ТАНКИ ИДУТ НА МОСКВУ

Примерно 17—18 сентября 1941 года разведотдел штаба Западного фронта по своим каналам связи получил донесение из Польши о том, что главное командование сухопутных войск вермахта — ОКХ — разослало в свои войска директиву о взятии Москвы. Операция являлась важнейшей частью плана «Барбаросса» и получила кодовое наименование «Тайфун». Полный текст директивы источнику этой информации был неизвестен.

Разведотделы Западного, Юго-Западного и Калининского фронтов получили приказ командования добыть этот документ. Для успешного выполнения задания рекомендовалось захватывать немецких офицеров связи, штабистов, спецкурьеров или хорошо осведомленных командиров.

Раздумывая над этой операцией, Артур Карлович перебрал в уме десятки своих людей и остановился на Иване Бажукове. Бесстрашного сержанта, уроженца Коми АССР Спрогис заприметил еще под Смоленском. Тот участвовал в минировании знаменитой Соловьевой переправы через Днепр и уничтожении немецкого десанта. Бажуков шел в самое пекло, пробирался через любые заслоны. Обладая огромной физической силой и зоркостью лесного охотника, Иван действовал, как профессиональный разведчик. Он мог издалека узреть проезжавший на шоссе или грунтовой дороге немецкий штабной автомобиль или мотоцикл, которыми пользовались спецкурьеры и связисты. Именно на Ивана Бажукова больше всего рассчитывал Спрогис, перебрасывая его с другими опытными разведчиками за линию фронта. Бажуков вернулся в часть довольно скоро.

Доклад его был лаконичен. Высмотрев из засады на дороге микроавтобус и следовавший за ним мотоцикл с двумя охранниками, он выстрелом из трофейного автомата уложил мотоциклистов, затем точным попаданием продырявил шины микроавтобуса. Выскочил из засады и навалился на двух офицеров, вышедших из машины, и обезоружил их. Связав старшего, который в руках держал объемистый портфель, он волоком потащил его в ближайший лесок.

Спрогис не ошибся в выборе. У захваченного «языка» — старшего офицера связи в портфеле среди множества бумаг оказался экземпляр так необходимого документа. Артур Карлович сосредоточенно вчитывался в директиву.

«Указание ОКХ о скрытой подготовке операции «Тайфун»:

Штабу группы армий «Центр»

Штабам групп армий «Юг» и «Север»

0050 — 17.IX

Сов. секретно.

Только для командования.

Главное командование сухопутных сил обращает внимание на то, чтобы перегруппировки войск группы армий «Центр», необходимые для проведения операции «Тайфун», оставались по возможности скрытыми от русских, в особенности передвижения моторизованных соединений в район расположения группы армий «Центр», а также перемещение главных сил авиации. Поэтому прошу командование группы армий производить перемещения частей по возможности в ночное время по мере того, как это позволяют дорожные условия и состояние войск. Командованию группы армий «Центр», кроме того, следует позаботиться о том, чтобы войска выходили в районы исходных позиций предстоящего наступления по возможности позднее и с применением мероприятий по дезинформации русских. День начала предполагаемого наступления — «Т» — будет сообщен за три дня (день «Т» — 3-е, полдень)».

Идентичный документ был добыт в бою стрелковой ротой у пленного старшего радиста штаба танковой дивизии. Сомнений в подлинности директивы не оставалось.

Иван Иванович Бажуков был представлен Спрогисом к ордену Красного Знамени. Позже он командовал партизанскими разведотрядами в Смоленской области, Белоруссии и Прибалтике. К его судьбе мы еще вернемся в конце книги.

Получив текст этой директивы ОКХ, командование Западного, Юго-Западного и Калининского фронтов дополнительно форсировало строительство оборонительных сооружений на дальних и ближних подступах к Москве, улицы и площади ее еще раньше ощетинились баррикадами, надолбами, «ежами», зенитными установками.

Тем не менее гитлеровские армии, невзирая на колоссальные потери, неудержимо рвались к столице, уверенные в блицкриге.


Наступил роковой октябрь. В первом генеральном наступлении гитлеровцев на столицу были захвачены Вязьма, Орел, Калинин, Брянск, Трубчевск, Малоярославец. Советские войска оставили Калугу, Можайск. Насмерть стояли Тула, Серпухов, Кашира. В ближние западные и северо-западные районы Подмосковья просачивалась вражеская моторизованная разведка, за которой неумолимо продвигались основные силы группы армий «Центр» с их таранной танковой армадой Гудериана. Дивизии и полки Красной Армии редели с каждым днем, но и они уносили в могилы Подмосковья десятки дивизий противника.

