Товарищ Артур, кто вы?

ЭПИЛОГ

Воспоминания, письма… Много их у разведчика-ветерана. Пишут ему бывшие сослуживцы, пограничники, рабочие, колхозники, студенты, красные следопыты. Белые, розовые, синие конверты стопками лежат на его письменном столе.

Борис Николаевич Вацлавский вспоминал:

«Артур Карлович был любим всем личным составом. Для нас он был человеком-легендой. Я был счастлив, когда в конце лета 1942 года он назначил меня своим заместителем в лесном лагере. За все годы войны у меня не было лучшего наставника и соратника».

«Авторитет его был непререкаем. Суров, бескомпромиссен, красив. Опытный, умный наставник, он многому успел научить ребят перед отправкой во вражеский тыл. Он подбирал и комплектовал группы, лично готовил к заданию каждого. И для всех своих бойцов Спрогис становился символом солдатской совести. Он умел заразить учеников своей отчаянной смелостью, оптимизмом, сплотить их в дружный коллектив» — эти слова Тамары Николаевны Лисициан — дань уважения человеку, посвятившему свою жизнь борьбе за свободу нашей Отчизны.

— Ушли безвозвратно годы, — говорил Артур Карлович, — но моя память воскрешает всю беспокойную жизнь. Она сохранила имена первых моих наставников — красных латышских стрелков, командиров Кремлевских курсов, тех, кто учил меня искусству классовой борьбы, кто доверил мне винтовку, чтобы сражаться за власть Советов.

Любовь к Советской Отчизне вдохновляла Артура Спрогиса, вселяла веру в победу над врагом.

Да, он стремился делать жизнь с товарища Дзержинского, с его соратников — Вячеслава Рудольфовича Менжинского, Яна Карловича Берзина, Якова Христофоровича Петерса, Артура Христиановича Артузова, со своих учителей, которые воспитали из неграмотного рабочего паренька борца революции, коммуниста-интернационалиста, выдающегося офицера советской разведки.

Я часто вспоминаю последние слова Спрогиса: «Кто ищет громкой славы, особых наград и боится рисковать, тот не должен служить в разведке, так как это удел смелых и бесстрашных».

Ему чужды были карьеризм, угодничество, болтливость, трусость. Строгость командира сочеталась в нем с необыкновенной душевной щедростью, простотой и доступностью.

В личном деле А. К. Спрогиса есть запись. Даю ее с небольшими сокращениями.

— Можно мне задать вам на прощание последний вопрос, — спросил я Артура Карловича. — В характеристике-аттестации, выданной вам накануне войны Академией имени Фрунзе, есть такие слова: «…имеет большой практический и боевой опыт на командных должностях. Много и упорно работает над собой… Дисциплинирован, тактичен… Замкнут. Общителен мало…»

— Чем вы объясните такую характеристику?

— Вопрос не легкий, — помрачнел Спрогис. — Но будем откровенны. Вы помните те времена, когда с благословения Сталина, Ежова и Берия безвременно погибали прославленные маршалы и военачальники, честные партийные работники, выдающиеся ученые и писатели. Ушел из жизни мой любимый учитель и друг Ян Карлович Берзин. Многих волновало, что в преддверии гитлеровской агрессии Красная Армия лишилась своих лучших командиров: Тухачевского, Егорова, Блюхера, Уборевича, Корка, Якира, Штерна, Гамарника — тех, кто создавал и пестовал нашу армию.

В академии царила атмосфера нервозности и подозрительности. Протестовать было бесполезно, одна фраза против незаконных репрессий стоила жизни. Я замкнулся, общался только с самыми близкими друзьями. В моей замкнутости, конечно, сыграла роль и профессия.

После окончания Великой Отечественной войны Артур Карлович еще много лет оставался на ответственной военной, партийной, государственной и преподавательской работе. Заведовал военным отделом ЦК Компартии Латвии, был заместителем постпреда Латвийской ССР в Москве. А когда ушел на пенсию, часто посещал предприятия, стройки, воинские части, вузы и школы, где рассказывал о событиях, свидетелем которых сам был.

Но тяжкие ранения и контузии все чаще давали себя знать. В последний раз мы свиделись с ним в больничной палате. Он умер в октябре 1980 года на 76-м году жизни. В Москве есть школа, названная его именем, в Прибалтике — пограничная застава. В Музее революции Латвийской ССР хранятся материалы, повествующие о жизни Артура Карловича Спрогиса.

Прославленный советский маршал, бывший начальник Генерального штаба Александр Михайлович Василевский высоко ценил самоотверженную работу советской военной разведки: