наверное, перетрудился в школе и взял годик отпуска. Это Геллерт Грин-де-Вальд, лучший ученик Дурмстранга за всю историю. Должен был закончить школу, но его выгнали за…

— Дайте угадаю? — предложил Альбус. — За нападения на учеников и использование Тёмной Магии?

— Да, и ещё… Впрочем, неважно. Он, как и ты, интересуется Дарами Смерти. Я нашла новую рукопись, которая после обработки войдёт в мой учебник истории! И пусть она представляет только историческую ценность… Не желаете ли взглянуть?

Вскоре уже двое юношей читают то, что можно назвать вольным пересказом жизни Кадма Певерелла со слов какого-то его знакомого гоблина. Батильда ушла к подругам, а здесь уже разгорается полемика.

— Я говорю тебе — Бузинная Палочка должна быть самозаклинающейся! Должна! Иначе никак не объяснить то, что каждый её хозяин всех побеждал! Как можно побеждать, если ты — недоумок, что не может попасть в цель? Нужна самозаклинающаяся палочка! — кричал Геллерт.

— Самонаводящаяся — согласен. Но никак не самозаклинающаяся! — отвечал Альбус. — Иначе она просто бесценна!

— Именно! Как и все Дары!

— Как же её сделали? Я не представляю, как дать разум вещи! — поинтересовался Альбус.

— Никак. Разум нельзя создать. Но можно забрать откуда-то и перенести куда-то… В Высшей Некромантии есть раздел, как работать с собственной душой, и там…

— Опять твоя Тёмная Магия! И без неё можно обойтись! — ответил Альбус.

— В бою — да. Вместо одного Тёмного Мага можно выставить отряд обычных. Вместо того, чтобы тихо упокоить сотню мертвецов некромантом, — просто сжечь их, теряя людей. Но в тонкой работе Тёмная Магия незаменима!

— Не согласен! Принципиально! — Альбус дошёл до камина и исчез во вспышке Летучего Пороха.

Какой же этот Дамблдор упёртый!

Геллерт стал писать ему письмо, в котором говорил, как, по его мнению, сделаны Дары Смерти и что они могут. Потом он взял письмо и сконцентрировался… Нужно увидеть ответ оппонента, чтобы понять его контраргументы, и переписать письмо, чтобы разнести в прах чужую точку зрения!

Но ответа не было. Что бы Геллерт не писал — не было ответа.

Вскоре пришла Батильда, которая заглянула в письмо через плечо Геллерта.

— О! Ты уже пишешь ему письма! А ведь только расстались? А давно вы знакомы? Я заметила, как он назвал тебя по-русски! Это так романтично! Не бойся, я не одобряю этого глупого преследования геев!

Геллерт посмотрел на Батильду. Применил к ней беспалочковую легилименцию. Та не сопротивлялась, а показала свои мысли об Альбусе. Такой видный юноша! Невесты его завалили приглашениями! А он мало того что не женат и не обручён, так даже ни о какой интрижке ни слуху, ни духу! Вывод напрашивается сам собой. А тут ещё племянник, выгнанный из Дурмстранга за это дело, может, она найдёт способ, как всем помочь?

Геллерта никогда не волновали мысли идиотов — чего он только ни видел в видениях и разуме людей. А идиотами, по его мнению, были абсолютно все. О чём можно говорить с человеком, который не видит будущего?

— А с какой девчонкой он ходил вчера ночью? — спросил он.

— О! Ариана? Не ревнуй! Это его сестра! Она… слегка не в себе. Прошу тебя, не надо об этом.

Геллерта стало выносить из разума Батильды. Он не стал противиться. Надо подумать. Зайдя в свою комнату, он решил поиграть в поступки. Нужно посмотреть будущее. Что будет, если он…

Он стал писать Альбусу новое письмо. Он уже знал, что оно сработает.

«Я напишу в Аврорат, что ты держишь сестру взаперти. Анонимный донос достаточен для обыска и проверки. Но этого можно легко избежать: пригласи меня в свой дом, и я хочу поговорить с Арианой. После этого я исчезну из Вашей жизни. Навсегда. Геллерт Грин-де-Вальд».

После этого письма Альбус-из-будущего пустит его в дом, и он сумеет в своих видениях посмотреть на Ариану и понять, что же та из себя представляет.

Зачем? Здесь нечем заняться. И он попробует развлечься хоть как-то, определив болезнь этой девушки. Ведь интересно!

Поиграем в вероятности глубже — он всегда любил кино. Вот он заходит в дом Альбуса, сходу кидает в того Аваду… Тот легко уворачивается, сковывает Геллерта трансфигурированной массой и выводит его из строя. Не то, не то, не то…

Вот он говорит с Арианой и пытается её домогаться. И она превращается в… во что? Чёрный Дым? Магический Чёрный Дым? Что за ересь?

Геллерт нырнул в видения глубже. Он в книжном, он в библиотеке… Нет ответа. Нет информации. Что было бы, если бы он написал отцу?

Скоро он узнал ответ — Обскур. Странно, ей же никто не мешает колдовать. Но интригующе — какая-то необученная девчонка в четырнадцать лет сражается с ним вровень! А ещё сквозь такую форму с лёгкостью проходят почти все заклинания. Даже непростительные! Это интригующе. А ведь можно и доработать… Ведь девчонка, по сути, превращается не в дым, а в форму магической энергии. А потом назад в человека, это безмерно лучше анимагии! Это можно превращаться в то оружие, которым тебя атакуют, а потом преобразовываться назад! Истинная неуязвимость, и хоть тысяча авроров тебя не остановят! Даже если просто удастся повторить её результаты — это уже хорошо. Но если совместить такую форму с его колдовством, то получится… Совершенство! И тогда отпадёт нужда в армии прислужников!

Вскоре Геллерт уже готовился. Он знал, что понравится Дамблдору и Ариане. Переоделся. Прикупил конфет для девчонки, лимонных долек для Альбуса. Сюрреализм какой-то. Англичане — это лаймы. Альбус — любитель лимонов. Архилайм?

А теперь надо продумать свою линию беседы… Хотя нет — надо переписать письмо. Он сжёг первый вариант и начал писать новое письмо.

«Я знаю, что Ариана — Обскур. Но я могу ей помочь, пусть и не сильно. Геллерт Грин-де-Вальд».

На следующий день весёлый Геллерт стучался в дверь дома Дамблдоров. Хорошая защита, многоуровневая. Не Дурмстранг, конечно, и даже не родовой дом, но всё же. А как спрятано! Снаружи ничего примечательного!

Открывал ему очень мрачный Альбус.

— У тебя пять минут, — приказали ему.

Мне хватит и трёх.

— Я принёс тебе лимонный дольки, дружище. И готов извиниться за своё ужасное поведение.

Лимонные дольки отправились в мусорное ведро. И сразу же загорелись.

