Теперь я Волан-де-Морт?

Глава 70. Бой у Азкабана.

Бой у Азкабана. Взгляд из Министерства Магии.

Руфуса Скримджера называли самым спорным Министром Магии за последние триста лет. Для победы над Волан-де-Мортом он сделал много вещей, за которые можно его осудить: сомнительные суды, применение Тёмной Магии, использование наёмников. Даже рассорился с Альбусом Дамблдором. Нет, в то, что Дамблдор предатель или Тёмный Маг, он не верил. Но ему не нужен союзник, который в любой момент может исчезнуть без объяснения причин.

Командование он не осуществлял — это делали его люди прямо на месте боя, он лишь отправил туда всех, кого мог. Реально всех, даже свою личную охрану.

Сейчас, находясь в своём кабинете, он наблюдал последнее сражение гражданской войны в Англии. Волан-де-Морт не вступил в бой, как и элита Пожирателей. Вглядываясь в светящуюся сферу, Руфус выпадал из реальности.

Происходящее напоминало квиддич. Охотники, вратари и загонщики старались, зарабатывая очки. Где-то далеко были два ловца — Альбус Дамблдор и Тёмный Лорд, что готовились получить много очков, поймав снитч.

Состояние, в которое впал Министр Магии, да и и все, кто сейчас наблюдал происходящий бой, — хоть глава Отдела Тайн, хоть иностранные шпионы, правильнее будет оценить как почтительную озадаченность. Где Волан-де-Морт? Где Альбус Дамблдор?

О нет, они не искали подвоха. Никому и в голову не приходила кощунственная мысль о подкупе Тёмного Лорда, договоре того с Дамблдором, взятках и прочем.

У магглов есть термин — «рука провидения». Здесь же была «нога Альбуса Дамблдора».

Маги давно не воевали, последний опыт — война Грин-де-Вальда, но сейчас было немного не то. И маги, наблюдавшие за боем, поражённые этим действием, они испытывали не подавленность, нет, а испуг и глубокую почтительность.

В Министерстве Магии за боем наблюдали двое — Министр Магии и Глава Отдела Тайн. Против всех ожиданий, в Отделе Тайн нервничали сильнее.

Министр Магии вёл себя как болельщик-дилетант, страдающий параличом. Нет, он не кричал и не аплодировал, но на лице был написан весь спектр эмоций. Невероятно упаднического настроения, что усугублялось с течением времени.

Глава Отдела Тайн смотрел по-другому. Оценив соотношение сил войск Лорда и его противников, он заранее понял, что сейчас проиграет крупную сумму в тотализаторе. И потянулся за выпивкой. После того как армия Тёмного Лорда захлестнула волной нападающих, он посматривал на авроров и сотрудников магического правопорядка, как на будущих трупов — с недоумением и некоторым чувством вины: бывает, мы не хотели… Первый же прорыв линии обороны для министерских, казалось, закончится их бессмысленной смертью.

Но что-то мгновенно изменилось. Он даже не заметил почему, но Морской Змей Волан-де-Морта умер, не получив никаких ран. Просто взял и умер, как чайник, который на день оставили на плите. По строю бойцов из Ордена Феникса пошли странные вспышки, и внезапно у каждого из бойцов Ордена обнаружился комплект артефактов уровня Министра Магии, что делало даже самого бездарного мага трудноубиваемым без Тёмной Магии. Также открылись Арки перехода, из которых шли големы, много големов. И многие из них были с артефактами защиты! Они погибали, но своими телами останавливали противника.

Со сходным недоумением Министр Магии и глава Отдела Тайн смотрели на дуэли магов. Допинг от Альбуса оказался не хуже допинга от Волан-де-Морта, и как-то нелепо было видеть, как вчерашние выпускники ускоренных курсов Аврората почти на равных бьются с опытными Тёмными Магами.

К сожалению, маги не уделяли внимания маггловским развлечениям. Иначе бы они знали, что происходящее на футбольном жаргоне можно было назвать «автобус», и к этому оба наблюдателя, представляющие Министерство, но не ожидавшие происходящего развития событий, уже готовы не были. Как описать то, что они видели?

Когда-то Элисон всерьёз занимался изучением будущего. Увидеть будущее — не проблема, но это вероятное будущее. Никто не знает, что ты увидишь и сбудется ли это. Смешав ряд зелий с обработанной кровью дракона и зельем удачи, закапав себе это в глаза, он увидел в 1927 году вероятное будущее: фрагмент маггловской Олимпиады в Сиднее в 2000 году.

Тогда он видел заплыв пловца из Экваториальной Гвинеи Эрика Муссамбани Малонги. Это была стометровка вольным стилем, на которой тот показал худший результат за всю историю Олимпиад. Соперников у него не было — их сняли из-за фальстарта. Эрик научился плавать за восемь месяцев до начала Олимпиады. Он плыл не вольным, а каким-то сугубо личным, ведомым лишь ему стилем. Это был его первый заплыв в 50-метровом бассейне. На Олимпиаду он попал благодаря квоте для развивающихся стран. Но всё-таки он доплыл. Получил первое место. И стал героем. Это был не плохой заплыв — это был особенный, единственный в своём роде заплыв, когда никто не улюлюкал, а некоторые плакали от умиления. Как там этот маггл сказал после того, как проплыл? «Прежде мне никогда не доводилось плыть сто метров. Это слишком длинная дистанция, но я всё-таки преодолел её». Сейчас было похоже.

Происходящее нельзя было назвать плохим сражением. Бой встал в уровень самых масштабных сражений магов времён войны с Грин-де-Вальдом, как по количеству, так и по качеству участников. Даже бойцы из других стран присутствовали — наёмники с обеих сторон. Только у Альбуса откуда-то нашлась гора золота, и тот нанял намного больше.

И Министр Магии, и Глава Отдела Тайн прикидывали, откуда у Альбуса Дамблдора нашлось столько денег и артефактов. Министр Магии думал о том, какие в Англии коррупционные издержки. Весьма небольшие. Но даже если предположить, что всё это украл Альбус Дамблдор, а потом все из Ордена Феникса пожертвовали Альбусу своё имущество — не хватало слишком много денег.

Элисон думал в другом направлении. Зачем Альбусу зарплата? И куда тот девает деньги, которые должны полагаться учителю Истории Магии, который является привидением?

Пафосность и зрелищность боя зашкаливала, картину можно вполне перепутать с 1945 годом. Единственное, не хватало оболваненных магглов среди сражающихся.

Бой не был плохим или нелепым. Это был другой, в своём роде героический бой, где про силы добра можно было сказать: они «легли костьми». Сначала они не дали себя быстро убить. Потом к ним пришла подмога от людей Альбуса, его наёмников и големов. Они всё равно проигрывали, но Пожиратели тратили всё больше и больше магических сил. Это напоминало кулачный бой двух людей, где один почти всегда валяется на полу, плюётся кровью и зубами, но его противник с каждой своей победой повреждает себе руки всё серьёзнее.

И вот вскоре первый боец, безусловный фаворит, остался с выбитыми пальцами и сломанными руками и вынужден играть от обороны.

Казалось, сейчас силы света обязаны проиграть. Их с какой-то невероятной простотой уничтожают, когда те идут в атаку на подготовленные позиции слуг Волан-де-Морта. Будто слизняков режут, что кидаются на нож для разделки ингредиентов. А не атаковать нельзя — это единственный шанс удержать врага на месте, пока не будут готовы сверхмощные площадные атаки с Министерства и Стоунхенджа.

Зрители вряд ли заметили, как из строя атакующих вышли два мага. Один — известный японец, второй — печально известный наёмник. Они коснулись своими палочками какого-то артефакта и кинули его в строй слуг Волан-де-Морта.

Пусть они оба были убиты врагом, свою задачу они выполнили — артефакт долетел до противника и детонировал. В коллективном щите их противников образовалась брешь, куда ринулись големы Альбуса, а за ними и маги. Непробиваемый периметр Тёмных Магов перестал существовать, и вскоре бой утрачивает всякий порядок, превращаясь в грандиозное побоище «все против всех» мелкими отрядами.

