В поисках равновесия (СИ)

Тьма. Глава 13

Стоило мне только вернуться домой, как навстречу выбежала горничная:

— Госпожа, госпожа! Вам пришло приглашение от Его Высочества!

— И ради этого стоило так орать? — скривилась я.

— Ну как же, от самого принца! — она мечтательно улыбнулась. А, от этого Высочества.

Лоинарт приглашал меня на обед, обещая, что придёт какой-то талантливый альтист, которого мне всенепременно надо послушать.

Вот уж чего мне хотелось меньше всего, так это идти в гости и строить глазки. Мысли занимала только предстоящая встреча с Баффельером. Адреналин пузырился в венах, руки дрожали в радостном предвкушении. Но с другой стороны, провести несколько часов в ожидании — не самое лучшее времяпрепровождение.

— Где была? — спросил возникший словно из-под земли Сеан. Неужели братец отправил кого-то за мной следить?

— В порту, требовалось договориться кое с кем о встрече.

— И с кем же? Надеюсь, ты помнишь, что являешься леди и должна заботиться о своей репутации.

— О, поверь, сегодня я отлично её подкрепила! — не сдержалась я. Брат дёрнул бровями:

— В смысле? Да, и ещё мне интересно, куда ты отлучаешься ночами. Прислуга доложила.

— Занимаюсь поручениями Кэйлин, — я с невинным видом пожала плечами. Вот и настал момент, когда продолжать водить за нос Сеана невозможно. — Если ты в самом деле хочешь знать, спроси у неё. А я не вправе рассказывать.

— Ты не вправе рассказывать собственному брату о делишках с его невестой! Дожили!

— Так вы обручились? — попыталась сменить тему я. Удалось.

— Нет ещё, но через несколько дней её день рождения. Ей исполнится двадцать три, это самая подходящая дата, чтобы объявить о помолвке. Но у нас уже всё решено.

— Поздравляю!

Дьявол, я совершенно забыла о дне рождения принцессы. И вот что ей подарить? Голову Баффельера? Да, неплохо.

Мы с Его Высочеством сидели за маленьким круглым столиком с гнутыми ножками и слушали вдохновенное выступление музыканта. Сначала я с трудом сдерживала себя, чтобы не зевнуть, но с каждой минутой всё пристальнее впивалась взглядом в альтиста. Он играл с закрытыми глазами, словно жил музыкой, и выступление так заворожило меня, что я забыла об обеде.

Закончив одну мелодию, он сказал:

— Теперь я хочу сыграть вам композицию под названием "погружение во тьму". Вы будете первыми, кто её услышит.

Я хотела было воспрепятствовать, но музыкант коснулся смычком струн, и слова застряли у меня в горле. С первых же тактов мелодия проникала в самую душу и, казалось, выворачивала её наизнанку, поднимала с глубин самые тёмные и порочные желания. Из памяти всплывали отвратительные и кровавые сцены — порт, заброшенный храм, месть вместе с Теем… глаза словно застилало кровавой пеленой.

Мелодия дала новый виток, и теперь я вспоминала приоткрытые губы мага-телохранителя, нескромные прикосновения… Рассыпавшиеся по подушке длинные волосы Аммайфа, прожигающий насквозь взгляд собственника.

Следующая фаза — наслаждение фарсом. Фальшивые улыбки, бегающие глаза, пальцы, теребящие салфетку на коленях — ничего из этого. Совершенная ложь, без малейшего намёка на правду. Осознание, что никто никогда не увидит того, что спрятано внутри. Украденная душа, запертая от чувств. Мелодия с полутонами, словно насмехающаяся над ничего не подозревающим слушателем. Безграничное ощущение собственного превосходства. Насмешка и презрение над жалкими простаками. Но ложь, так и не обнаруженная, блекнет. И вновь то самое чувство.

Музыка снова возвращает к ненависти. На сей раз сильнее, отчаяннее. До самого дна, всеобъемлюще. Каждый звук заставляет дрожать от еле сдерживаемого порыва ломать, разрушать, уничтожать каждого, кто встанет на пути или появится в поле зрения. Мелодия, словно рыком выходящая из пасти зверя. Нет, не зверя. Совершенная, холодная ненависть человека, готового ждать нужного момента годами, чтобы…

И вдруг на отчаянной ноте музыка обрывается.

Я дёрнулась вперёд, словно таким образом надеясь вернуть её. Вернуть эту возможность наконец отомстить, чтобы черное пламя в душе угасло. Но вокруг тишина, и только внутри всё горит дьявольским огнём.

