В Объятиях Соблазна

Глава 24

Элизабет

Время тянулось мучительно медленно. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как Кристиан покинул мою темницу, оставив меня наедине со страхом и отчаянием. Я металась по тесной каморке, словно загнанный зверь. То садилась на жесткую койку, обхватив колени руками, то вскакивала и принималась мерить шагами крошечное пространство.

В голове без конца прокручивались жуткие картины. Что задумал этот безумец? На какие муки обрек несчастную Ханну? Сколько еще продлится этот кошмар? Мысли путались, разум затуманивала боль. В какой-то момент я поймала себя на том, что тихонько скулю, раскачиваясь взад-вперед. Проклятье, надо взять себя в руки! Нельзя раскисать, нельзя сдаваться. Или я уже не Элизабет Эштон?

Упрямо тряхнув головой, я заставила себя подняться. Глубоко вдохнула затхлый воздух, насыщенный вонью пота, крови и плесени. Прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Так, вспомни, Элизабет. Вспомни все, чему учил отец. Ты ведь не какая-нибудь кисейная барышня. Не беспомощная размазня. В твоих жилах течет кровь Эштонов — бесстрашных, неукротимых, не привыкших пасовать перед трудностями.

Решительно поднявшись, я принялась обшаривать каморку. Должно же здесь быть хоть что-то полезное! Я простукивала стены, ощупывала пол и потолок, разбирала жалкую утварь. Увы, тщетно. Крепкий камень не поддавался, оковы не желали открываться. Из мебели — лишь колченогий стол да такой же шаткий стул. Разве что треснутый кувшин, да пара покрытых плесенью корок на покосившейся полке.

Обессиленно привалившись к стене, я сползла на пол. Слезы отчаяния и бессилия хлынули из глаз. Всхлипывая, спрятала лицо в ладонях. Тело сотрясала крупная дрожь, дыхание вырывалось со свистом. Перед мысленным взором вновь замелькали страшные образы. Искаженное мукой лицо Ханны, кровавые пятна на полу, безумный блеск в глазах Кристиана…

О боже, почему все так? За что мне эти страдания? Сердце разрывалось от боли и страха. Отчаянно хотелось кричать, звать на помощь. Господи, да пусть явится хоть кто-нибудь! Разбойник с большой дороги, монах из обители, да хоть ты, чертов Марко!

Стоп. А ведь точно — Марко! При мысли о нем внутри будто огонек зажегся. Слабый, робкий, готовый угаснуть от малейшего дуновения — но свет! Марко… Он ведь наверняка уже ищет меня. Не мог не хватиться, не забить тревогу. Бьется, небось, аки лев в клетке. Места себе не находит.

Глупое, нелепое сердце екнуло в груди. Защемило нежностью вперемешку с тоской. Марко, Альвизе… Дьявол с янтарным взглядом, взявший меня в полон. Насмешливый, дерзкий, непредсказуемый. Несносный, бесцеремонный, самоуверенный хам. Но как сладко было таять в его объятиях! Как горячо отзывалась душа на грубоватую нежность…

Тряхнув головой, я со стоном поднялась. Что за чушь лезет в голову? Вот уж кто точно не герой-спаситель, так это Марко! Эгоистичный, ветреный ловелас, думающий лишь о себе. Циничный интриган, завлекший в свои сети наивных дурочек.

Решительно смахнув слезы, я выпрямилась. Расправила плечи, вздернула подбородок. Все, Элизабет, хватит рыданий. В конце концов, ты и сама с усами. Не пасовала в передрягах и похлеще. А значит — справишься. Выстоишь, выдержишь, найдешь лазейку. Но плакаться и ждать у моря погоды — увольте. Полагаться ты можешь только на себя.

Однако, как бы я ни старалась подбодрить себя, усталость и пережитой ужас давали о себе знать. Ноги подкашивались, голова шла кругом. Последние силы стремительно покидали меня, сменяясь апатией и безразличием.