Чтобы прикрыться от площадных атак с Министерства и Стоунхенджа, элитные маги противника вынуждены всё больше и больше отвлекаться от боя с магами. И когда те оставили свои войска без своего внимания поддержки — случилось нечто вроде перелома ситуации. Пожиратели подустали, и по их прихвостням забил дождь из заклинаний, направляемый из Министерства и Стоунхенджа.

Такого просто не могло быть! Министерские были обязаны проиграть! Он видел перед собой классическую сказку: сначала враги Волан-де-Морта легли костьми, затем дождались помощи, затем играли от обороны, а потом неведомо как вмешивается провидение, и они побеждают. Нет, большая часть их врагов была живой, но уйти тем не дадут, а маг без маны — просто маггл.

Министр Магии чувствовал себя примерно так же. Он никогда такого не видел — когда противник более многочислен, сильнее, бессовестнее, в открытую пользуется запрещённой магией, владеет инициативой, а сделать ничего не может. Руфус Скримджер едва сдерживал слёзы радости. Ситуация была, как в квиддиче — формальное превосходство ничего не значило, всё решал счёт. Только здесь уже никакой снитч и ловец не помогут.

Элисон думал, почему нет Альбуса? Он представил себе следующую картину: где-то очень далеко в таком же бункере сидит Альбус Дамблдор. Также смотрит в связной артефакт, наблюдая за силами добра и света. Сейчас Альбус Дамблдор ест лимонные дольки, и у слуг Тёмного Лорда ничего не получается, а сам Тёмный Лорд корчится, как под Круциатусом. Альбус Дамблдор, накалывая дольки на Бузинную Палочку, подносит их ко рту и жуёт с каменным механическим терпением.

Элисон, допивая третью бутылку, представлял, как Альбус, будто языческий ведун или Тёмный Маг, занимается магией. Он не просто кушает, а приносит лимонные дольки в священную жертву своему таинственному, но могущественному Богу. Он ест, и у Пожирателей ничего не получается. Повинуясь его механическому жеванию с тем же каменным механическим терпением, его люди, согласно незримому Империусу от Дамблдора, перетерпевают бой. И они дотерпели уже больше трёх часов, до почти полного магического истощения Пожирателей, когда тех сносит ливень Магической энергии от Лондона и Стоунхенджа. Пробить эту стену судьбы Пожиратели не могут даже запретной магией. Удалённые удары с источников магии не пробивают — продавливают защиту Пожирателей, а на самом поле боя давно царит хаос, где всё начинает решать случай, удача, а удача как всегда на стороне Альбуса. Но чтобы начал решать случай, нужно было терпеть эти три часа и, как было сказано, ложиться костьми.

А Волан-де-Морт где-то плачет, пытаясь трансфигурировать ядерную бомбу или вызвать взрыв украденного заряда. Не получается. Потом суёт заряд в подпространство и пытается активировать там и… У него всё равно не получается — невыразимцы обеспечивают невозможность ядерной реакции, используя артефакты Дамблдора.

На губах Скримджера уже играет победная улыбка. Элисон, изрядно захмелев, пьёт протрезвляющее зелье и переходит на кофе. Ему хочется увидеть это чудо на трезвую голову, потому что на его памяти никто не насиловал теорию вероятностей с таким особым цинизмом!

Когда уже становится понятно, что Пожиратели обречены, как последний гвоздь в крышку гроба, появляется Альбус Дамблдор. Всем ясно, что Пожиратели проиграют. Вероятно, поэтому Альбус проснулся и встал. В чутье ему никто не отказывал. А может, просто Альбус решил получить новый орден Мерлина Первой Степени?

В душе Элисона колыхнулось давно забытое чувство: зависть. Одно время он пытался соревноваться с Дамблдором. Абсолютно без шансов. Альбус проиграл ему только один раз в школе, и то потому что сдался. Элисон думал, из жалости, но как он узнал на следующий день — у Альбуса просто было назначено свидание и тот хотел на него явиться.

Честно говоря, у Элисона была особая гипотеза относительно Дамблдора. Уже будучи Главой Отдела Тайн, он обходил Отдел Тайн и заметил двух сотрудников, которые вместо того чтобы заниматься работой, играли в маггловскую настольную игру «Dungeons & Dragon». Естественно, он их оштрафовал на три месячные зарплаты и конфисковал игру, но сам прочитал правила. Тогда он понял всё: успех зависит не только от выбранного действия, но и параметров того, кто это делает. По его расчётам выходило, что жизнь Альбуса Дамблдора объясняется очень просто: удача равна сорока миллионам. При максимуме для остальных — десять единиц. То есть для людей, не везёт — это когда с тобой случается что-то плохое без причины, для Альбуса же не везёт — это когда с тобой не случается ничего хорошего. Обычное для людей состояние — это невезение Альбуса, то, что для людей везение, — обычное состояние Альбуса, а то, что для людей невозможно — везение для Альбуса.

А что? Родиться самым сильным магом за всю историю наблюдений? Легко! Быть любимчиком всех преподавателей и вообще всех всю жизнь? Разумеется! Собрать все премии и награды, которые только есть? Запросто! Ему, чтобы избавиться от родительского контроля, пришлось ехать в другую страну, а Альбусу достаточно было ничего не делать! Да и вообще, жизнь делится на две части — первую нам портят родители, вторую — дети. У Альбуса нет ни родителей, ни детей!

Сразу после окончания Хогвартса — не желаете ли вы стать большим чиновником? Или, может быть, хотите стать заместителем главы отдела Тайн? Или, может быть, вы хотите себе любовницу — тогдашнюю Главу Отдела Тайн, женщину — природного метаморфа? И да, с тобой хочет дружить Грин-де-Вальд. Второй по силе маг мира, что с радостью поделится с тобой тем, чему выучился в Дурмстранге и дома.

Но этого мало. Альбус, у тебя умерла сестра! Ты испортил министерский хроноворот! Расследование? Тюрьма? Хотя бы допрос? Да ладно, это же Альбус! Наверняка бедняжка косточкой от вишни подавилась или с лестницы упала. Может быть, она просто забыла, как дышать? Не трогайте сиротку. Давайте ему лучше дадим место в Хогвартсе. Да, он его в прошлом году закончил, не имеет педагогического образования, дружил с Тёмным Магом, поссорился с братом, что обвинил его в смерти сестры при свидетелях, профукал министерский артефакт — будет учителем. Ему попугая надо подарить. Нет попугая? Прости, Альбус. Возьми себе феникса. Кстати, привязывать его к тебе не надо — он уже привязан.

Удача продолжала преследовать Дамблдора.

— Альбус, а давай я тебя поучу всему, что знаю?

— Ты кто?

— Я Николас Фламель. Давай выпьем эликсира жизни за знакомство. Кстати, ты приглянулся моей жене. Интересуешься? Нет? Ладно, передумаешь — говори. Уже уходишь? Подожди! У меня что-то в сапогах застряло. Проклятое золото. Возьми себе, а?

Парад абсурда продолжался. Альбус набирал влияние и награды. Он уже в 1930-е мог стать Министром Магии, но его это не интересовало:

— Вы хотите стать Министром Магии?

— Нет, что-то не очень.

— Тогда мы зайдём к вам на следующий год! Вдруг вы передумаете!

Апофеозом этого стала битва Альбуса Дамблдора с Грин-де-Вальдом. Грин-де-Вальд — самый могучий Тёмный Маг всех времен и народов, Волан-де-Морт по масштабу злодеяний и поражающей мощи даже близко не стоял, просто сумел местных запугать.

Итак, кто же победит? Самый могучий Тёмный Маг, что видит будущее, нематериальная Чёрная Смерть, Хозяин Бузинной Палочки, в одиночку побеждающий магические государства. Маг, с которым Мировая Коалиция из государств воюет годами почти в ничью. С ним — толпа нежити, големов и демонов. Его не раз пытались убить лучшие команды магов-ликвидаторов мира, даже, наплевав на принципы, демонов на него слали.

