В гнезде Орла

Глава 8

Люди Юргена выдвинулись на позиции. Некогда сослуживцы от ныне были готовы без угрызений совести применить оружие друг против друга. Каждый из них был верен своему фюреру и считал, что они всё делают правильно. Клаус считал противостоящих ему солдат предателями рейха, которых нужно покарать, а люди Юргена напротив, верили в новый мир, который, как им обещали, они будут строить вместе с новым фюрером. Осталось только дожить.

Узкие туннельные стены были совсем не предназначены для перестрелки. Никаких укрытий практически не было. Только разный мусор, деревянные ящики, металлические бочки. Бой будет идти в лоб в лоб. Настоящее самоубийство, а главное, никаких предложений на проведение переговоров.

— Feuerfrei![1] — прокричал Кох своим людям, как только они заметили фигуры, идущие на них.

Из дул винтовок и пулемётов начали безостановочно выплёвываться свинец. Уже за первые минуты боя чёрные изрешечённые тела усеяли каменный пол туннеля по обе стороны. Пули со свистом рикошетили от стен, высекая искры. Грохот выстрелов гулким эхом разносился по туннелю. Воздух наполнился едким запахом пороха. Казалось, равные условия для всех, но, несмотря на своё численное преимущество, люди Юргена не могли ничего поделать — они начали проигрывать. Спецназ Клауса начали теснить бойцов Коха. Хорошо защищённые пулемётчики, останавливая потоки пуль своими усиленными бронежилетами, шли на пролом. Всё ближе и ближе приближаюсь к дверям бункера.

Глаза Юргена судорожно бегали по экранам монитора, он истерично хватался за голову, решая в своей голове, что ему делать дальше. Спецназ идёт по туннелю, который и ведёт к метро. Если не покончить с ними, то они останутся в западне. Неизвестно сколько ещё Харм пришлёт по его душу. Нужно покинуть город и как можно скорее.

— Закрыть двери! — Юрген решил принять, по его мнению, единственный, верный выбор.

— Кох ещё там! — возразил один из помощников Юргена.

— Плевать, — Юрген махнул на главу своей охраны рукой. Двери начали закрываться. — Готовьтесь распылить газ, всем надеть костюмы.

Люди Юргена с недовольными лицами начали выполнять приказ, вытаскивая из ящиков костюмы с замкнутой системой дыхания и, не смотря на размеры, прямо по верх формы начали натягивать их на себя. Анна и Максим, быстро сообразив, что к чему, последовали их примеру.

Тем временем начавшиеся распыление газа в туннеле начало приносить свои плоды. Поняв, что происходит, люди Юргена побежали к бункеру и начали в судорогах, биться об железную обшивку, выплёвывая лёгкие. Из всех только Кох решил поступить иначе. Не желая умирать в муках, он достал пистолет и вышиб себе мозги.

Аналогичная ситуация застала и спецназ. Идущие впереди пулемётчики первые ощутили на себе действие газа. Они тоже были обречены. Быстро начали подать на пол, захлёбываясь рвотными массами, наполнявшими изнутри их защитные маски. Один Клаус ринулся бежать в обратную сторону, но он тоже успел надышаться. Сорвав с себя шлем, из его рта полетели потоки мерзкой желтой жижи вперемешку с кровью, глаза заплыли, открытые участки кожи начало прожигать огнём. Майор буквально ощущал, как его тело покрывают мерзкие язвы, прорывающиеся из-под кожи. Он то и дело подал, обдирал колени, бился об стены. Так продолжалось несколько минут, пока, совсем не обессилив, не повалился на пол.

— Залить здесь всё бензином и поджечь, мы ходим! — скомандовал Юрген. В белом костюме со свастикой на груди, он был похож на космонавта. — Поезд ожидают отправки в Берлин.

— Наши люди ещё не вернулись, мы не знаем, безопасен ли… — вновь возразил один из людей Юргена. Все вокруг облачены в одинаковые белые костюмы и было совершенно не понятно кто есть, кто.

— Есть ли есть желание, то можете подняться на улицы. Я никого не держу.

Рейхсфюрер был прав. Выход из бункера был один. Ещё несколько часов, и город окончательно будет взят Берлином под контроль. Большая часть метро и так была занята войсками. Но благо нужная станция ещё не была захвачена.

Когда всё содержимое бункера было залито бензином, Юрген отдал приказал открыть двери. Зелёный туман начал быстро проникать в помещение.

Юрген махнул на это рукой, взял зажигалку и поджёг стол, залитый бензином. Всё охватило ярким пламенем, огонь начал быстро распространяться.