Добравшись до жесткой койки, я без сил рухнула на нее. Тело будто налилось свинцом, глаза слипались. Страх, боль, отчаяние — все сейчас казалось далеким, почти нереальным. Оставалось лишь одно желание — забыться, провалиться в спасительную темноту, хоть ненадолго сбежать от кошмара наяву.

Свернувшись клубочком, я обхватила себя руками. Веки неумолимо тяжелели, мысли путались. Как бы ни хотелось верить в чудо, здравый смысл подсказывал: вряд ли стоит ждать избавления. По крайней мере, сегодня.

Разбудил меня тонкий луч рассветного солнца, пробившийся сквозь зарешеченное оконце. С трудом разлепив веки, я несколько мгновений бессмысленно смотрела в потолок. События вчерашнего дня казались дурным сном, наваждением. Но, увы, все было реальным.

В этот миг в коридоре послышались шаги. Тяжелые, гулкие, неумолимые. Я замерла, затаила дыхание. Неужели Кристиан? Опять притащился терзать, мучить, выпытывать? Губы невольно скривились в горькой усмешке. Что ж, милости просим! Любезный лорд получит достойный отпор. Элизабет Эштон так просто не сломить.

Дверь с протяжным скрипом отворилась. На пороге возник Кристиан — холеный, надменный, до омерзения довольный собой. Окинул меня оценивающим взглядом, растянул губы в ядовитой усмешке.

— Ах, леди Элизабет! Надеюсь, вы скрасили свой досуг плодотворными размышлениями? Готовы внять голосу разума и покончить с бессмысленным упрямством?

— Лорд Уэстбрук! Какая неожиданная честь. Уж не заскучали ли вы по моему обществу? Право, не стоило утруждаться. Я прекрасно коротаю время в одиночестве. Знаете ли, размышляю о превратностях судьбы. О бренности бытия. И о том, сколь ничтожны в масштабах вечности людские страсти.

Кристиан прищурился, подался вперед. В глазах вспыхнул недобрый огонек.

— Вот как? Похвальное хладнокровие, миледи. Или, скажем прямо — глупое ребячество. Что ж, вынужден разочаровать. Ваших маленьких представлений с философским уклоном пришел конец. Равно как и моему терпению. Даю последний шанс — где тайник с сокровищами? Живо отвечай, пока я не рассвирепел окончательно!

Я выпрямилась, расправила плечи. С достоинством вскинула голову, глянула в ненавистное лицо.

— Сначала, позвольте мне увидеть Ханну! Приведите ее сюда. Дайте убедиться, что она жива и невредима. Вдруг вы лжете мне? Тогда… тогда я скажу, где сокровища. Обещаю!

Кристиан прищурился, будто прикидывая что-то в уме. На миг мне показалось, что он согласится. Но увы! Мерзавец лишь рассмеялся — зло и надрывно.

— Сначала информация, потом уже свидания с прислугой. Таков мой порядок. Сперва вы подробно, в деталях расскажете о сокровищах. Где спрятаны, как открыть тайник, что именно в нем хранится. И только если ваш рассказ меня удовлетворит, так и быть, повидаетесь с Ханной. Но не раньше. Уяснили?

Но я лишь сильнее вздернула подбородок.

— Ваш порядок, Кристиан? — хмыкнула я, стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже. — Или все же наш с вами уговор? Вы обещали сохранить Ханне жизнь, если я расскажу про тайник. Но как я могу вам верить, если вы даже не подтвердили, что девушка у вас? Увольте, я не настолько наивна. Сперва Ханна, живая и невредимая. И только потом — все остальное.

Уэстбрук гортанно зарычал, ринулся вперед. В два шага преодолел разделявшее нас расстояние, вцепился в плечи. Встряхнул так, что клацнули зубы. В глазах вспыхнуло багровое пламя.

— Ах ты, мерзкая девка! Думаешь, играешь со мной? Считаешь, это забавы ради благородных бездельников? Плевать я хотел на твой хороший тон и жеманство сучки недотроги! Здесь я диктую правила. Я, и никто более. А ты, миледи, либо подчиняешься, либо горько пожалеешь о своем упрямстве.