Или школьный учитель трансфигурации, Альбус Дамблдор?

Итог: от Грин-де-Вальда не осталась практически ничего. Маги слегка изучили его повреждённое тело и пришли к выводу, что с Альбусом лучше не спорить. Такое ощущение, что из Грин-де-Вальда просто выдирали куски плоти и магической энергосистемы, тот остался полусквибом и умер бы без протезов от Дамблдора.

Сам Альбус после боя надел очки. То ли чтобы солидней выглядеть, то ли ему в руки так быстро прыгнула Бузинная Палочка, что слегка повредила глаз.

История войны с Волан-де-Мортом была аналогична. Маги из старых семей не могли справиться с магглорождёнными. При этом многие чистокровные приняли сторону Альбуса.

Сам Альбус при помощи Экспеллиармуса гонял всех, а Тёмный Лорд бегал от него, как от огня, что, безусловно, доказывало наличие у того незаурядного ума или звериной интуиции. У Альбуса мгновенно появилась армия сторонников и ручной глава Аврората, который лично заполнил камеры Азкабана на треть. Как он вербует людей?

— Здравствуйте, я чемпион по магическим дуэлям, можно мне к вам?

— Конечно, Филиус.

— Здравствуйте, я мастер трансфигурации, можно мне к вам?

— Конечно, Минерва.

— Здравствуйте, я мастер зелий. Вместо того чтобы варить зелья, которые продаются по своему весу в золоте, можно я буду учить детей слизняков резать?

— Конечно, Северус.

— Здравствуйте, я боевой маг и Тёмный маг, бывший глава отряда наёмников, можно мне к вам лесником? Согласен на десять галеонов в месяц.

— Конечно, Роберт Аргобаст.

Элисон не верил в Дары Смерти. Бузинная Палочка забавный курьёз, у неё память по заклинаниям от предыдущих владельцев почему-то не сбрасывается, поэтому она переросла обычные палочки, а вот остальное — миф. Но он бы не удивился, если бы узнал, что Альбус на ночь укрывается той самой Мантией Невидимкой, чтобы не замерзнуть. И перед сном отправляет родителям и сестре сообщения через Воскрешающий Камень, и те ему отвечают.

Пусть казалось, что в последнее время удача слегка отвернулась от Альбуса, Элисон знал — это не так.

Альбус Дамблдор не может умереть. Он просто отойдёт в рай на перегруппировку. А даже если Альбус умрёт…

Элисон не верил в жизнь после смерти. Хотя… Это же Альбус! Элисон бы не удивился, если специально для Альбуса будет построен загробный мир, просто для того чтобы директору и дальше везло — даже после смерти, всю вечность.

Министр Магии молчал. Ему не хотелось слишком громкими эмоциями оскорблять победу. Победу, которую он готовился встретить стоя.

Элисон радовался, что он правильно выбрал сторону. Для такого момента можно было бы и встать на колени, но он этого делать не будет.

Победил Тот, с Кем спорить ещё бессмысленней, чем с Волан-де-Мортом. Видимо, у Альбуса судьба такая…

Два мага смотрели на невероятную, противоестественную победу.

И тут, в один момент всё изменилось. Министр Магии сначала ничего не понял, списав всё на помехи в связи.

Элисон, смотревший бой и параллельно наблюдавший за показаниями приборов, за стрелками и индикаторами, обнаружил, что трезвеет второй раз подряд. Неведомым образом восстанавливалась защита над слугами Волан-де-Морта, а окрестности Азкабана мгновенно накрывали могучие чары против перемещения. Настолько могучие, что их можно было часа два накладывать, используя мощности Министерства. Сразу же прекратились удалённые атаки на Пожирателей. Погода резко изменилась.

Два энергетических жгута — от Стоунхенджа и Министерства — были остановлены большим объёмом энергии, упёршись в руки великана. По ним пошла энергия вспять — чужая энергия. Мгновенно пришло сообщение о взрыве изнутри в Стоунхендже и что источник выведен из строя как минимум на пять часов. Министерский Источник ждало бы то же самое, но кто-то вовремя додумался прекратить атаку.

Связной артефакт продолжал показывать невозможное: Азкабан разрушался, опадая чёрным пеплом, а оттуда бил поток черноватой энергии от одного мага. Смахивало это не на огромного обскура, как во времена Грин-де-Вальда. Больше всего это походило на звезду-пульсар, только намного меньшего объёма — с человека.

А дальше пришёл Он. В центре круговорота был Волан-де-Морт. От него летели в атакующих потоки сырой силы и заклинаний.

Атака Тёмного Лорда, безусловно, являлась актом отчаяния и была обречена на провал. Это как атака на стаю драконов при помощи Риктусемпры — Чар Щекотки.

Каково же было удивление наблюдателей, когда все атаки Волан-де-Морта оказались успешными, оставляя огромные просеки в рядах уже почти победителей. И пусть все его заклятия творились последовательно, всё происходило с огромной скоростью и невероятными затратами магии, поэтому это волшебство не могло быть делом одного мага!

Казалось, что ответный залп уничтожит Волан-де-Морта, что сейчас будет то же, что когда-то на выходе из Отдела Тайн, но нет. С тем же эффектом можно было кидать стеклянные шарики в стены Дурмстранга. Защита держала всё, а сам Лорд легко уходил от Авад.

Больше всего происходящее напоминало, как на стадион, полный магглов, влетел бы огромный дракон и начал дышать огнём на болельщиков.

Скримджер скривился от боли, как если бы в него попал Круциатус. Элисон застыл от изумления, пытаясь утопиться в кофе, будто учёный маггл, которому показали работающий вечный двигатель, или биолог, получивший скелет Евы и нетленное тело Адама без пупка. Хотя нет, его удивление было намного больше. Он был как сексолог или венеролог, которому только что доказали, что детей приносят аисты.

Словно этого было мало, пространство вокруг Азкабана заполнялось Огнём и Льдом. Фронт их контакта, как колоссальный разлом, перемещался по полю боя, сметая противников Тёмного Лорда. Повсюду была Тьма, а большую часть оставшегося места занимал гигантский Антипатронус-обскур. По-настоящему гигантский, размером больше корабля и продолжающий расти. Враги Лорда оказались в океане из магии. Враждебном океане, что стремительно их растворял.

Нет, если бы Тёмный Лорд показал это в начале боя, его бы всё же победили. Но вот сейчас… Маги устали, големы почти кончились, резервов нет.

Если бы Сам-Знаешь-Кто сражался один, его бы всё равно победили. Но сейчас в пробитые бреши министерских, хотя какие это бреши, многочисленные огромные ворота, кинулись слуги Тёмного Лорда, увидевшие свой шанс выжить и победить. Сложилась проигрышная ситуация: чтобы победить Волан-де-Морта, нужно рассредоточиться, чтобы победить его слуг, нужно собраться вместе.

Бой мгновенно перепрыгнул со стадии «добивание Пожирателей» в стадию «добивание врагов Пожирателей», причём больше половины уничтожались Волан-де-Мортом в одиночку, отрицая маггловскую поговорку «один в поле не воин». Это происходило с такой лёгкостью, с какой фестрал уничтожает мясо. Всепожирающий маховик разрушения допустил только одну осечку.

Перед Волан-де-Мортом встал Альбус. Его можно было узнать, как единственного выжившего в первых рядах и обладателя Патронуса-феникса. Обычный старик, прикрытый светящимися защитными Чарами, кидал в океан Огня и Тьмы свои заклинания. Эффект был, как от бросков камней в море.

Руфус Скримджер почувствовал надежду. Сейчас он был готов расцеловать Альбуса Дамблдора.

Элисон задумался. Возможно, сейчас его старый знакомый победит, и привычная картина мира будет восстановлена.

Альбус метался, неведомо как почти не уступая в скорости Волан-де-Морту. Его рука с Бузинной Палочкой вертелась с невероятной скоростью, опережая врага. Элисон просто не представлял, как можно до такой степени развить кисть. Големы Альбуса попытались было ему помочь, но не могли подойти близко к Лорду: они просто растворялись. Где-то вдали статистами работали Пожиратели и Министерские, причём последних прикрывали големы Альбуса.

