Успеть до коллапса

Глава 14. Скандал с Гуронами

Тивейский Университет. Префектура Иллар. Раудан.

Чёрный двухместный челнок, замаскированный зеркальной тонировкой на окраине города, легко взмыл вверх и за три секунды унёс доктора прочь из Мюнхена, Германии и Джаны. Когда погружающаяся в тень ночи Европа осталась далеко позади на одиноко вращающемся шаре, Уоррен спросил Медана, сколько займёт дорога.

— Двадцать часов, — ответил Медан. — Мы будем двигаться на скорости, очень близкой к скорости света. Такое доступно не всем кораблям.

— Гут. Тогда я вздремну, — ровно сказал Уоррен, доставая из наплечной сумки маску для сна и пузырёк со снотворным.

“Похоже, удивить его не так просто”, — подумал Медан. — “Но, может, это и неплохо. Не надо будет с ним нянчиться”.

У него и без доктора забот хватало.

— Вода есть сзади, — сказал он.

— Данке. Эти таблетки рассасываются. Поэтому они действуют быстрее обычных. Кресло можно разложить?

— Да, панель управления — в левом подлокотнике.

— Неплохо, — Уоррен извлёк небольшой пульт и, ловко перебирая пальцами, опустил спинку почти в горизонтальное положение. Затем надел маску на глаза и, как показалось Медану, мгновенно заснул.

“Похоже, он действительно уже много летал по космосу. Так спокоен. Может и мне тогда вздремнуть? А то я уже вторые сутки почти не спал”.

Эта мысль показалась Медану разумной. Он ещё раз проверил маршрут и автопилот, а затем разложил своё кресло. Только сейчас Медан ощутил, насколько сильно устал и проголодался. А ещё он ужасно хотел принять душ и переодеться. Насущные проблемы вернулись, как обычно, едва более крупные решились.

Как назло, в минихолодильнике, который находился слева за креслом пилота, ничего не было. Понятное дело: Йен не рассчитывал на долгую поездку. Медана отвлекло движение справа. Уоррен, приподняв маску, протягивал ему небольшой пузырёк с прозрачной жидкостью.

— “Сыворотка номер два”, — сказал он. — Лучшее, чем вы можете погасить голод перед сном. Потом проснётесь полными сил. Пять капель на сто грамм воды. После сна поедим. У меня в ручной клади есть вяленое мясо, немного зелени, термос с кофе и вафли. Они весьма неплохи.

Медан снова удивился собранности Уоррена. Он и сам любил порядок, а к поездкам готовился более, чем основательно. Ему даже стало неловко, что их знакомство произошло при таких спонтанных обстоятельствах. Но что поделать, последние события его сильно выбили из колеи.

Он поднялся и направился в секцию с уборной, чтобы взять стакан и набрать воды. Сыворотка имела приятный вкус цитрусов и мяты. Голод сразу отступил, все спазмы в животе прошли, а тело окутала расслабляющая волна. Сняв походный шиолт, Медан аккуратно свернул его в небольшой мешок на спинке кресла и, оставшись в лёгкой рубашке и штанах, устало растянулся в кресле.

Мысли хоть и успокоились, но всё равно невольно возвращались к сестре. Мерджи так долго держалась, не проявляя ни единого симптома суанского недуга. Почему же сейчас так резко сдала?

Медан вспомнил, как несколько дней назад, погрузившись в свои исследования, резко подскочил, услышав среди ночи до ужаса знакомые крики. Тут же перед глазами пробежали все кошмары его детства: бешенные жёлтые глаза матери, её растрёпанные тёмно-русые волосы, развивающиеся словно у злого сказочного духа нерьби, и её истошные крики, разносившиеся эхом по коридорам башни Туран в Хоттингаре.

Этот образ являлся к нему почти в каждом сне, и вот сейчас, засыпая, Медан снова видел свой кошмар. Но неожиданно искажённое ужасом и гневом лицо Найетт осветилось ярким лучом, и страшный оскал исчез, как и не бывало. Перед Меданом стояла женщина, которую он когда-то давно с любовью называл “мама”. Волнистые волосы собраны назад, оставив несколько локонов обрамлять красивое лицо с самой нежной улыбкой.

“Хорошая сыворотка”, — думал Медан, засыпая.

Медан проснулся от запаха кофе. Уоррен, выдвинув из ниши под пультом управления небольшой складной стол, сообразил скромный завтрак, которому Медан был более чем рад. Вчерашние вафли тоже были хороши. До портала оставалось восемь с половиной часов, и Уоррен воспользовался временем, чтобы собрать больше информации про Тивейский университет, суанский недуг, Мерджи и прочее, что ему будет необходимо для работы.

На портал джаниец отреагировал тоже весьма спокойно. Медан, выведя челнок из скачка, смог, наконец, узнать все новости, пока челнок шустро проходил шлюзование через шесть порталов, чтобы покинуть Млечный Путь и добраться до Арканны, которую Уоррен назвал Андромедой. Про Мирам и Понджару пока не было ни слова, зато пришло письмо от Йена. Князь Иллара кратко излагал основные новости: Севериан сбежал, Магдзену взяли под арест.

“Модьйос сейчас в Хоттингаре, его ищейки обыскивают все крупные города. Даже палачей Уакади привлёк. Мерджи у нас. Мы взяли всё, о чём ты нас просил. Направляйся в университет. Вы с Мерджи теперь под моей опекой. Всё остальное — потом”.

