В гнезде Орла

Часть II. Глава 1

4 мая

Анна проснулась от страшного грохота. Ей показалось, что произошёл взрыв. Девушка осмотрелась. Максима рядом с ней не было. Когда глаза привыкли к темноте она разглядела его фигуру, стоящую у окна. После встречи повстанцев их вновь отвезли обратно за город. По словам Войцеха, в Кракау в ближайшие дни может быть опасно. Нужно переждать.

— Что там? — Анна была напугана, она обхватила Максима со спины и уткнулась ему в плечо.

— Не знаю, — Максим сам был напуган. — Кажется, что-то взорвалось, — он открыл окно. Тёплый ветер майской ночи наполнил комнату свежестью, которая быстра сменилась запахом горящей травы. — Вроде поля за трассой горят. Так не увидеть. Пойдём, выйдем посмотрим.

Они оделись и вышли на улицу. Был час ночи. Ото всюду доносилось стрекотание сверчков, а мотыльки летали по кругу в свете уличных фонарей. В коттеджном посёлке, в который Анну и Максима привезли, кроме них из домов вышло немало людей. Мало кто из них сегодня спал после того, как вновь появилась связь, и они узнали громкие новости об оккупации города повстанцами и о нескольких терактах в стране. Они ещё совсем не понимали, что мира, в котором они жили, больше не существует.

Максим, держа Анну за руку, спешил за людьми по улице. Вдали небо озаряло яркое зарево. Кроме поля и трассы там ничего не было. Значит, что-то упало с неба. Может, беспилотник, спутник или что-то наподобие.

— Maxim! — Мирослав Подольски окликнул парня. Он тоже расположился за городом. — Идите сюда. Доедем, посмотрим!

Пара подбежала к поляку. Мирослав стоял у синего «фольксвагена».

Втроём они залезли в машину и покинули посёлок. Пламя тем временем всё сильнее разгоралась, а вдалеке доносился вой пожарных сирен.

Когда они максимально близко подобрались к эпицентру, то всё для них стало ясно. Разрозненные куски огромного пассажирского самолёта усеивали поле. Анна и Максим поняли, что это был за рейс.

— Рейс 145 «Люфтганзы! — произнесли они одновременно.

— Вы знаете что-то об этом рейсе? — Мирослав сел на отбойник и смотрел, как пламя разгоралось всё сильнее.

— А ты нет? — Максим посмотрел на поляка.

— Мне не всё рассказывают, — Мирослав покачал головой.

— Он вылетел из Лейпцига. Там должны были находиться офицеры СС.

— Лейпциг тот, что в Украине?

— Да! — Максим сел на отбойник.

— Там же пассажирский аэропорт, — Мирослав понял, что произошло. — Значит…на борту кроме офицеров могли находиться простые пассажиры…

— Что? — удивлённо воскликнула Анна. — Там были мирные граждане?

— Какая там могла быть делегация? Двадцать, ну тридцать человек. Все остальные обычные пассажиры, летевшие в Берлин, — рассуждал Мирослав. — Мы с Максим не раз так летали. Вместе с мирным населением, — он достал свой телефон, зашёл в сеть, прочитал новости. Почти сразу на главной странице браузера он увидел текст об беспорядках в Кракау, об отключениях света на почти всей территории Франции и пропаже связи с рейсом 145 «Люфтганзы. — На его борту было двести тридцать восемь человек. Из них двадцать дети… — он с ужасом оторвался от экрана и опустил телефон.

— Таким образом значит напугать население… — Анна не хотела верить.

— На войне все средства хороши… — Максима охватил ужас. — Таким способом будет строиться новый мир. Войцех нам об этом сразу сказал.

— Именно таким… — Мирослав направился к машине. — Здесь нам больше нечего делать. Мы ничем не поможем.

Поднялся сильный ветер. Жар от пламени стал ощутим даже в нескольких метрах от обломков.

— Может, там есть выжившие? — в Анне жила надежда. — Может, не все погибли?

— Самолёт развалился в воздухе. — Мирослав заводил двигатель. — Никто не выжил!

Максим с Анной залезли в автомобиль. Они начали понимать с какими ужасами войны им ещё предстоит столкнуться. Молодые люди, ведь даже всё понимая, думали, что борьба пройдёт в ином ключе, люди выскажут своё недовольство, минимум жертв. Но гражданская война — самая страшная война. В ближайшее время она охватит весь Рейх. И, думается, сам Бог не в курсе, чем она может закончиться.

Тем временем пока трое молодых людей возвращались обратно в посёлок, группа вооружённых лиц готовилась совершить не менее страшный и жестокий акт устрашения.

***

— Kein Wort Deutsch[1], — твердо произнес темноволосый мужчина в черном костюме, поверх которого был надет бронежилет. — Alles klar[2]?

Четверка мужчин, одетых точно так же, как и он, молча кивнули. Двери лифта тем временем отворились, и перед группой открылся вид на зону ожидания международного аэропорта Берлина имени Германа Геринга. Десятки людей ничего не подозревая, ожидали свои рейсы, а группа вооруженных боевиков тем временем снимали японские винтовки с предохранителей.