15 ноября гитлеровцы предприняли второе генеральное наступление на Москву. Возникла необходимость чрезвычайных мер. Еще 19 октября Государственный Комитет Обороны принял постановление о введении с 20 октября 1941 года в Москве и прилегающих к городу районах осадного положения. Нарушители порядка немедленно привлекались к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторы, шпионы и прочие агенты врага расстреливались на месте.

— Столицу не сдавать! Защищать ее всеми возможными средствами! — таково было решение Ставки, поддержанное всеми москвичами. На тревожный запрос Верховного Главнокомандующего генерал армии Жуков ответил одной фразой: «Москву не сдадим!» В глубокой тайне, ночами, мчались по «зеленой улице» к столице эшелоны со свежими резервными войсками уральцев, сибиряков, морской пехоты дальневосточников. Командование Западного фронта готовилось к мощному контрудару.

В критические дни октября — ноября особая ответственность ложилась на личный состав войсковой части 9903. Спрогис и его заместители не знали ни минуты передышки. Спали урывками в автомашинах или в холодных лесных партизанских землянках, где базировались временно их зафронтовые диверсионно-разведывательные группы.

— В этот период на нас свалился огромный груз забот, — вспоминал Спрогис. — По мере приближения противника к столице намного осложнилась переброска спецгрупп через линию фронта, особенно в его глубокие тылы. Но время торопило. Обстановка менялась почти ежечасно.

Вера в нашу окончательную победу над фашистской Германией не покидала Артура Спрогиса.

— Мы будем драться за столицу всеми доступными средствами, беззаветно и зло, — напутствовал он своих разведчиков перед выходом на задание. — Каждая улица, площадь, квартал, дом станут неприступной крепостью. За оружие возьмутся не только мужчины, но и женщины, студенты, старики, школьники. Если, паче чаяния, Ставка решит по тактическим соображениям по примеру Кутузова временно оставить Москву, вражеские орды найдут здесь могилу.

Артур Карлович продолжал спешно комплектовать новые группы молодых добровольцев. Только в период битвы за Москву спецчасть 9903 сумела перебросить в тыл врага до ста мобильных групп. Радиус их действий был довольно широк. В октябре, например, они тайными тропами проникли в занятые оккупантами, полностью или частично, районы Вязьмы, Калинина, Можайска, Рузы, Звенигорода, Серпухова, Подольска, Дорохово, Шаховской. Нападали на небольшие немецкие гарнизоны в деревнях, захватывали штабные машины и «языков» в районах Истры, Клина, Волоколамска, Боровска, передавали по рациям или через связников ценные сведения в штаб фронта о передвижении колонн противника.

В декабре — январе армии вермахта были отброшены от Москвы на 150—300 километров. Маршруты разведчиков стали удлиняться: Гжатск, Сухиничи, Ельня, Юхнов, Калуга, Смоленск…

Спрогис добился у командования небольших самолетов для переброски групп в тыл врага. Разведчики подвозились к линии фронта на автомашинах и пересаживались в самолеты. В тылу немцев они устраивали засады на дорогах отступления разрозненных групп солдат, минировали шоссе, взрывали мосты, нефтехранилища, базы снабжения, сжигали помещения, где могли укрыться обезумевшие от страха обмороженные вояки фюрера. Заснеженные поля Подмосковья пестрели березовыми крестами. На снегу темнели тысячи незахороненных трупов солдат и офицеров вермахта, наивно поверивших Гитлеру в успешный поход на Москву.

В первые месяцы 1942 года фронт все дальше откатывался на запад. Закрепляясь на отдельных рубежах, немцы готовили долговременную оборону. Личный состав части 9903 получил приказ: все, что противник подвозит из глубины к своей линии обороны, должно уничтожаться. В основном диверсионно-подрывные акции совершались на железнодорожных и шоссейных магистралях, чтобы загнать бегущих гитлеровцев на глухие местные дороги, где в глубоких снегах намертво увязла бы их техника. Под особое наблюдение были взяты шпионские школы и базы, где готовилась немецкая агентура для засылки в советский тыл. Туда внедрялись — по возможности — наши разведчики и перевербованные военнопленные-антифашисты, в основном словаки и венгры.

Загрузка...