Медан удивился. Он был готов к тому, что Старейшина Раудана не будет сидеть сложа руки, узнав об афере, но такой решительности он от Модьйоса не ожидал. Одним движением руки он высвободил двух сирот из когтей тирана и передал их другу. Медана не смущал тот факт, что теперь Йен в ответе за него и Мерджи, но его поражала сила слов. Выпущенные в нужный момент и в правильную цель, они стали опаснее самого смертоносного оружия. Медан впервые в жизни ощутил свою силу: он не только спас себя и сестру, но и направил всю мощь Совета туда, куда ему было нужно. А ещё он радовался, что самое важное он хранит в своей башне в Квэре, а не на Мираме.

Сейчас у Медана Зэввота начинается совершенно новый этап в жизни.

Илларские врата находились в получасе полёта от планеты, а от университета до них долететь можно было минут за пятнадцать на крейсерской скорости. Направляя челнок к швартовым, Медан с довольством наблюдал за удивлённым доктором. Тивейский университет впечатлил гостя.

— Вам ещё не доводилось здесь бывать? — поинтересовался он.

— Нет, — ответил Уоррен.

Сняв очки, он протёр их мягкой тряпочкой, которую достал из кармана брюк, и снова нацепил на нос.

— Похоже на гигантскую летающую тарелку, какими их изображают на Джане.

Медан негромко рассмеялся.

— На самом деле дизайн был взят с рампалы, это такая детская игрушка, которую можно вращать и запускать в воздух.

— Да, у нас тоже есть похожая. Называется волчок. Но её просто крутят. Да, на Джане всё примитивно.

— Рампала тоже проста. Мерджи такие с пяти лет сама разбирала и собирала. Она их обожала, вот скопировала их форму.

— Погодите, это ваша сестра спроектировала? — Уоррен, ещё больше удивившись, кивнул на университет.

— Именно! — гордо сказал Медан. — Сбоку университет выглядит, как рампала, а сверху похож на цветок аруниса, который растёт на Аттане.

— Изумрудный восьмигранник.

— Да, так его тоже называют, — теперь удивился Медан.

— Меня иссэ Знахарь в своё время хорошо натаскал по растениям и минералам. Значит, сверху университет похож на восьмилепестковый цветок. Как это мило!

— Скорее практично. В лепестках находятся фото-аккумуляторы. Они питают университет светом Тивеи. — Медан кивнул на яркую белую звезду по левому борту. — С их боковой стороны находятся шлюзы для крупных кораблей, по широким коридорам они попадают в транспортные ангары, куда мы с вами и направляемся, но другим путём.

— Это каким?

— Видите над лепестками зелёную волнистую крышу?

— Это которая похожа на юбку брахмана?

— Если вам так удобно, — хмыкнул Медан. — Мы держим курс к её нижней части, там швартовые для челноков.

— А что за точки на самой юбке? Их там тысячи. Только не говорите мне, что каждая из них — это окно!

— Всё верно, доктор Уоррен, — усмехнулся Медан. Его удовлетворение росло с каждым вопросом джанийца. Он смог впечатлить протеже Знахаря. — Это студенческие общежития. За серым стеклом, над швартовыми — лекционные залы.

— Мне можно их посещать?

— Лекции? — уточнил Медан.

— Йа.

— Думаю, проблем и вопросов это не вызовет. Но я уточню у Йена.

— Данке. Мне было бы полезно пополнить свою базу данных. Но я вас перебил. Что ещё находится под этими прекрасными изумрудными волнами? И что это? Я, кажется, вижу между ними тоннели?

— Да, прогулочные коридоры. Они соединяют кафедры. В университете вы можете услышать разные шуточки студентов про само сооружение.

— Прошу прощения?

— Скажем так: вы не первый, кто сравнил главные корпуса с юбкой. Просто знайте, что мы с Йеном и Вероном такое не любим.

— Йен Грэззол и Верон Расмор? — уточнил Уоррен.

“Оды, он и их знает?”

— Да, — сухо ответил Медан, переводя челнок на вторую скорость.

— Выходит, что университет основали четверо молодых людей, — изумлённо сказал Уоррен, снова сняв очки.

Но в этот раз он не стал их протирать: приложив дужку к губам, он неотрывно смотрел в сторону приближавшегося университета. Тивея наполовину скрылась над куполом, и белый луч осветил лицо Уоррена. Медан с удивлением отметил лиловый оттенок глаз доктора, почти как у его друзей: у Йена радужка редкого сиреневого цвета, а у Верона — самого тёмного аметиста, что было свойственно только лановцам королевской крови.

А светлая кожа джанийца так и сияла на фоне чёрной водолазки! Медан впервые обратил внимание на фигуру Уоррена: в меру изящен, в меру крепок и ничего лишнего. Идеальное телосложение. В этот момент доктор с Джаны показался Меданом кем-то куда более важным и значительным, словно перед ним сидел чуть ли не представитель расы косяка. Наконец, тень накрыла лицо Уоррена, и он ожил. Наваждение, поразившее Медана, рассеялось.

— Какие у вас основные кафедры? — спросил доктор.

— История, политология, социология, инженерия, биология и медицина, экология и естествознание, астрономия и точные науки.

— А что под тем огромным куполом в самом центре?

— Зона для отдыха и прогулок.

— В нижней части тоже?

— Нет, там спортивная зона и бассейны.

— То есть нижняя часть не является продолжением верхней?

— Конечно нет. Нижние кафедры поделены на основные боевые школы костяка, в основном венедов. Там изучают тактику и стратегию, есть симуляторы, планетарии, залы для медитаций и комнаты для просмотра видеокниг.

— Хм! — протянул Уоррен, наблюдая, как огромная тень университета накрывает собой всё пространство впереди. — Что ж, тон Медан Зэввот, вы с друзьями и сестрой создали поистине уникальное сооружение.

— Да, это так, — без лишнего хвастовства ответил Медан.

— У меня же будет возможность выпить здесь кофе? — уточнил Уоррен, когда они подлетели настолько близко, что университет заполнил собой всё лобовое стекло, накрыв челнок гигантской тенью.

— Конечно, — ответил Медан, меньше всего озабоченный этим вопросом. — Я попрошу Йена или Верона помочь вам пополнить запасы, когда понадобится.

Медан пришвартовал челнок в транспортном ангаре и помог Уоррену погрузить багаж в грузовой капсульный дрон.

— Я ввёл нужную локацию, — объяснил он доктору, который наблюдал, как пластиковый шар скрывается в нише на потолке. — Он по специальному коридору доставит ваши вещи в лабораторию.

— Неплохо, — оценил Уоррен. — Ваши друзья с сестрой ещё не прибыли, верно?

— Верно. Они должны прибыть в течение пары часов. А пока я могу показать вам университет.

— Не откажусь, — сказал Уоррен.

Медан пригласил гостя прогуляться по смотровому коридору, который окаймлял весь верхний ярус кафедр.

—Это самая изумительная галерея, которую я когда-либо видел! — восторгался Уоррен, любуясь из буфета, где они сидели, на космос и кусок Иллара.

Большую часть трубы, именуемую смотровым кольцом, окаймляло толстое стекло, открывая через наружную стену и коридор великолепный вид на космос, планету и звезду.

— Университет плавно вращается против часовой стрелки. Через час вы будете видеть отсюда один Иллар.

— У меня будет возможность посетить эту планету?

— Спросите Йена. Иллар — его родина, не моя.

Угощение в виде лармача — сэндвича из хрустящего тонкого хлеба, внутрь которого заворачиваются эльги, шарики из морепродуктов с различными наполнителями, зелень и соусы, — Уоррен нашёл великолепным.

После обеда Медан повёл гостя перпендикулярно смотровому кольцу вдоль левого края факультета, специально, чтобы показать ему соединительные коридоры: уж очень они впечатлили Уоррена на подлёте.

— Ваша лаборатория будет располагаться как раз возле одного такого, самого короткого, но всё же не менее живописного.

— Зер гут! — сказал Уоррен, любуясь видом Иллара, когда они гуляли по одному из коридоров.

Медан объяснил, что коридоры окольцовывают университет и можно обойти всё сооружение, не сворачивая.

— Они своего рода главные магистрали Тивейского университета, как в джанийских современных мегаполисах.

— Авеню и нумерованные улицы.

— Верно. Сейчас мы с вами направляемся по лекционной авеню из факультета биологии и медицины на факультет истории и культурологии, — объяснял Медан. — Всё, что справа от нас, — это лекционные залы.

— А слева? — Уоррен кивнул на край факультета, походивший на гигантский штормовой вал.

Они как проходили над самой подошвой двух волн и можно было увидеть широкий “пляж” лепестка, простиравшийся сразу за крышей. Справа подошва волны устремлялась пологим подъёмом к самому куполу, и можно было увидеть ещё семь стеклянных коридоров.

— Слева — библиотеки.

— Как-то далековато, — заметил Уоррен.

— Библиотечных колец у нас семь, — ответил Медан. — Они поделены по расам костяка. Левый край факультета — одна раса, правый — другая. Вы быстро запомните где какая. За лекционными рядами находятся кафедры, дальше — лаборатории.

— И получается, что библиотечные авеню костяка пересекают все главные факультеты и кафедры?

— Да, и на этих перекрёстках вы быстро найдёте все нужное.

— Гениально! Это тоже ваша сестра продумала?

— Так и есть, доктор Уоррен.

— Но всё же мне интересно узнать, что разработали вы, тон Гурон, — сказал доктор.

Медан снова отметил наблюдательность и такт джанийца: он не стал его называть Зэввотом на людях.

— Лепестки, — сказал Медан.

— То есть, фотопанели, — уточнил Уоррен.

— Да. Таких больше нет ни у кого.

Они прошли вдоль края факультета истории до самого последнего коридора. Медан подробно рассказывал про каждую секцию. Пару раз они спускались до уровня техобслуживания, под которым начинались факультеты военного дела. Медан не стал показывать гостю нижний сектор университета, объяснив это тем, что экскурсия отнимет как минимум один день. У Уоррена ещё будет время прогуляться там: верхняя и нижняя секции по всему корпусу соединялись многочисленными лифтами. В общежития, которые располагались над коридорами, Уоррен и Медан тоже не заходили.

— Йен вам проведёт там экскурсию куда лучше моего, — сказал Медан.

На самом деле он просто не любил говорить о быте других людей и вообще старался избегать лишнее внимание.