Группа выходит из дверей лифта, на них пару секунд непонимающе смотрят пассажиры, охрана и работники аэропорта. Это последнее, что они успевают увидеть. В следующие секунды потоки свинца решетят их тела, и с гримасами ужаса на лицах они с криками падают замертво, заливая пол лужами крови.

Боевики, перешагивая через тела убитых, добивая раненных, продвигалась вглубь аэропорта. Никаких эмоций на лицах, никаких мыслей в голове. Они пришли убивать.

Вой сирен, крики людей. Всеобщая паника охватила всех пассажиров и работников аэропорта. Глава охраны судорожно по рации пытался вызвать под крепление. Спецназ полиции среагировал быстро, только к моменту его приезда весь аэропорт был усеян телами людей: молодые люди, старики, дети. Напавшим было глубоко плевать, они были в трезвом рассудке и добром здравии. Они знали, что им уготовано стать смертниками. Главное, они выполняли свою задачу. После беспрецедентной атаки на аэропорт население Рейха охватит паника, а вкупе со всеми остальными терактами и во всё заставит их вздрагивать от каждого шороха.

Polizei! Sie sind umzingelt![3] — объявили по громкой связи.

Боевики не собирались их слушать. Вооружившись ручными гранатомётами, они начали закидывать зарядами спецназ. Они были хорошо обучены, делали всё чётко и слажено. На их счету прибавилось ещё два десятка убийств. Им было плевать на свою судьбу, основная часть плана сделана.

Они продолжали отстреливаться от полиции пока не закончились патроны, а после позволили тем подойти, как можно ближе и взорвали себя ручными гранатами.

После, когда их тела будут обследованы, будет найден японский след. Нет, самураи не были в этом замешаны, но кому от этого легче. Журналисты, работающие на повстанцев быстро наводнили сеть заголовками о японцах.

На протяжении всего четвёртого мая в разных участках страны происходили зверские акции устрашения. Помимо атаки на аэропорт в Берлине, падения самолёта под Кракау, новостные ленты стали пестрить заголовками о жестоком расстреле Римской администрации в замке Святого Ангела в бывшем Ватикане, о сходе с рельс поезда в под Брюселем и гибели трёхсот пассажиров, взрывах в порту Константинополя и многом другом.

Впрочем, спецслужбы Рейха не сидели сложа руки. В самом Берлине, даже несмотря на теракт, они смогли минимизировать информационный ущерб, вот только в эру технологий всё что-то попало в сеть, остаётся там на всегда. За пределами столицы люди начали говорить о неспособности правительства их защитить, повестка выборов быстро сошла на нет, они больше никого не интересовали. Все жители Рейха поспешили запасаться продуктами.

Харма и его окружение ждали дни рассуждений и принятий решений. Они всё больше проигрывали. Казалось в их кругу завёлся крот. Все их действия по разным причинам не принесли плодов. Всё было продумано, значит, кто-то вставлял им палки в колёса и продолжает ставить.

Харм, Штиндель и Альтман сидели в кабинете у директора Абвера. Было жарко, из открытых окон с улицы доносился бесконечный гул проезжающих машин. Около стола гудел вентилятор. Каждый из присутствующих время от времени платком вытирал с морщинистого лба пот. Нужно поговорить, но никто из них не мог никак подобрать нужные слова.

— Меня не покидает ощущение, что в нашем с вами окружении есть крыса, которая сливает информацию. — Харм обвёл взглядом Рудольфа и Марио. Он прервал воцарившиеся в кабинете молчание. — Словно мы позади на несколько шагов. Всё, что мы делали не привело совершенно ни к чему. Мы за целых две недели не смогли раскрыть ни одну из ячеек. Так пара мелких пешек, которые толком ничего и не знали…

— Уже есть подозрения, кто это может быть?

— Пока нет, — с горечью признался Харм. — Кто-нибудь знает, где Юрген? — на часах было десять часов утра. Рейхсфюрер СС должен был присоединиться к ним ещё час назад. — Где его черти носят, когда он так нужен…

— К слову о Юргене, — Марио давно хотел поговорить о соратнике. — У меня к нему есть вопросы. Как я знаю, он должен был собрать верных нам офицеров, но почему-то вышло так, что именно в Кракау собралась такая куча предателей. Я не снимаю ответственность с себя, как минимум две армии больше нами не контролируются, но все равно СС трещит по швам. Мы должны с этим что-то предпринять. Неизвестно какие города мы ещё потеряем без боя в ближайшие недели.

— С этим мы разберёмся позже, — Харм жестко посмотрел на своих соратников. — Я повторю вопрос, кто-нибудь знает, где Юрген?

— Десятки, если не больше сотни офицеров СС перешли на сторону повстанцев, а Юргена тем временем нет с нами. Мне лично кажется это странным, — порассуждал Рудольф. — Последнее время он ведёт себя подозрительно, и потом….

Альтман не успел договорить, как дверь в кабинет открылась, и к разговору присоединился сам Юрген, запыхавшийся и уставший. На его правом плече висел его чёрный мундир, а вся рубашка на теле насквозь была мокрая.