— А тебе я принёс конфет, Ариана, — начал было он.

Но конфеты тоже отправились в ведро.

— В них ничего постороннего не было! Это шоколадные козы, я сам делал!

— Козы, Альби! — начала девочка.

— Нет, Ариана. Это дурной человек.

— Ладно. Переходим сразу к делу. Ариана может слегка набедокурить. Я знаю заклятие, которое мешает движению нематериальных сущностей. То есть в таком виде она просто будет дымом, что никому не помешает.

— В чём подвох? — спросил Альбус.

— Масштаб проблемы. Если она сильно разбушуется, её не остановить так. И это… Тёмная Магия, которую можно выполнить только кровью.

— Я тебе не верю!

— Продемонстрировать?

— Я не позволю тебе колдовать над Арианой!

— Я могу показать заклятие тебе, ты его проверишь и сам попробуешь.

Не дожидаясь ответа, Геллерт беспалочковым заклятием сотворил иллюзию заклинания — схема движений палочки и как подавать энергию. Альбус умный, запомнит сходу. А насчёт Тёмной Магии… Когда это единственное средство, чтобы слегка облегчить жизнь любимой сестре? Знать бы ещё, почему она такая, но ему это никто не рассказывал во всех вероятностях будущего… Прошлое он не видит. Батильда не знала, Ариана, Альбус и даже их брат Аберфорт успешно противились Империусу. А что? Ничего дурного! Просто мысленный эксперимент, благодаря которому можно получить реальный ответ!

— Давай попробуем, Альби, — предложила Ариана.

— Нет, — отрезал Альбус.

— Он хороший! — сказала Ариана.

— Нет!

Тут стало происходить… Странное. Левая рука девушки превращалась в дым. И было ощущение, что в тебя сейчас полетит боевое заклинание.

Словно дымчатая плеть, что-то ударило в Альбуса. Защита прогнулась, но выдержала. Дамблдор стал творить новые защитные заклинания, успокаивая Ариану словами при этом. Но девочка всё больше и больше превращалась в дым…

— Ариана, не нервничай! А ты пошёл вон! — приказал Альбус.

Геллерт вышел. Всё прошло успешно, надо только ждать.

Через два дня Геллерту пришло письмо от Альбуса. Они встретились во дворе его дома. Дамблдор выглядел так, как будто два дня не спал. Геллерт знал — так оно и есть.

— После твоего ухода она слегка… разнервничалась. Я шесть раз отстраивал дом. Хочет видеть тебя, возможно, это её успокоит. Ты не против?

— Нет. Мне будет приятно провести время со столь непростой девушкой, — ответил Гелелрт.

— И чтобы без глупостей!

— Разумеется.

Было весело. Он рассказывал Ариане про Дурмстранг и Германию, они ели шоколадных коз. Альбус стоял рядом и пытался убить Геллерта взглядом.

Следующие две недели Геллерт два раза в неделю бывал у Дамблдоров. У Арианы приступов больше не было. И тогда с ним решил поговорить Альбус.

— Понимаешь, Геллерт… Тебе лучше не приходить. У неё давно не было приступа, а это значит — приступ будет очень сильным. Я боюсь… Что ты не выживешь.

— Выживу. А вы пробовали её учить этим управлять? Как анимагией?

— Она некогда изъявила такое желание. Пробовали… Так умерла её мать.

— Давай попробуем вместе. Мы — двое великих магов. У нас получится. И Ариана будет только за.

— Я боюсь, что…

— Чего ты боишься? Её мы не убьём — она нематериальна! И атаковать её не будем! Просто будем стоять под защитой и терпеть её шалости. Ты один справляешься, а уж вдвоём… Она выдохнется и будет день-другой абсолютно нормальной. Или ты трусишь?

— Я против экспериментов со своей сестрой!

— Это не эксперименты! Это лечение! Она сможет выходить из дома сама! Неужели ты не хочешь этого? Давай её спросим и попробуем?

Геллерт знал: Ариана согласится. А Альбус… такое ощущение, что при общении с сестрой он не знал слова «нет».

Через день в укреплённом подвале дома Альбусов.

— Ты уверена, что этого хочешь? — уточнил Альбус.

— Да, — ответила Ариана.

— Наш план следующий. Не бойся, я видел — он сработает, — начал Геллерт. — Ты трансформируешься и пытаешься двигать вот эти вазы, не ломая их. За нас не бойся — мы сумеем тебя защитить. И себя. Минут через пять мы закончим. Надоест — предупреждай, мы тебя выпустим в дом.

Ариана долго смотрела на вазу. Махала руками, но ничего не выходило. Когда она уже расстроилась, всё началось. Волосы её превратились в дым и стали разносить всё в подвале.

Юноши прикрылись щитами. Геллерт для гарантии прикрылся и ещё щитом своей крови.

— Ой, извините, мальчики, я вас задела, — искренне извинилась Ариана. Наблюдая, как золотистыми искрами лопается один из внешних щитов Альбуса. К сожалению, она расстроилась ещё сильнее, и её голос потонул в охватившем весь подвал дыме. Защиты заискрились…

— Геллерт! Я же говорил — никакой Тёмной Магии! — выразил своё негодование Альбус.

— Это просто Щит Крови на мне! Ты сильнее меня, выживешь и так! А вот мне надо подстраховаться!

Через две недели такой практики приступы Арианы стали реже и слабее — у неё просто было теперь меньше магической энергии. А Геллерт наблюдал, готовя свой проект.

— А почему у неё нет палочки, Альбус?

— Ей ничего не подходит.

— Так я сделаю! — предложил Геллерт.

— Ты умеешь? — уточнил Альбус.

— Немного…

И Геллерт принялся за работу. Он кое-что знал о палочках. И был пророком, что позволяло делать перебор вариантов не в реальном мире. Мысленный эксперимент для него был не метафорой.

Проблема в том, что Ариана — не человек. И обычная палочка ей подойти не может. Он рассчитал, что именно нужно. И послал это Грегоровичу с формулировкой: «Хочу работу по этим вот чертежам. Плачу тысячу галлеонов».

Через неделю он получил её. Самое непостоянное дерево. И самое сильное — бузина. С Сердцевиной было намного хуже. В конце концов ему удалось поговорить с Арианой и Альбусом — он получил волос Арианы. Так та обрела палочку. Сразу решилось две проблемы: как вызвать приступ — Ариана боялась магии и превращалась при попытке колдовать палочкой. И кое-что она всё-таки научилась делать сама, это её иногда забавляло.

Вскоре Альбус перестал его сторониться. Казалось, Геллерт нашёл наконец себе благодарного слушателя. И не просто сову: «Угу, угу», а того, с кем можно вести полемику! Сначала они говорили о Дарах Смерти. Потом о Магии:

— Самый лучший фамильяр — дракон, — убеждённо вещал Геллерт. — Такая мощь!

