Убить Вампира-Завоевателя

ГЛАВА 13

Возможно, мне стоило подумать о том, что я намеренно решил саботировать армию Атриуса, прежде чем настаивать на походе с ними.

С оптимистической стороны, по крайней мере, если бы я присутствовала лично, то смогла бы убедиться, что мой саботаж сработал.

Атриус двинулся в путь, как я и приказала, в ночь полнолуния.

В ту ночь было холодно, туман был густым и непроглядным. Луна, за которой Атриус так пристально наблюдал, теперь была видна лишь отрывочными проблесками сквозь облака, заслонявшие звезды и черноту ночи. Из-за тумана весь свет превратился в мутные солнечные пятна, и в лунном свете отряд воинов Атриуса выглядел как длинный шлейф серебристых призраков.

Я ехала впереди группы, рядом с Эреккусом, который почти не скрывал, как он потрясен тем, что Атриус позволил мне приехать.

— Я уже сражался с тобой раньше, — ворчал он. — Это не то умение, которое поможет тебе выжить. Не жди, что я тебя спасу.

Меня больше, чем следовало, беспокоило, что Эреккус так легко отмахнулся от меня.

— Ты выиграл, потому что я позволила тебе выиграть, — плясало на кончике моего языка детское соперничество, которое Арахессен так и не смог из меня вытравить.

Тем не менее, несмотря на свои жалобы, Эреккус все равно оставался рядом со мной. Я не нуждалась в спасении, и он скоро это поймет, но все равно это было трогательно. Видимо, он стал немного опекать своего подопечного.

Воины Атриуса были серьезны и дисциплинированны. Во время долгой поездки к сердцу Алька никто не разговаривал.

Оптимального пути к городу не существовало. Он располагался высоко в горах и раскинулся на нескольких каменных островах, соединенных сетью необычных скальных образований, которые служили мостами между подсекциями. Когда прилив был очень слабым, открывались туннели и тропинки, которые обычно были скрыты под прибоем. Сегодня ночью эти тропинки были обнажены.

Атриус, похоже, был доволен этим, по крайней мере, настолько, насколько он вообще был доволен чем-либо. Он воспринял чрезвычайно низкий уровень прилива как подарок, преподнесенный моим видением. Он намеревался использовать эти туннели и образования как дополнительные точки входа в город, поднимаясь по ним в самые большие из второстепенных городских ветвей.

Он разбил свою армию на множество мелких отрядов и направил их в каждый угол города, окружая его со всех сторон. К Альке было трудно подойти не только из-за узких скалистых троп и туннелей, которые было трудно преодолеть и легко оборонять, но и из-за ее децентрализованности. Туннели в сочетании с другими путями на западной стороне города, не имеющей выхода к морю, означали, что он может окружить Альку.

— Он готовит осаду? — спросила я Эреккуса, пока Атриус раздавал свои команды.

Большинство людей так и поступили бы, чтобы захватить такой город. Возможно, это самый разумный путь.

— Мы предлагали это, — ответил Эреккус. — Но нет.

— Почему нет?

— Это займет слишком много времени и убьет много местных жителей.

Первая часть этого ответа меня не удивила. А вот вторая заставила меня поднять брови.

— Почему Атриуса волнует, убивает ли он местных жителей?

Эреккус сузил глаза, как будто я задала подозрительно глупый вопрос, и отвлеклась на крики другого капитана, прежде чем успела ответить.

Эта мысль не давала мне покоя на протяжении всего долгого пути до Альки, словно кусочек головоломки, который я никак не могла понять, как встать на место. Я была здесь, чтобы собрать схему сильных и слабых сторон Атриуса, которую мы могли бы использовать для его уничтожения. Он, конечно, был загадочным человеком, но до сих пор мне казалось, что я постепенно сдираю с него все слои.

Однако эта маленькая частичка информации… она не соответствовала ничему из того, что я знала о нем.

Атриус молчал, пока мы поднимались по каменистым тропинкам. Это был трудный путь, тропинка была настолько узкой, что только двое мужчин могли идти рядом плечом к плечу. И это была самая легкая часть пути — отсюда уклон становился ниже, а затем резко поднимался к центральному городу, скалистым шпилем возвышавшемуся над нами.

