Убийца на краю империи

Глава 20

Ракета мчалась по волнам, рассекая фракталы.

Дикое зрелище.

Бродяга отрастил подводные крылья, сделался обтекаемым, а этажи превратил в палубы. Я не перестаю удивляться бережному отношению домоморфа к нашим вещам. Всё, что хранится в шкафах, холодильнике, письменном столе или прикроватной тумбе окажется нетронутым. Проверено.

Море, небо — всё превратилось во фрактальные условности.

Четыре минуты ничем не замутнённого бреда.

Перед тем, как отдать приказ о перемещении, я проконсультировался с Администратором и выяснил, что задача сложнее, чем казалась мне поначалу. Нельзя просто так взять и выпустить АРМ на остров. Придётся вмонтировать Бродягу во внешний периметр колонии, открыть люк и подождать, пока биомеханическая тварь проникнет в систему коммуникаций. На это может уйти несколько минут. АРМ знает, куда продвигаться и что делать. Подключившись к центральному ядру управления колонией, модуль сможет выйти на связь с Администратором. После этого наша миссия в Понтикусе будет считаться выполненной.

Звучит, как сказка.

Вот только по сведениям Администратора в Понтикусе находится много клановых одарённых. Об источнике информации искусственный разум говорить отказался. Гарнизон, разместившийся в отстроенной заново крепости, включал бригаду механикусов, големостроителей, пирокинетика, телепата, ясновидящего и целую толпу подготовленных мет, готовых пожертвовать месяцами своей жизни ради глав старших ветвей. Поговаривают, что инквизиторы тоже наведываются сюда время от времени, называя эти визиты инспекциями.

К чему я до сих пор не могу привыкнуть, так это к отсутствию тяжёлых вооружений. Ну, мехи не в счёт. Я говорил, что субмарины здесь встречаются? Подлодки на этой Земле используют в разведывательных целях. Иногда — для научных исследований. Упомянутые исследования зачастую финансируются кланами и заточены под затонувшие колонии Предтеч. До сих пор многие энтузиасты разыскивают мифический Ихантль, скрывающийся в глубинах Тихого океана, неподалёку от побережья империи Наска. Эксцентричные миллиардеры не обходят стороной новомодное поветрие, заказывают субмарины на голландских и немецких верфях. Что касается боевых кораблей, всех этих линкоров, крейсеров и дредноутов, то их попросту нет. Как и военно-воздушных сил. В мире без пороха и взрывчатки развитие подобной техники остановилось.

Нонсенс.

Представьте себе флот, в котором нет бронированных монстров с кучей палуб и надстроек. Поскольку артиллерия отсутствует, незачем укреплять и утяжелять корабли. Нет радарных систем, ракет, торпедирования, всевозможных дронов… По сути, доминируют десантные корабли, оснащённые таранами, абордажными приспособлениями и огромными трюмами для перевозки механикусов. От парусов отказались давно — в эпоху дизеля суда оборудованы мощными двигателями.

Что касается дирижаблей, то они успешно развивались, начиная с конца девятнадцатого столетия. Появился класс транспортных цеппелинов, способных нести на своём борту десятки мехов, а также до двух сотен тяжеловооружённых пехотинцев. Надо ли говорить, что пилоты дирижаблей зачастую обладали телепатическими способностями и охранялись приставленными к ним метами? Причина лежит на поверхности — прыгун с обычным ножом может телепортироваться в рубку управления, перерезать горло капитану воздушного аппарата и скрыться, ни с кем не вступая в поединок. Без пилота дирижабль не рухнет, но лишится возможности лавировать в воздушных течениях, используя систему винтов.

В районе Понтикуса курсировал дирижабль.

А в порту стоял десантный ковчег «‎Адмирал Герасимов».

Бродягу всё это не могло удержать. Наше веретено существовало и не существовало одновременно, смахивая на кота Шрёдингера. Спустя четыре минуты после старта мы уже влепились в куполообразное строение с северо-восточной стороны и начали менять конфигурацию. Прежде всего Бродяга убрал подводные крылья, стал более округлым и сменил цвет. Теперь он поглощал лунные лучи, дополняя колониальное зодчество древних. Уж не знаю, к чему мы прилепились, но в гладкой поверхности Понтикуса образовалось отверстие, к которому и пристыковался док с АРМ.

Пока домоморф выпускал модуль, я получил возможность рассмотреть прилегающую территорию.

А смотреть, поверьте, было на что.

