В гнезде Орла

Глава 9

2 сентября 2020 год

Молодой унтерштурмфюрер СС Клаус Фукс одиноко сидел на балконе виллы в Буэнос-Айресе на фоне заката и задумчиво пил лимонад. Пиво в Южной Америке ему совсем не нравилось. Приходилось обходиться безалкогольными напитками. Погода на улице совсем не радовала — было прохладно, тёмные грозовые тучи, нависали над городом, и ночью наверняка будет дождь.

Вилла принадлежала в прошлом какому-то важному партийному лицу, после его смерти она перешла под контроль посольства Рейха. За ней присматривали, но постоянно в ней никто не жил. Клаусу нравился вид из неё — столицу Аргентины омывали воды Атлантического океана и залива Ла-Плата, бурно накатывавшие на сушу с бурлящей белой пеной. В воздухе веял сильный морской запах.

Клаус впервые оказался на другом конце света. Вчера вечером он по приказу директора Абвера прилетел в Аргентину. Долгий перелёт его изрядно вымотал. Хорошо ещё, что он летел бизнес-классом.

После войны Аргентина осталась единственной независимой страной на материке. В её состав вошла Чили. Все остальные страны, практически не оказывая сопротивления, стали колониями Рейха, превратившись в одну большую промышленную зону с очагами нацистского господства виде военных баз. Под внимательным оком аргентинских властей, немецкие колонии на южноамериканском континенте функционировали по строгим правилам Рейха. Обширные плантации, возделываемые местным населением, поставляли сырье и продовольствие в Европу, пополняя имперскую казну. Жестокие законы оккупационной администрации давили малейшие признаки неповиновения, заставляя коренные народы подчиняться воле нацистских чиновников.

В Аргентине всё было иначе. Страна конечно многое взяла от Рейха, повсюду висели флаги со свастикой. В целом не удивительно, немцы в Новом Свете начали появляться с момента его открытие. Первые германские колонисты в Латинской Америке были наемниками испанских и португальских конкистадоров. А с начала шестнадцатого века торгово-промышленные дома стали организовывать самостоятельные экспедиции. Вплоть до начала Второй мировой войны Аргентина оставалась основным пунктом германской эмиграции.

Гитлер стремился создать в Новом Свете мощную «пятую колонну». Основными членами, которой были партийцы из НСДАП. К 1944 году в Аргентине их насчитывалось около шестидесяти тысяч человек. Они занимали важные посты в армии, в государственных учреждениях, в сфере торговли, промышленности и финансов. В стране также стали появляться германские инструкторы и инспекторы, а многие аргентинские офицеры проходили учебу в Германии. Всё-таки с начала тридцатых местные власти старались придерживаться прогерманской ориентации, опасаясь конфронтации с США из-за их попыток установить свою гегемонию на континенте. Ведь этого не к чему хорошему привести не могли.

В 1940 г годы к власти пришел германофил Рамон Кастильо[1], предоставивший нацистам полную свободу действий в стране. Президент объявил о сохранении Аргентиной нейтралитета в войне, но в июне сорок третьего в результате государственного переворота к власти пришла группа объединенных офицеров во главе с Педро Рамиресом, бывшим Военным министром. Новое правительство придерживалось националистической ориентации и стремилось к союзническим отношениям со странами «Оси». В феврале сорок четвёртого новым президентом Аргентины стал генерал Фаррель, однако фактически главой государства был Хуан Перон[2], который после волны успехов Рейха в Европе объявил войну США. Перон всецело поддерживал нацистов и был готов оказать им помощь. Фюрер сразу оценил такую поддержку и дал команду аргентинской армии начать атаку на Бразилию и Чили при поддержке самолётов Люфтваффе и кораблей Крингсмарине, что привело к быстрым успехам.

Клаус встал с кресла и с балкона посмотрел на процветающий город. В огромных небоскрёбах с панорамными окнами зажигался свет. На самом верхних террасах и крышах бурно отдыха молодежь, попивая лёгкое пиво. По улицам аргентинской столицы свободно прогуливались люди, не скованные тисками нацистской идеологии. Всюду играла живая музыка, ощущался аромат готовящегося в ресторанах на углях мяса.

