Убийца на краю империи

Глава 10

Заскочив домой после школы, я принял душ, переоделся и наскоро перекусил бутербродами, которые сварганила Джан. Гимназия выжала из меня все соки — контрольной, изнурительной тренировкой по рукопашке и серией зачётных спаррингов на уроке фехтования. К директору не вызывали, цербер-охранник тоже успокоился. Я решил, что сегодня к приключениям не готов — и укатил в закат на троллейбусе. Если приспешники Барского меня и пасли, то я их активности не заметил. Вероятно, копят силы…

Кукри мы упрятали в бумажный пакет, предварительно обернув ветошью.

— А как вы его будете к скамейке лепить? — спросил Федя, уминая бутер.

Джан помахала в воздухе мотком изоленты:

— Дедовский метод.

Я сомневался в том, что дед морфистки пользовался изолентой, но спорить не стал.

— В общем, так, — Джан решила повторить свои инструкции. — Федя сидит здесь и не высовывается. Я приклеиваю свёрток изолентой к сиденью скамейки с нижней стороны и ухожу. Сергей наблюдает за процессом со стороны. Батур должен прилепить на то же место под скамейкой конверт с деньгами. Я тут же подскакиваю и забираю бабки. Какие у нас варианты развития событий?

— Как минимум три, — сообщил я.

— Перечисли, — попросила Джан.

— Ничего не происходит, — я допил чай и пошёл мыть кружку. — Деньги на месте, все довольны.

— Это предпочтительно, — сказала морфистка.

— Конверт может оказаться пустым, — заметил я. — Либо наш клиент попытается забрать нож, ничего не оставив взамен.

— Что будем делать? — уточнила соседка.

— Догонять и бить, — хмыкнул я. — Причём, жестоко.

Я не стал озвучивать свои опасения по поводу того, что Батур может привести на сделку дружков. Во-первых, это моя забота, а не Джан. Во-вторых, при таком раскладе мне придётся следовать за говнюками и нападать в укромном месте, подальше от людских скоплений. Любые попытки Батура сесть на автобус или в такси ставят крест на нашем чудесном замысле. Схема обмена, кстати, с самого начала вызывала у меня сомнения.

— Погнали?

Я спиной чувствовал — Джан нервничает.

Всё же, мы имеем дело не с рядовым заказчиком. Таких типов, как Батур, девчонки из ПСП обычно побаиваются. Никогда не знаешь, чего ждать от отморозка… Я относился к ситуации спокойно. Батур был полнейшим ничтожеством. Уличная шпана, вообразившая себя крутым бойцом. Шпана безмозглая, но с понтами, так что я морально настроился на неадекват.

К набережной мы поехали на канатке.

Не самый быстрый вид транспорта, но спешить было некуда.

С приходом вечера посвежело. Я откровенно наслаждался осенью в Фазисе — тёплой, меланхоличной, с туристами на пляжах и музыкой, льющейся из кафе на каждом углу. На набережной царило оживление. Люди неспешно разгуливали по променаду, ужинали на открытых террасах ресторанов, веселились в барах и даже купались в море. Деревьев с жёлтыми листьями практически не было. Всюду загорались лампочки, неоновые вывески и прочая иллюминация. Смуглая девушка в красном платье играла на флейте, прохожие бросали монеты и мятые купюры в футляр…

Я растворился в шорохе волн и осеннем декадансе.

Джан шла отдельно, метрах в пятидесяти от меня.

По правую руку народ развлекался на винтажных аттракционах. Мне бросилась в глаза «‎мёртвая петля», на которой истошно верещали девушки. Правда, вместо традиционного самолёта здесь собрали продолговатую капсулу с пятью креслами и фиксаторами… Чуть дальше малышня каталась на детской карусели — лошадки, олени, слоники. Ребята постарше носились на аналоге «‎вихря»… А ещё мне встретилась всенародно любимая «‎спираль», в некоторых городах известная под названием «‎турбо»…

А теперь — шок-контент.

Приготовились…

Автодром!

Самый настоящий, с металлическим полом, прорезиненными двухместными электромобильчиками и удалённым оператором, который всё это запускает.

Всё же, подумал я, проходя мимо праздничных огней, есть много общего у этой реальности и той, где я перерождался на протяжении двух тысячелетий. Несмотря на Предтеч, бессмертных, артефакторику и сверхспособности. Инженерная мысль и здесь, и там работает в схожих направлениях.

Прошагав ещё метров сто, я понял, что нахожусь в правильном месте. Джан сказала, что скамейка расположена между автоматом с газировкой и небольшой скульптурой, изображающей сланцы на яйцах. Странная композиция, но легко запоминающаяся.

Нам повезло.

Скамейка пустовала.

Я неспешно направился дальше, затем притормозил, глянул на наручные часы и свернул в парк. Мне пришлось пересечь велосипедную дорожку, по которой носились любители экстремальной езды на одном колесе и детишки на самокатах.