Когда они с Уорреном подходили к последнему соединительному коридору, пришло уведомление от Йена: он и Верон уже прилетели вместе с Мерджи и ждут их в его ректорской.

“Как вовремя!” — мысленно радовался Медан.

Они направились по коридору в соседний корпус, свернули налево и сразу вышли к лабораториям.

— Получается, ваши друзья нас обогнали? — спросил Уоррен по дороге.

— Да, в центре кафедры есть бангари.

— Успеватели? — уточнил Уоррен.

— Вы ещё и илларские языки знаете? — удивился Медан, обернувшись. Уоррен держался в паре метров позади, легко успевая за его широким шагом. — Сколько всего вы их выучили?

— Ох, не помню.

— Не похоже, чтобы вы скромничали.

— Не хочу ставить вас и себя в неловкое положение. Вы бы всё равно узнали о моих лингвистических способностях, а вам наверняка надо будет обсудить что-то важное с друзьями в тайне от меня. Если хотите, могу составить список всех языков, которые я знаю.

— Не стоит. Но спасибо, что предупредили.

— Так что за успеватели?

— Трапы с ускоренным движением. У вас подобные используются в аэропортах.

— Для опаздывающих студентов? — уточнил Уоррен.

— И преподавателей.

Наконец-то, они дошли до внутреннего кольца, за которым начинался центральный купол. Медан специально попросил Йена выделить Уоррену рабочее место там, куда бы точно не сунулись лишние носы, и ректор не нашёл ничего иного, кроме как переоборудовать одну из собственных лабораторий рядом с ректорской.

Как и внешняя галерея, внутреннее кольцо было широкой трубой, но не извилистой, а безупречно ровной. Внутри него располагались двенадцать помещений: четыре ректорские, справа от которых находились личные комнаты основателей университета, а слева — рабочие кабинеты. В них Медан, Мерджи, Верон и Йен занимались делами, не связанными с управлением и организационными вопросами.

Медан проектировал электронные новинки, Мерджи — создавала макеты и чертежи сооружений, а также проверяла на прочность и химические свойства различные минералы. В этом ей очень помогал Йен.

У юного князя Иллара было очень много способностей, или точнее научных увлечений. Он обожал химию, историю, математику, астрономию. Стоит с ним заговорить на тему любого факультета университета, и Йена тут же уносит. Его лиловые глаза загораются, щёки наливаются румянцем, и он начинает говорить-говорить, с такой страстью, словно рассказывает о своей возлюбленной. Может, поэтому его лекции пользуются такой популярностью. У него просто дар прививать любовь к любому предмету. Студентки по молодому черноволосому ректору с ума сходят, да только этот болван не видит их томных взглядов и не слышит тяжелых вздохов. Его сердце занято наукой, а рабочий кабинет — собственной редкой библиотекой, посвящённой истории рас костяка.

Но самый необычный рабочий кабинет был у Верона Расмора. Юный лановец собрал там самую огромную и детальную карту Вееромы, которую Медан когда-либо видел. Вся комната была оборудована под огромный планетарий, где в стенах хранились данные о всех мирах, где Верон побывал: фотографии, видео, данные проб и анализов, записи о флоре и фауне. У этого бойкого карлика был талант к исследованию и анализу. Нередко к нему обращались иссэ за советом и консультацией касательно тэтас-формации той или иной планеты. У Верона — огромный практический опыт, и Медан видел, что уже этим лановец заработал себе прямую и светлую дорогу в Совет высшего ранга.

Со стороны коридора в кольцо можно было попасть либо через ректорские, либо через рабочие кабинеты, но никак не через личные комнаты.

Медан чуть ли не бежал по коридору, казавшимся ему бесконечным. Наконец-то ректорская Йена!

Медан поднёс варлат к панели, и дверь послушно отъехала в сторону, явив довольно просторный круглый зал, но куда меньше наружного кольца. Расположенный внутри стеклянного цилиндра, он имел ровный серый пол высокую стену со стороны входа, куда выше, чем помещения факультета за ней. Эти пол и стена состыковывались под прямым углом, а потолок и противоположная стена были округлыми.

Рабочие столы, компьютеры, поверхности со смарт стеклом тянулись вдоль окна, за которым можно было видеть огромный зеркальный купол и, конечно же, космос. Стена слева служила личной библиотекой, над дверью, которая вела в лабораторию Йена, поднималась подвижная лестница в вытянутым вдоль потолка балконом, как на стройке. Никакого изыска, но Йену нравилось. Стена справа служила электронной картотекой и календарём, куда были внесены все важные данные участников Совета и их миров. С хронотором Модьйоса не сравнится, но тоже удобно. За ней была личная комната ректора с кроватью и санузлом. По центру располагался серо-бежевый двухсторонний диван и два мягких кресла. В одном из них сидела Мерджи. Йен на рабочем столе у окна и был занят каким-то разговором по связи, а Верон расположился на диване.

— Приятель, ты такое пропустил! — подскочил лановец, едва Медан переступил порог.

— Позвольте представить вам доктора Вольфганга Уоррена, протеже иссэ Элестера-А-Трая и лучшего нейрохирурга Джаны. — перебив друга, Медан заговорил на сефити.

— Рад познакомиться, — сказал им Уоррен на также на официальном языке Раудана.