— Глупости. Самый лучший фамильяр — феникс. Он и исцеляет, и перемещает. А атаковать я и сам могу! — ответил Альбус.

— Может, ты и прав… — замечтался Геллерт.

Геллерт показывал, что он умеет, то же делал и Альбус.

— Самое главное в магии — это трансфигурация, — спорил Альбус. — Возможность создать что-то из ничего, разве это не захватывает? А твоя Тёмная Магия? Превратить нечто в ничто? Смысл?

— Иногда перед тем как строить, надо расчистить площадку, — ответил Геллерт. — Представь, ты, чтобы написать одну книгу, должен уничтожить другую. Глупо вырезать буквы из первой и менять их местами. Намного проще, быстрее и качественнее очистить страницы и начать писать заново! — ответил Геллерт.

— Так ты себя видишь бульдозером? — уточнил Альбус. — Мне кажется, ты ни до чего хорошего мир не доведёшь.

— Почему-то у меня нет видений на эту тему… Но Альбус… В магическом мире невиданный застой. И ладно бы маги упёрлись в потолок — нет, они носят оковы ограниченности по собственной воле. Почему нет развития? А магглы? Посмотри на мир. Англия, хапнувшая себе полмира, — самая большая колониальная Империя. Страна, над которой никогда не заходит Солнце. Германия, опоздавшая к делёжке пирога, готова всё переделить. США, которые строят банановые республики в Западном Полушарии. Во всём Западном Полушарии! Россия, которая развлекается тем, что ворует куски земли, пока на неё не смотрят, — что Польша и Финляндия, теперь Средняя Азия… Япония, начавшая параноидальную милитаризацию… Никто никого не любит, все хотят друг другу смерти, бесконечные войны… Тут такой простор для улучшений! Что ни меняй — будет только лучше!

— Не уверен. И таким людям, как ты, нужно держаться подальше от политики.

В Хогвартсе не было ряда важных предметов — он делился воспоминаниями. Тот, правда, отказывался пробовать Тёмную Магию, но Геллерт верил в Альбуса — тот сумеет повторить, только раз увидев. Потом они начали говорить об обустройстве мира.

Обычно никто не интересуется политикой в этом возрасте, но клятый хроноворот… Геллерт был на двенадцать лет старше фактического возраста, Альбус — на девятнадцать. Приходилось слегка молодиться, чтобы никто не видел разницы.

— Мир нелепо устроен. Вот мы с тобой… Мы же лучшие! Надо, чтобы мы занимали самые высокие посты и могли сделать всё по своему усмотрению. Тогда бы было лучше для всех!

— Я в этом не уверен, — ответил Альбус.

— А я — уверен! Мы можем искать преступников! Арестовывать их без потерь! Судить их — нас не запугать! Да и мирные задачи мы можем решать! В мире полно некачественных товаров! Мы можем провести независимую экспертизу! По-настоящему независимую! Если бы производители тратили те деньги, что тратят на рекламу, на улучшение качества товара — их товары бы не нуждались в рекламе! — уточнил Геллерт.

— Не знаю. Это привело бы к падению разнообразия, — усомнился Альбус.

— Альбус! Есть много путей! Но оптимальный — только один! Зачем нам сто половинчатых решений и миллион неправильных, когда мы можем найти одно, истинное?

— Жизнь не математика… Люди вольны принимать решения не потому, что они правильные или нет. А потому, что это их решения. И им не нужно в этом мешать.

— С тобой невозможно разговаривать! Уверен, если бы ты был анимагом, твоя анимагическая форма была бы баран!

— А твоя — козёл! — ответил Альбус.

— Козёл это твой брат! А я — феникс! Ведь звучит?

— Не надо плохо говорить об Аберфорте. Он молод и горяч. Но он — хороший человек.

— Со слов тебя и Арианы я в этом сомневаюсь…

Дни летели за днями. Альбус всё больше привязывался к своему новому другу, и Ариана как-то расцвела. Приступы у неё стали реже и слабее, да и сама она выглядела бодрее.

В один из таких дней Геллерту стало стыдно. Его новые друзья были… хорошими людьми… А он… нет. И тогда он сделал то, чего делать точно не надо: рассказал им о себе всё. Свою жизнь в Германии, в Дурмстранге, про Ингу, и даже как он планировал использовать наблюдения за Арианой, чтобы самому стать сильнее.

Альбус разбил ему нос. Кулаком. Он не сопротивлялся. А вот Ариана встала на его сторону: «Ведь он исправился, он хороший». Альбус словно физически не мог идти против сестры. Пусть неделю он не разговаривал с Геллертом, но ссора была забыта.

Геллерт уже давно понял, что для такого, как он, любви нет. Но, кажется, он обрёл… друзей?

Вскоре уже Геллерт посвятил Дамблдора в свой план: постранствовать в поисках силы, поискать Дары Смерти, создать новый Орден Волшебников, который избавит мир от проявлений глупости во всех областях. Потом обзавестись союзниками и взять власть в свои руки. Ведь они же самые достойные! Самые способные! Сколько можно будет совершить нужных дел! Их власть пойдёт всем на пользу!

— Мне не нравится этот план. И терминология, — уточнил Альбус.

— Я не лицемер. Ну какой из Министра Магии слуга народа? Он — начальник! Надо называть вещи своими именами! Министр Магии — начальник. Само собой, что при правильном использовании своих возможностей мы, прежде всего ты и я, займём подобающее место в магическом мире. А магглы… В маггловских тюрьмах достаточно невиновных! Легилименция — и нет проблем. Сидят только виновные. У магглов есть неизлечимые болезни — но мы вполне можем некоторых из них исцелить. Да даже банальное аппарирование с больным или раненым! Альбус… Пойми, люди, такие как я… Или такие как ты… Могут сделать многое для более слабых людей. И мы должны это сделать, это естественный ход вещей. Но нам нужна сила, чтобы нас не убрали от власти. Естественно, в ввиду невежества и зависти людей. Мой план уже готов. Поиски силы. Поиск Даров Смерти. Основание Ордена Волшебников из тех, кто пойдёт с нами. Потом политика. Начнём с магглов, они сами просятся под нашу защиту. Сделаем единое маггловское сверхгосударство. Потом навербуем много-много магглорождённых. Голосами Ордена и магглорождённых возьмём власть в магическом мире, изменим законы, чтобы нам ничто не мешало. И чтобы самые достойные осуществляли власть! Самые достойные — это не самые родовитые, не самые бесчестные, а самые сильные маги! Они могут больше, да и живут дольше, следовательно, опытнее и мудрее.

Геллерт верил в то, что говорил. Это было для него правдой.

Но Альбус раз за разом отказывался! «Мы лишим людей свободы», «если нас попросят уйти, мы должны уйти», «люди достаточно вменяемы, чтобы самим решать»!