Впрочем, несмотря на всё вышесказанное, страна не стало полностью пронацистским государством. Конечно, страна жила под гнётом Рейха, но из-за большой отдалённости, ощущала контроль «большого брата» не так сильно. После смерти Гитлера аргентинские власти, умело лавируя между требованиями Рейха и чаяниями собственного народа, всячески оберегали свою хрупкую независимость. Её агенты следили за настроениями в немецких колониях, предотвращая возможные восстания, и присматривали за флотом японцев, что круглосуточно бороздил нейтральные воды вблизи берегов Южной Америки. От соседства с японцами было никуда не деться. Лишь знамёна и флаги со свастикой, офицеры СС, прикомандированные к посольству, и матросы Крингсмарине с военно-морской базы, свободно разгуливающее в увольнительные, напоминали, что подлинной свободы в Аргентине нет.

Клаус облокотился на железные перила и посмотрел на балкон соседкой вилы. На нём он увидел молодую пышногрудую, темноволосую, и хорошо загоревшую аргентинку в белом платье. Лейтенант окрикнул её:

— Сеньорита, не желаете провести вечер в приятной компании? Вы могли прийти ко мне, мы могли с вами отлично отдохнуть. — предложил Клаус.

— Простите сеньор, но она у меня уже есть! — дерзко ответила девушка. К ней через минуты вышел высокий, накаченный темноволосый парень в белой майке, который грозно посмотрел на Клауса.

— Не твоего полёта птичка! — парень обнял девушку со спины. — Советую вам скрыться в своей вилле и не показываться.

— Приму к сведенью, — Клаус сделал вид, что капитулирует при виде здоровяка. Он надел поверх белой рубашки свой мундир и нацепил на голову фуражку. — Хайль Рейх! — гордо отсалютовал лейтенант.

— Зиг Хайль! — испугано отсалютовала девушка. Она увидела на рукаве Клауса красную повязку, а на фуражке череп. Не трудно догадаться, что перед ней эсэсовец. Хоть бы не нарваться на неприятности.

— Зиг Хайль! — также отсалютовал парень. Вся его смелость быстро улетучилась.

Клаус довольно на них посмотрел. Стоит показаться в форме, как все готовы падать перед тобой на колени. Можно всё-таки под каким-нибудь предлогом затащить девушку к себе, но в другой раз. К нему кто-то поднимался.

— Guten Abend[3], герр Фукс, — поздоровался с Клаусом Харм Келлер.

— Хайль Рейх! — тут же отсалютовал Клаус.

— Хайль Рейх! — ответил Харм. — Клеите аргентинок, герр Фукс?

— Учу порядку, — Клаус покинул балкон.

— Порядок — это важно, — Харм, сняв пиджак, сел за стол. Его лицо было всё залито потом, лестницы с каждым годом давались ему всё сложнее и сложнее. Он достал из футляра очки и надел их. — Вижу, вы не ожидали меня увидеть. — Директор Абвера улыбнулся. — Вы присаживайтесь.

— Не думал, что моё задание настолько важно, что вы лично прибудете всё проконтролировать. — Клаус снял мундир и фуражку и повесил на вешалку. После чего сел напротив Харма. — Как долетели?

— Хорошо. — Харм положил одну ногу на другую. — Что касается задания, то иногда из маленького оно быстро перерастает в большое, — он огляделся. — Можешь налить мне воды.

Клаус кивнул и быстро принёс директору Абвера стакан, наполненный водой, расплескав по дороге несколько капель, быстро впитавшихся в пыльный деревянный пол.

— Danke, — Харм отпил немного воды. — Честно хочется выпить чего-нибудь покрепче. Сейчас обсудим некоторые моменты, и думаю можно где-нибудь посидеть…

— Я вас внимательно слушаю.

— После небольшой экскурсии по колониям, тебе предстоит отправиться в Японию в Квебек. Последнее время мне совершенно не нравится тамошнее затишье. Наши люди на местах совершенно ничего не могут нарыть на этих чёртовых япошек. Либо они дилетанты, либо ускоглазые, что-то пронюхали. В любом случае надо там всё проверить. Новому человеку это будет сделать гораздо легче.

