Третья капля магии

Глава 12

Топот копыт, собачий лай всполошили задремавший лес. Тревожные алые блики заметался среди темных корявых стволов.

Изенар, обыскав дом и двор, понял, что Айне удалось каким-то чудом выбраться за ворота и велел разыскивать ее в лесу с собаками и факелами. Он сам возглавил эту погоню.

Изенар опасался не того, что девушка сумеет сбежать обратно в Этеляну, — в этом случае он имеет полное право требовать ее обратно, пусть даже публично, угрожая войной, потому как между ним и Саймом состоялась честная сделка, — нет, Изенар боялся, что с Айной случится какая-нибудь непоправимая беда.

Окрестности Сухого русла кишат неведомыми опасностями, и потерять столь ценную добычу было бы очень досадно, ведь второй такой не найти на земле Процветания! Может быть, где-то, в далеких краях и живут, подобные им, владеющие магией, но доподлинно Изенар этого не знал. Мир слишком велик, а он видел лишь малую его часть!

Тэумар сразу сообразил, что означает этот шум в лесу и бросился обратно в дом. Укка колдовала над разбитым затылком все еще бесчувственной Айны.

— Ищут! — сказал он прерывающимся от волнения голосом, — Но сюда они не посмеют войти!

— Не посмеют! Однако я не намерена прятать ее, — холодно отозвалась Укка, — поэтому пусть они ее найдут… Иди, кликни отца. Я должна поговорить с ним.

Тэумар хотел было возразить но наткнулся на острый непререкаемый взгляд колдуньи и понял, что требовать или уговаривать — бесполезно. А угрожать — опасно.

Он молча вышел из дому.

Шум погони катился стороной. Изенар и в самом деле не осмеливался нарушить покой и уединения Укки, — он знал, что мудрая отшельница не совершит ничего, что может навредить Лянсиде.

Тэумар издал особый совиной крик, который мог распознать только его отец. Через несколько мгновений беспорядочный топот и собачий лай стихли, словно по волшебству.

Тэумар крикнул еще раз, и скоро из тьмы леса в одиночестве выехал Изенар. Он ничуть не удивился, увидев сына посреди дремучего леса.

— Айна здесь, отец, — тихо проговорил Тэумар, кивнув назад, на дом Укки, — Я нашел ее. Только она ранена, без сознания…

— Хорошо, — спокойно ответил Изенар, спрыгивая на землю.

— Рана не доставит хлопот, — сказала Укка, когда они вошли вовнутрь, — Но нужно ли приводить ее в чувство?

— О чем ты говоришь? — спросил Изенар, разглядывая безвольно разметавшуюся по кровати, все еще бледную девушку.

— Тебе нужна непокорная, способная впиться зубами в горло, как дикая кошка? — с легкой насмешливой улыбкой спросила колдунья.

— Нет, — медленно ответил вождь Лянсиды, — я хочу, чтобы она была послушна и ласкова, пусть не со мной, но с сыном…

— Отец! — воскликнул Тэумар.

— Молчи! Я все сказал тебе раньше и повторять не намерен! — Изенар грозно повысил голос.

Затем он вновь окинул внимательным взглядом бесчувственную Айну и добавил:

— Но если сумеешь подчинить ее волю лишь моим желаниям, сделать ее влюбленной в меня, заставишь добровольно прийти в мои объятья…

— Есть очень сильные любовные чары, отнимающие разум, — сказаоа Укка после недолгой паузы.

— Нет, такие не годятся, — хмуро ответствовал Изенар, — ты и сама знаешь почему.

— Знаю. Поэтому все, что я могу сделать для тебя — это на какое-то время лишить ее памяти, — ответила Укка.

— Памяти лишить? — задумчиво переспросил Изенар, поглаживая седую бороду.