В руках — искорёженная, завязанная узелком вилка. Принц смотрел на меня как-то непонимающе, положив руку на плечо.

В следующий миг я вернулась в реальность.

— Что ж, впечатляет, — сдержанно похвалила я альтиста.

— Спасибо за проникновенную игру, — добавил принц. Вот его музыка почти не задела. Но альтист смотрел только на меня, как будто пытаясь что-то сказать.

Я положила вилку на стол. Музыкант поклонился и вышел.

— Неужели на вас оказало такое влияние его выступление? — спросил Лоинарт.

— Простите, Ваше Высочество. У меня разыгралось воображение. Надеюсь, вы не обидитесь, если я вас покину? Мне нужно побыть одной.

Не дождавшись ответа, я сломя голову выбежала сначала из комнаты, а затем из дворца. Воздух отчаянно рвал лёгкие и обжигал горло. Пытаясь усмирить чувства, я бежала так до самого дома.

Люди смотрели на меня, как на сумасшедшую. И в самом деле — леди с растрёпанными волосами, несущаяся по улице так, словно за ней пришёл сам дьявол — редкое зрелище. Ветер бросал дождь в лицо, из-под сапог брызгами летела грязь.

Сам дьявол… да, что-то дьявольское было в мелодии музыканта. Не может обычный человек так играть, будь он хоть трижды гений.

Я ворвалась в дом и с разбегу влетела в Аммайфа, которого попросту не заметила.

— Миледи… — выдохнул он. — Что с вами?

— Это всё тот музыкант…

— Вам надо отдохнуть и прийти в себя, — сказал дворецкий.

— Аммайф, — простонала я, прижимаясь к нему. — Не знаю, что со мной, но я приказываю тебе… — я зашептала ему на ушко. Вдруг опомнилась: — Нет, нет, всё не так! Не подходи ко мне!

Оттолкнув его, я побежала к себе в комнату и упала в кровать. Вцепившись зубами в подушку, я несколько раз перекатилась от одного края к другому, но и это не могло меня успокоить. С яростью я стала звонить в колокольчик.

Дворецкий возник на пороге. Вошёл и запер дверь. Я швырнула в него подушкой.

— Чёрт побери, сделай с этим хоть что-нибудь!

Аммайф схватил меня за руки и прижал к кровати, тенью нависнув сверху.

— Сделай мне больно, — вдруг попросила я.

— Вы в своём уме?

— Сделай! Я прошу, я умоляю, нет, я прика… — дворецкий зажал мне рот. Я дёрнулась. Аммайф был неумолим.

Обмякнув в его руках, я прикрыла глаза. Дворецкий не спешил меня отпускать. Когда он всё же убрал руку с моего рта, я запрокинула голову и сказала:

— Я хочу, чтобы ты сейчас не сдерживал себя. Хочу тебя настоящего… страстного, необузданного, сильного…

— Вы приказываете? — на лице дворецкого появилась та самая жутковатая улыбка. Он наклонился ещё ближе, обжигая дыханием кожу.

— Нет, я…

Он не дал мне договорить:

— Ваше желание для меня закон…

Я почувствовала, как обвивают меня руки. Не так, как прежде — на этот раз уверенно, властно.

— Сейчас же!

Аммайф рванул платье у меня на груди. Ткань с треском разошлась, промокшие тряпки полетели прочь. Туда же отправился его галстук, ремень. Опрокинув дворецкого на кровать, я забралась сверху. Со звоном посыпались пуговицы с разорванной рубашки. Ждать было бы невыносимо.

Я вцепилась в волосы Аммайфа и потянула, чтобы посмотреть ему в глаза и поцеловать — так, чтобы мы оба почувствовали привкус крови на губах.

Наша тьма слилась воедино. Мир утонул и растворился в ужасающе приятном безумии.

***

— И всё-таки я считаю вашу затею идиотской, — повторил Аммайф. Я огрызнулась:

— Это не обсуждается.

Пальцы подрагивали от волнения, пока я одевалась перед встречей с Баффельером. В итоге мой вид совершенно отличался от приличествующего леди, больше подходя для девочки-дэйо. Сверху я накинула плащ.

Вполне вероятно, что следующего дня я уже не увижу. Не стоит недооценивать противника.

Стоило только выйти в коридор, как я столкнулась с Хаддером. Чёртов урод!

— Вы ещё не спите? — удивилась я.

— О, я хотел задать вам тот же вопрос. Вы случаем не за Баффельером? — он окинул взглядом мой костюм.