Верон удивлённо глянул на Йена. Тот закончил разговор короткой фразой “свяжусь позже” и выпрямился. Затем подошёл к джанийцу и протянул правую руку.

— Добро пожаловать в Тивейский Университет!

— Благодарю вас, иссэ, — учтиво ответил Уоррен.

Джаниец склонил голову и коснулся левой рукой центра груди. Медан и Верон удивлённо переглянулись: приветствие иссэ было исполнено прекрасно. Мерджи никак не отреагировала: она сидела в кресле, повернувшись к окну.

— Тир Верон Расмор, — к Уоррену подошёл лановец и крепко пожал ему руку.

“Снова он нарушает этикет!” — недовольно подумал Медан. — “Верон, в комнате есть иссэ! Он и должен тебя представить!”

— Поверить не могу: джаниец и протеже Знахаря! — дополнил лановец, не дождавшись ответа Уоррена.

Медан готов был сквозь землю провалиться от стыда за друга. Но, переведя взгляд на сестру, которая никак не участвовала в разговоре, он злобно закусил губу.

“Что ж с тобой такое? Ты никогда не нарушала этикет. Тебя даже иссэ в пример своим детям ставили. Неужели этот старый опрус что-то с тобой сделал?”

Золотистые волосы струились по плечам чуть ли не до самого пола. Давно он не видел её непричёсанной: обычно Мерджи собирала свои шикарные пряди в толстый клубок, оставляя два локона у лица. Янтарные глаза казались потухшими, а на коже не было ни грамма румянца. Тонкое белое платье едва прикрывало хрупкие плечи и невероятно худую фигуру.

“Оды, она что, почти ничего не ела с нашей последней встречи? А эти руки! Кожа на них почти прозрачная!”

— Мой друг имел ввиду, насколько это удивительно, что иссэ Элестер-А-Трай взял в ученики джанийца! — спешно заговорил Йен.

Медан вздрогнул и перевёл взгляд на мужчин. Все трое смотрели на него: Верон — удивлённо, Йен — недовольно, Уоррен — с лёгким интересом учёного.

“Похоже, я сам из-за перелёта и долгой суматохи позабыл про этикет”, — подумал Медан, понимая, что поступил непозволительно при знакомстве: оставил своего гостя и отошёл к сестре. Он тут же шагнул к Уоррену.

— Скажем так: он попросил меня собрать определённую информацию, — ответил доктор Йену. — Таких эм… сборщиков по разным темам у него хватает.

— Я думаю, мы сможем обо всём поговорить в лаборатории, — Медан бросил на Йена требовательный взгляд.

— Да, разумеется, — сказал Грэззол. — Давайте, я покажу вам рабочее место.

Облачённый в чёрно-фиолетовую мантию, Йен изящным движением пригласил доктора в дверь слева. Медан насторожился, и князь заметил его озадаченный взгляд.

— Да, друг, я решил отдать для восстановления душевного здоровья твоей сестры свою библиотеку, — он повернулся к девушке. — Как тебе такая идея, Мерджи? Ты будешь лечиться в той комнате, где, как ты сама говорила, любишь отдыхать душой.

Мерджи не отреагировала на его слова.

— Я полагаю, юной ноат стоит немного отдохнуть и восстановиться после дороги, — негромко сказал Уоррен, но так, чтобы и Мерджи его услышала. — Буду рад всё осмотреть, иссэ, — сказал он Йену.

Затем доктор кивнул Медану, поблагодарив за экскурсию, и вышел через дверь, на которую указал Грэззол.

— А как же твоя библиотека, Йен? — тихо спросил Медан.

— Потом, — сказал князь и вышел следом за Уорреном.

— Забавный джаниец, — Верон кивнул в сторону двери.

Лановец посмотрел на Медана, перевёл взгляд на Мерджи. По тёмно-фиолетовым глазам карлика невозможно было понять, о чём думает. Верон, несмотря на свой простодушный и порой бестактный нрав, был для Медана загадкой. Йена он мог понять: юный князь всегда соблюдал разумный баланс между наукой и человеколюбием, конфликт с отцом тоже легко проявлялся в Грэззоле, но Расморы, эти скрытые приверженцы собственных традиций и хранители родовых тайн, всегда играли на людях роль, и раскусить их было не под силу даже ищейкам с Грохияны.

— Пойду и я что ли гляну на лабораторию. К тому же там ещё не всё готово, и им наверняка понадобится помощь, — сказал Верон, снова надев маску простодушия. — Не беспокойся, — добавил он серьёзным голосом. — С ней всё будет хорошо.

Толкнув медана в локоть своим кулачищем, Верон усмехнулся и вышел за Йеном и Уорреном.

Медан посмотрел на сестру, которая продолжала никак не реагировать на происходящее.

“Нужно будет отменить все лекции с её участием на ближайшие три декады как минимум”, — с горечью подумал он.

— Бессмысленно.

Тихий голос прервал его размышления.

— Мерджи? Что с тобой случилось, а? — Медан обошёл кресло и присел перед ней, преклонив колено. — Скажи мне честно, это всё из-за того старика? Он больше ничего тебе не сделает.

Мерджи смотрела в окно и даже не глянула на брата. Медан аккуратно взял в руки её ладошку.

— Всё это бессмысленно, — тихо сказала его сестра дрожащим голосом.

