Товарищ Артур, кто вы?

ОТЕЦ И СЫН

Раннее детство Артура прошло под Ригой, в имении остзейского барона, который за какие-то заслуги перед Петербургом получил титул графа. В конце ноября 1905 года началось вооруженное восстание в Латвии. Латышский пролетариат шел в его авангарде. По оценке В. И. Ленина, он больше всех «содействовал поднятию движения на наивысшую ступень, то есть на ступень восстания. Он больше, чем кто-либо другой, втянул в великую революционную борьбу против царизма и помещиков латышский сельскохозяйственный пролетариат и латышское крестьянство». В ответ на объявление Лифляндской губернии на военном положении с 24 ноября забастовали рабочие и служащие Риго-Орловской железной дороги, а с 25-го — все фабрики и заводы Риги, Либавы, Митавы и Виндавы. Четырехдневная всеобщая забастовка рабочих зажгла огонь восстаний в латвийской деревне. Запылали дворянские замки. Отряды народной милиции обращали в бегство баронов и охранявшие их воинские части. Многие местечки, уездные города и волости перешли в руки восставших. Старые власти смещались. Испуг власть имущих, вызванный вооруженным восстанием, обернулся жестокими репрессиями против народа.

За участие в революционных событиях отец Артура был схвачен и заключен на несколько лет в тюрьму, где томилось немало матросов-балтийцев из революционных экипажей, русских социал-демократов, студентов-агитаторов. Они обучали латышей русскому языку, читали вслух при тусклой коптилке произведения Толстого, Горького, Степняка-Кравчинского, Короленко… Общение в камерах с латышскими и русскими политзаключенными, чтение тайно проникавшей нелегальной литературы убеждали простых рабочих и батраков, что их хозяева, поддерживаемые монархией и ее военно-карательным аппаратом, добровольно не откажутся от своих привилегий, что только свержение царизма и беспощадный бой с классовыми врагами освободят Россию и ее окраины от гнета и унижений.

Тюрьма была для отца Артура и тяжелой неволей, и школой жизни.

Когда Карла Спрогиса арестовали, Артуру было всего три года, а сестре — год. Все заботы о семье легли на плечи матери Каролины Яновны, хрупкой, трудолюбивой женщины. Она бралась за любую, даже самую черную работу, чтобы только прокормить детей. Сын всю жизнь преклонялся перед добрым и ласковым характером матери. По возвращении отца из заключения Артуру минуло восемь лет.

— К помещику я не вернусь, — решительно заявил жене Карл. — Поеду в город, устроюсь на новый завод «Проводник». При нем есть недорогая столовая, начальная школа. Заводу нужны кузнецы, столяры, маляры. Эти работы мне знакомы. А документ о благонадежности помогут достать товарищи.

— Карл, мы ждали тебя пять лет, тосковали и теперь вновь расстаемся, — запричитала мать. — А дети и вовсе отвыкнут от отца.

— Не причитай. Устроюсь в заводском общежитии, заработаю первые деньги, и заживем вместе.

Отец уехал в Ригу, а семья временно осталась на хуторе. Артур нанялся подпаском, вставал чуть свет, возвращался затемно. Бродил целыми днями со стадом в окрестностях имения, знал все охотничьи заимки, рыбные озерца, грибные места. Отгонял на водопой скот и сладостно окунался в прохладную воду Даугавы.

Спрогис любил неяркую красоту прибалтийской природы, ночевки в лесах за дюнами или шалашах на озерном берегу. Короткое лето пролетало быстрокрылой птицей, наступала скучная осенняя пора, за ней снежная и сырая зима, когда с моря задували студеные ветры. Жизнь на время замирала. Родные места своего детства он вспоминал до глубокой старости. Они снились ему в знойной Андалусии, в лесных дебрях Подмосковья, болотных топях Белоруссии, на пограничных заставах.

С детства Артур мечтал научиться грамоте, читать самостоятельно книги, узнать жизнь других стран и народов. Но на хуторе не было ни школы, ни книг. Он завидовал хозяйским детям, которые учились в уездном училище.

Наконец Спрогисы зажили одной семьей. На дальней окраине Риги они сняли недорогую квартиру из одной комнаты с кухонькой. Стараниями матери в квартире стало тепло и уютно. Из окон дома виднелось железнодорожное полотно и лес. Его почему-то называли Царским. Если пройти версты три лесом, уткнешься в зеркальное Кит-озеро, куда вечерами бегали купаться. Недалеко от озера возвышалось трехэтажное деревянное строение, где находились заводская столовая, начальное реальное училище и скромная библиотека, в подвале размещались склады. Корпуса завода стояли на отшибе, и рабочие добирались туда пешком или на велосипедах.