Страх липкими щупальцами стиснул горло. Я невольно сжалась, зажмурилась. Господи, только бы не расплакаться! Не показать слабину перед этим подонком. Впиться ногтями в ладони, до крови закусить губу — но сохранить лицо.

— Что ж, — надтреснуто выдавила, пытаясь унять дрожь. — Видно, переоценила ваши умственные способности. Мои доводы недостаточно весомы? Что ж, попробуем иначе.

Резко вскинув голову, я в упор глянула на мучителя. В груди клокотала ярость вперемешку с отчаянием.

— Лорд Уэстбрук, вы ведь считаете себя джентльменом? Человеком чести, твердых моральных устоев? Так докажите, что это не пустые слова. Или ваше благородство — лишь фикция, жалкая личина? Сорвите маску, предстаньте тем, кто вы есть на самом деле. Способны ли вы поступить по совести, как истинный джентльмен? Или же вам привычнее прятаться за спинами подручных, исподтишка нападать на беззащитных? Вам ли тягаться с истинной леди — сильной духом, несгибаемой?

Некоторое время Кристиан ошарашенно хлопал глазами. Казалось, мои слова выбили его из колеи. Он отшатнулся, затряс головой. На скулах заходили желваки, лицо побагровело. Резко выдохнув сквозь стиснутые зубы, прошипел:

— Что ж, дорогая Элизабет. Вы сами напросились. Не хотели по-хорошему — будет по-плохому. Вам, леди, невдомек, с кем вы связались. Я получу желаемое. Немедленно и сполна. А вы… Что ж, вы горько пожалеете о своей дерзости.

С этими словами он рывком вздернул меня на ноги и потащил к выходу, больно выкручивая руки. Сюртук Кристиана шуршал и развевался, острый запах его одеколона бил в ноздри. Я вскрикнула, попыталась вырваться, но где там! Он волок меня за собой, будто тряпичную куклу. Пару раз я спотыкалась, но безжалостная хватка не давала упасть.

Мы поднялись по узкой лестнице, прошли анфиладой пустых гулких комнат. Отовсюду веяло затхлостью и пылью. И вдруг очутились… в часовне? Да, это была именно она — крошечная домовая церквушка. Лучи утреннего солнца лились сквозь витражи, тускло мерцали лампады у алтаря. Пахло воском и ладаном. А возле аналоя стоял… священник? В полном облачении и с Библией в руках?

На входе застыли два громилы Кристиана — видимо, для охраны и предотвращения бегства невесты. Рослые, мрачные, в черных костюмах, они походили на ожившие статуи.

У меня похолодело внутри. Неужели Кристиан задумал?.. Нет, невозможно!

Но мерзавец, будто прочтя мои мысли, расхохотался. Безумно, надрывно. Дернув меня за волосы, вынудил смотреть себе в глаза.

— Что, дорогуша, начинаешь понимать? Вот именно! Сейчас, здесь, ты станешь моей законной женой. Хочешь ты того или нет. Поверь, я умею убеждать. И этого почтенного падре — в том числе.

Священник стоял неподвижно, с отсутствующим видом глядя куда-то перед собой. Его глаза были мутными и расфокусированными, а на лице застыло отрешенное выражение. Несомненно, он был пьян или одурманен. Иначе с чего бы согласился обвенчать девицу, которая буквально бьется в истерике?

— Ни за что! — выдохнула я, сотрясаясь от рыданий. Колени дрожали, во рту пересохло от ужаса. — Лучше смерть, чем такой позор. Ты… Ты просто чудовище!

Но Кристиан лишь еще сильнее разозлился. Зарычав, будто дикий зверь, он принялся силой напяливать мне на голову фату, откуда-то извлеченную, комкая и царапая лицо. Жесткая ткань впивалась в кожу, застилала глаза. Я отбивалась, вырывалась из последних сил. Но противник был сильнее.