— Не говори так. Мы теперь под опекой Йена и наконец-то свободны принимать решения. Ты можешь творить здесь всё, что душе угодно. Помнишь, как ты мечтала, что будешь безвылазно сидеть в своём кабинете на орбите Тивеи и проектировать новые шедевры. Поднебесные Чертоги на Аттане, Парящие Сады Мивклеи на Тэтасе, за которые Ноа-Най обещал каждый год обеспечивать шёлком Нани тебя и меня после того, как мы станем совершеннолетними и аж до конца наших дней. А ещё ты не достроила Дворец Водопадов Кестлера на Мурруми и Заккуран на Атше. Кхаджиссан и Урлей очень ждут.

— Это… всё бессмысленно, — пролепетала Мерджи, опустив голову. Золотые волосы скрыли её высокий лоб, огромные и обычно горящие идеями глаза потухли и наполнились слезами.

— Что, даже дом у озера в Джимайских горах?

Мерджи перестала дышать и изумлённо глянула на брата.

— Ты что, знаешь о нём?

Он был рад, что Мерджи так отреагировала.

— Я думал, ты готовишь мне подарок на совершеннолетие и сделал то, чем раньше сильно раздражал тебя.

— Сунул нос в мои проекты, да?

Медан улыбнулся и сел на пол у ног сестры, положив голову ей на колени. Давно он так не делал, наверно лет с тринадцати. Просто решил, что Мерджи такое может понравиться. Она когда-то сильно хотела себе котёнка милуши, а дядя не разрешил. Девочку это сильно расстроило, и тогда Медан придумал поддержать её, положив голову на колени. После этого он всегда пользовался этим приёмом, чтобы Мерджи перестала плакать.

— Ты ж знаешь меня: я не люблю сюрпризы.

— Зато очень любишь раскрывать тайны. Даже мои, — со вздохом сказала она. — Прости, но тот дом не для тебя. Ты любишь Аттану, но тебе я уже подарила башню в Квэре и хватит.

— Как ты жестока! — хмыкнул Медан. Он блаженно прикрыл глаза, когда пальцы Мерджи начали нежно гладить его волосы.

— Ты жесток, что кладёшь свою немытую голову мне на колени. Тебе бы в душ, брат.

— Прости, но пришлось мотаться за твоим доктором аж на Джану. А туда — путь неблизкий.

— Не хочу, чтобы он ковырялся в моей голове.

— Суанский недуг надо вылечить, сестричка. Прояви свою орлонскую силу и покажи себя доктору так, чтобы он поразился силе нашего духа.

— Он знает, кто мы такие? — спросила Мерджи.

— Да, я сказал ему, что мы Зэввоты, но не более.

— И этот протеже Знахаря согласился?

— Как видишь.

— Странно.

— У него жена умерла от похожего недуга, убив их дочь. Так что для него это что-то вроде дела чести.

Мерджи тихо хмыкнула.

— Ты раньше не была столь циничной, — заметил Медан, подняв голову.

— Просто… всё это бессмысленно, — прошептала она.

— Что он сделал? Этот старый опрос точно тебе что-то сказал или…

— Уйди, брат! — холодно сказала Мерджи.

Медан опешил. Никогда раньше она не разговаривала с ним в таком тоне.

— Тебе звонят, — Мерджи кивнула на варлат Медана, где высветился запрос на разговор.

“Яры-Яр!” — мысленно выругался Медан и пулей выбежал через дверь справа от входа в коридор, а оттуда — в соседнюю комнату, которой оказалась спальня Йена.

Он принял вызов и изумлённо замер, увидев на экране растрёпанные седые волосы и одутловатое лицо с крошечными глазками.

— Дядя?!

— О! Медан, мой мальчик! — жалобно проскулила голограмма. — Ты сейчас один?

Севериан Гурон опасливо огляделся по сторонам, как будто мог видеть, что твориться в комнате Йена.

— Да, я в своей комнате. Ч-что происходит, дядя?!

Медан привычно играл роль наивного мальчишки, каким дядя его считал. Голос дрожал, а лицо выражало испуг.

— Ох! Меня кто-то сильно подставил! — гневно зашипел Севериан. — Наверняка это кто-то с Понджары! Нельзя было доверять этому Магдзене!

— Йен сказал, чтобы я никуда не выезжал, но я ничего и не понял, дядя! Он сказал, что у нас дома ищейки Модьйоса и палачи Уакади!

— Даже шиорнийцев пригнал! — злобно фыркнул Севериан. — Вот ведь солифорная змея! А где Мерджи?

“Вспомнил, старый опрус!”

— Я… не знаю! Меня заперли в моей комнате! Хорошо, что варлат оставили!

— Бедный мой мальчик! — притворно пожалел его дядя.

“Ага, сам же всё устроил, обокрал нас с Мерджи, чуть ли по миру не пустил, а теперь жалуешься! Только скажи, где ты, и я мигом на тебя спущу и ищеек, и палачей, и всех иссэ!”

— Не надо было разрешать тебе лететь на Аттану! Остался бы на Мираме, и я бы забрал тебя с собой!

— Но почему Мерджи не с тобой, дядя?!

Севериан закашлялся, глазки-бусинки нервно забегали.

“Поймался на лжи и теперь ищешь, как бы соврать, чтобы выкрутиться”.