Владельцы предприятия считали себя либералами и проповедовали классовый мир. Чтобы приглушить недовольство рабочих и избежать революционного взрыва, они шли на некоторые уступки: сократили рабочий день до 10 часов, открыли медицинский пункт и магазин с кредитом, при приеме в училище уравняли в правах детей рабочих и служащих.

Артура радовал переезд в город, особенно возможность учиться в училище. Родители купили сыну форменную тужурку, фуражку, новую сорочку и торжественно проводили на первое занятие. Любознательность Артура и первые успехи в изучении родного и русского языков заслужили похвалу учителей. За год с небольшим он научился свободно читать и решать задачи, которые были часто не под силу старшеклассникам.

Сберегая каждую копейку из тех денег, которые давала ему мать на завтраки, он покупал в лавке дешевые книги о знаменитых сыщиках Нике Картере и Нате Пинкертоне, о приключениях морских корсаров и благородных разбойниках. Его аккуратность, любовь к чтению обратили на себя внимание учительницы Ирмы. Она же выполняла обязанности школьного библиотекаря и часто помогала выбрать интересную книгу.

Артур стал завсегдатаем библиотеки. Всякий раз, когда следовало пополнить книжный фонд, Ирма брала его с собой в город. Потом они вместе раскладывали книги по стеллажам, на каждую аккуратно заполняли формуляр.

— Тебе следует читать по-настоящему художественные произведения — о Спартаке, Гарибальди, — говорила Ирма Артуру, — знать сочинения Пушкина, Лермонтова, Яна Райниса. Они учат доброте, мужеству, помогут выбору жизненного пути.

Вряд ли Артур тогда догадывался, что его наставница тайно руководит одним из рабочих марксистских кружков.

Как и большинство учащихся из рабочих семей, младший Спрогис не терпел уроков закона божьего, с его нудными чтениями псалмов и с заунывным песнопением в кирхе. Сговариваясь, ученики иногда вместо фразы «боже, царя храни» дружно выкрикивали «боже, царя возьми». Такие выходки приводили учителя богословия в ужас и грозили увольнением из училища. Артуру больше по душе были революционные песни — «Марсельеза», «Замучен тяжелой неволей», латышские народные частушки, высмеивающие мироедов, царских прислужников. Их негромко пели дома родители и их друзья, а Артур подпевал им своим еще не окрепшим голосом.

В училище вместе с детьми рабочих обучались сыновья служащих завода, местных чиновников и торговцев. Активная неприязнь друг к другу доводила мальчишек до настоящих потасовок на переменах и кулачных боев на Песчанской горке за школой.

После таких баталий Артур в разорванной куртке, с разбитым носом и синяками на лице, чтобы не расстраивать мать, старался незаметно проскользнуть на кухню. Каролина Яновна упрекала его, боясь, что такое поведение сына повлечет за собой исключение из училища. А отец, не обращая большого внимания на причитания матери, строго смотрел на сына.

— Каждая шишка прибавляет ума. Какой же ты мужчина, если позволил расквасить себе нос? В драке надо уметь побеждать. Закаляйся физически, изучай приемы борьбы, глуши в себе боязнь и страх. В будущем пригодится.

Засыпая с примочками, Артур вдумывался в отдельные слова отца — «закаляйся», «глуши страх», «защищай слабых», «не прощай обидчикам». Советы отца не прошли даром. Преодолевая суеверный страх, он по вечерам стал ходить домой не прямой дорогой, а через кладбище, где, по рассказам богомолок, по ночам из склепов выходили покойники и привидения. Начал упражняться в беге и вскоре стал лучшим бегуном в поселке на дальние расстояния. А однажды чуть не утонул: забрался в старую лодку без уключин и оттолкнулся от берега. На быстрине лодку понесло. На реке вихрем гулял ветер. Гребя руками несколько часов, он, едва дыша, причалил к пристани. Постепенно мускулы его затвердели. Он уже смелее вступал в борьбу с задиристыми старшеклассниками.

Верного товарища нашел в лице Артура соседский сын Михель, горбун от рождения. Местные мальчишки, пользуясь его беззащитностью, тихим и услужливым характером, дразнили, обижали. Как-то местный верзила сорвал с головы Михеля картуз и закинул на крышу амбара. Артуру, конечно, ничего не стоило взобраться на нее и достать картуз. Но он решил крепко проучить обидчика. Быстро догнал его и заставил забраться на крышу за картузом. С той поры Михеля остерегались обижать: у него был сильный защитник.