Геллерт видел своё путешествие в поисках Даров Смерти, силы, знаний. Но не видел с собой Альбуса! А это такая возможность! Несмотря на то что Альбус был совершенно бездарен в предсказаниях и с бараньим упрямством избегал Тёмной Магии, даже стабилизацию формы на Ариану накладывал Геллерт, Альбус не просто не ехал, но и не воспринимал его идеи! А ведь это такая возможность! Альбус по объёму магической энергии сильнее него! В его «пророческих дуэлях» в мысленном эксперименте, даже несмотря на использование Геллертом Тёмной Магии и пророческого Дара, Альбус побеждал в половине случаев! То есть, если он начнёт своё дело без Альбуса, он упустит как минимум половину возможностей! Достигнет лишь половины того, чего может достигнуть с Альбусом!

Ситуацию спасла Ариана. Обычно Альбус даже если отлучался куда-то, всегда под хроноворотом стоял с сестрой. Как и сегодня. Геллерт дал Альбусу знак приготовиться — он увидел, что в будущем у Арианы начинается приступ. После того как приступ закончится, он услышит в будущем рассказ Арианы о том, как она стала такой. И что на самом деле произошло. Глупо… Банальное изнасилование… Какой сарказм — Великий магглолюбец пострадал из-за магглов. Самый сильный маг современности — любитель равенства. Воистину, Альбус — баран!

Он вернулся в реальность. Он дал всему произойти своим чередом, а вечером решил поговорить с Альбусом.

— Если бы я всё решал, я бы мог это предотвратить, — начал он. — И Ариана была бы здоровой. И те магглы бы тоже.

— Это… Можно было предотвратить и иначе… Например, лучше защитив дом… — начал Альбус.

— То есть виноват твой отец? — уточнил Геллерт.

— Нет… виноваты… те люди…

— Альбус… Мы ведь можем всё изменить. Таких случаев больше не будет. Наша власть пойдёт всем на пользу.

— Меня пугает союз с тобой.

— Я ещё никого не убил. Ты сможешь направлять меня. Мы будем решать вместе. Будешь моей совестью. Сначала попробуем твоё решение. А потом — моё.

— Врёшь? — с какой–то внутренней надеждой спросил Альбус.

Геллерт снял с себя всю защиту с разума.

Альбус не хотел этого делать, но сильный легилимент просто провалился в разум Грин-де-Вальда.

Через час он вынырнул в реальность.

— Ты… редкостный моральный урод, — ответил Альбус.

— Мысли и намерения ничего не значат, пока они не стали поступками. Так помоги мне стать лучше. Я готов исправиться. Ты же видел, я — я не совершал тех преступлений, что мне приписывают, — предложил Геллерт.

— Возможно, только возможно, я помогу тебе. Но как? Надо следить за Арианой! Это занимает почти всё моё время! Я не могу её оставить! — с каким-то отчаянием сказал Альбус.

Альбус не снимал защиту с разума, но Геллерт и так знал его мысли. Самый сильный маг вынужден быть тюремщиком самого сильного магического создания, используя хроноворот. И так пройдёт вся его жизнь — он видел это в видениях — через год, через десять лет, через сто он будет сторожить Ариану в этом доме…

— А давай возьмём её с собой? — предложил Геллерт.

Будущее тут же изменилось. Геллерт впервые не видел ничего, связанного с Альбусом и поездкой.

— Ты это видишь? — уточнил Альбус.

— Нет, будущее стало туманным… Но это отличный план! Возьмём её с собой! Если ты справляешься один, справимся и вдвоём!

Альбус колебался.

— Да ладно, отличный план! А когда мы победим — её не нужно будет прятать!

— Согласен! — вскрикнул Альбус. — Хотя нет, надо её сначала спросить.

Этой ночью Геллерт получил два письма.

Одно было простым: «Она согласилась. Я тоже. Собираем вещи».

И второе: «Твой тезис о том, что правление волшебников ПОЙДЁТ НА ПОЛЬЗУ САМИМ МАГГЛАМ, на мой взгляд, является решающим. Действительно, нам дана огромная власть, и, действительно, власть эта даёт нам право на господство, но она же налагает и огромную ответственность по отношению к тем, над кем мы будем властвовать. Это необходимо особо подчеркнуть, здесь краеугольный камень всех наших построений. В этом будет наш главный аргумент в спорах с противниками — а противники у нас, безусловно, появятся. Мы возьмём в свои руки власть РАДИ ОБЩЕГО БЛАГА, а отсюда следует, что в случае сопротивления мы должны применять силу только лишь в пределах самого необходимого и не больше (Тут и была главная твоя ошибка в Дурмстранге! Но это и к лучшему, ведь если бы тебя не исключили, мы бы с тобой не встретились)».

Геллерт окунулся в будущее. Он видел свою победу. Хотя нет, их победу. Как он властвует в магической Германии. И у него Бузинная Палочка. Как Альбус властвует в Англии. И у него Воскрешающий Камень и Мантия-невидимка. Как вместо множества европейских стран — единая Европа. Как маггловский мир повторяет за ними, сам того не ведая, срастаясь в единое целое. Как под видом лекарства в маггловских больницах есть особые зелья, а магию объяснили людям «возникновением мутантов»… И это было так прекрасно… Со счастливой улыбкой Геллерт заснул.

Они готовились к отъезду. Ведь с собой надо будет носить несколько домов, которые надо трансфигурировать! Ведь Ариана может слегка заиграться! И обмануть систему контроля на границах! А ещё Ариана захотела, чтобы Геллерт поучил её магии…

Геллерт с Альбусом обсуждали разные вещи — от политики до дуэлей.

— Я в принципе не против стать Министром Магии, — уточнял Альбус. — Но проще это сделать через выборы.

— Альбус! Ты ничего не понимаешь! Они проголосуют за того, кто им больше наобещает! И всё! Они просто выбирают популистов и актёров! В крайнем случае — лжецов!

— Я лучшего мнения об избирателях. И считаю их дееспособными. И мне кажется… Тёмная Магия это лишнее.

— А если для того чтобы спасти человека, нужно пойти на незаконную легилименцию, ты это сделаешь? — уточнил Геллерт.

— Да, — ответил Альбус.

— А на незаконное применение силы? Например, Оглушающее Заклинание?

— Да.

— А если чтобы спасти одного человека, надо убить другого?

— Нет.

— А если спасти десять человек? Сто? Тысячу? Не понял? Вот, допустим. Кто-то захочет убить Ариану… — начал Геллерт.

Альбус изменился в лице.

— Ты приводишь нереальные примеры. И мысли у тебя глупые. Не надо ничего разрушать! Надо оставить то, что есть, и построить рядом с этим своё! Убивать во имя мира это то же самое, что трахаться во имя девственности!