— Она… Медан, ты же знаешь, она больна, я боялся, что её хрупкое здоровье не справится с таким стрессом! Пойми, мальчик мой, бегство только поверит её больной психике. Да и сам я слишком стар, чтобы позаботиться о слабой и избалованной хорошей жизнью девушке! Поверь, Медан, с ней всё будет хорошо, о ней наверняка позаботятся! А кто позаботиться обо мне, а, племянник? Мне нужно рядом крепкое молодое плечо! Мне очень нужна твоя помощь, дорогой мой мальчик!

По морщинистой щеке Севериана прокатилась слеза. Играл роль Гурон просто виртуозно.

— Как я могу помочь тебе, дядя, когда сам взаперти? — Медан не собирался уступать дяде в мастерстве притворства.

— Йен Грэззол всё-таки твой друг! Он не будет долго держать тебя под замком! Когда шумиха вокруг Мирама уляжется и тебя выпустят, сразу прыгай в челнок и лети к порталу Тахо-Гаэ! Когда пройдёшь, сделай ответный вызов на этот контакт. Я пойму, что ты вырвался. Тебя найдут, мой мальчик, и мы снова будем вместе! Только очень прошу, никому ни слова и… — Севериан огляделся и понизил голос: — Захвати с собой всё, что сможешь, включая твои тайники на Аттане! Помоги мне, мой мальчик! Я очень рассчитываю на тебя!

Вызов прервался, голограмма исчезла, а Медан ещё минуту смотрел в пустоту, пытаясь осознать услышанное.

“Тахо-Гаэ? Он что, в Итру подался? Оды, с кем он связался? Надо срочно сообщить Йену, а ещё лучше — Модьйосу и…”

Он потянулся к запястью, чтобы написать письмо, но остановился.

Лучше пока приберечь эту информацию. Всё равно Модьйос не станет искать дядю в Итре. И наверняка пронырливый дядюшка уже нашёл себе покровителя.

“Нет, я не готов сейчас играть дальше в эту игру”, — решил Медан, опуская руку. — “Дядя подождёт. Здоровье Мерджи гораздо важнее. А через семь месяцев, когда я получу все свои права, я непременно наберу ответный вызов, дядя.”

После разговора Медан ощутил, как в нём поднимается волна гнева. Мало того, что этот яры-яр украл у него и Мерджи всё, так ещё и не оставляет надежду ощипать их после побега! Любой другой сидел бы на дне и не шевелился, но этот опрус слишком жаден. Он просто не может позволить, чтобы украденные им колонии принадлежали кому-то другому. Если он найдёт действительно сильного покровителя на Итре, то легко сдаст все известные ему секреты Раудана. А потом снова будет тихонько сидеть в уютном местечке и наблюдать, как префектуры воюют, чтобы потом прийти на всё готовенькое.

Нет, Медан не может этого допустить. Будь это его комната, он бы точно запустил что-нибудь в стену.

“Надо срочно выпить, остыть и подумать. У меня вроде-бы припасена бутылка тиенна. Дранг, и почему моя ректорская аж на противоположной стороне кольца?”

Все ректорское кольцо было соединено общими ходами. Мерджи предусмотрела вариант на тот случай, если ей и её друзьям захочется поговорить друг с другом, не выходя в главный коридор.

Комнаты внутреннего кольца имели сквозные ходы у главного коридора. В ректорских и мастерских двери выходили прямо в помещения и только в зонах личного покоя через них можно было попасть сначала в соединительный коридор, а только потом, с разрешения хозяина, — внутрь комнаты.

Медан мог добраться к себе как по главному коридору, который располагался за внутренним кольцом, так и через сквозные ходы. Он выбрал второе. Но едва его рука коснулась двери, лаборатории Верона, как со стороны ректорской Йена зашли сам Йен и Верон.

— Всё сделано, друг, — довольно заговорил князь Грэззол. — Уоррена мы поселили в комнате напротив моей лаборатории.

— За внутренним кольцом? — уточнил Медан.

Йен кивнул.

— Рядом с работой и ладно, — добавил Верон. — Хотя этот док, скорее всего, будет дневать и ночевать в лаборатории. Знаю я таких вапранских грызунов. Как вопьются в ствол покрупнее, так и не отстанут, пока не повалят, или пока сами не помрут.

— Вапранские грызуны — стайные животные, друг, — поправил его Йен. — А наш доктор — лиран-одиночка.

— Вот я и говорю: с крупным стволом один-на-один. По его глазам это видно. Либо сделает, либо умрёт.

— Что ещё ты рассмотрел в его глазах? — спросил Медан.

Верон сел на мягкое кресло.

— Мужик дела. Трудоголик. А ещё он воин.

— Воин? — удивился Йен. — Где это ты заметил? У него кожа как у…

— Самого нежного Венеда, — Верон состроил насмешливую гримасу и смерил друга хитрым взглядом. — Но ты тоже неплохой воин.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил Медан.

— Наш док — слишком породистый джаниец. Не удивлюсь, если в его родословной есть кто-то из костяка.

— Тир Уоррен — протеже Знахаря, — сказал Йен, недовольно скрестив на груди руки. — А Знахарь — иссэ.

— Ничего не имею против, — Верон уступающе поднял руки. — Пусть лечит. Твоя сестра — в надёжных руках, Медан. Да только в секреты университета не шибко его посвящай, этого сборника информации.

— Понял. Спасибо, — сказал Медан. — Я тогда пойду к себе.