Но это не изменило ничего. Сам-Знаешь-Кто начал свой бой с Альбусом, не прекращая громить своих остальных противников со скоростью магов сто в секунду.

Элисон и Скримджер, наложив на себя дополнительные чары ускорения, наблюдали за боем двух Величайших Магов. Альбус снова и снова попадал в Волан-де-Морта. Но его атаки не могли пройти защиту его врага. Потом Альбус перешёл на какие-то неведомые, но явно не Тёмные Заклинания. Он по-прежнему зачастую попадал, однажды даже показалось, что он победил, когда Волан-де-Морта объяло пламя, но оказалось, что пламя лишь объяло защиту Волан-де-Морта, хотя и не думало спадать.

Альбус некоторое время держался за счёт отражающих и рассеивающих магию щитов, но со стороны происходившее можно было описать лишь одним словом: профессор Дамблдор фехтует с селевым потоком.

Больше всего зрителей удивило, когда на шестой секунде в правую руку Дамблдора попала Авада от Лорда, но тот не думал не то что умирать — даже спотыкаться. Министр Магии впал в задумчивость.

Элисон думал. Если бы это был кто-то другой, он бы подумал, что этот кто-то обладатель крестража. Но это же Альбус! Может, у него удача сработала, может, как у магглов — есть противоударные часы, а Альбус авадоустойчив. Или… Авада отделяет душу от тела, а Альбус — одна большая душа.

Танцы Дамблдора со смертью продолжались секунд десять. Причудливый обмен различными ударами, видимый лишь в магическом зрении, закончился обоюдным попаданием. Оба врага сумели что-то протолкнуть под магическую защиту противника. Волан-де-Морт на миг застыл, выпав из реальности, встал столбом. В это время в него должна было попасть пара Авад от не успевших отступить магов, но его прикрыли трансфигурированными щитами его прислужники.

Альбус Дамблдор, пропустив атаку Тёмного Лорда, отлетел в сторону переломанной окровавленной куклой. Защита его уцелела, значит, он был жив, правая рука по-прежнему сжимала палочку, но волшебник находился без сознания. Пока Волан-де-Морт был в прострации, големы пытались дойти до Лорда, но не смогли. Другие же големы заталкивали в аварийные порталы противников Лорда, а одна из групп отнесла в светящуюся арку бессознательного Дамблдора.

Волан-де-Морт, очнувшись через секунду и не найдя перед собой директора, продолжил махать своей палочкой. Уже третьей за бой. Причём все палочки Лорда не сгорали снаружи — они взрывались изнутри, как может произойти, если подаёшь слишком много энергии.

Новый взмах палочкой от Волан-де-Морта был сродни стрельбе каскадом из Редукто по очень плотной толпе незащищённых магглов. Вскоре противников у него не осталось — немногочисленные выжившие отступили, точнее, их куда-то утащили големы Альбуса. Следующий взмах палочки Тёмного Лорда — и произошла потеря связи.

Министр Магии смотрел в ставший обычной стекляшкой шар и думал. Нет, он прекрасно понимал — враг не может быть столь могущественным, это явно какой-то усиливающий ритуал. Правда, он всегда думал, что можно усилиться в два-три раза. Но никак не в сто, а может быть и в тысячу раз! Проблема в том, что все те, кто готовы были сражаться с Лордом, умерли сегодня. А тот своих бойцов сохранил. Даже если его враг вернётся к прежнему уровню магических сил — боеспособных противников в Англии у того нет. А наёмников против Лорда они уже никогда нанять не смогут — за деньги воюют, но не умирают. Это конец.

Подтверждая это, завыла сигнализация. В его кабинете, в метре от него, стоял Грим и смотрел на него своими красными глазами. Можно было надеяться на охрану, но он сам её отослал на бой с Тёмным Лордом. А из его кабинета выход только через дверь, а на пути к ней — Грим.

Скримджер сделал первое, что пришло в голову: вызвал охрану. Но никто не пришёл. Тогда он представил, что перед ним Волан-де-Морт, и направил в Грима палочку:

— Авада Кедавра!

Зелёный луч попал в несопротивляющегося Грима и пробил в нём сквозную дыру. Только под собачей шкурой была просто красная дымка, которая мгновенно начала выходить из сосуда в форме собаки, сразу же обволакивая Министра Магии. Тот пытался сопротивляться, но это было бесполезно: с тем же эффектом он мог ножом рубить туман.

За счёт собственной защиты он сумел дойти до двери. Он коснулся ручки и подал толику своей магии, дабы открыть замок. Но эта толика сразу же оказалась изъятой. Вскоре его защита истощилась, а дым продолжил есть. Руфус Скримджер умирал болезненно, что-то ело его изнутри, причём пожирало только магическую систему, не обращая внимания на плоть и его крики. Решив сделать хоть что-то полезное перед смертью, Скримджер укусил себя за палец и написал на ковре своей кровью «Грим».

В это время в глубине Отдела Тайн Элисону поступил сигнал о нападении на Министра и появлении демона в Министерстве. Устало вздохнув, Элисон задумался. Он использовал хроноворот, перенёсся в прошлое и стал думать. А потом принял решение. Не поздно всё исправить! Глава Отдела Тайн взялся за свой хроноворот. Он-2 сидел в другом помещении, пока он-1 смотрел бой в Азкабане, не зная, кто выиграет.

Он ходил по своему другому кабинету и размышлял. А может, не стоит сдаваться? Он не англичанин, его здесь ничто не держит. Уедет домой, в Америку, и никто его искать не будет. Волан-де-Морт посадит на его место, скорее всего, Руквуда, а он будет жить с семьёй. Брат вроде жив…

Вернуться домой неудачником? Жить вечным прихлебателем? От безнадёги можно, но… Поздно. Проклятый Дамблдор! Я ведь тебя спросил — в силах ли ты победить Тёмного Лорда? Сказал бы «нет», в тот же день бы свалил из страны. А теперь ему ведом секрет трансфигурации ядерного оружия, с такими знаниями нейтралом быть не получится.

Кроме того, Тёмный Лорд в красках описывал ему перспективы сотрудничества, пусть и через посредников: полная свобода исследований, увеличение финансирования, бесконечное количество лаборантов, новые подземные помещения. И — воля. Свобода от этих глупых клятв, вечного невмешательства, затворничества в Министерстве, возможность завести семью… А в перспективе, при плодотворном сотрудничестве — пост Министра. А Дамблдор… Где теперь этот Дамблдор? Его время прошло!

Разумеется, Глава Отдела Тайн не может совершить предательство — на нём клятв, как игрушек на новогодней ёлке. Но имея море времени, доступ к информации и команду умников, можно многое придумать — он ведь ровесник Дамблдора, хотя хроноворотом пользовался намного аккуратнее и биологически всё же моложе.

Пора заканчивать думать и принимать решение.

Вновь Элисон сидел в своём кресле. Одним движением руки он отключил сигнал тревоги. Потом деактивировал защиту кабинета и приказал ослабить защиту Отдела Тайн, в частности, заменив всех боевых големов на големов-секретарей. Это достаточно прозрачный намёк? Нет, он не предатель. Он был готов сражаться с врагом. Но сейчас — некому сражаться. А ритуалом, что усиливает мага в тысячу раз, он не владеет. Он не был предателем и боролся в меру своих сил. Давнее нападение пожирателей на Отдел Тайн было ожидаемо, и он просто собрал всю лучшую охрану вокруг действительно важных проектов, пожертвовав второстепенными.

Настала пора капитулировать, чтобы выпросить себе лучшие условия.

С этими мыслями Элисон шёл по коридору, чтобы лично отправиться к месту переговоров с Пожирателями Смерти, где его люди регулярно обсуждают с людьми Лорда проблемы зачаровывания маггловских вещей. Любой двойной агент когда-то должен сделать свой выбор.