— Не согласен! Иногда нужны крайние меры! Как же Аврорат? Им можно?

— Аврорату тоже нельзя. Каждое убийство — эксцесс, который должен расследоваться. И с которым нужно бороться.

— А кто будет следить за стражами? Мы!

— Люди сами будут следить за выбранными ими их слугами. А если те будут плохо справляться, превысят полномочия или срок пребывания у власти — отправят тех в отставку!

— Я тебя правильно понял? Даже если тебя захотят убить, ты будешь защищаться нелетальными заклятиями? И ты планируешь это сделать принципом своего государства? То есть защищать не только свою жизнь, не только жизнь своих подданных и сторонников, но и жизнь своих врагов? Альбус, но ведь это…

Геллерт хотел сказать нечто непечатное, потом решил, что лучше подойдёт словосочетание «тупые понты». Как бы помягче сказать…

— Альбус… Такое ощущение, что лет в пятнадцать ты узнал, что Санта-Клауса нет… И решил им сам стать. То, что ты предлагаешь… это же… безумие!

— Это Гриффиндор! — ответил Альбус.

— Альбус! Хватит твоих шуточек! Ну что ты как маленький!

Вскоре разговор перешёл на любимую тему Геллерта — единство, централизация и планирование.

— Планирование! Это самое главное! Ты же планируешь свой день? Даже без хроноворота? Когда что сделаешь? Вот так же надо планировать всё в масштабах страны. План выпуска продукции, план её распределения…

— Слишком большие полномочия. И неясно, как ты обретёшь всю полноту информации о каждом человеке, чтобы решать, что и кому нужно. Что делать с теми, кто будет против? А уж решать за других…

— Альбус! Есть экзамен на право разведения гиппогрифов, на право управления летучим ковром! Но нет экзамена на право выбирать себе правителя! Это чепуха! А голос знающего и способного человека, такого как ты, должен равняться голосам многих обычных людей!

— Я в это не верю. У меня столько же прав, сколько у моего брата. Если кто-то может поднять тысячу килограмм, а кто-то — десять тысяч, то это не даёт ему больших прав.

— Альбус! Ты — лучший маг, чем брат! Лучший легилимент! Ты можешь больше! Значит, и спрос с тебя больше! Ты обязан принять на себя самую сложную и важную работу и сделать её так, чтобы все стали жить лучше! — с азартом сказал Геллерт.

— Я могу работать по найму, — начал Альбус.

— Альбус! Не закапывай свой талант в землю! Ты же решил идти со мной! Ты должен быть на самом верху! Вместе со мной!

— Мне не нравится, куда ведут твои речи…

— И маги, и даже магглы заслуживают нашего внимания! Мы поможем и им! Представь себе: мир, в котором маги и магглы идут вместе. Мир, где есть сила магов и прогресс от магглов. Я же тебе показывал своё видение?

— Руководить будет кто? — уточнил Альбус.

— Самые умные. Работоспособные. Сильные. Одарённые.

— То есть ты? — опять засомневался Альбус.

— Я и ты. Но мы оставим должности по конкурсу. Если кто-то окажется лучше меня — я ему уступлю, — предложил Геллерт, подмигнув Альбусу. — Общая эффективность и производительность для меня важнее амбиций.

— Ты говоришь красивые вещи. Но меня гнетут вопросы… Сейчас человек сам решает, что делать. И сам это делает. И сам несёт ответственность за свои поступки. Если кто-то решает за человека, кто несёт ответственность? Тот, кто решает, или кто исполняет? Оба?

Геллерт в сотый раз принялся объяснять: ответственность на них, исполняют — те.

— Если ты за разделение властей, давай сделаем так: тебе законодательная и судебная власть, а мне исполнительная? — предложил он.

И опять начались споры…

Но хуже всего было, когда Альбус выучил русский язык. Нет, он не обиделся за ту нелепую шутку с «Любимым». Хуже. Он почитал в оригинале Достоевского!

— Геллерт, я передумал. И тебе лучше передумать. Это «Тварь я дрожащая или право имею» просто оправдание убийств! А уж его «Бесы»… Это надо же до такого додуматься — государство как монополист «права на бесчестье», то есть фактически выдача лицензий на уничтожение и грабёж своих и чужих граждан… И всё это во имя чего? Построения общества, в котором не будет собственности на средства производства? Но тогда всё будет принадлежать государству! А это диктатура и произвол! Государство с девизом «возможно что угодно!». Не говоря про лишение дохода всех, кто не выполняет приказы! «Подчинись или умри с голоду». Это в чистом виде идеология расизма, только не по цвету кожи или магическому дару, а по признаку симуляции лояльности!

— Успокойся, Альбус. Это просто книга. Он описал неправильное планирование. Мы с тобой сделаем правильное.

После нескольких таких случаев, когда Альбус сначала соглашался, а потом передумывал, у Геллерта немного сдали нервы.

— Альбус! Сначала туда, потом сюда! Реши уже что-нибудь одно!

— Это очень сложный вопрос… Геллерт, а чем будет заниматься твоя партия? В маггловских терминах я бы предложил леволиберальные идеи в личностных отношениях, вроде толерантности, декриминализации гомосекусализма и отмены сегрегации, но при этом совместил их с право-консервативными экономическими шагами.

— Межличностные отношения мне безразличны. Пусть делают, что хотят, но вряд ли люди одобрят перемены. А экономика… Чтобы выполнить план, нужны ресурсы, значит, без вариантов «левый уклон» — ничего страшного не случится, если мы периодически будем изымать часть сверхдоходов у собственников или будем использовать внерыночные, внеэкономические средства мотивирования к труду…

— Не согласен! Категорически!

Похоже, отъезд опять откладывался…

Он убеждал Альбуса, в красках расписывая свой путь…

— Геллерт, ты точно не гей? Мне не нравится, как ты на меня смотришь!

— Да ну тебя, Альбус! Ты очень нужен для дела! Вместе мы наконец построим лучший мир…

— Я видел в твоей памяти… Мне не нравится твоё отношение к людям. Особенно к женщинам… Слишком потребительское.

— А это тут причём? Или ты… девственник? У меня есть знакомые, что могут это исправить.

— Я не люблю об этом говорить… Я пробовал несколько раз… То, что в твоей памяти вызывает у тебя брезгливость, у меня вызывает лишь чувство вины…

— Не понял?

— Ведь… даже без твоего прорицания, даже без своей легилименции, просто на анализе ситуации, могу добиться от любой женщины чего угодно… Не принуждением, а просто став идеальным в её глазах… Подчеркнув свои нужные качества… А отношения, в которых женщина не может сказать нет, называются изнасилование… А ещё я намного старше, чем кажусь… Поскорее бы меня все перестали считать мальчишкой…

— Альбус! Успокойся! Женщины же красятся, используют косметику? Наряжаются? Они так пытаются тебя обмануть! А ты обмани их в ответ! И вообще, такой ситуацией надо пользоваться! Ты же мне сам говорил — если нет потерпевших, это не преступление!