Меж двух пальм был растянут гамак, в который я и забрался, положив рюкзак на траву. В рюкзаке я держал кусаригаму с кастетом. Первую — на случай масштабного столкновения, второй — если противники будут не очень крутыми. С моей позиции отлично просматривалась скамейка, к которой прямо сейчас подходила Джан. Осмотревшись, девушка присела на край, достала из своего рюкзачка свёрток с оружием, затем присела на корточки и начала возиться, закрепляя пакет изолентой. В тусклом свете фонарей было неясно, что она делает. Темнота скрадывала движения, и выглядело всё так, словно человек потерял ключи или ещё что-нибудь.

Выпрямившись, Джан ещё немного посидела на скамейке, затем поднялась, оправила платье и отошла в сторону, слившись с толпой. Я, кстати, отметил, что сегодня девушка решила надеть красивое летнее платье — бирюзовое, чуть выше колен, смахивающее на тунику. Поскольку многие девушки Фазиса носили такую одежду, я понял, что это новый тренд.

Сейчас свет фонаря падал прямо на Джан, которая остановилась рядом с тележкой мороженщика.

Чуть не пропускаю момент, когда к скамейке быстро приближается худой парень лет двадцати. Чувак одет в клетчатые брюки и джемпер, ботинки с такого расстояния не рассмотреть. Впрочем, меня ботинки не интересуют. Первым делом я оценил отсутствие чехлов, барсеток или рюкзаков. Мудак явился налегке, быстро нагнулся, отлепил конверт и зашагал влево, максимально ускорившись.

Выпрыгиваю из гамака.

Подхватываю рюкзак и бросаюсь вслед за клетчатыми штанами, стараясь не упустить придурка из виду. Джан дёрнулась в нашу сторону, но я махнул рукой и бросил на ходу:

— Вали домой. Я займусь.

Если что-то должно пойти через жопу, оно пойдёт через жопу.

Набережную постепенно накрывает шумом прибоя. Ветер свежеет и усиливается, я же стараюсь не отставать от Батура и одновременно идти прогулочным шагом. Раньше времени привлекать к себе внимание ублюдка не стоит.

Парень в клетчатых штанах идёт быстро и уверенно. Оглянулся он всего пару раз, просканировал цепким взглядом толпу на набережной, но опасности не заметил. Предсказуемо сворачиваем в парк, огибаем фонтаны и гранитный бюст неизвестного мужика с бакенбардами. Памятник подсвечен лампочками…

За бюстом — некое подобие площади с развилкой из трёх-четырёх дорожек.

Плещется искусственный ручей в мраморном русле, на лавочке целуется влюблённая пара, ещё кто-то воркует в беседке, окружённой кубическими кустами…

Я потерял Батура.

Так, он свернул за постамент, а потом исчез. Вряд ли чувак успел бы пересечь площадь, да и при повороте на дорожку слева я бы его заметил.

Неужели ломанулся через кусты?

Вот здесь, совсем рядом, есть неприметная тропа, тянущаяся вдоль ручья. К тропе вплотную подступили шарообразные кусты, а чуть дальше я замечаю небольшую бамбуковую рощицу.

Иду к тропе, снимая рюкзак с плеч.

Здесь, среди пальм, аккуратно выстриженных газонов и беседок, совсем безлюдно. И фонарей почти нет. Густые тени, журчание потока в мраморно-гранитном канале и… мелькнувший в просвете силуэт.

Гадство.

Похоже, меня рассекретили.

Ну, или чувак догадывался, что за ним будут следить.

Запускаю руку в рюкзак, нащупываю рукоять серповидной камы, сложенную в несколько раз цепь и шипастый груз. Сегодня я взял оружие, доработанное Федей. Более компактное.

Достаю кусаригаму, влезаю руками в лямки рюкзака, но раскручивать цепь не спешу. Сперва надо понять, куда меня ведут. Тропинка метров двадцать тянется по берегу канала, затем сворачивает вглубь парковой зоны. Ещё с полсотни шагов — и я погружаюсь в шелест бамбуковой рощи. Здесь царит непроглядный мрак, но глаза быстро адаптируются. Впереди — деревянный арочный мостик и отражённые в озёрной глади звёзды. Днём тут наверняка прогуливаются отдыхающие, а вот ночью…

Безлюдье и тишина.

Наматываю цепь с грузом на левый кулак. Рукоять камы привычно ложится в правую ладонь. Цепь тихо звякает кольцами. Теряю квалификацию, звуков быть не должно от слова «‎совсем».

Озеро.

Не показалось.

Совсем маленькое, триста-четыреста метров в поперечнике. Берега утопают в зелени. Я вижу цепочку фонарей, огни которых отражаются в чёрной воде. Каменный парапет с чугунными решётками. Силуэт плакучей ивы. Деревянный причал, покачивающиеся катамараны и лодки…

Передо мной — цепочка из трёх островков, связанных между собой арочными мостами. Ограждение в виде изогнутых металлических профилей, тянущихся вдоль настила. Я перехожу на ближайший островок и понимаю, что летом здесь было оживлённо. Приземистое здание ресторана, разбросанные по укромным местам столики в виде пней, каменные дорожки и вездесущий бамбук. Батур здесь явно не живёт, так что меня заманили в удалённую дыру, чтобы здесь и оставить. В виде остывающего трупа.