Элисон аппарировал из охваченного паникой, покрытого искрящей защитой Министерства на встречу с Лордом Судеб. Интересно, удастся ли ему отвертеться от Тёмной Метки? Нет, он ни в коем случае не обманет самого сильного легилимента. Он просто пригоден для более квалифицированной работы, чем пытки и убийства. А если Лорд Судеб проиграет… Ну что же, Отдел Тайн будет служить дальше следующему узурпатору, мы — честные служаки, что привязаны к месту, а не к личности.

Конец POV Элисона Бой у Азкабана Глазами Лорда

Я сидел в Азкабане в наколдованной чёрной и непрозрачной сфере, наблюдая за боем. Я ждал момента, чтобы вмешаться, или явления Альбуса.

Приложив ладонь к полу Азкабана, я чувствовал её — сила, новая сила, которая была готова стать моей. Скоро будет пора обрушить её на моих врагов.

Пожиратели Смерти осуществляли дистанционное командование, творили площадные чары атаки или прикрывали бойцов. Где-то далеко шёл бой на ближней дистанции: волшебники из тех, кого не жалко, оборотни, великаны, дементоры, подконтрольные нам магические создания — нунды и мантикоры, големы, большие и маленькие, дешёвые и бесценные. И мертвецы, много мертвецов.

Происходило нечто невообразимое и неописуемое. Казалось, наша армия легко уничтожит противника. Мы превосходим их количественно и качественно. Перевес противника в наёмниках легко нивелируется нашими «вспомогательными силами».

Я смотрел, как вновь и вновь мои бойцы наносят противнику, казалось бы, смертельные удары. Кто-то разлетается на куски, кого-то съедает чёрный туман.

Но противник держался. Нас это не устраивало: либо мы побеждаем сразу, либо проигрываем потом. Наши кровопускатели вроде Чарльза Нотта и Эдварда Лестрейнджа со своими командами пока сдерживают атаки с Министерства, но рано или поздно они устанут, а Источники Магии — Стоунхендж и Министерство, не устают.

В атаку были брошены войска получше. Я наблюдал, как Несси, обвешанная артефактами, проходит сквозь оборону противника.

Но дальше опять случилось чудо. В ноздрю Несси влетел флакончик с ядом, размером с мой мизинец. И она умерла!

Как? Как можно отравить Морского Змея? Огромного, магического, ядовитого? Я был уверен — если ей влить в пасть бочку яда, что я сварю, она выживет! Я проверял на её тканях — её очень сложно отравить, нужно много яда Василиска.

Но факт оставался фактом — Несси умерла. Вместе с ней ликвидировали и прорыв их обороны. Может быть, я зря не превратил Несси в крестраж? Да нет, всё правильно: здесь слишком много свидетелей. Кроме того, своих я после победы массово зачищать не планирую, а некоторые могут решить, что с Лордом и с крестражем им не по пути. Крестражи — закрытая информация, но в том бардаке, который будет твориться после боя, можно найти что-то из Отдела Тайн.

Бой всё ширился. Мы были обязаны победить, но…

То ли Альбус скупил много артефактов и раздал их своим людям, то ли он пару лет сидел и под Третьим Даром Смерти, Мантией Невидимкой, собирал артефакты.

Его люди умирали крайне неохотно.

Вскоре уже мы стали вынуждены обороняться.

К счастью, у нас было несколько планов обороны.

Одни Пожиратели прикрывали нас от удалённых атак, другие обеспечивали магическое прикрытие войск. Напоминало это то, как огромный строй античной фаланги встречает врагов. Нет, как такового строя не было — его заменяли магические щиты. Тысячи магических щитов, соединённых как соты. В случае если какие-то из них снимали или уничтожали, брешь мгновенно закрывали другие Защитные Чары.

Характер боя изменился — теперь уже наши враги пытались что-то сделать с нашей защитой.

Выглядело это абсолютно безнадёжно — я с радостью смотрел, как противник перемалывает в тщетных атаках свои отряды. А не атаковать им нельзя — тогда мы сумеем перегруппироваться, подготовить атакующие плетения и прорвать их защиту. Единственный их шанс не дать нам разорвать их защиту — атаковать, вряд ли им удастся загнать нас в оборону ещё раз. Но проблема в том, что им не вскрыть нашу защиту, и они несут большие потери. Вскоре они не смогут поддерживать такой ритм боя.

Я проглядел, как это всё произошло. Просто миг назад — всё хорошо, а потом — странная вспышка. Я подумал, что явился Дамблдор. Больше всего это напоминало по эффекту взаимную аннигиляцию Светлого и Тёмного Заклятия, как тогда, когда Дамблдор победил Василиска.

— Взрыв неопознанного артефакта невыясненной природы, — сообщил мне Джагсон по связи. — Осуществившие атаку уничтожены. Вероятность повторения атаки данного типа оценивается как крайне низкая. Альбус Дамблдор не обнаружен. Приказы?

— Продолжайте бой, — приказал я.

В отличие от остальных, я примерно представлял, что сейчас произошло. Альбус при помощи Третьего Дара Смерти сделал артефакт. Проблема в том, что для срабатывания, нужно, чтобы в него закачал заклинание сильный Тёмный и Светлый Маг.

Наша проблема была в том, что нам и одного такого удара хватило — на коллективный щит прошло непроектное воздействие. И часть его перестала существовать, не спеша восстанавливаться! В строй фаланги стрельнули из огромной пушки. В брешь ворвались сначала големы, а потом и маги противника. Вскоре наш основной коллективный щит перестал существовать, второстепенные щиты продавили, а резервным не дали развернуться.

Нет, это не было катастрофой. Просто с этого момента шансы на победу стали равны.

Настал момент моего появления? Нет, пока рано. Может быть, без меня справятся, да и Альбуса пока нет.

Чем сейчас занимается старик? Что он делает после убийства Василиска?

Наиболее логично — отдыхать, используя хроноворот. Час за десять. А отдохнув, явиться сюда.

Чего можно ожидать от старика? Что бой с Грин-де-Вальдом, что бой с Василиском показывает, что он не любитель швыряться Тёмной Магией, хотя он это и может.

Кроме того, под своим усиливающим ритуалом я стану намного сильнее, и он может и не достать меня Тёмной Магией или «аннигилирующими ударами». Я верю, что Альбус сразу поймёт, что моё усиление весьма кратковременно, значит, он попытается сначала остановить меня обычными заклинаниями. А вот когда моё усиление спадёт — сразу ударит, как по Грин-де-Вальду, чтобы убить меня, пока я ослаб, и списать всё это на «уязвимую точку неизвестного ритуала». И лицо сохранено, и противник ликвидирован.

Я ждал, наблюдая за боем. Неизвестно как, но противник побеждал. Нет, не было ни огромных потерь, ни паники. Кто-то бы решил, что мы выигрываем.

Всё было, как в Первой Магической, — двое играют в гляделки, и вот скоро один упадёт замертво. Точнее, у наших магов заканчиваются силы. У противника тоже, но у тех есть стационарные Источники Магии. Наши, чтобы продержаться чуть дольше, сняли защиту с ряда второстепенных войск вроде дементоров и мертвецов.

По моим войскам, пока только по вспомогательным частям, посыпался град из заклинаний.

Ну что же, пора. Переходим к плану Б — я и армия побеждаем армию врагов, а потом я с армией гоняю Дамблдора после боя.

— Я вступаю в бой по плану 14/Н, — приказал я. — Вы обеспечиваете моё дистанционное прикрытие и развитие наступления.

— Обнаружен Дамблдор, — ответили мне.

И правда — белобородый старик в нелепой мантии быстро перемещался из тыла моих врагов на передовую, наколдовав Патронуса-феникса и расшвыривая своих противников.

Пора. Максимально разогнав восприятие и выпив особые зелья, я начал завершающий этап ритуала по обретению силы. Как объяснить, что я делал? В этот раз я не просто прикоснулся к Азкабану — я представил его частью своей энергосистемы.

Сначала мне почудилось, что у меня ничего не получилось, что здесь меня вскоре и убьют.