Больше они эту тему не обсуждали.

К июню они договорились. Геллерт сдался. Геллерт принял нелепую программу Дамблдора. Но если она не сработает — попробуют путь Геллерта.

Вещи уже были собраны, юноши были готовы отправляться. Альбус настоял на том, что он дождётся брата и попрощается с ним. Потеря времени, попрощаться можно и письмом, но Геллерт не стал спорить.

За два дня до планируемого отбытия он получил письмо от Лорье. Тот корил ученика за горячность и то, что его слегка подставили, но объявил, что не злится. И вместе с другом позвал на симпозиум по магическим наукам во Францию.

Геллерт предложил Альбусу отправиться на весь день. Тот согласился. Ариана их отпустила, сказала, что дома посидит сама.

Череда воспоминаний Грин-де-Вальда сменилась воспоминанием Аберфорта.

Аберфорт Дамблдор наконец-то закончил очередной год в Хогвартсе и вернулся домой чуть раньше срока. Каково же было его удивление, когда он нашёл дом пустым! Ничего страшного, наверное, Альбус пошёл с Арианой погулять. Днём? Он решил проверить Батильду. Та работала на дому, писала что-то. Она сказала, что к ней приехал племянник и он сблизился с Альбусом. И попросила им не мешать.

Ничего не ясно. Если у Альбуса новый знакомый — сходи с ним выпей, а сам с хроноворотом сиди с Арианой. Но не было ни Альбуса, ни приятеля, ни Арианы.

Аберфорт заглянул в сарай. Там были козы, которых он подарил Ариане — та почему-то любила коз с детства. О козах заботились големы Альбуса. Сквозное зеркало не отвечало. Что за… Хоть Аврорат вызывай! Но это очень плохая идея.

Он сидел в гостиной и думал. Аврорат — лишнее. Пусть ему пятнадцать лет, сам поищет. Если надо, у него есть пара друзей, что помогут, не задавая лишних вопросов…

Но к реальности его вернуло возвращение Арианы.

— Привет, я так рада тебя видеть! — Ариана кинулась обнимать Аберфорта. — Я так соскучилась!

— Я тоже. А где брат? Коз выгуливать пошёл? Где гуляли? И почему днём? Я вас не нашёл и уже начал паниковать!

— Всё нормально. Альби с Грини во Франции, на симпозиуме. А я съездила купила тебе подарок.

Аберфорт замер на месте. Казалось, что сейчас мозг взорвётся от услышанного.

— Это же просто шутка? Да, шутка! Альбус, выходи из невидимости! Это не смешно!

— Нет, всё правда. Как тебе мой подарок? — спросила Ариана, протягивая ему зажигалку.

— Ариана… Давай ещё раз и медленно. Альбуса нет дома? Он не просто не стоит за стеной, а он далеко? Он оставил тебя одну здесь?

— Да ладно. Мальчики так хотели съездить, Грини хотел пообщаться со своим школьным учителем и извиниться… Я их отпустила, сказала, что сама посижу дома. Я не врала, но потом я решила тебя порадовать и купить тебе подарок!

— Альбусу не стоило оставлять тебя здесь одну! А если бы ты опять трансформировалась? Ты бы разнесла весь дом! К Мордреду дом! На выброс магии могли явиться авроры! А тебя надо держать в секрете! Когда Альбус вернётся, я всё ему выскажу!

— А подарок? Он тебе не нравится? — спросила Ариана.

— Мне не надо передаривать вещи Альбуса, — сказал Аберфорт.

— Так это не его вещи. Пока его не было, я сама сходила в магазин и это купила.

Аберфорт ошибочно предполагал, что Альбус ушёл, надёжно заперев сестру в каком-то пространственном кармане. Но похоже, Альбус просто ушёл, помахав на прощание ручкой!

— Ариана… ты общалась с людьми?

— Да, махнула палочкой, села на «Ночной Экспресс», меня отвезли до магазина и обратно! — она сказала это, словно совершила подвиг. Хотя… Так оно и было, для неё это — приключение.

— Ты ехала в общественном транспорте? Ты же могла их всех убить! И тебя могли раскрыть!

— Всё хорошо. Я теперь это контролирую. Ну почти…

— Что?

— Альби и Грини меня учат! — радостно ответила Ариана.

— Альбусу что, смерти матери мало? — спросил Аберфорт. — Погоди, этот Грини… Он тоже в курсе?

Аберфорта все считали немного вспыльчивым и бешеным. Они не правы. С ним всё в порядке. А вот мир вокруг него… И похоже, нормальных людей, кроме него, нет!

Аберфорт прямо здесь же, не стесняясь Арианы, начал материться на Альбуса и на Грини, обещая их обоих вызвать на дуэль. Ариана, не привыкшая к такому поведению брата, занервничала.

А потом… Она стала трансформироваться в чёрный дым. Аберфорт отпрыгнул в угол, накладывая на себя все защитные чары, что мог, и пытаясь словами успокоить сестру. Где же этот Альбус, когда он нужен?

Но случилось странное. Ариана превратилась в черноватое торнадо чуть меньше комнаты. Потом дым собирался, и из пустоты возникали то её рука, то нога. В конце концов, возникла верхняя половина тела. Ариана ломанулась к выходу из дома…

— Нет, на улицу тебе нельзя!

Но Ариана просто добралась до прихожей, достала из своей уличной мантии палочку, а дальше…

Словно сморкаясь, поднесла левую руку к губам и укусила себя за ладонь. Выступила кровь. Аберфорт смотрел, как двигается её палочка и она что-то говорит. Кровь с руки Арианы исчезла, а дым Обскура… Нет, не исчез, а стал каким-то без огонька: не вращающимся, не густым. Через несколько секунд Ариана вернулась в форму человека.

— Не кричи на меня, я нервничаю. Я думала, ты обрадуешься! Зажигалка мне понравилась, передарю Альбусу. И не надо обижать Грини и Альби!

Аберфорт смотрел над Ариану под магическим барьером и не понимал ничего…

— Это же магия крови? — уточнил он.

— Да. Но ведь помогает? Не волнуйся, я аккуратно, не умру от обескровливания.

— Откуда у тебя палочка?

— Грини подарил. Я же говорила. Он хороший.

— Ты под Империусом, да? И Альбус тоже!

— Нет! Грини хороший! И Альби тоже! Мне стало намного лучше!

— Ты в него влюбилась, я прав?

— Нет! Альбус хочет с ним уехать!

— Альбус в него влюбился? — пытался собрать картину воедино Аберфорт.

— Нет! Они вместе ради общего блага! Что с тобой, Аб? Я совсем тебя не узнаю, ты нервный, агрессивный и напряжённый. Сходи проспись.

