Мне снилось, что я участвую в скачке.
Ничего удивительного. Я участвовал в тысячах скачек. Мне снились барьеры. Мне снились лошади, жокеи в камзолах всех цветов радуги и мили и мили зеленой травы. Толпы зрителей на трибунах, чьи лица я, упираясь в стремена и пролетая мимо на бешеной скорости полного галопа, видел только как размытые бледные пятна.
Их рты были открыты, и хотя я не мог их слышать, я знал, что они кричат. Кричат мое имя, чтобы я победил.
Победа — это все. Мое призвание. Моя цель. Моя мечта. Мое предназначение.
Во сне я победил. Поднимаясь над трибунами, радостный рев толпы вознес меня на своих крыльях, как на гребне волны. Но значение имела только победа, а не почести. Я проснулся в темноте, в четыре утра, как случалось нередко. Тишина. Ни криков, ни поздравлений. Ни звука.
Я все еще чувствовал, как двигаюсь в такт движению лошади, как работают мышцы обоих тел, сливаясь в единое целое. Я чувствовал ноги в стременах, я сжимал икрами бока лошади, удерживая равновесие, пригнув голову к гнедой, рвущейся вперед шее, грива хлестала меня по губам, а руки крепко держали поводья.
И тогда я проснулся снова. По-настоящему. В тот миг, когда я шевельнулся, открыл глаза и вспомнил, что мне больше не суждено участвовать в скачках, никогда. Боль утраты накрыла меня как в первый раз. Этот сон годился для здоровых, целых людей. Я часто видел его. Мог бы чем и поумнее заняться.
В настоящей жизни, конечно, все не так. Отмахнулся от снов, оделся и живешь себе дальше как можешь.