— Ты должна быть мне благодарна, Элизабет, — шипел он, прижимая меня к себе. Его руки, затянутые в белые перчатки, до боли стискивали предплечья. — После позора, что учинил с тобой Альвизе на том злосчастном балу, засунув язык тебе в рот на глазах у всех, ты попросту опорочена. Кто теперь возьмет тебя замуж, зная, что ты побывала в лапах этого мерзавца? То ли дело я — храбрый, великодушный лорд, готовый закрыть глаза на твой промах. Дать защиту своего имени, принять как есть — порченую, униженную. Ты теперь моя, Элизабет.

Кристиан смерил меня торжествующим взглядом, явно упиваясь своей властью надо мной. Его глаза алчно заблестели, когда он плотоядно облизнул губы и продолжил:

— А став моей женой, ты сделаешь меня законным наследником Контарини. Все их богатства, земли и реликвии отойдут мне по праву супруга. Сокровища твоего рода станут моими — и ты тоже. Как только священник провозгласит нас мужем и женой, можешь попрощаться с фамильным палаццо. Я сровняю его с землей, но добуду желаемое. И горе тому, кто встанет на моем пути!

Мои губы исказила горькая усмешка, и я разразилась злым, надрывным смехом. Кристиан застыл, в недоумении глядя на меня.

— Что смешного ты находишь в своем положении, дорогуша? — процедил он. — Или от страха повредилась рассудком?

Я захлебывалась истерическим хохотом, не в силах остановиться. Смех превратился во всхлипы, потом в слезы… Кристиан встряхнул меня, рывком поднял за подбородок.

— Да что с тобой такое? — прорычал он в бешенстве. — Отвечай немедленно!

— Ах, Кристиан… — выдохнула я, сверкнув глазами. — Если бы ты только знал… Все напрасно. Твои планы, угрозы, принуждение к браку. Ничего у тебя не выйдет. Никогда ты не получишь ни меня, ни моего наследства!

— Это еще почему? — опешил он.

— А потому, — торжествующе улыбнулась я, — что я уже переписала всю собственность и банковские счета на Марко! Палаццо, земли — теперь это по праву принадлежит ему. Равно как и легендарные фамильные сокровища Контарини, если они вообще существуют! Он — законный наследник и хранитель реликвий, буде таковые найдутся. А ты, Кристиан, останешься ни с чем!

Лицо Кристиана посинело от ярости. Несколько секунд он неверяще смотрел на меня, а потом с размаху залепил пощечину. Перчатка смягчила удар, но щека вспыхнула огнем.

— Сука! — взревел он. — Ты лжешь! Не мог этот ублюдок обставить меня!

Я упрямо вздернула голову, расправила плечи. Боль унять было нелегко, но я старалась сохранить достоинство.

— Думай что хочешь, — холодно бросила я. — Мне нет дела до твоего мнения. Марко получил все состояние по закону. А я… я отдала ему не только фамильное имущество, но и свое сердце.

Кристиан зарычал, будто раненый зверь. В глазах его плескалось безумие вперемешку с ненавистью.

— Ничего, — процедил он, хватая меня за руки и таща к алтарю. — В суде мы докажем, что мерзавец тебя обманул и вынудил подписать бумаги. Кому поверят: мне, лорду или бастарду из подворотни?

Он грубо поставил меня на колени рядом с собой и кивнул священнику, мол, продолжайте. Тот послушно забормотал что-то на латыни, листая требник.

Я зажмурилась, пытаясь сдержать подступающую к горлу тошноту. Боже, за что ты меня так караешь? Неужели я заслужила подобную участь? Стать женой чудовища, быть униженной и опозоренной?

Как в тумане я слышала голос падре, долетавший словно издалека. Что-то про согласие, кольца, вечную любовь перед господом… Меня трясло от омерзения и страха. Кристиан больно стискивал мои пальцы, пытаясь нацепить холодный металл. Нет, нет, только не это!

И вдруг грянул выстрел! Окно часовни разлетелось вдребезги, со звоном осыпались цветные стекла. В облаке пыли и щепок застыли ошарашенные охранники. А в проеме показалась до боли знакомая фигура. Растрепанные черные кудри, пылающие яростью янтарные глаза.

— Марко! — выдохнула я, не веря своим глазам. Сердце зашлось от безумной надежды. — Ты… Ты пришел за мной!