Перешагивая через трупы в туннеле, все последовали за оставшимися охранниками Юргена. рейхсфюрер бесцеремонно прошёл мимо тела Коха, даже на него не взглянув. Расходный материла, пусть и верный солдат, готовый броситься под пули ради своего фюрера, который его самолично, ради спасения своей шкуры убил.

Через пятнадцать минут пути, вся группа поднялась в метро. В обычное время станция имени Мартина Бормана была конечной, и мало кто знал, что туннель из неё ведёт далеко за пределы Гамбурга.

Шум бесконечной стрельбы и разрывающихся с нарядом усилился. Сверху доносились крики людей, которые толпились у эскалаторов в надежде укрыться от бойни. Вот только им на пути преградила полицая, которая должна была их защищать, но по приказу старика, плевать она хотела на простых граждан — богатых или бедных неважно, они выполняли приказ. Именно так напишут, когда всё закончится. Если напишут.

— Мой фюрер, ещё не всё готово. Во-первых, мы не знаем о целостности туннеля, связи с ушедшей на разведку группой у нас нет, а во-вторых мы погрузили не больше десяти процентов техники, — отчитался усатый полицейский Юргену.

— К чёрту всё. — Юрген снял шлем с комбинезона. Всё его лицо было в поту. — Кто сейчас здесь, пусть грузятся в вагоны. На остальных плевать. Мы отходим немедленно. — ему хотелось закурить, но чтобы достать пачку надо снять с себя комбинезон. — Помогите мне выбраться из этого чёртова скафандра.

— Прорвались! — донёсся крик из рации одного из полицейских. — Мы потеряли контроль над соседней станцией.

— Неудивительно. Харм прекрасно знает о туннеле, — Юрген на конец закурил. — Двери скоро будут закрываться. Все пошевеливайтесь и занимайте места.

Дважды повторять было не нужно, все кто был на станции начали занимать места в вагонах. Усатый полицейский пообщался машинистами, дал какие-то указания и тоже залез в вагон, предназначенный для Юргена. В него же залезли Анна с Максимом.

Пока поезд не тронулся рейхсфюрер продолжал курить. Мимо него пробегали полицейские бросившие оцепления, через пару минут толпы людей заполнят здесь всё, но поезд уже уйдёт.

Юрген бросил бычок, повернулся лицом к поезду и приготовился сесть, как за шаг до двери он резко остановился, а стекло в вагоне со свистом пробила пуля. Из груди рейхсфюрера полилась кровь, не понимая, что произошло он камнем повалился на спину. Юрген думал, что ухватил Бога, или кого другого, за бороду, но судьба иного мнения.

Анна посмотрела из окна поезда и увидели в нескольких метрах от него обезображенную, грязную, в порванной форме, фигуру Клауса. Он выжил. Его одолевало непреодолимое желание покарать всех предателей. Увидев в вагоне Максима, он поднял пистолет, но выстрелить не успел — двери закрылись, и поезд тронулся. В эту же минуту на станцию стали пребывать испуганные люди, они, толкаясь, пробегали мимо майора. Граждане Гамбурга не верили, что их бросили. В них жила надежда на спасение. Неужели Великий Рейх их оставил?

***

Поезд стремительно нёсся по путям в неизвестность. Дорога в Берлин могла оборваться в один момент. Строительства десятки туннелей, что связали бы собой столицу Рейха и другие немецкие города, началось в конце сороковых. Отношения с японцами медленно, но верно ухудшались. Даже имея атомное оружие фюрер, хотел обезопасить немецкие земли от возможных атак самураев, иметь возможность укрыться от бомбардировок. Поэтому по его приказу лучшие инженеры сразу принялись за работу, тысячи узников концлагерей без какого-либо отдыха занялись прокладкой подземных коммуникаций. Умерших закапывали прямо под путями. Колоссальный проект, который наравне с космической программой Рейха, начал медленное уничтожение страны. Деньги можно напечатать, ресурсы добыть, только если людьми распоряжаться, как расходным материалом, то их больше не станет.

— Что дальше? — Анна с мокрыми глазами посмотрела на Максима. Она, как и он, такой же расходный материал, просто фигурки, которыми играют все, кому не лень. Всё слишком быстро меняется. Один город сменяется другим, а до сих пор нет понимания происходящего. — Снова ждать?

— Не знаю. — Максим расстегнул мундир, постелил его на пыльное кресло поезда и лёг на него, свесив одну ногу на землю. — До меня только сейчас дошло, что Юрген мёртв.

— Что нам делать в Берлине?

— Если бы я знал.

Анна тоже сняла мундир и легла на узкое кресло к Максиму, положив голову ему на грудь и закрыла глаза. Нужно было его послушать и сбежать. Им не под силу внести изменения в этот мир, который, казалось, обречён ненеминуемую погибель. Она так устала от всего, что, несмотря на громкий шум металлических колёс, сжимающих рельса, девушка смогла ненадолго уснуть. Её сознание оказалось далеко за пределами Рейха, она летало где-то в хвойных лесах, где вокруг лежал белый снег, укативший словно белоснежное одеяло вечнозелёные ели.