— Хайль Рейх! Господа, прошу прощения! — Юрген сел в пустое кресло. По его лбу из-под фуражки стекали струйки пота. — Как только в аэропорту началась стрельба, я был вынужден отправиться туда вместе со спецназом. Найденная на месте информация вас наверняка заинтересует.

— Хайль Рейх! — Харм встал с кресла и направился в шкаф за коньком. Он давно хотел выпить, но предпочёл дождаться присутствия всех его друзей. — Выкладывай!

— На месте были обнаружены прямые доказательства о причастности к теракту японцев, но…

— Это ничто иное, как фальсификация, — Харм всё понял.

— Именно! — кивнул Юрген. — Вот только боюсь, людям этого не объяснишь. Не знаю как, но информация уже попала в СМИ. Я отдал приказ воспрепятствовать распространению, но ленты новостей уже пестрят заголовками о произошедшем. Люди паникуют, кроме того теракты в других рейхсгау и гау подкидывают дров в костёр. В Берлине обстановка вполне спокойная, однако за пределами столицы…

— О выборах можно забыть, — Рудольф хлопнул себя по коленям. Принял из рук Харма бокал с коньяком и осушил его до дна. — Поздравляю вас! Выборов не будет.

— К чёрту их! — Харм старался держать разум в холодном рассудке. — Значит, в связи с такой ситуацией кто-то должен без всяких выборов занять место Оливера. В Рейхе уже не для в кого не секрет, что он смертельно болен, — он перевёл дух и тоже отпил коньяка. — Лично я в данную минуту вижу такой выход. Ты, Рудольф, занимаешь пост Оливера, а ты, Марио продолжаешь исполнять обязанности Военного министра. Первый указ, который официально отдаст Рудольф, будет о переводе войск в полную боевую готовность.

— Людям это не понравится, — Рудольф видел в словах Харма выход, но в то же время боялся ещё больших беспорядков. — Мы можем понести ещё…

— Плевать на людей, — жёстко произнёс Марио. — Будем честны, нас никогда не интересовало мнение народа. Сейчас тем более оно нас не должно волновать.

— Марио верно говорит, — Юрген закинул одну ногу на другую. — Нам нужно проявить силу.

— И мы её проявим самым жестким образом. Рудольф! — Харм обратился к Альтману. — Сегодня вечером ты официально станешь новым рейхсканцлером. Готовь речь. Ты Марио, начнёшь готовить армию к войне, а также обсудишь с генералами о возможности провести мобилизацию. Если ситуация будет ухудшаться, повстанцы и их теракты покажутся нам просто детскими шалостями по сравнению с тем, если на Рейх нападут японцы.

— Раз никто не против, то я готов занять пост, — Рудольф был настроен решительно.

Харм довольно кивнул.

— Думаете, войны нам с ними не избежать? — спросил Юрген. Я давно не получал сведений с территорий империи.

— Мои агенты все как один утверждают, что Японцы копят силы, увидят возможность и нападут со всех направлений.

— Не стоит забывать и о русских, — подметил Марио.

Мимо военного министра пролетела муха и села на стол, шустро перебирая лапками.

— И о них тоже. — Харм плеснул ещё коньяку. Смахнув муху со стола. — Перейдём к теме Кракау. У нас, Юрген, к тебе имеются большие вопросы. Прошу, скажи, как так получилось, что твои люди, буквально наводнившие город, перешли на сторону врага? — в кабинете воцарилось молчание. — В этом чёртовом старинном немецком городе застрял мой лучший агент!

— Без понятия, — Юрген не знал, что ответить. — Повстанцы хорошо подготовились. Системы видеонаблюдения, подкуп полиции и армейских генералов…

— Я же просил собрать верных тебе людей!

— Так и сделал. Только кто знал, что на строну повстанцев, так массово начнут переходить немцы. По моим данным, многие приняли решение в день оккупации города, — Юрген не любил, когда на него давят.

— Нам нужно вытащить из Кракау Клауса! — Харма больше злило, что он потерял своего агента.

— В качестве акта возмездия мы можем нанести по городу авиаудар, — предложил Марио.

— Пока Клауса держат повстанцы, ни о каком штурме города не может идти и речи! — Харм ударил кулаком по столу.

— Чем он так важен, Харм? — спросил Рудольф.

— Важен! — Харм сел в кресло. — Марио, в городе ещё есть подконтрольные нам силы?

— Должны, — Марио задумался. — Мои люди уже пытались с ними связаться.

— Хорошо. Выясни всё и сразу сообщи мне. Пусть на местах постараются узнать, где держать Клауса, а после решим, как нам дальше действовать. — Харм посмотрел на Юргена. — Пусть твои лучшие дивизии сегодня же прибудут в Берлин.

Юрген кивнул. Он Рудольф и Марио переглянулся друг с другом, затем они вместе посмотрели на Харма. Каждый из них получил указания. Теперь будущее Рейха зависело от того, как они будут исполнены.

[1] Ни слова по-немецки! (пер. с нем)

[2] Всё ясно? (пер. нем)

[3] Полиция! Вы окружены! (пер. с нем)