Но нет. Вскоре пришло совсем другое ощущение. Сначала это напоминало моё переселение в тело Лорда — боль и что-то внутри меняется. Ощущалось, что огромные неаккуратные черви ползают внутри магических каналов. Это продлилось совсем недолго, а затем…

Просто невозможно описать, что произошло. Как будто ты всю жизнь держал глаза закрытыми и вдруг открыл. Или всю жизнь был прикован к постели, а теперь ходишь. Нет, намного лучше! Меня просто переполняла сила, я чувствовал, что я отличаюсь от себя полчаса назад сильнее, чем маггл по сравнению с Лордом.

Я смотрел на отпечаток своей ладони на полу Азкабана. Как будто раскалённое клеймо прислонили ко льду. Азкабан стремительно прекращал своё существование, «дыра» в Азкабане стремительно росла, а вместо камня падал чёрный пепел.

Я чувствовал, что магической энергии тесно во мне. И я позволил ей выйти из меня, напитывая структуры сделанных мной заклинаний и восстанавливая Коллективный щит над моими слугами.

Мне бы раньше не хватило сил на столь масштабные действия, но сейчас... Такое ощущение, что ты раньше поливал газон из шланга, а теперь напор вырос в сотни раз.

Очень скоро я понял, что сделал всё, что хотел, но энергия всё равно просится наружу.

Я обратил взор в небо. Усилие воли, подкреплённое взмахом палочки, — и чужая энергия, что мне почему-то подвластна, попыталась остановить потоки от Стоунхенджа и Министерства Магии.

Моя палочка осыпалась пеплом, а я взял следующую. Комната, в которой я находился, уже перестала существовать, Азкабан стремительно разрушался, а сам я боролся с двумя крупными Источниками Магии. Сначала потоки магии от них остановились. Потом поток от Стоунхенджа направился вспять. Наверняка где-то у них там рвануло. Министерский поток ждало то же, но они его просто отключили.

Отлично, своих прикрыл, удалённые атаки заблокировал, пора опробовать оружие на людях.

Усилие воли и я вылетаю из Азкабана. На мне уже столько защитных чар, сколько никогда на мне или Томе не было.

Я направляю Палочку на своих врагов. Уверен, никогда никто не использовал Адский Огонь как пулемёт — десятки заклятий в секунду. В Стане противников расцветают огненные цветы. Попутно я творю десятки Высших Пробоев защиты в секунду — и часть из моих врагов остаётся без защиты.

Я слышу по связи какие-то вопросы ко мне от командиров, но мне не до этого — в меня летят ответные атаки противника. На скорости в полёте ухожу от Авад и части атак противника. Помимо той защиты, которая на мне, я колдую всё новые щиты. Если я прав — это самый сильный удар противника, в дальнейшем их число будет только убывать, и у них появятся другие цели.

Сотни моих щитов разбиты, но атаки врага уперлись в Универсальный Щит. А он при практически бесконечной подпитке магией держал всё.

Но нет, не всё. Одно из заклятий проходит через универсальный щит, словно его нет, чтобы застрять в десятках других щитов под защитой. И про тебя не забуду, Альбус. Но сначала пойдёт мелочь.

Поле боя заполнял мой Антипатронус-обскур, на которого я не пожалел магии. Я наколдовал огромное Испепеляющее заклятие и Замораживающее. И периодически вливал туда энергию. Огромный фронт местом контакта сметал моих врагов. При этом я не забывал кидать площадные атаки, каждый раз вкладываясь в атаку полностью. Площадные атаки летели от меня чаще, чем раньше точечные.

Палочка сгорела опять. Я взял новую, а пока её доставал, кинул пару десятков более слабых беспалочковых заклятий — всё равно запас энергии условно бесконечен.

Раньше меня всегда волновал вопрос — зачем главный злодей в кино кричит: «Я непобедим!»?

Потому что свалившееся из ниоткуда могущество одуряет, и ты понимаешь, что можешь намного больше, чем раньше. Мне было очень тяжело держать себя в узде — несмотря на мою новую временную силу, я по-прежнему человек, и пуля в голове для меня смертельна. Правда, нанести мне смертельный удар намного сложнее…

С новой палочки я обрушил каскады заклятий на врага. Хотелось бы сказать, что они побежали. Нет. Просто под ударами меня и моих слуг, которые быстро показали, что случается с магом без магической защиты, примерно треть противников перестала существовать.

Из тех, кто был впереди, выжил только один. И не просто выжил, но и сохранил защиту и не получил ран.

Я обрушил на Дамблдора каскад площадных и точечных заклятий, ослабив обстрел остальных своих противников, сделав акцент прежде всего на уничтожении магической защиты.

Мне почему-то пришла в голову странная ассоциация — будто я стопушечный корабль девятнадцатого века, а Дамблдор — пятипушечный. Стоит ему пропустить один мой бортовой залп — и он отправится на дно. Но нанести этот залп не получалось — я либо не попадал в Альбуса, либо атаки рикошетили от его защиты, либо поглощались и перенаправлялись.

Так продолжалось секунды две. Я убил пару сотен своих противников, но с Дамблдором ничего сделать не мог.

И тут у меня опять сгорела палочка.

За тот миг, пока я взял в руки новую, Бузинная Палочка совершила огромное количество атак.

Но это был лишь отвлекающий манёвр — противник понял, что ему меня не победить стандартными способами, и попытался превратиться в форму чистого разума. Рискованно — ведь так он останется без Бузинной Палочки.

Проблема в другом. Я понятия не имею, как на мне скажется превращение в форму чистого разума во время «моего всемогущества». Может никак, может умру. Кроме того, я точно не смогу поддерживать своих магией в такой форме. Поэтому я не стал принимать этот облик сам и сумел удержать Дамблдора — влил энергии раз в сто больше, чем у меня было раньше, его бы просто растворило в форме чистого разума — маг в таком виде уязвим к определённым заклятиям.

Завладев очередной палочкой, я обрушил на Альбуса каскад не самых сильных, а самых быстрых заклинаний. Мгновенно он превратился в громоотвод. Точнее, он напоминал веретено, на которое наматывается сотня нитей. Но он почему-то не умирал.

Это даже не смешно! Как он жив? Не удивлюсь, если каждая звёздочка на его мантии — хитро собранный артефакт.

Я использовал против него своё авторское заклятие — Чёрное Пламя Волан-де-Морта. Вот это его проняло, он мгновенно ушёл в оборону, но уже через два заклятия он отбил мою атаку специализированным контрзаклятием!

Ненавижу самозаклинающийся режим Бузинной Палочки.

Я использовал против него разработанное мной заклинание Когерентного Излучения (оно же «Муки совести»). Нет, я не надеялся его убить, но хотя бы обзор ему снизить, ведь другие заклинания против органов чувств оказались бесполезны.

Моя же атака мгновенно обрушилась на меня. Человек-зеркало. Всё ясно: тебя бить только высокоуровневой Тёмной Магией, это оказывает хоть какой-то эффект.

Проблема с Альбусом была следующая: все мощные точечные атаки, вроде Авад, шли мимо. Площадные были недостаточно сильные, чтобы его убить, как и самые быстрые заклятия из моего арсенала.

Благодаря Бузинной Палочке, зельям (скорее всего, Фламеля) и артефактам (что он собрал при помощи Мантии-невидимки), он держался. Но всемогущим он не был — каждое моё попадание уносило часть его резерва. И очень скоро ему не хватит сил, чтобы отбиться.

Наверное, он это понимал. Я ждал его последней атаки — он ударит по мне тогда, когда я опять останусь без палочки.

Но старик опять меня удивил. Он что-то наколдовал, и мою защиту окутало пламя. Я попытался его потушить — не получалось. Причём независимо от количества вложенной энергии! Убрал вокруг себя кислород и вообще воздух — всё равно горело, вероятно, пламя магическое. Больше всего это смахивало на «Губрайтов Огонь», только горела не ветка, а я.

В ответ я огромным количеством энергии временно сковал Дамблдора и ударил каскадом Авад. Он показал чудеса трансфигурации — каждой аваде что-то помешало. Но я сделал брешь в трансфигурированных объектах и ударил туда одной Авадой, вложив в это заклятие весь свой резерв.

