Утренняя смена

VII

Рабочим кабинетом Грузу служила просторная неуютная комната, сплошь увешанная чертежами и диаграммами, обозначавшими структуру цеха и движение производственных процессов. Даже среди мебели здесь не было ничего, что не имело бы утилитарного значения: большой письменный стол, чертежный стол, высокая конторка, простые стулья... Ни одного украшения, ни одного лишнего предмета.

Груз неохотно пускал посетителей в свой кабинет. Крюков пришел к нему без приглашения, и хотя инженер высоко ценил его как отличного токаря, ему было неприятно это неожиданное вторжение, и он разговаривал с посетителем, не отходя от двери.

— На капиталистических предприятиях рабочему бесполезно обращаться к инженеру за помощью, — торжественно начал Крюков. — А здесь самый выдающийся у нас инженер принимает рабочего у себя на квартире...

Груз сухо его остановил.

— Ближе к делу, Крюков.

— По-моему, вы не можете пожаловаться, что я плохо работаю, — перешел тот к объяснению причины своего посещения. — Я немного знаком с чертежным искусством. Мне бы хотелось работать под вашим непосредственным руководством и квалифицироваться...

— Хорошо, — согласился Груз, не дослушав его до конца. — Я буду уделять вам больше внимания.

— Вы работаете по вечерам, — продолжал Крюков. — Если бы вы разрешили приходить и помогать вам...

— Нет, — твердо отказал Груз. — Это невозможно. Сюда приходить незачем. Вы мне будете помогать в цехе.

На столе зазвенел телефон. Груз поднял трубку.

— Григорьев? Здравствуй... Хорошо, сейчас приду.

Положив трубку, Груз виновато улыбнулся и заторопился.

— Видите! Зовут по делам...

Когда Груз вошел в партком, Григорьев стоял в раздумье у окна.

— Ну, как движется работа? — спросил он инженера.

— Чертежи я почти закончил, — ответил Груз. — Недели через две спустим заказ в цехи.

— Надеюсь, ты соблюдаешь величайшую осторожность?

— Разумеется, — успокоил его Груз. — Ни на одну минуту чертежи не остаются без присмотра.

— То-то же, — предупредил его снова Григорьев. — Этот заказ имеет такое важное значение для обороны, что о нем не должна знать ни одна лишняя душа.

— Зачем же ты сказал о нем Деминой? — с упреком спросил Николай Семенович.

— Разве Зина лишняя душа? — возразил Григорьев. — Она как раз принадлежит к числу людей, на которых можно опереться. Вот Крюкова ты зря посвятил в это дело...

— Крюкова? — Груз отрицательно покачал головой. — Я ему не говорил ни слова.

Григорьев удивился:

— А Зина мне сказала, что ему известно, будто нам передан военный заказ.

— Небось сама проболталась, — предположил инженер.

Григорьев задумался.

— Не думаю...

— Во всяком случае, я не говорил ничего, — добавил Груз и усмехнулся. — Кстати, он только что у меня был. Хочет совершенствоваться в чертежном искусстве, предлагал свою помощь. Может быть, это он из любопытства к новому заказу?

Григорьев насторожился.

— А что ты ему ответил?

— Страшно обрадовался и дал копировать свои чертежи! — Груз засмеялся. — Ты излишне подозрителен. Я, конечно, отказался от помощи, но в чем-либо подозревать Крюкова нет никаких оснований.

— Проверять людей надо годами, — сосредоточенно произнес Григорьев. — А что касается Зины — Зина человек ясный как стеклышко.