Хотя наше приближение было тихим, ни у кого не было иллюзий, что это было тайное нападение. Аавес наверняка знал о нашем приближении. Вопрос был лишь в том, когда и как он решит это сделать.

И сейчас, когда мы достигли вершины тропы и внешних ворот Альки, высоких и наглухо запертых, сердце мое забилось в горле, а тело напряглось. Души воинов Атриуса простирались вокруг меня, топили меня в море своего кровожадного предвкушения. Ни одно чувство не сравнится с тем, что испытывает солдат, собирающийся вступить в бой. Волнение и ужас, волнение и страх — все это танцует на острие клинка между жизнью и смертью.

Воины Атриуса были хорошо обучены и закалены в боях. Они были спокойны и профессиональны. И все же это чувство было тем же самым. Тот же страх. Почему меня удивило, что эти почти бессмертные существа в такие моменты тоже чувствуют себя так близко к смерти?

Атриус поднял кулак, и его воины остановились — команда была молча понята всеми. Он остановился у ворот и уставился на них. Они были высокими и толстыми, но такими же уродливыми, как и сама Алька, — огромные плиты недостроенного железа, скрепленные кусками металла с шипами и несовпадающими перекладинами из полусгнившего дерева, все еще запятнанные кровью рабов, которых заставили их строить.

Далеко за воротами — так высоко над нами, что шпили были видны сквозь туман лишь как пятна оранжевого света, — находился замок Аавеса. Наша конечная цель. Голова змеи, которую нужно отрубить.

Атриус с каменным лицом взирал на отвратительные ворота, коварные горы, далекий громадный замок. Слабый намек на отвращение, словно легкий дымок, распространился от него. Он поднял руку, и четверо его людей заняли места по обе стороны от него. Каждая пара держала между собой странные приспособления — самым близким человеческим сравнением, которое я видел, были гигантские металлические арбалеты, но такие большие, что каждый из них приходилось поддерживать двум мужчинам. На наконечнике каждой из них горел маленький бело-голубой огонек. По одному воину из каждой машины провели пальцами по резным бокам оружия, и маленькие искорки красного света задрожали от их прикосновения.

Магия. Несомненно, магия Ньяксии. Нити дрожали в ее присутствии, словно испытывая тревогу перед чем-то незнакомым.

Атриус держал кулак поднятым, его глаза долго смотрели на нашу цель, словно бросая последний вызов.

Затем, так тихо, что, конечно, услышал только я, он пробормотал:

— Тук-тук.

Он опустил кулак.

Четверо воинов напряглись. Две вспышки света ослепили меня.

Взрывы белого огня пронеслись через ворота и устремились в ночное небо над самим замком. Хаос был стремительным и мгновенным. Я чувствовала его в воздухе, в нитях, в сотнях-тысячах далеких сущностей, которые только что ожили, затаились в ожидании и теперь готовы были броситься на нас.

Когда ворота были разрушены, а перед нами высилась каменная стена, Атриус выхватил меч и просто начал идти.

Воины Аавеса немедленно пришли за нами. Битва была похожа на обрушивающуюся волну — ты чувствуешь, как напряжение нарастает, нарастает, нарастает, чувствуешь холодную тень от нее на своем лице, а потом она вдруг оказывается повсюду, заполняя твои легкие.

Я тонула.

Так много ощущений. Так много кричащих мыслей. Нити, обычно проложенные в спокойной безмятежности, спутались и запутались. И вместе с тем в этом хаосе появилась энергия, которой я, к своему стыду, наслаждалась.

За воротами мы попали в ряд туннелей. Воины Атриуса должны были еще больше разделиться, чтобы как можно быстрее подняться в гору. В других местах входа другие подразделения его армии совершали аналогичный поход. Туннели Алька были намеренно запутанными — узкие, плохо освещенные и извилистые. Мы поднялись на много миль вверх, чтобы добраться до ворот, но туннели привели нас обратно, вниз, по сырым и скользким тропинкам.

Вампиры, однако, казались неустрашимыми. Темнота была их другом, в конце концов. Они были быстрее людей, увереннее на ногах. И Атриус был прав: его воины были очень хороши.

Но никто не был лучше него.

— Держись рядом со мной, — прохрипел он, когда первая волна воинов Аавеса обрушилась на нас, и я послушалась.

