Убийца на краю империи

Глава 35

Покинув гимназию, я первым делом направился к таксофону, позвонил Бродяге по новому номеру и стал терпеливо ждать, когда Фёдор снимет трубку. Надо было удостовериться, что морфистка попала в пансионат. Шли гудки, а общаться со мной никто не спешил. В итоге на том конце провода раздался жизнерадостный голос Джан:

— Слушаю.

— Ты дома, — обрадованно произнёс я.

— Волнуешься?

Мне показалось, что девушка пребывает в отличном настроении.

— Есть немного.

— Солнышко ты моё! Возвращайся поскорее, мне нужно столько всего показать!

Я не успел выдвинуть ни единого контраргумента, потому что Джан повесила трубку.

Солнышко?

Это что-то новенькое…

В планах у меня отсутствовал пункт «столько всего посмотреть», а вот опция «открыть банковский счёт» была заложена по умолчанию. С точки зрения сохранности денег я был спокоен — ни один взломщик не сумеет пройти через систему безопасности домоморфа. Зато с позиции приумножения доходов… Однажды я постарею, и над инвестициями в будущее надо уже сейчас думать.

Мыслекарта поместила банк «Транскапитал» на улицу Иосифа Сатурналиуса, что на границе Старого Города и Змеиных Кварталов. Я спокойно доехал туда на трамвае. Остаток пути проделал пешком, наслаждаясь ухоженностью и европейским порядком. На Сатурналиуса обитали сплошь банкиры, ювелиры и прочие ростовщики. Улица была засажена старыми деревьями, вылизана и вычищена, а на тротуарах не стояло ни одной машины — что, согласитесь, необычно для Фазиса. Аккуратные клумбы, выделенные парковки. Чугунные столбики у бордюров. Мимо меня неспешно продефилировала компания иностранцев, разговаривающих на немецком языке.

Само собой, глаза постоянно залипали на изысканную архитектуру. В этой части города встречались фахверковые дома, старинные кирхи и непонятные футуристические здания с «танцующими» фасадами. В одном из таких зданий и окопалось представительство «Транскапитал».

Предупреждающая надпись на входе сообщала, что территория банка принадлежит Ганзе и считается суверенной согласно какому-то там соглашению.

Я воодушевился.

Возникло ощущение, что проникаешь в посольство.

Первое, что мне бросилось в глаза, — стойка консультанта с бело-красным флагом, в углу которого красовался чёрный двуглавый орёл. Или не орёл, а другая птичка с высунутыми языками и цепкими хищными лапами. За стойкой меня приветствовала миловидная девушка в белой униформе.

— Добрый день, сударь. Чем могу служить?

— Я бы хотел задать несколько вопросов по открытию счёта.

— Вас интересует депозит? Расчётный мультивалютный счёт? Торговая линия? Для частных лиц или клановые операции? А, может быть…

— Частное лицо, — перебил я. — Депозит.

— Очень хорошо, — девушка лучезарно улыбнулась. — Седьмая касса.

Мне выдали полированный деревянный жетончик с цифрой «7».

Когда я пересекал гулкое пространство вестибюля, направляясь в сторону касс, то обнаружил, что в это время дня в банке почти нет людей. А если и есть, то солидные мужики с кейсами или кожаными портфелями. Сейчас на улице было двадцать градусов тепла, но эти персонажи всё равно предпочитали носить дорогие костюмы-тройки, голубые рубашечки и безукоризненно подобранные галстуки. Ну, и лакированные туфли, куда ж без них.

В холле царила прохлада.

Я заметил грамотно расположенные отверстия вентиляционных шахт и медленно вращающиеся под самым потолком лопасти. Оконные секции были приоткрыты.

Эх, ребятишки.

Вам бы до кондеев дозреть…

Что ж, сдаётся мне, «Транскапитал» не привлекает рядовых граждан, считающих каждую копеечку трясущимися от жадности руками. Клиентов здесь кот наплакал, но обороты такие, что мама не горюй. Достаточно бросить мимолётный взгляд на интерьеры, чтобы сообразить — Ганза не бедствует. Мрамор, золото, дорогая дизайнерская мебель. Вышколенный персонал, свободно разговаривающий на нескольких языках.

Касса оказалась свободной.

— Здравствуйте.

Ещё одна девушка встретила меня дежурной улыбкой:

— Слушаю вас.

— Я бы хотел открыть счёт в вашем банке.