В середине лета загорелся нефтяной склад. Это случилось в полдень, когда все рабочие были в цехах. При сильном ветре огонь распространялся стремительно, угрожая рабочему общежитию и жилым домам, где находились старики и дети. Артур одним из первых бросился на помощь немногочисленным пожарным: помогал носить воду, ящики с песком, тянуть шланги. Послал Михеля на завод за рабочими-дружинниками. К вечеру огонь погасили, угроза поселку миновала. Весь в ссадинах, в обгоревшей одежде, Артур приплелся домой, ожидая неприятного разговора с родителями.

Отец, скупой на похвалу, ласково потрепал сына по волосам.

— Молодец, сынок, спасибо за помощь.

Время в тихом поселке шло медленно. В каникулы Артур рыбачил на озере, бродил по окрестным лесам, любил бегать в порт, хотя он был и не близко. Силуэты множества кораблей, стоящих на якоре в бойком порту Риги, манили путешествиями, приключениями. На причале толпились, а чаще лежали грузчики. На их голых ступнях Артур читал выведенные мелом или углем цифры — стоимость найма. При швартовке судна, обгоняя друг друга, они устремлялись к трапу. Сходил владелец судна, и начиналась торговля — сколько платить за выгрузку. Иные соглашались за самую мизерную плату, лишь бы не остаться без куска хлеба.

По воскресеньям семья Спрогисов выезжала в Ригу к маминой сестре. Она служила медсестрой в клинике известного хирурга и жила в центре города, в красивом четырехэтажном особняке. На верхних этажах находились квартира и клиника врача, внизу жили прислуга и обслуживающий персонал клиники. Лето профессорская семья проводила на даче, и тетка смело показывала ее апартаменты. Красивая мебель, ковры, картины, хрусталь…

— Ну и живут же буржуи, — проговорил Артур.

— Нет, сынок, — объяснял отец, — эти люди не буржуи. Врачи, ученые, художники, писатели живут собственным трудом и талантом. Многие из них содержат за свой счет ремесленные школы для детей рабочих, инвалидные дома, лечат бедняков, да еще бесплатно. Всех мерить одной меркой нельзя. А есть и такие, кто в нужный момент вместе с рабочими станет на баррикады.

Так Артур постепенно начинал понимать — кто есть кто.

Приближалась осень 1914 года. Однажды с разрешения отца Артур попал на нелегальное собрание рабочих. Пробирались по одному, по два человека на берег лесного озера. Некоторые пришли с женами. Имитировали загородный пикник с музыкой, пивом.

— Поговаривают, — начал седой мастер-кузнец, — что император Вильгельм намерен объявить войну Николаю II. Эти родственники давно, втихую, клюют друг друга. В этой войне кайзер рассчитывает прикарманить Прибалтику. Посмотрим, что скажут латыши. А пока в городах и уездах тайно формируются отряды из добровольцев — сторонников Германии, которых мы прозвали «эрзац-немцами». Война хотя и не объявлена, но воздух предгрозовой.

— Всем известно, — поддержал его другой рабочий, — что в магазинах и лавках поднялись цены. Торговцы припрятывают на случай войны некоторые товары. Увидите, под тем же предлогом хозяева увеличат рабочий день. В поселке все чаще появляются урядник и жандармы, ищут агитаторов, не исключены аресты…

Надо было готовиться к грозным событиям.

Первые полгода после объявления войны отца в армию не брали, завод выполнял важные военные заказы. В начале 1915 года большая группа рабочих была отправлена в действующую армию на юго-запад страны. Письма с фронта приходили редко. В семьях — уныние… Похоронки, эшелоны с ранеными на станции, очереди за хлебом. В городе время от времени происходят потасовки между «эрзац-немцами», желающими победы кайзеру, и сторонниками России. Население клянет войну, кайзера и царя. Всюду распространяются слухи о германских шпионах, об измене российского командования.

В 1917 году Артур закончил реальное училище. В соответствии с законами военного времени многие промышленные предприятия были эвакуированы из Риги, и постоянную работу найти было сложно. Приходилось кормиться случайными заработками. С фронта в поселок все чаще стали поступать сведения о неповиновении солдат командирам, о братании с солдатами противника, о случаях солидарности солдат с бастующими рабочими. Прибывшие домой раненые рассказывали, что Карл Спрогис вместе с большевиками призывает создавать солдатские Советы. В армии возобновились аресты и расстрелы, Артур с жадностью набрасывался на газеты, ловил новости с фронта, со страхом искал в списках убитых имя отца.