— Нет, мы прогуляться.

— Тогда разрешите, я пойду с вами… так хочется подышать перед сном. Вы же не откажете гостю в столь малом?

Нет, какая наглость! От возмущения я потеряла дар речи, но он уже подхватил меня под ручку и потащил в сторону выхода.

Я переглянулась с Аммайфом:

— Вообще-то Баффельер приказал мне приходить одной, — сказала я.

— Но вы же берёте своего дворецкого? — заметил Хаддер.

— Он подождёт меня неподалёку.

— Вот я и составлю ему компанию, всё не так скучно будет.

Нахал, подумала я. Затем добавила ещё пару десятков нецензурных эпитетов.

Часы били полночь. Собравшись с духом, я дёрнула на себя тяжёлую дверь. Спутники остались пару домов позади, но я чувствовала, как Аммайф сверлит взглядом мою спину. Стоит ему только почувствовать что-то, и он плюнет на всё и ворвётся в церковь с яростным воплем…

Так, очнуться. Что-то я замечталась. Между тем, сейчас придётся разбираться с самым сильным чёрным магом. Можно сказать, валить босса.

Я улыбнулась такой аналогии, заходя внутрь помещения. По углям стояли чаши с магическим синим огнём, отблески плясали на полированном полу; свет полной луны проникал в витражное окно — красиво, пусть и жутковато.

В центре зала — пентаграмма, нарисованная кровью. Интересно, зачем она Баффельеру? Он решил бороться с тьмой во мне с помощью другой тьмы? Как-то странно.

И где он сам?

Я подошла ближе к звезде, словно невзначай стёрла уголок носком сапога.

Кто-то мелькнул на балконе. Я закрыла глаза, расширяя видение. Вот оно, зелёное пятно человеческого тела. Повернув голову к тому месту, я подняла веки.

— Добрый вечер, — прозвенело в тишине. — Наконец-то мы встретились.

— Добрый… — злобно сказала я. Так, спокойствие. Надо сохранять самообладание.

— Что же, вы не рады меня видеть? — наигранно удивился мужчина. — Вы так долго искали… о женщины, как всегда непостоянны.

— Довольно, — оборвала я его. — Мы здесь не ради беседы.

— Будьте любезны, встаньте в центр пентаграммы.

— Издеваетесь?

— Нет. Просто для вас это единственный способ сохранить жизнь брата.

— И когда это я успела прослыть как любительница самопожертвования? — хмыкнула я, не двигаясь с места. Всё равно Баффельер блефовал. А если и нет, Сеана он всё равно убьёт.

Я выхватила пистолет и выстрелила в мага. Пуля отлетела от его щита, словно горошинка.

— Что ж, я хотел по-хорошему. Чтобы вы встали на нашу сторону и забыли о былых обидах… — маг легко спрыгнул с балкона на пол и двинулся ко мне.

— О смерти Тея я никогда не забуду! — прорычала я.

— Часть души, понимаю… — протянул маг. — Хотя, если честно, нет. Каково это — терять любимых? Я жертвовал всего лишь своими пешками. Иногда хорошо быть тёмным. Вам ли не знать, вы сейчас так спокойно приговорили своего брата к смерти.

Это что, психологическая атака? Попытка деморализовать противника, вывести его из себя, заставить совершать глупости?

Нет, Баффельер, этого ты от меня не дождёшься.

Он сам зашёл в пентаграмму, отчего она засветилась чуточку ярче. Вокруг мага вспыхивали нити силы, да такие, что я невольно залюбовалась. Словно тончайшее кружево, они окутывали его тёмную фигуру.

И почему он не вызывает у меня антипатии? Вежлив, холоден, коварен… обладает магической силой и умением её использовать.

— Но зачем вы затеяли всё это? — поинтересовалась я.

— В Империи станет слишком скучно, если исчезнут люди вроде меня, — ответил он. — Ничего личного, понимаете?

— Может быть, мне дать вам шанс исправиться? — вопрос показался неожиданным даже мне.

— Миледи, вы можете удивить! — он помолчал, потом всё-таки решил ответить: — Зачем? Даже если я вам проиграю, это будет всего лишь немного досадно… я не боюсь смерти. О нет, её — нет, а вот участи скованных по рукам и ногам добропорядочных граждан Империи Солнца — да.

Он плёл заклинание, а в моих ушах играла музыка. На глазах невольно выступили слёзы восторга. Как давно я мечтала встретить здесь такого человека… свободного.