— Да, отдохни, друг, — кивнул ему Йен.

— И помойся! — крикнул Верон вдогонку.

Выйдя в общий коридор, он устало припал спиной к стене.

“Оды! Неужели я сдвинул эту проблему с мёртвой точки?” — Медан поражался обрушившимся на него переменам. Всего лишь два дня назад он с трудом и обходными путями вырвался на Аттану, чтобы излить душу Верону и Йену, а сейчас он и его сестра здесь, в Тивейском Университете, вдалеке от дяди и его вездесущих шпионов.

Самое главное — у Мерджи есть нужный врач с рекомендацией самого Знахаря, который до этого триста лет знать не желал их род. Но сейчас Совет обратил свой взгляд на проблему двух юных Зэввотов, которые остались без поддержки и потеряли надежду на лучшее будущее…

Нет!

Надежду Медан не терял. Он чувствовал в себе силу и мощь своих предков. В его жилах течёт королевская кровь самой Ольджии Премудрой! Они с Мерджи справятся с любым врагом, даже если это болезнь!

Медан Зэввот ещё покажет себя Раудану и всей Веероме, возродив империю своего прадеда из пепла и вернув дому Зэввот каждую украденную планету, а, самое главное, — их родной Корондор!

— Вы в порядке? — тихо поинтересовался вкрадчивый голос. — Кажется, вы слишком напряжены, тон.

Вздрогнув, Медан разжал кулаки и открыл глаза. Перед ним стоял Уоррен с пачкой сигарет и зажигалкой в руках.

— Скажите правду, доктор, почему Знахарь вас выбрал? При всём уважении история с вашей супругой его бы не тронула. Он очень жёсткий и принципиальный иссэ.

— Твёрдый как камень эмоциональный сухарь, хотите сказать? — цокнул языком Уоррен. — Всё так. Моя история неудачника, который не смог спасти свою женщину, ему не интересна.

Он спрятал сигареты и зажигалку в карманы брюк.

— Я отвечу, если вы подскажете мне, где здесь можно покурить. Или у вас не курят?

— В нижних ярусах есть специальные комнаты с усиленной вентиляцией. Я отведу вас. Только Йену не говорите.

— Хорошо, — ухмыльнулся Уоррен. — Итак, вам интересно, почему выбор Знахаря пал на меня. Во-первых, я не совсем джаниец. В моём роду есть кто-то из ваших венедов, кажется.

“Верон, вот ведь глазастая вепра!” — удивлённо подумал Медан.

— Во-вторых, я смог восстановить одну из самых сложных частей нервной системы.

— Это какую? — спросил Медан.

— Глаз, — ответил Уоррен, сняв очки и достав из заднего кармана брюк мягкую тряпочку.

— Глаз? У нас это восстанавливают легко!

— У вас — да. — Уоррен сдул с очков пылинку и проверил их на свету, — Но не на Джане и не с теми инструментами, какие были у меня. К тому же был очень сложные химические повреждения, задевшие часть головного мозга. С этими поражениями я, скажем, управился не до конца.

— Чем было нанесено такое ранение?

— Иглой, — Уоррен надел очки. — Отравленной иглой. Смесь токсинов очень сложна. Уверен, случай с вашей сестрой намного проще.

— Вы точно сможете её вылечить?

— Вам порекомендовал меня Знахарь, тон Гурон, — твёрдо сказал Уоррен. — Но знайте, что даже он никогда не даёт ни слов, ни гарантий. Я же со своей стороны сделаю всё, что смогу.

— Спасибо, Уоррен.

Показав Уоррену место для курения, Медан вернулся в свои апартаменты, закрылся в спальне и устало сел на кровать. Он чувствовал себя очень уставшим опустошённым после этого долгого дня, но в то же время на душе стало легче. Он, наконец, увидел выход из той безнадёжной ситуации, в которой жил последние годы.

У Мерджи есть врач. Совет лишил дядю опеки.

“Справедливый Тао, неужели ты услышал мои молитвы?!”

Медан перевёл взгляд на браслет. Только сейчас он заметил новое мигающее уведомление: обычная рассылка участникам Фарунгийских торгов.

Прекрасно. Можно быстро посмотреть лоты и лечь спать.

Встав с кровати, Медан скинул шиолт, открыл сообщение, прошёл на кухонную зону и взял из холодильника в стене мятную эльги. Закинув шарик в рот, он просматривал лоты, выставленные на голосовании. Увидев лот номер девяносто два, Медан застыл.

— Стэллат? — изумлённо прошептал он.

“Долька” из неизвестного камня, который был крепче алмаза и огнеупорней ноаальтаана, осталась бы неприметной для кого угодно, но не для Медана. И ещё трёх сотен пользователей, проголосовавших за выставление ценного лота на торги.

Медан нахмурился. В его башне Найетт, на Аттане, в тайнике, хранились два таких камня. Их секрет он пока не раскрыл, но точно знал, что из-за этих камней убили деда и, возможно, отца.

Медан был уверен, что неизвестный убийца приложил руку и к разрушению империи Зэввотов. Его точно заинтересует этот лот.

А может, убийца его предков и есть продавец?

Что ж, это тем более повод посетить разрушенную родину Грэммов и поучаствовать в торгах.

Медан добавил свой голос и поставил на лот оповещение.

— Разберусь, не будь я Зэввот, — тихо сказал он.