— Она станет как чистое полотно, на котором можно вышивать все, что вздумается. Если ты убедишь ее…

— Скажешь ей, что она твоя жена! — с радостью подхватил Тэумар, — и все сбудется как надо…. Если ты будешь с ней добр и ласков, то рано или поздно…

— Невозможно усыпить память надолго. Девушка сильна, но на наше счастье — очень юна, и сила ее все еще дремлет, — сказала Укка и вопросительно посмотрела на Изенара, — Так что мне делать с ней?

— Как долго пробудет она во тьме беспамятства? — спросил Изенар.

— Трудно обещать наверняка… Может быть, несколько сумерек…

— Но ведь затем можно дать ей еще зелья…

— Такой способ сработает, но не думаю, что на длительное время. С каждым разом действие чар будет ослабевать, ее кровь начнет очищаться быстрее, и в конце концов зелье станет бесполезным, — предостерегла колдунья.

— Я понял. Сколько у нас есть времени до того, как ее магия пересилит зелье?

— Полагаю, не более двух лун.

— И все же стоит рискнуть! Вероятно, за этот срок мне удастся завоевать ее преданность, — самонадеянно проговорил Изенар.

Глаза его жадно заблестели. Молодая, красивая, любящая жена — разве это не достойная награда и не услада для одиноких и скучных дней, которые проводит он в Лянсиде? Хорошенькие служанки — мимолетное развлечение, они не идут ни в какое в сравнение с наследницей Этеляны. Даже власть не так бередила чувственность Изенара, как возможность обладать Айной. Мысль о том, чтобы отдать ее Тэумару, стала казаться невыносимой. Мальчишка и без того имеет все, что пожелает.

— Девушка пока останется здесь. Я подготовлю ее, — проговорила Укка, — Но мне нужно одежда, соответствующая статусу хозяйки Лянсиды.

— Сегодня же получишь одежду. Тэумар привезет, — сказал Изенар.

— Но отец, — раздраженно вскричал Тэумар, — у меня другие планы!

— Так отмени их! Несколько дней ты будешь нужен мне здесь, а после можешь отправляться к своей девке или на все четыре ветра!

Айна, лежащая на постели вздрогнула и тихо застонала, не открывая глаз.

— Что ты ей скажешь, когда позволишь очнуться? — спросил Изенар.

— Это мое дело! — ответила Укка, — Теперь уходите и забирайте отсюда всех, топчущих мой лес… Вернетесь за ней завтра к вечеру.

И непреклонным жестом указала на дверь.

Кликнули собак, погасили факела и помчались в Лянсиду.

Тэумар злился и досадовал от того, что придется отложить поездку в Сетао. Он соскучился по Иви, по ее податливым объятиям, по влажным горячим поцелуям. Но он не мог так открыто противится воле отца!

Он покорно вернулся в Лянсиду. То, что Изенар решил забрать девушку себе, немного успокаивало сердце. Возможно, у отца появится новый наследник, и тогда он позволит Тэумару жить так, как ему хочется, а не так, как предписывает закон.

Айна медленно открыла глаза. У изголовья кровати горела тусклая масляная свеча, и от ее света по противоположной стене двигались огромные тусклые тени.

Девушка попыталась встать, но ощутила дурноту и снова рухнула на постель. Голова ее была совершенно пустой, не находилось в ней ни мыслей, ни чувств, ни воспоминаний.

Единственное, что Айна осознала, так это то, что она есть, но где есть, зачем и почему — все эти мысли вызывали резкую боль в затылке и невыносимый гул в ушах.

— Айна, — позвал голос из глубины комнаты.

— Кто здесь? — воскликнула она слабым голосом.

Укка отложила вышивание, встала и подошла к постели.

— Ты помнишь, кто ты такая? — спросила она, пристально глядя в широко раскрытые, влажные глаза испуганной девушки.

— Кто я такая?

Айна мучительно сосредоточилась, пытаясь вызвать хоть какой-нибудь отклик памяти, но ничего не ощутила.

— Не знаешь, кто ты такая?