Но вот маг завязал последний узелок, и заклинание полетело в меня. Я сделала шаг в сторону и поймала клубок энергии за ниточку, рискуя разорвать плетение и быть уничтоженной. Заклинание дёргалось, пытаясь добраться до меня, но в ответ на моё "тсс" затихло.

— Настоящее произведение искусства… великолепно.

— Вы ещё прекраснее, чем оно, — сказал маг.

— Чего вы ожидали? Что я буду отвечать вам заклинаниями? — с усмешкой спросила я. От пальцев заструилась темь, пожирая каждую нить заклинания одну за другой.

— Это было бы разумно, — ответил Баффельер, выпуская в меня ещё несколько замысловатых штук. Я пожала плечами. Тьма окутывала уже всё мое тело, и заклинания увязли в ней, как в сиропе, чтобы раствориться и стать её частью.

Я подошла ближе. Тьма щупальцами вытянулась в сторону Баффельера, проникла в его руки. Наверное, ему было очень больно, но он сдержался. Его пальцы начали крошиться, рассыпаться в пыль. Затем кисти, предплечья… на локтях тьма остановилась.

— Я ожидала от вас большего. Непревзойденный маг, полный свободы… мм, попробуете что-то ещё? Вы ещё можете говорить.

Баффельер опустился на одно колено. Осознавая поражение, он закусил губу, пытаясь справиться с чувствами. Я вытянула руку, возле неё заклубилась тьма, постепенно принимая форму меча. Баффельер посмотрел на меня сверху вниз с восхищением, но без страха:

— От вашей руки и умирать не жаль.

Он закрыл глаза, а в следующий миг я взмахнула мечом. Хлынула кровь, отрубленная голова покатилась по полу. Меч, словно напившись, исчез.

Я вышла на улицу, держа мешочек с головой, и дошла до места, где оставила Аммайфа с Хаддером. Однако улица была пуста. Я обошла пару кварталов, но нигде не увидела своего дворецкого.

Куда он мог деться? И почему мне это так не нравится?

Дело завершено… надо отчитаться Кэйлин, хотя это может подождать до утра.

— Эй, мисс! Что это у вас в мешочке? — окликнул меня подобравшийся сзади паренёк.

— Голова чернокнижника, — ответила я, обернувшись. Одного взгляда хватила, чтобы парня сдуло.

Покачав головой, я поспешила домой, терзаемая дурными предчувствиями.

Утром шёл дождь. Я медленно одевалась, готовясь к походу во дворец. Меня беспокоило отсутствие дворецкого, куда он мог деться?

Горничная укладывала мне волосы, щебеча что-то о заколках. Я не слушала её, молча глядя в зеркало. Что-то изменилось в моем облике — волосы из серебристо-пепельных превратились в серо-стальные, отливающие металлическим блеском. Я выдернула один волосок под возмущённый вопль горничной и попробовала его на разрыв, но чуть не порезала пальцы. Интересные метаморфозы…

— Вы плохо спали, госпожа? — спросила девушка. Да, так и есть.

Кожа приобрела какой-то мертвенный оттенок, губы стали фиолетовыми, так что пришлось повозиться с косметикой. И всё равно то, что я видела в зеркале, сложно было назвать живым человеком.

Однако времени на раздумья у меня не было, следовало прийти вовремя к завтраку.

Голову Баффельера за ночь вымыли и заспиртовали, поместив в стеклянную банку. Я посмотрела на его лицо ещё раз и с сожалением вздохнула. Жаль, что он пошёл не по той тропе. Однако завтра банку с его головой выставят в королевском музее в разделе самых мерзких и опасных преступников. Сбегутся люди посмотреть, кого на этот раз. Стервятники. Ещё и будут обсуждать, за что его казнили, раздуют историю так, что вместо пятидесяти трупов станут ходить слухи о тысячах погибших в руках сектантов.

Прогрессивная страна, ага, как же. Впрочем, так даже лучше, пусть боятся нарушать закон.

Я кивнула слуге на банку, тот с суеверным ужасом взял её в руки.

— Если разобьёшь, будешь нести голову в руках. — Слуга отчаянно закивал.

Аммайф бы не испугался, но, дьявол дери, где он?

Я села за стол. Белоснежная скатерть, идеально отполированное серебро, тарелки из тончайшего фарфора, расписанные мастерами своего дела, свежие цветы. Кроме меня и принцессы, за столом никого не было, даже слуг она отослала.

— И как всё прошло? — спросила Кэйлин.