— Вы думаете, мне это по силам? Я ещё никогда…

— Я в тебе не сомневаюсь. В школе юнкеров о тебя были самые лестные слова. Пора всё оправдывать Рейх нуждается в тебе!

Клаус оторопел от слов Харма. Он всегда мечтал работать на Абвер, но никогда не думал, что ему так быстро поручат важное задание. Но до этого вечера они лично встречались всего дважды, и то это были лишь мимолётные встречи. Лейтенант недавно окончил школу юнкеров. Получается на стала пора проявлять и оправдывать возложенные на него ожидания.

— Сделаю всё, что в моих силах! — решительно ответил Клаус.

— Надеюсь даже больше, — посмеиваясь, Харм платком вытер свой потный лоб. — Для этого у тебя будут все возможности. Мы удалили тебя из всех баз данных. Отныне тебя официально не существует.

От последних слов Харма у лейтенанта одновременно возникло чувства гордость и страха. Слова, сказанные директором Абвера, означали, что отныне он становится частью элиты — агентов-невидимок, о которых знает только верхушка страны. Все блага будут у его ног, он сможет стремительно взобраться вверх по карьерной лестнице, а мечта служить Рейху, быть агентов Абвера вот-вот исполнится.

Но с другой стороны, Клаус осознавал, что теперь о личной жизни можно забыть. Таким как он, она не положена. Ни друзей, ни семьи. Только Рейх. Ничего не может быть выше него.

— Буду служить Рейху до самой смерти, — Клаус был готов на всё. — Хайль Рейх!

— Хайль! — Харм был доволен встречей с агентом. Не зря ему порекомендовали Клауса. Он выполнит любой приказ. — Уже завтра вы приступите к работе, Оберштурмфюрер. — Он самолично повысил агента. Самолюбие молодых ребят надо тешить, карьера для них всегда на первом месте. — Не подведите. Я рассчитываю на вас.

***

— Я вас не подведу. — Клаус в форме мойра, с перебинтованным лицом, стоял в стеклянном кубе и наблюдал за ходом работы пункта управления запуском ракет.

Огромное помещение с высокими потолками было оснащено по последнему слову техники. Оно находилось под землёй на глубине пятидесяти метров. Вдоль его стен тянулись ряды консолей с мигающими индикаторами, сложными приборами и пультами управления с мониторами, за которыми сидели сотрудники центра. За их работой следили офицеры СС, те немногие, кто выбрал продолжить путь служения Рейху

Клаус вышел из куба и прошёл между рядов компьютеров. Он передал всю документацию управляющим пунктом, те всё поняли и сразу приказали своим людям начать работу. Прямо сейчас майор наблюдал на большой голографической карте, где были отображены ракетные шахты вокруг Берлина. Красными точками были помечены цели в Северной Америке, по которым должен был нанесён ракетный удар по приказу Харма. Операторы, одетые в чёрную форму, быстро вводили данные и исправляли программные неисправности. До недавнего времени пункт был закрыт. Лишь после начала событий в Гамбурге, Харм, скрывая от всех, дал приказ возобновить в нём работу. Только он не успел передать документацию с кодами запуска. Благо это сумел сделать по его приказу майор.

Клаус до конца не понимал, что судьба мира зависит от людей за компьютерами. Из-за долгого хранения ракеты сразу не были готовы к запуску, с каждой из них сейчас работали отдельные группы, всё проверили. Никому было не нужно, чтобы ракета упала в Европе, не долетев до цели.

— Герр майор? — обратился один из сотрудников к Клаусу. — Мы вынуждены отсрочить запуск не неопределённое время. Мы работаем над…

— Делайте что нужно, — Клаус не хотел ничего слушать. — Мы дадим вам время, ваша задача всё подготовить к запуску.

— Всё будет сделано!

Майор вернулся в стеклянный куб. Нужно пройтись. В зале стоял безумный гул, все переговаривались друг с другом. Постоянно все сверили, верны ли расчёты. Связь со спутниками была плохая. Слишком много работы. Только времени почти нет. Клаус ещё не знал, что к ним стремятся повстанцы. К нему подошёл один из младших офицеров Вермахта.