— Кажется, нет…

— Так я скажу тебе. Ты — Айна, жена вождя Лянсиды. С тобой приключилась беда на верховой прогулке в лесу: лошадь споткнулась, покатилась в овраг, а ты упала, ударилась головой и поэтому находишься здесь…

— Айна? — девушка мучительно морщила лоб, — жена вождя? Кто такой вождь и что означает: жена?

Укка села на постель рядом с ней и ощупала ладонью ее зактылок.

— Вождь — тот кто правит землями. А жена — это женщина, что находится рядом с ним и во всем его поддерживает, — терпеливо объяснила Укка.

Она знала, что после принятия зелья сознание человека может стать подобно сознанию ребенка, еще не изведавшего всю полноту окружающего мира.

— Твоего мужа зовут Изенар, и он великий вождь. Ну-ка, произнеси его имя, девочка. Говори: Изенар!

— Изенар… — прошептала Айна, и слезы вдруг потекли по ее бледным щекам. — Ничего не помню, не понимаю…

— Да, поплачь, это облегчит боль… — Укка легонько похлопала ее по щеке.

Но Айна тут же утерла слезы.

— А это что за место? — спросила она.

— Мой дом. Меня зовут Укка, и я тебя вылечила. Твоя рана была слишком опасна, поэтому Изенар велел оставить тебя здесь на какое-то время, чтобы ты поправилась.

— Помоги мне встать, — попросила Айна, — я хочу увидеть небо.

— У тебя может закружиться голова, — предупредила Укка, подставляя ей руку.

Айна упрямо сдвинула брови и, невероятным усилием воли преодолев дурноту, с помощью Укки вышла за порог.

Первый же глоток свежего ночного воздуха отозвался болью в груди и мучительным биение крови в висках. Айна сделала еще один глубокий вздох и прислонилось спиной к бревенчатой стене дома.

— Тебе нужно набраться сил, — сказал Укка.

— А где мой муж? Почему он не рядом со мной? — спросила Айна.

— Поехал успокоить людей, сказать, что с их королевой все в порядке. Подданные очень любят тебя…

Сердце Айны бешено колотилось, а взгляд рассеянно блуждал по темноте леса.

— Ты мне не веришь? — спросила Укка, внимательно глядя в ее лицо.

— Я не знаю… Я ничего не знаю… — прошептала Айна, посмотрела в небо, на растущую золотую луну, висящую над резными верхушками деревьев и снова заплакала. В перламутровом сиянии лунного света почудилось ей что-то невыносимо знакомое.

— Идем. Я приготовлю тебе горячий отвар с медом и орехами. Ты подкрепишься и отдохнешь, а завтра, когда взойдет солнце, станешь рассуждать здраво, — сказал Укка, уводя девушку обратно в дом.

Пока она хлопотала у очага, Айна сидела за столом, подперев руками подбородок и смотрела, как пляшет в зеве очага оранжевое пламя.

Укка поставила перед ней глубокую чашку с горячим напитком.

— Пей. Если хочешь есть, то можно приготовить и еду.

— Я не хочу есть… — тихо ответила Айна, — Лучше расскажи мне обо… мне.

— Поверишь ли ты моим словам? — небрежно осведомилась Укка, — может, тебе стоит самой припомнить? Вот вернешься домой, увидишь мужа и вспомнишь, как счастлива была с ним…

— А какой он? — задумчиво спросила Айна, машинально делая глоток из предложенной колдуньей чаши.

— Он великий вождь и мудрый правитель. Вы поженились недавно по большой любви друг к другу…

Первый же глоток колдовского варева расслабил Айну, успокоил сердце, сделал ее веки очень тяжелыми, а дыхание ровным. Она опустила голову на стол и стала медленно погружаться в безмятежный сон.

Укка продолжала говорить. Тихий мягкий голос струился по комнате, достигал сознания девушки, омывал ласковыми волнами, обволакивал солнечным теплом самые темные глубины ее восприятия действительности.