— Вы совершеннолетний?

— Жетон самостоятельности.

— Замечательно, — улыбка девушки стала ещё шире. — Вы представляете свои интересы? Не артель, не торговая компания?

— Частное лицо.

— Какой именно счёт вы хотите открыть?

— Ну, порекомендуйте что-нибудь. Депозит с максимально выгодными условиями. И простой процедурой снятия наличных.

— Есть несколько вариантов, — девушка просунула под стекло красочный буклет. — Стандартные депозиты в рублях, золотых гульденах, шиллингах, насканских инти, юанях и других котируемых валютах. Если брать российские рубли, то вы получите восемь процентов годовых. В гульденах — два с половиной процента. Но именно гульдены считаются наиболее устойчивыми к любым экономическим потрясениям.

— Процентные ставки не впечатляют, — честно признался я.

— У нас они ниже, чем у конкурентов, — призналась девушка. — Однако не забывайте, что вы получаете высокий уровень надёжности, банковскую тайну, страхование вклада в большинстве цивилизованных государств мира, свободную конвертацию и снятие в официальных представительствах «Транскапитал». А их, на минуточку, несколько сотен во всех уголках планеты. Не считая мелких отделений. За последние сто лет у нас ни разу не отбирали лицензию. Мы не подчиняемся местным юрисдикциям, что исключает заморозку счёта даже по решению суда.

— Какие ещё варианты? В гульденах.

— Быстрый депозит на полгода. Там ставочка будет по полтора процента, но снятие в любой момент с минимальными потерями. Долгосрочный — под четыре процента годовых, но деньги нельзя трогать в течение двух лет. Допускается ежемесячное снятие процентов. Если вы не приходите — сумма автоматически поступает на счёт. Ну, и почти не востребованный «элитный» — семь процентов годовых на пять лет.

— Это в гульденах?

— Разумеется.

— А проценты в какой валюте начисляются?

— Тоже в гульденах. Но мы конвертируем в рубли по желанию клиента.

Через двадцать минут я покинул банк Ганзы, став счастливым обладателем международного валютного счёта. У ганзейцев я смело оставил половину своих накоплений, пустившись во все тяжкие на максималках. То бишь, открыв депозит элитной категории.

К этому моменту я уже получил некоторое представление об экономической ситуации на планете. Моими источниками информации были газеты, зомбоящик, Регина и Маро. Не очень надёжно, вот только я проследил общую тенденцию. Планета под управлением Кормчих чувствовала себя неплохо. Государства, контролируемые одарёнными, изредка воевали между собой, но эти конфликты были гибридными. И всегда на территории неудачников, не обладающих достаточным влиянием, чтобы выпроводить незваных гостей. Вот и получается, что глобальных мясорубок здесь не видели аж с 1921 года, когда разгорелась Вторая мировая война. Да и то… здешние мировые войны были жалким подобием наших. Газы, танки, бомбы, мощный флот и боевая авиация — про всё это забываем. Исход сражения решали мехи и диверсионные группы прыгунов, способных телепортироваться куда угодно.

Я это к чему?

Страны наподобие Российской империи или Евроблока процветали, стабильно улучшая свои экономики. Кризисы, если и случались, то локальные. Благодаря Совету Мойр финансовые элиты всегда договаривались между собой, вырабатывали единую стратегию и вовремя купировали проблему. Звучит фантастически для человека, который считал тайное мировое правительство сказочкой для великовозрастных идиотов. Но в этой реальности Кормчие существовали. И не просто существовали, а активно влияли на события, вмешиваясь в чужие судьбы. Опыт у ребятишек чудовищный, ведь они бесы. А под луной, как известно, нет ничего нового.

Так или иначе, на определённых территориях установились жёсткие гегемонии, чем-то смахивающие на наши кланы. В этих структурах в том или ином формате доминировали бесы. В силу накопленных знаний, разумеется. И между собой ведущие мировые державы поддерживали некое подобие паритета. Вот и получается, что гульдену можно доверять в полной мере — эта валюта стабильнее самой стабильности. На обозримые десятилетия — без вариантов. Ганза с успехом заменила собой Швейцарию, её герб — это своеобразный знак качества.

Что интересно: здесь, как и в моём мире, Британия стоит особняком от Евроблока. Такая вот ирония. Никакого Брексита, просто им не по пути.

Домой я вернулся с некоторым опозданием.