— Хайль Рейх! — отсалютовал ему невысокий блондин.

— Хайль Рейх, — ответил Клаус. — Что вам, герр Шлотербек?

— Мне только, что сообщили, что по направлению к нам движутся несколько бронетранспортёров и бронемашин повстанцев.

— Через сколько они будут? — Клаус старался держать себя в руках. Он сейчас главный. Всё зависит от него, нельзя упасть в лужу лицом перед личным составом. — И какими силами мы располагаем?

— Через час они будут у нас. Мы взял на себя смелость заминировать подступы, — быстро ответил Шлотербек. — Если с охраной центра, то человек сто-сто двадцать.

— Славно, — Клаус посмотрел на работу пункта управления. Ничего не должно ему мешать. — Готовьте оборону. На подкрепление нам рассчитывать не стоит. Пусть все снаряжаются, на случай прорыва, обесточьте лифты и оставьте в бункере человек сорок. Командование над ними возьму я.

Шлотербек отсалютовал и побежал исполнять приказ. Стоило ему скрыться, как Клаус сел на пол и схватился за голову. Его всё по-настоящему пугало. Всё шло не по плану. Повстанцы могли всё испортить. Бункер никак нельзя было назвать неприступным, скорее тюрьмой, из которой не было выхода.

Судьба Рейха зависит от майора. Он понимал, что если стране не огрызнётся, то японцы её попросту поглотят. Мир должен знать, что он находится в цепких лапах орла, который впивается в него когтями.

Клаус поднялся на ноги. Нужно собраться с мыслями и принять правильные дальнейшие действия. Майор готов умереть за Рейх, главное — дать возможность плану Харма реализоваться.

Он потрогал бинты на лице, раны кровоточили уже не так сильно. К постоянно чешущему телу он успел привыкнуть, а вот к боли от гноящихся ран на лице — не совсем. Врачи заверили его, что всё заживёт. Тело, быть может, но не душа. Она изранена чередой предательств людей, которые кинули свою страну. Ничто не может быть выше Рейха — в этом Клаус не сомневался.

Поднявшись на лифте на поверхность, он посмотрел на чёрные грозовые тучи, нависшее над бункером. Совершенно не лётная погода, однако это не помешает ракетам добраться до цели.

Заморосил дождь. Тяжёлые капли стали падать на козырёк его фуражки. Клаус вытянул свою ладонь в кожаной перчатке. На неё упало несколько капель. Он пальцами растёр влагу и посмотрел на солдат, готовящихся к обороне. Те вряд ли понимали, но им в скором времени уготована смерть. Если повстанцы знают о бункере, то они прекрасно осведомлены, что готовится запуск ракет. Силы сопротивления будут идти напролом, не считаясь с собственными людьми.

— Удивительно, как всё меняется. Мы были одной страной, — Клаус вышел на открытое пространство. Мимо него то и дело пробегали солдаты, от сапог которых летели брызги. Они тащили ящики с боеприпасами. — Теперь все хотят изменений… — он снял фуражку, и на его забинтованную голову стал литься нескончаемый поток дождя. — Вы их получите, захлебнувшись в собственной крови! Предателей всегда ждёт одно судьба.

Только майор договорил, как сквозь проливной дождь, вдалеке послышался шум приближающихся машин. С минуты на минуту всё начнётся. Скоро всё будет залито кровью. Как бы печально это не звучало, но мир всегда строится на крови.

[1]Рамон Антонио Кастильо — аргентинский адвокат, судья и политик. Занимал должности вице-президента Аргентины в 1938—1942 годах и президента после смерти Роберто Ортиса и до военного переворота 1943 года. Президентом де-факто являлся с 1940 года, в связи с болезнью Ортиса.

[2]Хуан Доминго Перон — аргентинский военный и государственный деятель, президент Аргентины. В 1939-1941 гг. Перон в качестве наблюдателя побывал в фашистских Германии и Италии и был восхищен их опытом в решении социально-экономических и политических вопросов.

[3] Доброго вечера (пер. с нем)