Товарищ Артур, кто вы?

ЧЕРЕЗ ВСЕ КРУГИ АДА

И еще рассказ об одной необычной судьбе девушки-разведчицы из части 9903. Миллионам зрителей сегодня знакомо имя Тамары Лисициан, режиссера-постановщика художественно-публицистических и детских фильмов: «Тайна виллы «Грета», «На Гранатовых островах», «Чипполино», «Сомбреро». В 1987 году она вместе с французскими кинематографистами сняла новую художественную ленту. Но только немногие, пожалуй самые близкие ей, люди знают, что заслуженный деятель искусств РСФСР кинорежиссер Тамара Лисициан — бывшая разведчица незримого фронта. Вместе с другими юными парнями и девчатами она в 1941 году обивала пороги горкома комсомола с просьбой направить ее в тыл врага. Оттуда ее направили на Чистые пруды в комиссию по отбору добровольцев для работы в тылу врага.

За спиной девятнадцатилетней девушки уже была служба в 5-й армии Западного фронта, оборона Москвы. Спрогису понравился комсомольский задор Тамары, ее страстное желание сражаться за линией фронта. Как и все добровольцы, она прошла краткий курс обучения в учебном центре. До этого Лисициан уже умела метко стрелять, управлять мотоциклом, ездить верхом, прыгать с парашютом, а главное, владела немецким языком.

В штабе спецчасти 9903 ей пояснили:

— Внешностью ты явно похожа на южанку, поэтому выдадим документы на имя, скажем, Этери Гванцеладзе. А за легендой дело не станет. Если задержат немцы, объяснишь, что в оккупации за Серпуховом познакомилась с ефрейтором Гансом Енке, полюбила его, и вы обручились. В суматохе отступления потерялись, но ты знаешь номер его части, которая должна якобы передислоцироваться в Гомель. Покажешь его фото с автографом. Не бойся, документы надежные, а твой Гансик Енке еще с зимы сорок первого почивает навеки в снегах под Москвой. Так что риска нет.

Тамару включили в десант из 11 человек, который предполагали выбросить в 27 километрах от Гомеля. Выброска десанта прошла не совсем удачно. «Дуглас» был обнаружен немцами и обстрелян. Пилот, уходя от огня, изменил курс и сбросил парашютистов значительно южнее, в глухом районе Комарино близ украинского городка Славуты, на бывшей советско-польской границе.

Тамара прыгнула первой и приземлилась на каком-то болоте, еле-еле выбралась из него, спрятала свой парашют. Отряхнулась, пошла искать товарищей. Встретила только двоих, остальных искали уже вместе условными сигналами. Проискали до ночи. Кое-как нашли сухое место для отдыха и ночевки. А утром снова разошлись по сторонам в поисках товарищей по десанту.

Этери (Тамара) направилась ближе к реке. Неожиданно совсем рядом услышала лай собак. Оглянулась. В десятках метров от себя увидела две подводы. На них восседали полицаи с белыми повязками и пять или шесть немецких солдат с овчарками. Облава! Решение приняла мгновенно: «Сама выйду им навстречу. Заморочу головы, отвлеку их внимание от других десантников». Раздвинув кусты, вышла прямо к группе карателей.

— Красная шпионка, комсомольское отродье! — набросились на нее полицаи. — Попалась, стерва!

От группы немцев отделился фельдфебель с собакой.

— Партизанен?

— Нет, медицинская сестра, — спокойно ответила девушка и показала аусвайс с печатью немецкой комендатуры оккупированного Можайска и фотографию Ганса Енке с дарственной надписью. — Имею к вам, господин фельдфебель, секретный разговор. Прошу без свидетелей. И, пожалуйста, уберите подальше этих полицаев-невежд, — продолжала она уже по-немецки. — Фельдфебель подал знак, и полицаи, злобно огрызаясь, отошли в сторону. И тут Тамара со слезами на глазах стала рассказывать трогательную историю своей любви к Гансу и о желании разыскать потерявшегося жениха, с которым ее разлучил приход Красной Армии в Можайск. Ради любви к нему она пошла служить в десантные войска, чтобы при первом же удобном случае попасть в расположение немецких войск.