Люди Аавеса славились своей жестокостью. Они были одурманены наркотиками и больны, а также неистовы и отчаянны, а это может быть опасным качеством. Они набросились на нас с топорами, мечами, мачете — оружием, украденным у тех, на кого они совершали набеги, или собранным вместе, как будто они устроили игру со смертью. Это был их дом — они хорошо его знали. Некоторым вампирам пришлось приостановиться, чтобы разобраться в обстановке, не зная, как сражаться с таким непредсказуемым врагом. Даже я, с тем пониманием, которое давали мне нити, все равно удивлялась редким неожиданным нападениям.

Но только не Атриус.

Атриус сражался так, словно был создан для этого.

То, что я видела в нашем небольшом спарринге, было ничем. Это была игра. Он не колебался. Не споткнулся. Не делал пауз. Каждый удар его меча находил свою цель, быстро, эффективно. Он вскрывал раны быстрыми движениями, а затем использовал их кровь, словно это была еще одна конечность, подтягивая врагов к своему клинку или отбрасывая их в сторону.

Он возглавлял группу, когда туннели становились все более узкими, принимая на себя основную тяжесть волн обезумевших воинов Алькана, несущихся на нас. Но не имело значения, четверо ли человек нападали на него одновременно, или шестеро, или десять. Он расправлялся с ними, и при этом его присутствие оставалось ровным и нетронутым, как ледяная стена.

Я никогда не видела ничего подобного. Не было ни малейшего движения, ни намека на предвкушение, даже когда люди Аавеса налетали на него из-за угла. Любой другой боец, естественно, обнаруживал проблески своего предвкушения, и хорошие бойцы думали на несколько шагов вперед своего противника.

Но только не Атриус. Он как будто вообще ничего не предвидел — даже не пытался. Он просто отвечал. Одно дело, когда он спарринговал со мной. Другое дело — здесь, в бою.

Это было невероятно.

Мы сражались в туннелях, все глубже и глубже. Стены становились все теснее. Мы разделялись на все меньшие и меньшие группы, так как пути отклонялись, камни скользили под ногами. Было темно — преимущество для нас, ведь вампиры могли видеть без света, а мне видеть не нужно было вовсе. Мой меч был окровавлен, рукоять поблескивала от крови. Я уже давно потеряла счет тому, скольких убила. Наверняка один Атриус завалил десятки.

В конце концов мы достигли зоны странной тишины. Мы двинулись вперед, напрягшись в ожидании новых нападающих.

Когда прошло несколько минут тишины, Атриус оглянулся на меня, задавая немой вопрос. Я уже нашла ответ, потянувшись к нему магией, чтобы почувствовать движение в нитях далеко над нами. Слишком далеко, чтобы я могла различить отдельные присутствия, но что-то там было.

— Впереди люди, — сказал я. — Много.

Атриус кивнул и приготовился. Ощущения становились все ближе, когда тропинка резко пошла под уклон, приведя нас к вершине трех туннелей… и к толпе людей. Целая стена людей — гораздо больше, чем воинов, которых Аавес бросал на нас до сих пор.

Гораздо больше, чем наша уменьшающаяся группа.

Позади меня Эреккус пробормотал то, что, как я могла предположить, было проклятием Обитраэна.

— Сражаемся сквозь них, — приказал Атриус, его меч был поднят в предвкушении. — Без колебаний.

Но мои шаги замедлились, потому что что-то здесь было не так.

Присутствующие были уже достаточно близко, чтобы их можно было почувствовать. Трудно было почувствовать эмоции такой большой группы людей, но эти… от них исходил страх. Да, эти люди шли за нами, но шли неровно, спотыкаясь, словно их собирали в эти коридоры и заставляли спускаться…

Просто страх. Просто…

Я схватила Атриуса за руку как раз в тот момент, когда толпа людей почти настигла нас.

— Они не воины, — задыхалась я. — Они невинны. Они мирные жители.

Типично для этих военачальников. Использовать голодающее, бездомное население в качестве щита, когда у него уже начали заканчиваться воины. Использовать их, чтобы выбить нас.

Осознание нахлынуло на лицо Атриуса в тот же миг, когда нас окружила стена тел.