Авада полетела на невероятной скорости. Бузинная Палочка в руке Дамблдора попыталась закрыть брешь, но я новыми атаками не дал ей это сделать. Авада Кедавра преодолела облако трансфигурированных Дамблдором объектов, проигнорировала его магические щиты, и попала ему в правый локоть. То есть в протез!

Альбус даже не споткнулся, и перекидывание заклятиями продолжилось.

Уже стало очевидно — мои бойцы выиграют у Министерских и без меня, когда у меня опять сгорела палочка.

Альбус перешёл в атаку. Тот щит из трансфигурированного металла, которым я защищался от непростительных со стороны наёмников Альбуса, обезумел и попытался напасть на меня. Я просто его сжёг.

После того, как я обрел палочку, к обычному перекидыванию заклятиями добавились площадные сдавливающие атаки. Я был уверен — теперь я раздавлю Дамблдора, в прямом смысле.

И тогда он использовал свой единственный шанс победить — ментальная атака. Он попытался чем-то надавить на мою защиту разума, я делал то же.

Мы оба сумели просунуть нечто под защиту разума противника.

Я кинул Альбусу заранее проработанный «фильм» — как тот умер и в загробном мире встречает Грин-де-Вальда. Я живо представил себе, как Альбус удивится, когда встретит старого знакомого: «Геллерт?» А тот ему в ответ: «А кого ты ждал? Апостола Петра?»

Магия разума сложна и многообразна. Ложные воспоминания, полное подчинение, чтение мыслей, даже изменение личности — всё возможно, хотя последнее и очень сложно.

Можно разрушить разум противника, не повредив его мозг физически.

Поражающий эффект зависит не только от самого воздействия, а насколько оно реально выглядит, и поверит ли цель в реальность происходящего. Именно поэтому против совсем уж безмозглых существ, големов и мертвецов эти приёмы абсолютно бесполезны.

Я не рассчитывал так убить Дамблдора — просто задержать, а потом его добьют мои заклинания. Например, те «Тиски», в которые он попал.

Проблема была в том, что ментальный удар Альбуса тоже настиг меня. Даже два. И вот Альбус особо не церемонился.

Не знаю, как называлось первое заклятие, но то, что оно делало, было понятно — оно исполняло желания. Я был самым могущественным магом в мире, соединившим в себе созданные собственноручно Дары Смерти. Могила Дамблдора уже поросла мхом. Это была не просто картинка — это был качественный обман всех органов чувств. Я даже поцелуи Беллатрисы чувствовал, как в реальности!

Только вместо того чтобы остаться там и насладиться процессом, я пытался разорвать Тёмной Магией пространство.

Честно говоря, Альбус молодец — он создал для меня рай, в котором я могу делать что угодно, не навредив никому. Я почти решил там остаться, но…

Меня остановило не то, что это ненастоящее. Меня остановили две вещи: это всё закончится, когда меня убьют в реальности, и ощущения могут измениться или ухудшиться с течением времени.

А ещё Альбус не учёл, что я уже очень много времени вглядываюсь в зеркало Еиналеж для тренировки окклюменции и не испытываю перед своими мечтами никакого пиетета, просто пытаюсь от них избавиться. С ослиным упрямством я пытался оттуда вырваться и вырвался. Я словно пробил изнутри поверхность теннисного мяча, чтобы оказаться в другом, футбольном мяче.

В этот раз меня ждал персональный ад. Нет, чертей не было.

Я был маленьким изувеченным гибридом гомункула и человеческого младенца. Я лежал где-то, и меня слепил свет. Хотя никто меня не пытал и даже не бил — меня преследовала жуткая боль, примерно такая же, какой я в своё время подверг Аберфорта Дамблдора. К этим физическим мучениям добавлялись и моральные: иногда, истерзанными слезящимися глазами я видел людей, которые куда-то проходили мимо. Обычные люди, даже магглы, не испытывали никакого дискомфорта и были безмерно выше и совершеннее меня, меня, который столько убил их при жизни!

В этот раз, из бездны охватившего меня отчаяния, спасло другое. Я знал, что этого не может быть. Даже если меня убьют — моя душа со мной. Конечно, те, которые пошли на крестражи, для Дамблдора будут корчиться так (точнее, послабее, ведь тут результат нескольких крестражей, а они результат одного крестража), но это уже совсем не мои проблемы. Мне просто незачем этого бояться, потому что это невозможно! Это для Тома Реддла потеря крестражей — то единственное, чего он боялся, а у меня никаких крестражей нет в принципе! Хоть два крестража в день ломай, мне без разницы!

Видение от Дамблдора сдулось, как боггарт, что пытается напугать сразу сто человек.

Я порадовался, что очередной выстрел Дамблдора оказался холостым, разбил и это заклинание и уже готовился вынырнуть в реальность, но тогда…

Осколки двух разбитых ментальных заклинаний Дамблдора смешались между собой, создав что-то иное. И эта смесь просто без изысков дробила меня.

Такое ощущение, что мозг просто пытается окунуться в спасительный хаос.

Проблема в том, что это заклинание было абсолютно автономно — оно не спадёт со смертью Дамблдора, тот не сможет его отменить, даже если захочет. Я попробовал было противостоять этому. Без шансов. Это было ещё хуже того, как старик меня прижал у дома Краучей. Тогда я просто решил держаться, сколько могу, в надежде, что заклинание само себя исчерпает. Например, иссякнет вложенная магия.

Не знаю, сколько это продолжалось, но я очнулся, стоя на поле боя. Дамблдора рядом не было. Где-то вдали шёл бой.

Я взлетел и обрушил на врага каскад заклинаний, попутно спросив у своих по связи, что произошло. Моя новая сила была по-прежнему при мне — значит, те двадцать секунд не прошли.

После нескольких серий атак мои противники начали отступление, переходящее в паническое бегство. Всё было бы закончено быстрее, но наёмникам, видимо, клятвы не давали отступать — их пришлось убить.

— Повелитель, Дамблдор получил рану от какого-то вашего заклинания. Мы хотели добить, но его унесли големы. Бузинную Палочку он из рук не выпустил. Образцы крови собрать не удалось — всё впитала одежда. Вы тоже получили ряд его атак, нам не удалось снять горение, но мы смогли снять ментальное воздействие, — сообщил мне Джагсон.

Понятно. То ли моё сопротивление изнутри сыграло роль, то ли просто заклятие можно было снять снаружи. С Дамблдором желающих биться не нашлось, но когда он валялся на земле, резко увеличилось число желающих выслужиться передо мной — ведь другого шанса показать лояльность долго не будет. И меня действительно спасли, только знать им это не обязательно.

Противников у нас не осталось. Я наколдовал помехи в связи, несколько сотен заклятий Астрального Шума, вложив в каждое весь свой резерв. Долго и нудно тушил пламя вокруг себя. Не тушилось, причём независимо от объема энергии, что я вкладывал, хотя и очень сильно ослабло. Потом я начал накладывать защитные чары над местностью и вкладываться в портальные заклятия для перемещения войск. Невыразимцы ушли, но я не стал их особо преследовать.

От Азкабана уже ничего не осталось — только пепел в воздухе. Я почувствовал, как моя сила начинает падать и стабилизироваться. Теперь у меня есть Тёмная Магия на уровне Тома Реддла с крестражами, независимая от уровня эрегху. Забавно — столько проблем, чтобы выйти на уровень прежнего Тома Реддла по эффективности Тёмной Магии.

Мне притащили несколько пленных. Попробуем снять «Губрайтов Огонь» Дамблдора жертвоприношением. Двадцать минут, два трупа спустя я снял это заклятие.

Я окинул взглядом поле боя. Меня засыпали докладами. Мертвецы, големы и дементоры легли почти все. Из оборотней и наёмников — половина. Сивый погиб геройской смертью. Волшебников — треть. Из Внутреннего Круга погиб только Амикус Кэрроу. Мальсибер как-то выжил и даже почти без ран.