Девушка медленно ступала по снегу, слушая его хруст. Анна смотрела на всё вокруг с улыбкой, теплые, практически обжигающие лучи солнца, ясно светили на неё, одаривая её своим теплом в морозном утреннем лесу.

Улыбка не слезала с лица Анны. Так хорошо. На ней обычная одежда, не эта чёртова эсесовская форма. Она где-то в России, в далёкой, такой неизведанной для неё стране. Несмотря на немецкое воспитание, в девушке оставалось частичка так называемой русской души. Ей так хочется мира, никакой войны. Однако даже во сне обречённый мир готов настигнуть её.

На пути Анны вдруг возникла фигура в чёрной нацисткой форме сороковых годов. Девушка подошла к ней по ближе.

— Может, стоило оставить всё как есть? — фигура обернулась к ней, и Анна увидела перед собой Генриха Мюллера. — Вам понравилось играть жизнями других людей? Не находите в этом особый интерес?

Анна не могла ответить. Всё её тело онемело. Усмехаясь, Мюллер продолжал на неё смотреть, пока из-за его спины к ней не вышел Клаус, весь поражённый газом.

— Предатели должны быть наказаны, — произнёс майор. Взял её за руку и подвёл к лежащему на залитом кровью снегу телу. Это был Максим, мёртвый и холодный. — Война не бывает без жертв.

Девушка закричала, всё вокруг начало рушиться. Она повалилась на колени и прижалась к Максиму, крича:

— Не оставляй меня!

— Что случилось? — Максим крепко прижал плачущую девушке к себе.

Анна пришла в себе и ощутила, как всё её тело затекло от неудобного положения. Всего лишь сон, ничего страшного. Максим с ней рядом. Всё хорошо.

— Дурной сон, — она приподнялась. По ощущению поезд стал замедляться, пока это окончательно не подтвердилось раздирающим уши скрежетом тормозов, перекрывающим все другие звуки. — Приехали…

Максим тоже приподнялся. Взял Анну за руку и принялся ждать, когда поезд окончательно остановится. Все другие пассажиры вагона начали вглядываться в окно. Никто из них не представлял в какой части Берлина они окажутся. Без Юргена они не знали, каков их следующий шаг.

Парень надел мундир и достал из кобуры пистолет. Двери поезда открылись, и он медленно вышел на пустую, неосвещённую станцию метро. Никаких опознавательных знаков, ничего. Всё заброшено. Кругом пыль и спёртый воздух.

Максим вышел на перрон, а вслед за ним и Анна. Они осмотрелись и поспешили найти выход на поверхность. Быстрым шагом, оставив людей Юргена ждать непонятно чего, они поднялись по неработающему эскалатору в большой облицованный мрамором туннель. Пошли дальше, пока не уткнулись в запертую дверь, из-за которой доносились голоса людей. Парень навёл пистолет на замок и выстрелил. Дверь отворилась им в глаза ударил яркий свет.

Когда глаза не много привыкли к свету, пара увидела, что на них смотрят, попятившись хорошо одетые люди.

— Welche U-Bahn-Station ist das?[2] — спросил Максим.

— «Kochstrasse». — с опаской ответил полный мужчина.

Максим всё понял, схватил девушку за руку и потянул за собой. Они находились на центральной ветке берлинского метро. У парня ещё оставались с собой поддельные документы, поэтому по надобности он был готов их предоставить. Благо красные повязки делали своё дело. Толпы берлинцев бесконечных потоков, посматривая на странную пару в форме, старались не стоять у тех на пути. Красные повязки означали для них, что эти люди очень важные и влиятельные.

Поднявшись в город Анна с Максим ощутили свежее дуновение ветра. Берлин, в отличие от залитого кровью и огнём Гамбурга, жил прежней жизнью. Для простых берлинцев их образ жизни ни капли не поменялся. Все сообщения, заполонившие сеть, были для них чем-то далёким, не существующим, и неважно, что в городе двести километров от них, сейчас творится самая настоящая бойня. Они — жители столицы, их это никак не должно касаться.

— Даже не вериться, что здесь всё иначе… — прошептала Анна, глядя на залитый огнями вечерний Берлин.

— Боюсь, что ненадолго, — Максим сам ничему не верил. — Мы в центре Рейха, в городе, где все живут совершенно иной жизнью. Весьма далёкой от реальности.

[1] Открыть огонь (пер. с нем)

[2] Какая это станция метро? (пер. с нем)