Пришлось ехать с пересадками. Сначала на канатке, потом ещё на тралике. Как выяснилось, школа Джан располагалась на улице Микеладзе, попасть на которую было проще всего через Цветочную площадь. А это вторая линия. Рассматривая карту, я думал, что это близко. На самом деле, между площадью и пансионатом «Берёзка» пролегал добрый километр жилых кварталов. Район новый, трамвайные пути там никто проложить не удосужился. Поэтому я выбрался из капсулы на станции «Цветочная площадь», пересел на тралик и проехал одну остановку до набережной. А там уже рукой подать было до нашего жилья.

Что интересно, Цветочная площадь была самой старой частью Нового Города. Можно сказать, центром местной культурной жизни. Лет тридцать назад рядом стояли панельные пятиэтажки, к которым бесконечно что-то пристраивалось. Затем случилась трагедия — один из домов рухнул, не выдержав всего этого безобразия. Были жертвы. Власти пересмотрели план застройки и начали сносить старые здания, меняя их на комфортабельные высотки. Так и начал разрастаться Новый Город.

Площадь получила своё название из-за многочисленных цветочных магазинов, обступивших её со всех сторон. Отсюда цветы доставлялись на свадьбы и всевозможные мероприятия. Здесь же продавались саженцы, семена и растения в горшках, которые с удовольствием покупали хозяева квартир.

Вообще, жители Фазиса обожали украшать своё жильё горшочками, кадками, всевозможными ящиками на подоконниках и балконах. Дома проектировались таким образом, чтобы у людей были широкие террасы — их превращали в настоящие заросли.

Ничто не предвещало беды, когда я топал к себе на этаж.

Закрыв входную дверь, я сбросил ботинки и снял осточертевший пиджак. Открыл шкаф, чтобы повесить эту историю, и в этот момент нарисовалась Джан.

— Серёженька, ты вернулся!

— Угу, — буркнул я, предчувствуя неладное. — А что случилось?

— Вот!

Джан выставила перед собой растопыренные пальцы… и я с ужасом увидел то, от чего успел поотвыкнуть за последние недели.

Нарощенные ногти.

Или накладные?

Я никогда не разбирался в этих тонкостях.

Передо мной — длинные, сантиметра три, заострённые коготки явно искусственного происхождения. Ярко-розовые, с перламутровым отливом.

— Красиво, — выдавил я из себя.

— Я знала, что тебе понравится! — Джан, взвизгнув от удовольствия, повисла на моей шее, чмокнула в щеку и куда-то умчалась.

Да уж, подумал я, направляясь к изогнутой арке. В моей вселенной можно находить всякое. Не обязательно снайперские винтовки с оптикой. Хоть бы Джан ещё аниме не начала смотреть, зависая в чужих снах. Или не завела шпица…

Апартаменты вогнали меня в ступор.

Бродяга развернул все три этажа в один уровень, добавил ещё длинный коридор и несколько выходов на террасу. Я чуть не заблудился, пытаясь отыскать свою спальню.

Увеличившаяся площадь позволила домоморфу развернуться на полную катушку. Помещения расширились, мебель стала более роскошной, окна — светлыми. Не просто светлыми — они теперь выходили на все стороны света. Наше жильё смахивало на студию парижского художника или обитателя Москва-Сити, у которого денег куры не клюют.

Спальня мне понравилась.

Угловая комната, две стены из четырёх — полностью прозрачные. Одна секция сдвигается на роликах, выпуская меня на террасу. Просто шик. Мой угол выходит на море, и я вижу солнечный диск, скатывающийся к горизонту. Через прямоугольное отверстие в комнату врывается свежий бриз. Выйдешь на террасу, возьмёшься за поручни ограждения — и чувствуешь себя пассажиром круизного лайнера, рассекающего голубые просторы.

По набережной ехал велосипедист.

Наш пансионат стоял на некотором отдалении от других домов. Я видел кусок променада, галечный пляж, обшарпанную девятиэтажку, парочку новостроек и подлежащие сносу панельные халупы. Вот он — кавказский колорит. Прилепившиеся к стенам террасы, замысловатые надстройки, ботанические сады на крышах… И забитые тачками дворы. Пройдёт ещё десять лет — и облик Нового Города изменится до неузнаваемости.

Тишину обезлюдевшего яруса вдребезги разбила телефонная трель.

И это было жутко.

Ведь на номер Бродяги никто, кроме нас троих, звонить не мог.