— Я надеюсь на вашу помощь, — как можно искреннее проговорила Этери. — Какое счастье, что я с вами.

Фельдфебель задумчиво разглядывал печальное лицо «немецкой невесты».

В этот момент Тамара заметила на подводе знакомый мешок с парашютом. Вероятно, он и привел немцев сюда.

— Фрейлейн, я лично вам верю, но вы должны быть откровенны до конца, и тогда мы вам поможем. Ночью мы слышали звук пролетевшего русского самолета. И вот еще этот мешок. Скажите, сколько выброшено советских парашютистов и с каким заданием, где они укрылись?

— Самолет был не один, а два, — без запинки схитрила Тамара. — Выбросили около пятидесяти хорошо вооруженных десантников. Возможно, они уже громят ваш гарнизон в Комарино. Следует поторопиться.

— Дас ист цу филь, — огорченно произнес немец и приказал полицаям отправиться в Комарино и ближайшее село Лужаки, а сам с солдатами решил двинуться за помощью в ближайший гарнизон, чтобы с утра начать большими силами ликвидацию грозного десанта.

Сердце Тамары ликовало, она сумела отвлечь внимание карателей и отвести опасность от разведчиков. Ей связали руки, усадили на подводу и отвезли в Комарино.

На рассвете следующего дня Тамару вместе с отрядом полевых жандармов, солдат и полицаев повезли к месту, где, по ее словам, якобы высадились советские диверсанты, Прочесали лес, подошли к болоту, указанному Этери накануне, но десантников и след простыл. За ночь прошел обильный дождь, следы их затерялись, да и времени у девушек было достаточно, чтобы уйти в безопасное место.

После неудачной операции по розыску разведчиц Тамару отправили сначала в комендатуру Брагина Полесской области, затем Мозыря, потом Житомира. Ни побои, ни пытки не заставили девятнадцатилетнюю разведчицу отказаться от своей легенды. Допросы тянулись долго. Постепенно упорство Тамары привело житомирского следователя к мысли, что она не лжет. Ее даже пообещали устроить в житомирскую полицию, где некоторые военнопленные нерусского происхождения вербовались в националистический карательный батальон «Нахтигаль».

Но произошло непредвиденное. Ни один разведчик не гарантирован от провала. Поводом послужила орфографическая ошибка в подписи на фотографии Ганса. Дотошный житомирский следователь обнаружил, что немецкое имя «Ханс» в автографе написано в русской транскрипции «Ганс». Одна буква могла стоить Тамаре жизни. Девушка спокойно выслушала приговор о смертной казни. Интуитивно чувствовала, что немцы берут ее на испуг.

Исчезновение Тамары и ее подруг серьезно встревожило Артура Карловича. Никаких сведений от девушек не поступало. Он запросил через Центральный штаб партизанского движения отряды Ковпака, Федорова, Сабурова. Никаких утешительных вестей. Чем больше проходило времени, тем активнее Спрогис продолжал розыск. Наконец поступила радиограмма от украинских подпольщиков, действующих в районе Славуты, что некая Этери с грузинской фамилией схвачена гитлеровцами и помещена в тюрьму не то в Гомеле, не то в Мозыре. О судьбе других участников группы пока достоверных данных нет.

Спрогис продумывал самые сложные варианты спасения Тамары и розыска ее подруг, но выхода не находил. Решил не торопиться с докладом об исчезновении группы до полного выяснения обстановки.

Испытания Этери Гванцеладзе (Тамары Лисициан) на этом не закончились. Из гестапо ее направили в житомирский лагерь, где томилось 4 тысячи военнопленных. Сначала разведчицу свалил сыпной тиф, затем воспаление легких, цинга. По выздоровлении узнала, что в лагере создана подпольная группа, которую возглавлял военнопленный русский офицер и советский врач, назначенный лагерным начальством главным по обслуживанию больных и раненых узников.

Подпольщики намеревались сделать подкоп под одним из лагерных блоков в направлении леса и выбраться на свободу. Тамара настолько жаждала выбраться на волю, что не могла скрыть этого. Ее чрезмерное любопытство и экспансивность вызвали у руководителей подполья подозрение: не провокатор ли она?