Луны и звёзд не было видно из-за туч. Плотная завеса дождя штриховала Понтикус, превращая в набросок уличного художника, но контуры сохранившихся домов не могли укрыться от моего взгляда. Причина тому — организованная клановцами подсветка. По всему острову были расставлены мощные фонари. Я бы, наверное, решил, что вокруг меня простирается обычный человеческий город, если бы не странная конфигурация зданий. Этажи — значительно выше среднего. Окна — круглые либо шестигранные. Конусовидные крыши из неизвестного материала — гладкого, не отражающего даже отблески фонарей. Двери есть, но овальные либо шестигранные. И очень высокие — на вскидку метра три-четыре. Невольно задумываешься о росте Предтеч и их комплекции, если от стандартных прямоугольных проёмов архитекторы отказались…

Некоторые дома обвиты спиральными лестницами. Детали ускользают, но возникло неприятное ощущение высоких и крутых ступеней.

Город чужих разбит на однотипные кварталы.

Все улицы прямые, словно выверенные под линейку. И покрыты тем же угольно-чёрным материалом, что усиливает сходство с провалами в бездну.

От всего этого веяло чужеродностью.

И неимоверной древностью.

Город словно застыл вне времени, бросив вызов самой Вечности.

Дирижабля я не видел. Думаю, капитан принял решение подняться в стратосферу, чтобы не попасть в грозовой фронт. Причалы находились в гавани на другой стороне острова. Из темноты раздавался гул разбушевавшейся стихии. Море ярилось, обрушивая валы на скалистые берега Понтикуса, но оставленный пришельцами город был равнодушен к проискам стихии…

Игральная кость начала беззвучно вибрировать.

Сжимаю грани.

Контакт с колонией установлен. Можете уходить.

Голос Администратора как всегда был ровным, ничего не выражающим. Я уже собирался дать подтверждение, но в голову вклинилось что-то ещё.

Вмешательство.

Меня прощупывали, сканировали. Старались проникнуть ещё глубже, но периферия сознания ощетинилась… даже не знаю, чем. Неким барьером, который я сам никогда бы не выстроил.

А потом я услышал женщину:

Кто вы такие? Что здесь делаете? Обозначьте себя!

Голос был требовательным, жёстким.

Отвечать я не собирался, и давление усилилось. И тогда незримая защита отрезала меня от всего внешнего мира, включая Администратора. Невидимая стена, бессмысленная и беспощадная.

Я услышал Бродягу:

Ментальная агрессия. Установлена блокада третьего типа.

Что это значит?

Ты не сможешь связываться с Администратором. Джан не будет проникать в твои сны. Это наивысший уровень защиты.

Как долго ты сможешь выдерживать?

Сколько потребуется.

Вот так.

А я ломал голову над всякими там учебниками и поиском наставников-менталистов. А получается, что домоморф не только умеет путешествовать по иным измерениям, но и обладает некими механизмами защиты.

Отдаю логичный приказ:

Возвращайся в Фазис.

Адрес прежний?

Да.

Мне показалось, что неведомый телепат потянулся вслед за моим разумом, но окно возможностей захлопнулось. Домоморф вновь провалился в эфемерные топографические плетения.

— Сергей, — подал голос Бродяга. — Хочу сообщить о попытке вторжения.

— В смысле? — я отвернулся от закругляющегося панорамного окна, за которым творилась лютая чертовщина.

— Неизвестный субъект попытался телепортироваться внутрь меня.

— И?

— В известных пределах я способен менять искривление континуума. Опять же, в пределах обитаемой зоны. Субъект вышел из прыжка в незапланированном пункте прибытия.

— Это как?

— Точные координаты не скажу, но есть подозрение, что он упал в море.

Сделалось не по себе.

Если учесть погодные условия, это последняя телепортация в жизни охранника Понтикуса. Впрочем, энергии ки может хватить и на обратный прыжок… В теории. Я вообще не знаю, как это всё работает, и сколько энергии расходуется на перемещения.

— Искажение, говоришь, — я задумался. — Остальные знают?

— Наш разговор транслируется в гостиную.

Фракталы всё ещё разворачивались за окном.

— Бродяга, — я решил задать давно терзавший меня вопрос, — какие у тебя протоколы безопасности? Ну, ты можешь защитить разум обитателя дома от телепатов. А что с морфистами? Сны подпадают под эту категорию?