Но вместо этого Аберфорт стоял рядом с Арианой и думал.

На следующий день в дом явились Альбус и Грини.

— Здравствуйте, я Грин-де-Вальд. Можно просто Геллерт. Рад с Вами познакомиться, — предложил Геллерт, протягивая руку.

— Пошёл вон! Альбус, нам надо серьёзно поговорить! — приказал Аберфорт.

— Позже. Нам надо срочно кое-что сделать.

— Я требую, чтобы он убрался из моего дома! — приказал Аберфорт, показывая пальцем на Геллерта.

— Нет! — хором закричали Ариана и Альбус.

Геллерт с Альбусом ушли наверх, а Ариана принялась отпаивать чаем выпавшего из реальности Аберфорта. Вскоре Аберфорт отпросился в туалет, а оттуда навёл подслушивающее заклятие в комнату брата. Те защитой от подслушивания не озаботились.

«Давай, отсасывай», — сказал Грин-де-Вальд.

«Давай лучше ты. У тебя опыта больше», — парировал Альбус.

«Ладно, но ты следующий», — предложил Грин-де-Вальд.

«Согласен».

Аберфорт прервал заклинание. Да нет, Альбус не такой. Или… Он вспомнил все странности Альбуса, особенно последнего времени. Может быть, и такой. И хоть за это есть статья, он не собирается доносить на родного брата. Но напиться не помешает.

Выйдя из туалета, он крикнул:

— Ариана, я к друзьям зайду выпить.

— Возвращайся, когда захочешь, — сказала Ариана.

Эти же события глазами Грин-де-Вальда.

Симпозиум прошёл неплохо. Послушали доклады магов. Обсудили. Он встретился с Лорье. Тот отмазался от «покрывания убийства магглы» и даже не держал зла на Геллерта. На следующий день Геллерт сумел выпросить у одного из участников огромный камень-накопитель маны на два часа.

Идея была проста. Его давно мучил вопрос, кто из них сильнее и насколько. Альбус, несмотря на всё доверие, отказывался снимать защиту или подвергаться полному сканированию. Значит, есть только один вариант. Сейчас они тут выкладываются на полную — банально заряжая камни-накопители. Потом за эту услугу они одалживают самый большой, но уже полный нейтральной магией. И из него по-очереди отсасывают магию. Так он точно определит размер резерва Альбуса! Правда, тот никогда этим не занимался, но он ему покажет, как делать.

Единственное, у него нет желания быть без энергии и щитов в компании магов — значит, надо делать это в доме Дамблдора.

Они вернулись домой порталом. Дом на месте, Ариана тоже. И Аберфорт вернулся, совсем завертелся, всё экспедицию планировал, пропустил это. Но он же обещал Альбусу быть добрым?

Однако Аберфорт его доброты не понял. Ну и ладно, не сильно хотелось. Собака лает — что ему, в ответ лаять? Вскоре они уже были в комнате Альбуса.

Он поставил на столик у кровати огромный камень-накопитель.

— У нас два часа, надо успеть. Жаль, часто так нельзя магию восполнять — каналы не выдерживают, но изредка можно.

— Давай, отсасывай, — сказал Грин-де-Вальд, показывая Альбусу на магическую драгоценность.

— Давай лучше ты. У тебя опыта больше, — парировал Альбус.

— Ладно, но ты следующий.

Геллерт коснулся камня и словно направил себя внутрь него. А дальше… Как будто ты работаешь изобретенным в недавнем будущем пылесосом у магглов. Неприятные ощущения, да и полчаса сжимать камень-накопитель без магических щитов непросто — каналы жжёт, рука болит.

— Готово, — сказал он. Хотя лучше раньше, чем раз в год, этим не заниматься, обычно от таких камней подпитывают стационарную защиту или големов.

— Теперь я, — сказал Альбус и начал делать то же.

Вскоре результат стал ясен. Альбус и вправду сильнее него по голой силе… Но ничего! Размер не главное! Главное, умение этим пользоваться! Всё бы ничего, если бы это не говорил Альбус…

— Ты успокой своего брата, а я верну камень. — И он отправился порталом во Францию.

Когда он вернулся, то понял, что в своих планах не учёл малости. Словно песка в безупречном механизме: Аберфорт Дамблдор!

Этот неописуемый идиот встал на пути их планов! Не надо Ариану учить! Зачем ей палочка?! Да ещё и из бузины, они приносят неудачу! У тебя тоже из бузины?

Геллерт привык к идиотам. Он не думал, что Аберфорт доставит проблем, но Альбус к нему прислушивался! Аберфорт был самый тупой человек на свете! Единственный раз, когда он его рассмешил, — это когда обвинил Альбуса и Геллерта в том, что они геи! Отсмеявшись, они ему всё объяснили, показали воспоминания — без толку!

Аберфорт был против их дружбы. Против их планов. Против него лично. Они могли уже искать Дары Смерти! Просто поставить этого недоумка перед фактом в пустом доме! Но нет! Они убеждали его, что их решение лучшее! Это ещё тупее, чем говорить с козлом!

Тогда он предложил Аберфорта взять с собой. А что? Лишь бы не мешался, будет помогать следить за Арианой. Они сами его выучат. Возьмут вместо одного пассажира двух. Нет.

Момент, что Ариана сама хочет ехать с ними, тоже не рассматривался.

«Она отсюда с радостью в Азкабан уедет, лишь бы уехать! Вы задурили ей голову! Она ничего не понимает! Ариана, отдай мне палочку!»

Одно из обсуждений грозило стать самым бурным.

Альбус предложил дождаться совершеннолетия Арианы, а потом, если она не передумает, забрать её вместе с собой. А Аберфорт пусть живёт, как хочет.

Геллерт, скрепя сердце, согласился с тратой трёх лет. Поживёт рядом с Альбусом. Им есть чему научиться — ему трансфигурации и упрямству. А Альбусу — не рекомендованной Министерством магии.

Аберфорт распалялся всё больше и больше…

Но он прервал его.

— Ты сам создаёшь себе проблемы. Мы уже всё решили. Всё, что тебе нужно, — это просто нам не мешать. И всё! Ариана будет счастлива и почти здорова! Мы найдём Воскрешающий Камень и вернём её родителей!

— Ты совсем дурак? Разговоры о жизни с покойниками? Это просто сказки! Хотите потратить свою жизнь на поиск фантома — пожалуста, но Ариану я с вами не отпущу!

— Ты с ней не справишься, — уточнил Альбус.

— Раньше справлялся, — возразил Аберфорт.

— Её сила растёт с каждым годом. И вероятно, достигнет предела к совершеннолетию. А Геллерт видел, что всё будет хорошо и мы справимся.

— Я не знаю, что этот пидарас видел! Ваши фантазии меня не интересуют!