Чёрт, из-за ножа.

Прямо как в Африке, мать её…

Из бамбуковых зарослей выступают фигуры. Я насчитал четверых противников — коренастые, крепкие. Из-за темноты лиц не рассмотреть, но я вижу, что мои оппоненты чем-то вооружены. Кто ножом, кто битой или куском арматуры.

— Эй, брат, — окликнули меня. — Что забыл здесь?

— Деньги, — коротко бросил я.

— Какие деньги? — голос явно принадлежал Батуру.

— За кукри.

— Вали отсюда, — голос Батура стал насмешливым. — Пока жив.

— Нет, — спокойно возразил я. — Деньги.

Бандиты, не сговариваясь, начали сжимать кольцо. То ли они не видели, что я держу в руках, то ли не знали о существовании подобного оружия. Отпустив серповидный клинок, я крутанулся вокруг собственной оси, разматывая и разгоняя цепь. Кама вычертила размашистый полукруг, вспарывая живот хмырю с битой, который подступил ближе остальных. Чёрные брызги разметало по бамбуку и столам-пням.

— Тварь! — выругался кто-то из парней.

Подтягиваю цепь, продолжаю вращение над головой, разворачиваюсь и, отпустив кусари, полосую по горлу ещё одного умника, замахнувшегося арматурой.

Батур прыгает на меня с ножом, подныривая под сияющую в лунном свете окружность, но я не позволяю приблизиться на расстояние удара. Отпускаю груз, закручиваю восьмёрку и проламываю главарю шайки висок. Смена ног, поворот, ускорение — и кама пробивает макушку четвёртого противника. выдёргиваю застрявшее в кости лезвие, разбрызгивая кровь и мозги по плитам.

Застываю, перехватив груз левой рукой, а каму удерживая в правой.

Все мертвы.

Ну, почти все. Первый бандит ползает в нескольких шагах от меня, в луже собственной крови, прижимая ладони к животу… Зрелище не из приятных.

— Где деньги? — холодно интересуюсь я.

— Пошёл… ты…

Неторопливо подхожу к бандиту, наклоняюсь и молниеносным взмахом перерезаю горло.

Я потратил ровно пять минут, обыскивая покойников. Этого было достаточно, чтобы понять: никаких денег на встречу они не принесли. Нищеброды заявились на набережную, чтобы попросту обобрать связавшуюся с ними во сне Джан.

Вот дерьмо.

Я потратил время на недоносков, вместо того, чтобы методично готовиться к поиску потенциальных заказчиков. Пора уносить отсюда ноги и как можно быстрее.

Смотав кусаригаму, я направился к берегу, осторожно спустился к воде и принялся отмывать оружие от крови. Справившись с этой задачей, убрал инструмент в рюкзак, умылся сам и кое-как оттёр обувь от попавших на неё брызг. Одежде досталось, но не очень сильно. Уверен, под покровом тьмы граждане Фазиса кромсают друг дружку без устали, так что одним драчуном больше, одним меньше…

Из парка я выхожу с другой стороны.

Огромные ворота распахнуты настежь и, похоже, на ночь никто их не думает запирать.

Я попадаю в типичный спальный район приморского городка — бетонные панельки перемежаются с футуристическими новостроями, кое-где ещё работают магазины, слева от меня — неоновая надпись «‎БАР», последняя буква которой мигает и гаснет каждые две секунды.

Сворачиваю в тёмную подворотню, пересекаю двор с кипарисами, огибаю детский сад и школу, протискиваюсь между машинами на парковке… и вот я на оживлённой улице, усеянной витринами магазинов и открытыми террасами кафе. Эта часть города мне неизвестна, я понятия не имею, куда идти. Спрашивать у людей — привлекать внимание.

Начинаю изучать таблички.

И дорубаю, что попал на проспект Шаруфа Хамунашвили.

Значит, не всё потеряно. Отсюда, если верить карте, которую я регулярно изучаю на сон грядущий, можно выбраться в Старый Город, пересесть на трамвай и спокойно доехать до Беридзе. Сейчас восемь вечера, транспорт ходит, жизнь продолжается.

Через полтора часа, уставший и злой, я подходил к своему дому.

В голове роились неприятные мысли.

С одной стороны, я понимал, что гангстерские разборки на улицах Фазиса — норма. С другой, не каждый встречный-поперечный так ловко управляется с кусаригамами. Одно радует — меня никто не видел. Орудия преступления нет, свидетелей тоже. Как и явных мотивов для убийства. Я ведь совершенно не знал этих выродков. Кто угодно подтвердит — раньше мы не пересекались.

Гораздо печальней другое.

Сделка сорвалась.

И не факт, что мы быстро найдём следующего покупателя.