— Ты хочешь послушать мой рассказ во время приёма пищи? — удивилась я.

— Думаешь, я настолько слабонервная? — обиделась она.

— Как угодно. Я пришла в церковь, поговорила с Баффельером. Им двигало нежелание подчиняться правилам. Он сказал, что не хотел, чтобы люди не скучали.

— Потрясающая жестокость, — буркнула принцесса.

— Потом он кинул в меня заклинанием, но я его поймала. Тогда он оценил, с кем связался, и позволил себя убить. Последние его слова были комплиментом. — На лице принцессы я почему-то увидела не удивление, а удовлетворение, словно подтвердились какие-то её догадки.

— Что ж, я рада, что этот псих наконец-то мёртв.

— Да, но… Аммайф пропал вместе с Хаддером, они остались ждать меня возле храма, и теперь их нигде нет.

— Ты думаешь… — вот теперь недовольство.

— Хаддер всё разыграл. — Мой голос звучал ровно, хотя в душе клокотала ярость.

— И что теперь будешь делать?

— Разве у меня много вариантов? Найду Хаддера и убью.

Где я стану его искать? Нет, Кэйлин не спросит, это моё дело.

— Буду ждать результатов, — только и сказала она.

Вдруг в комнату вбежал слуга с конвертом:

— Ваше Сиятельство, вам письмо! — воскликнул он. Я, затаив дыхание, сломала синюю печать и достала открытку.

"На закате. Возле старого форта есть грот, над ним чёрный дуб. Мы будем ждать там. Хаддер."

Я отдала бумажку Кэйлин.

— Аммайф у него.

— Он ведь не просто дворецкий для тебя, да? — спросила принцесса. Я опустила взгляд.

— Нет, не просто…

— Кажется, ситуация повторяется. Снова будешь пытаться спасти того, кто должен защищать тебя? — я кивнула. — Но знаешь, я понимаю. Так что… удачи.

Она улыбнулась и пожала мне руку.

***

Я брела в сумерках по пляжу и высматривала означенный дуб. Капли дождя стекали по лицу, плащ давно промок, но холод успокаивал. Почему, вот почему я не послушала свои чувства и не пришила Хаддера заранее? Он же с самого начала казался мерзким! Но отсутствие улик…

Вскоре я увидела дерево, в которое некогда ударила молния. Опознать в нём дуб не сумел бы ни один ботаник, но поскольку других чёрных деревьев не наблюдалось, я решила, что это он.

Мокрая земля скользила под ногами, пока я вскарабкивалась на довольно крутой склон, словно раскрывший пасть. Внутри грота было темно, но мне уже не требовался свет. Каждая грань принимала чёткие очертания даже в кромешной темноте — от трещин на стенах до мелкого каменного крошева на полу. И поэтому двухцветная октограмма больно резанула глаза, когда я увидела её.

В центре сидел Хаддер, задумчиво грызя ногти.

— Вот теперь мы можем поговорить по душам, не правда ли? — насмешливо сказал он. Я подошла ближе, но октограмма вспыхнула, образовав светящиеся жёлто-красные стены. Стоило сделать шаг назад, как она вернулась в исходное состояние. — Нет, ты ничего не сможешь сделать со мной, пока эта чудная звёздочка горит. Не сможешь даже подойти.

— Где Аммайф?

— Он так дорог тебе? А я-то думал, ты спишь с каждым слугой… впрочем, конечно, это не моё дело.

— Где он? — спокойно повторила я.

— Ты не в том положении, чтобы требовать ответы. Но сначала я расскажу тебе, почему я затеял на тебя охоту. Мне, в общем-то, неважно, хочешь ты меня слушать или нет. Вряд ли ты уйдёшь отсюда, пока не узнаешь, где твой драгоценный дворецкий…

— Валяй.

— Итак, всё началось одним жарким июльским днём… тогда мне было пять лет.

— Нельзя ли поближе к делу?

— Ваше Сиятельство, вы же леди, вы обязаны быть вежливой. А вы перебиваете рассказчика. Вам должно быть стыдно.

Я прислонилась к стене грота, пытаясь запастись терпением. Если этот подонок так желает поведать о своём несчастном детстве, я послушаю. Всё равно потом убью.

— Итак, июльский день. Я играл возле нашего старого дома, и вдруг увидел прелестную девочку. Её глаза были словно озёра крови… хотя тогда меня это немножко напугало, я ведь был ещё маленьким. Но её родители были богатыми, а мои — бедными, поэтому ей запретили со мной играть.