— Лучше бы тебя никогда не было. Ты просто стоишь на нашем пути, мешая жить себе, нам и твоей сестре, — сказал Геллерт.

Как всегда, правду. Он же видел: всё было хорошо, пока не явился этот… Экземпляр…

И тогда его посетило видение. Само ворвалось в жизнь. Как Аберфорт прямо сейчас выхватывает палочку и атакует его. Он ожидал, что атака Аберфорта будет поглощена его защитой. Но Аберфорт использовал Круциатус! На нём! И победил! Аберфорт победил его! Пацан, вчера сдавший СОВ!

Ярость ослепила Геллерта. Пусть Аберфорт уже тянулся к палочке, Геллерт был намного быстрее. Упреждающий Круциатус свалил Аберфорта. Раздался вопль.

Вопль Аберфорта перешёл в вопль Арианы. Она мгновенно превратилась в дым, разнося большую часть дома. Если бы не внешняя защита, проецирующая иллюзию и поглощающая звуки и магию, их бы разоблачили. На руинах дома бушевал торнадо. Торнадо из черноты, огромный, могучий, бьющий по всём, словно провал в реальности. Обскур давил, но пока их защиты справлялись. По разные стороны от него были трое юношей.

— Геллерт, зачем? — воскликнул Альбус.

— Он хотел кинуть в меня Круциатус! Я просто опередил его! — признался он.

— Прекрати немедленно!

Геллерт отменил заклинание.

Аберфорт прямо лёжа кинул в него Круциатус. Геллерт ушёл с линии атаки и начал снимать с Аберфорта защиту.

— Отстань от моего брата! — в Геллерта полетело Оглушающее Заклятие.

Ариана просто уничтожила его, когда оно коснулось её дымчатого псевдотела. Чтобы хоть как-то воздействовать друг на друга, они переходили на всё более и более мощные заклинания…

Происходящее напоминало кабацкую драку «все против всех».

Аберфорт пытался угнаться за двумя Великими магами, но куда ему… Если бы не непростительные с его стороны, его можно было совсем игнорировать.

Бой близился к завершению. Вот Авада Альбуса летит в Геллерта. Геллерт уже знает, что он уклонится и как именно. Вот Авада Аберфорта летит в Геллерта. Он тоже знает, что уклонится. А вот Авада Геллерта достанет Аберфорта, а потом… Он сумеет поговорить с Арианой и Дамблдором. Они организуют якобы несчастный случай и скроются из страны. Он уверен, так и будет.

Внезапно пелена будущего покрылась туманом. Геллерт уже думал, что пришло время умирать, но…

Ариана, действуя на какой-то своей, женской логике, пришла к выводу, что ей надо встать между дерущимися. В человеческом виде. Геллерт видел, как она начинает обратную трансформацию… А Авады уже выпущены, и никакая сила не поменяет их траекторию. Передвинуть участников? Обскура? Это ему не по силам… Он видел, как Ариана обретает вид человека. А Авады уже в нескольких сантиметрах от тела. Как в неё сначала попадает Авада Альбуса, а потом его и Аберфорта. Но девушка мертва уже после первого попадания.

Вскоре это произошло в реальности. Вопль Альбуса и Аберфорта приняли его заглушающие Чары. Он сразу же оглушил Аберфорта, пользуясь его заминкой.

Альбус стоял на коленях перед Арианой и что-то бормотал.

— Мои соболезнования. Моя попытка быть добрым не закончилась ничем хорошим. Я предупреждал.

Альбус потянулся к хроновороту. Удар от Грин-де-Вальда — и хроноворот уничтожен.

— Тебе её не спасти. Мы точно знаем, что она мертва. Обмануть тебя и меня, из прошлого подставив муляж Арианы, не получится.

— Ты, ты убил её! — кричал Альбус.

— Нет. Её убил ты. Моя Авада была второй, а потом добавил Аберфорт.

— Ты врёшь…

— Я уже давно тебе не вру. Проверь это — есть Тёмная Магия, что работает только у того, кто лично убивал. Не волнуйся. Я видел, у тебя будут Воскрешающий Камень и Мантия-невидимка. А у меня Бузинная Палочка. Мы вернём её. Пошли со мной, нас ждут великие дела…

— Великие? С каких это пор убийство детей стало великим делом?

— Случайный сбой. Но это не помешает мне добиться своих целей.

— Я на многое в тебе закрывал глаза… искал причины и оправдания… на симпозиуме, когда показывали зеркало Еиналеж, видел себя вместе с тобой, строящими лучший мир… Но сейчас — если у пути такое начало, я не собираюсь проходить его до конца!

— Альбус! Ты слишком домашний ребёнок! Пошли! Теперь тебя здесь ничего не держит! Твой брат выучится и сам, оставим ему денег…

— Пошёл вон! — крикнул Альбус.

Геллерт искал в будущем варианты, но не находил их…

— Я помогу тебе с похоронами. Ты передумаешь, я уверен. Понимаю, ты в смятении. Но она бы не хотела, чтобы ты закапывал свой талант в землю!

— Поэтому нужно закопать её! Вон! Я остаюсь здесь!

Вновь Геллерта посетило видение. Как он сидит в бункере, сжимая Бузинную Палочку, а снаружи маггловские самолёты бомбят Берлин…

— Из-за тебя будет война! Союз Англии и Германии! Самый мощный маггловский флот и самая мощная сухопутная армия! Никто бы не стал с нами воевать из-за страха! Мы бы объединили магглов в единое сверхгосударство, а потом бы объединили и магов! Как мне делать это в одиночку?

— Просто уйди. Навсегда. Или я закопаю тебя рядом с Арианой.

Сказано это было буднично, но Геллерт видел будущее.

Будущее, в котором Альбус неизменно убивал его прямо здесь и прямо сейчас.

Строго говоря, они равны по разрушительному потенциалу. Но Геллерт — Тёмный Маг. Ему недоступна Светлая Магия. Точнее, доступна. Но нужно по-настоящему отречься от своих убеждений и забросить Тёмную Магию. Лет на двадцать…

У Альбуса ситуация другая. Какое-то время маг может использовать одновременно Светлую Магию и Тёмную, прежде чем Светлая угаснет. И именно это делал в видениях Альбус.

Геллерт в видениях сражался Тёмной Магией и в меньшей степени общей. Альбус же Светлой, общей на высоком уровне, особенно трансфигурацией, и добавлял Тёмной. Светлые и Тёмные заклятия от одного мага сливались в единое целое, как материя и антиматерия, создавая взрыв. И Альбус выигрывал раз за разом… Научил на свою голову!

Геллерт видел свои смерти и не находил выхода. Молча он развернулся и побежал к Батильде.

Встретившись с ней, пока Альбус отстраивал дом, он попросил сделать портал. Куда угодно, только подальше. А ещё он понял, что у него сменился боггарт…