У меня было четыре недовольных во Внутреннем Круге: Розье, Мальсибер и оба Кэрроу. Они считали, что грязнокровок надо называть грязнокровками, даже если это себе в убыток. Розье мёртв, как и Амикус Кэрроу. С Алекто всё проще: она теперь занята деньгами Блэков, домом и особенно своим ребенком. Она рада, что Тёмный Лорд выдал её замуж за своего фаворита — Сириуса Блэка, и особо глупить не будет.

Значит, остаётся только Мальсибер. Найдём ему важную работу в Министерстве: либо исправится, либо умрёт после провала.

Мою победу можно было бы назвать пирровой, если бы не один факт: враги полегли почти все, включая големов Альбуса. По оценкам, спаслось меньше каждого десятого человека и не самых боеспособных. А у меня большая часть жива! Кроме того, враг разгромлен морально, а мой авторитет взлетел на невиданную высоту, авторитет же Дамблдора… И сам ранен, его без сознания выносили, и армию положил, и с наёмниками связался…

Да, у моих врагов по-прежнему все крупные Источники Магии. Но нет людей, чтобы их защитить! В таких условиях захват Стоунхенджа — плёвое дело. Особенно когда есть заимперенные марионетки из офисного планктона, которым тоже будет противостоять офисный планктон. С Министерством сложнее, но тоже ничего сложного — на крайний случай притащу отряд фениксом, благо сейчас защита Министерства не в лучшем виде, и заимперенные сумели протащить туда пару Исчезательных Шкафов. Штурм изнутри, когда весь гарнизон погиб в бою, а Альбус валяется где-то в нокауте — что может быть проще? А Хогвартс… Местный источник завязан на директора, пусть я могу по бумагам сделать директором хоть своего домовика, но пока жив Дамблдор — над тем местом силы я не властен.

Не критично: у нас два источника, у тех один. В самом лучшем случае Хогвартс ждёт осада, с продавливанием защиты в случае открытого сопротивления. В отличие от Дамблдора — мне есть, кем защищать позиции. А мусор… дементоров и прочего наберём, если надо. В оборотнях недостатка нет, скоро будем квоты на миграцию вводить. Этих оставим — всё-таки за свободу воевали, а новых будем брать, только если докажут свою полезность. А может, и не надо — крупные боевые действия больше не планируются.

«Штурм» Стоунхенджа продолжался меньше пятнадцати минут. Против защитников была вся моя армия. Да, армия устала, но численный перевес был огромен, а у тех не было бойцов. И источник молчал. Я с отрядом элитных магов проник внутрь посредством феникса — у тех защита барахлила, видимо, не отошли от последствий моего удара. Большую часть этого времени мы просто искали защитников, а потом кинули их в тюрьму.

Министерство даже не пришлось штурмовать — они сдались. Среди местных политиков победила партия, что ищет со мной компромисса. Точнее, приемлемых условий капитуляции. А поскольку я не планирую всех убивать, пытать или лишать имущества — проблем не предвидится.

Направленные к Хогвартсу люди нашли следы Адского Огня на месте боя Дамблдора с Василиском. Сопротивления не было — просто заимперенные служащие министерства отправили детей назад, взяв учителей под домашний арест «за преступную халатность».

Я собирал запуганные взгляды своих слуг. Если те, у которых были мозги, поняли, что это был какой-то способ самоусиления, то самые тупые — нет. Некоторые из оборотней вообще видели Волан-де-Морта в первый раз и решили, что у него такая сила.

Со мной изъявил желание встретиться глава Отдела Тайн, чтобы «объявить о капитуляции». Я велел своим слугам проверить его на артефакты, зелья и снять с него защиту. Потом сам проверю, но мне нужно время.

Приняв облик Елены, я поговорил с оборотнями. Поблагодарил их за верную службу и объявил о начале новой жизни — Волан-де-Морт выделил мне земли. И там будет «государство оборотней». Прямо сегодня начнём строить первую в истории магического мира школу для оборотней. Как способных колдовать (Хогвартс попроще), так и неспособных (видишь гиппогрифа? Побей его. И вот так выглядят ингредиенты. Иди собирать), причём возраст абитуриента неважен — тут можно и взрослых учить. Раньше подобные проекты рубились на корню по одной простой причине — где вы найдёте учителей для оборотней? Можно учить одного оборотня, другое — десяток или сотню. При обращении в форму волка на близкой дистанции оборотень представляет большие проблемы даже для хорошего мага. А уж попытка его успокоить, не повредив оборотню… Самый реальный вариант — Круциатус.

Но я нашёл решение. Все учителя из Хогвартса теперь учителя в школе для оборотней. В принудительном порядке, либо так, либо…

Они оборотней чему-то научат, но при этом не смогут повлиять на лояльность ко мне этих граждан нового магического мира. А Хогвартс? Что Хогвартс? Учить детей — обычная работа. Наберу учителей по найму со всего мира. Что опасного в том, чтобы учить детишек? А если Альбус придёт отбивать Хогвартс, то он по моим не попадёт. Вряд ли наберу хороших учителей, но кого наберу. Заодно они будут лояльны мне.

Изначально было два варианта — менять учителей либо менять детей. Учителей поменять проще.

Я принял свой обычный вид, когда ко мне явилась Беллатриса.

Сначала меня пытались раздавить в объятиях, но меня спасли защитные чары.

Потом меня пытались соблазнить. Я не против, но надо максимально использовать отлучку Дамблдора. Кто его знает, сколько он будет без сознания? Нужно, чтобы он, вернувшись, не узнал магический мир: новые законы, новый Министр Магии.

Тогда Беллатриса начала мне жаловаться — что Грима вызвала она, ради этого убила свою сестру, которая так похожа на неё внешне, а ходят слухи, что Руфуса Скримджера в запертом изнутри кабинете Министерства убила Елена! Почему вся работа ей, а слава этой?

И при этом в мыслях отчётливо читалось — а что ты делал с Еленой, когда оба были в чёрной Сфере в Азкабане?

Силой любви заряжался, что, эффекта не видно?

Я думал об Альбусе. Я опять не смог его убить. Более того, Бузинная Палочка осталась у него — я не смог её отнять или его победить. Плохо. Но это ничего не меняет — я позабочусь, чтобы партизанская война в одиночку у него не вышла, только надо послать Снейпа выяснить, насколько серьёзно старик ранен.

Но самое главное я понял — довольно дёргать нунду за усы. Никаких больше драк с Дамблдором, пока я точно не буду уверен в своём бессмертии. Ведь этот бородач меня почти победил! Он нанёс мне смертельный удар, причем смертельный для разума — я бы превратился в овощ независимо от количества оставшихся у меня крестражей! Но его подвело то, что моя атака оказалась намного зрелищнее — он отлетел в сторону, лишился сознания и получил кучу ран, а я вроде просто слегка оглушён, хотя сам себя спасти уже не мог. В результате мои меня спасли. А ведь он бился без своего феникса, а эта тварь бы могла отвлечь меня и усилить его, как песней, так и своими перемещениями. Хорошо я вовремя убил Фоукса. Я правда тоже бился без феникса, но она вместе с Барти обеспечивала мне отход, если уж совсем прижмёт.

Успокоив Беллатрису, я принялся готовиться к встрече с Элисоном. Скоро у меня появится новый скользкий друг, который до меня дружил с Министром Магии и Альбусом Дамблдором. Если учесть судьбу его предыдущих друзей — дружить с ним очень опасно, прямо хочется превентивно устранить. Легилименция покажет его судьбу, как и анализ ситуации.

Хотя нет, я кое-что забыл. Я вертел в руках кольцо Гонтов, в котором был Воскрешающий Камень. Прости меня, что считал тебя совершенно бесполезным. Ты — самое великое творение магии. Убить кого-то? Бузинная Палочка? Пошлю наёмников. Десять. Сто. Тысячу. Сделать артефакт? Мантия Невидимка? Куплю, магглы мира скинутся деньгами. А вот Воскрешающий Камень… С твоей помощью я добьюсь всего, пробивая бреши между жизнью и смертью. Единственное, что меня смущает — прямо на таких вещах нужно писать инструкцию по применению.