Он изрыгнул проклятие. На мгновение я была абсолютно уверена, что сейчас испорчу свое прикрытие — ведь Атриус, я была уверена, сейчас перережет всех этих невинных людей, а я должна буду его остановить.

Но, к моему потрясению, Атриус опустил меч как раз в тот момент, когда масса сомкнулась вокруг нас, защищая его острие от плоти, забившейся в каждую щель зала.

Он обернулся и выкрикнул команду на языке Обитраэна. Затем он поднял меч над головой, достаточно высоко, чтобы избежать тел, потянулся назад, чтобы взять меня за запястье, и потянул меня вперед, как бы не давая мне быть сметенным морем людей.

— Держись за Эреккуса, — сказал он мне — не то чтобы ему пришлось это делать, потому что Эреккус уже держался за другое мое предплечье, связывая нас.

Воздуха не хватало, чтобы говорить. Голова раскалывалась — неприятный побочный эффект от того, что меня окружает такое огромное количество людей и эмоций в таком тесном помещении.

Ни Атриус, ни его люди не убили ни одного человека.

Мы просто пробивались через приливы и отливы, проталкиваясь сквозь толпу потной, испуганной плоти, пока она не поредела, а затем исчезла.

Атриус и Эреккус отпустили мои руки, и я испустила дрожащий вздох. Головная боль запульсировала, но тут же утихла. Пот прилип к моей одежде. Отдаленно я чувствовала, как масса невинных людей продолжает спускаться по туннелям в Ткачиха-знает-куда, ослепнув от ужаса, словно стадо паникующего скота.

Атриус что-то пробормотал на Обитраэнском Эреккусу, который кивнул. Сейчас, когда мои способности настолько истощились из-за толпы людей, ощутить присутствие Атриуса было труднее, чем когда-либо, но я уловила слабый запах отвращения.

— Приятно знать, что человеческие короли так уважают жизнь, — пробормотал Атриус, и я не удержалась от неровного смешка.

— Уверена, короли вампиров очень добры к своим подданным.

Его губы сжались.

— Может, проблема как раз в королях, — заметил он. Затем, прежде чем я успела ответить, он поднял подбородок и направился в коридор. — Как далеко?

Трудно было сказать, насколько мы приблизились к вершине Альки. Туннели дезориентировали, поднимаясь и опускаясь, казалось, в равной степени, и поворачивали так часто, что невозможно было сказать, в каком направлении мы движемся. Море людей в Аавесе тоже не способствовало этому.

Я приостановилась, тяжело дыша.

— Мне нужно время, — сказала я. Моя магия была истощена, но я потянулась к нитям, позволяя своему осознанию распространяться во всех направлениях.

Вокруг нас — пустота, ни души. Мы не забрались далеко. Мы были даже глубже, чем в начале пути от ворот. Я чувствовала море неподалеку, соленый запах обжигал ноздри.

Я следовала за нитями вверх, вверх, вверх. К скоплению аур далеко над нами… к одной, в частности, далеко над ними.

— Далеко, — сказала я.

— Насколько далеко?

Я нахмурила брови. Нити дрожали и трепетали.

Я снова перебежала через них, следуя за ними к замку.

Нет, это было неправильно. Я должна была что-то упустить.

— Здесь уже давно никого нет, — сказала я.

Но это не имело смысла. У Аавеса было достаточно трупов, чтобы бросить их на нас. И все же коридоры были пусты.

Я прислонился к стене. Моя ладонь коснулась мокрого камня.

Осознание пришло слишком поздно.

В Альке было много уникальных вещей. Скалистый рельеф, запутанная конструкция туннелей, множество взаимосвязанных образований, составляющих ее тело.

Но, пожалуй, самым опасным был прилив.

В ночь полнолуния наступал необычайно низкий прилив, обнажая пути, которые обычно находились под водой.

Но приливы в Альке были жестокими, быстрыми и внезапными, как нигде в Глаэи или, возможно, во всем мире.

В моем видении был указан полумесяц. Я взяла нас во время полнолуния. И Аавес только что загнал нас в самые глубокие туннели Альки. Те, что действительно принадлежали морю.

Морю, которое уже готово было забрать их обратно.

Я повернулась к Атриусу.

— Мы должны вернуться, — сказала я.

Но внезапная стена воды поглотила мои слова.