— Вполне. Проблема в том, что обнаружить вторжение морфиста сложнее. Одарённые этого класса могут интегрировать себя в чужой сон, притворяясь любыми объектами и явлениями. Предмет, животное, облако, дерево. Что угодно. В идеале тебе следует обратиться к Джан за помощью, она лучше ориентируется в коллективном бессознательном.

Ага.

Даже возможности домоморфа не безграничны.

— Хорошо, — я кивнул. — Что с другими механизмами защиты?

— Отклонение прыгунов, — начал перечислять Бродяга, — непроницаемость стен для прохождения, противодействие кинетическим и тепловым атакам. Выстрелы из оружия любых калибров нам тоже не страшны.

— Ты знаешь про огнестрельное оружие?

— Некоторые погибшие цивилизации им пользовались, — ответил Бродяга. — Сведения об этом внесены в мою базу данных.

— Погибшие? — заинтересовался я.

— По разным причинам, — уклончиво ответил домоморф. — Были техногенные и природные факторы. Ядерные войны, вирусы, ледниковые периоды, падение астероида. Так или иначе, история вашего вида идёт по спирали.

Я усмехаюсь.

Бродяга сегодня разоткровенничался.

Пока мы общались на тему уничтоженных культур, жилище вмонтировалось в знакомый дворик, изменило конфигурацию и полностью вернуло исходные настройки. Я обнаружил себя на открытой террасе, в промозглой ночной сырости. В тусклом свете фонаря вычерчивались дождливые струи. Поёжившись от холода, я убрался подальше от непогоды — в остывающую гостиную.

Там меня дожидались соседи.

Утром я проснулся разбитым, выспаться так и не удалось. Всё же прерывать сон — не очень хорошая идея. Чтобы взбодриться, сразу отправился в тренировочную комнату, сделал лёгкую зарядку, отжался, постоял в планке, добил себя бёрпи и взялся за грушу. Раз уж я не могу бегать по городу, буду максимально использовать имеющиеся возможности.

Дождь продолжал идти.

Третий день кряду.

Я не привередливый и могу пробежаться в лёгкий дождичек, почему нет. Проблема в том, что лёгкий дождичек — это не про Фазис. Тут совсем другая история. Бесконечный ливень, вытягивающий душу. Напоминает сезон дождей в Тае, но здесь ещё и холодно.

Когда я садился в такси, то обнаружил, что половина дворика затоплена. Лужа перед аркой напоминала миниатюрное озеро. Один из перекрёстков нам пришлось объехать — он полностью скрылся под водой. Из-под асфальта бил миниатюрный фонтан…

На дворе вторник, а мне уже опостылела гимназия.

Утром все ходили мрачные. Задание выполнено, но ощутимой выгоды нам это не принесло. Зато мы чудом избежали столкновения с прыгуном, а клановый телепат пытался влезть в наши мысли. Оставалось лишь уповать на везение — Бродяга своевременно включил защиту.

Федя подогнал мне очередную партию патронов к нагану и заявил, что начинает работу над снайперской винтовкой. С Хасаном Джан договариваться не спешила — топать куда-то в непогоду ни у кого желания не возникало.

В гимназии меня подстерегал сюрприз.

Запланированный урок криптоистории отменили, а вместо этого всю группу погнали в зал собраний. Такое на моей памяти случалось впервые, так что внутри пробудилось любопытство. Вёл нас организованной толпой через все коридоры неуловимый куратор Райнер. Да, тот мистический персонаж, которого я не мог застать в кабинете на всём протяжении учёбы.

Райнер оказался типичным клановым воякой. Коротко стриженым, татуированным, крепко сбитым, с расхлябанной походкой моряка. Правда, служил куратор не на флоте — он был инструктором по пилотированию мехов. На правой щеке Райнера красовались два шрама, смахивающие на следы от когтей. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что куратор носит заплетённую косичку, напомнившую мне стиль молодого Оби Вана.

Зал собраний не имел ничего общего с концертными помещениями из моей родной вселенной. Ряды кресел были расставлены полукругом и уходили вверх, что роднило их с аудиториями старейших университетов. Вместо сцены обнаружилась площадка с кафедрой докладчика. Похоже, здесь никто не заморачивался праздниками и всевозможной самодеятельностью…

Когда гимназисты расселись по своим местам, к кафедре подошёл директор Андерсон.

— Ученики! — гаркнул в микрофон Глеб Олегович. — Я рад сообщить, что к нам прибывают ланистеры. В их задачу входит отбор сильнейшего ученика для участия в Великом Турнире.