Чтобы не ставить под угрозу план побега сотен заключенных, руководители подполья после долгого и мучительного обсуждения приняли решение избавиться от подозрительной и слишком любопытной девчонки. Ее приговорили к смерти. Исполнение приговора поручили фельдшеру Мащенко, который одновременно был лагерным аптекарем. Его, медика, терзало сознание, что он должен отравить человека. Набравшись мужества, он прямо заявил Тамаре:

— Мне поручено убрать тебя. Твое чрезмерное нетерпение вызывает недоверие у руководителей подполья: не подослана ли ты гестапо? Скажи откровенно — кто ты?

Впервые за все время войны Тамара еле сдерживала рыдания: не от страха смерти — от недоверия. Откровенность Мащенко вынудила и ее на откровенность. Она рассказала о себе почти все, только не назвала имени Спрогиса и своих товарищей по части 9903.

Тамару включили в группу побега, который назначили в ночь на 7 апреля 1943 года. К сожалению, из-за предательства трусов смогло уйти только несколько человек.

Фронт приближался к Киеву, и эсэсовцы расформировали житомирский лагерь. Больных узников отправили в лагерь для уничтожения, а Тамару в числе других военнопленных — в город Славуту Каменец-Подольской области. В славутском концлагере томились врачи и медсестры, раненые красноармейцы и командиры. Женскую и мужскую части лагеря разделяла колючая проволока. Тамару не оставляла мысль о побеге, поэтому она искала связи с мужской половиной, выискивала лазейки для переговоров. Среди мужчин она нашла единомышленников — военных врачей Александра Поляницкого, Николая Голубева и учителя Владимира Кунина. Все вместе обсуждали план побега.

— Прорвать три ряда колючей проволоки с замысловатыми узлами голыми руками, — рассуждал Поляницкий, — химера. Нужен инструмент.

Выход нашел Кунин. Где-то на территории лагеря он нашел металлические накладки и склепал из них массивные ножницы. Но чтобы добраться до проволочного заграждения, Тамаре нужно было проникнуть сначала в мужское отделение через лаз вдоль труб парового отопления. Три раза беглецы терпели неудачу, попадали под обход караула. Наконец настал удачный момент, когда они смогли проделать в заграждении проход и ловко выскользнуть на волю. Четыре дня, голодные и оборванные, бродили они под дождем по лесным тропам, пока не набрели на хатенку здешнего лесника Кохановского. Его семья приютила беглецов, обогрела, накормила, дала возможность отоспаться. Двенадцатилетний сын лесника сообщил о «гостях» партизанам. Как-то утром в хате появились два здоровых парня с алыми ленточками на шапках.

— Командир разведывательно-подрывной группы Александр Майоров, — представился один из них. — Собирайтесь в отряд. Врачей, медсестер, переводчиков берем с ходу.

Узнав, что Тамара — разведчица из Москвы, ее зачислили в диверсионно-подрывную группу Майорова.

К несказанной радости Артура Карловича, поступила радиограмма из Украинского штаба партизанского движения: «Этери Гванцеладзе сражается в отряде командира-разведчика Майорова». «Это сообщение словно радугой озарило мою душу, сняло тяжелый камень с сердца», — вспоминал Спрогис.

В районе действия партизанского отряда стояли в основном небольшие мадьярские гарнизоны. Сражались они без энтузиазма и при нападении партизан избегали кровопролития, сдавались в плен.

В августе 1943 года Тамара самостоятельно подорвала вражеский поезд. Под откос полетели паровоз и три вагона с солдатами. В том же месяце в группе Майорова она участвовала в разгроме четырех эшелонов противника у села Мирославль и на участке Шепетовка — Бердичев — Житомир. Партизаны минировали дороги, уничтожали телефонно-телеграфную связь, вступали в стычки с полицаями и бандеровцами. Украинские партизаны удивлялись и восхищались отчаянной смелостью Тамары Лисициан, волей судьбы заброшенной из самой Москвы в далекую Волынь и Подолию.