Я фыркнула. Тоже мне, трагедия.

— Тогда я пообещал себе, что когда-нибудь она станет моей. Шли годы, я взрослел, но девочка больше не появлялась. Она исчезла из моей жизни. И тогда я решил, что найду её с помощью магии. Мои родители не обладали силой, только позже я узнал, что тот, кого я считал своим отцом, вовсе им не являлся. Мать предала его.

Я снова фыркнула. Подумаешь.

— Прошло ещё несколько лет, и я понял, что обладаю даром… но не божественным даром, нет, скорее дьявольским. И во время очередной ссоры с родителями я убил их обоих. А потом выставил это так, словно на них напали наёмники.

Подросток-психопат, хорошее начало карьеры преступника.

— Вскоре я нашёл красноглазую красавицу. Надо сказать, за все те годы она перестала быть красавицей, но я ведь обещал себе. Она согласилась стать моей женой, впрочем, у неё не было выбора. Потом у нас родилась дочь. Не знаю, что случилось с моей женой, но однажды, придя ночью, я застал её болтающейся в петле. В записке она написала, что больше не может жить с таким чудовищем, каким она меня считала.

— Я бы тоже предпочла петлю.

— Молчать! Моя дочь росла, и у неё стали проявляться такие же, что и у меня, способности. Она была сильной, очень сильной. Вскоре она стала участвовать в моих делах. Я познакомился с Баффельером, он обещал помогать мне деньгами. У него хватало связей. Но однажды королевские ищейки вынюхали что-то о наших делах, и нас начали преследовать. И вот я узнал, что за всем этим стоит твой отец, каратель, как его ещё называли. Мы убили его, но появилась ты. Ты убила стольких людей, которых я считал единомышленниками, утопила мой орден в крови…

Орден, ха!

— Тогда мы решили уничтожить тебя. Но Баффельер послал на это дело мою дочь! Он сказал мне потом, что у тебя не было охраны, что в серьёзных силах не было нужды, и что моя дочь всё равно лучшая, она не могла не справиться с магом-дохляком и ничего не умеющей девчонкой. Но твой телохранитель вместе с куском твоей души получил доступ к твоей силе. И вот она умерла!

И Тей…

— Я поклялся отомстить всем, кто в этом виновен! Я заманил тебя в храм, где один из лучших магов Империи должен был перейти во тьму и убить тебя… Это было бы таким изящным решением — принц убивает герцогиню, известную как Плеть Королевы. Но ты спутала мне все карты!

А он ожидал чего-то другого?..

— Баффельера я подставил. Он не хотел убивать тебя, нет, он жаждал обладать тобой, и я подсказал, как заманить тебя так, чтобы ты осталась с ним наедине… Но я знал, что он проиграет. Он слабак, потому что у него нет настоящей цели. Нет, ты должна была достаться только мне! Сначала я хотел убить тебя, но потом понял, что это слишком просто. Даже неделя мучений не удовлетворила бы меня. К тому же в храме ты обрела силу, которая должна была уничтожить тебя! Тогда я разыграл ту сценку с пленом, а ты купилась на неё, как полная идиотка! — он рассмеялся. — И я увидел тебя с дворецким и понял, что убью его, а тебя оставлю жить без возможности отомстить. Ты сожрёшь себя сама. А он даже не сопротивлялся — не ожидал удара в спину. Ха-ха.

Мне было уже не до смеха, я прожигала взглядом ненавистного чернокнижника.

— Ты закопала мою дочь в лесу, как собаку… Но теперь ты сама никогда не узнаешь, где зарыт труп твоего дворецкого! И никогда не найдёшь меня! — он рассмеялся.

Октограмма вспыхнула, свет едва не обжёг глаза. Я прикрыла их рукой, но в следующий миг грот погрузился во тьму. Я кинулась к тому месту, где только что сидел Хаддер. Там никого не было, только ровный пол без намёка на следы чернокнижника.

Телепортировался! Я всё могу понять, но как такое возможно?!

Сев на пол, я попыталась осмыслить сказанное. Мысли шевелились вяло, скованные злобой.

Его дочь убила Тея. Он убил Аммайфа. И будет убивать дальше, потому что всё ещё свободен.

Но он должен умереть! И я найду его, из-под земли достану.

В ярости я закричала. Свод грота пошёл трещинами, грозя вот-вот обвалиться.

Мне было всё равно. Я чувствовала, как откуда-то изнутри меня, из самых потаённых уголков души, вырывается дьявольское пламя и сжигает моё тело, заставляя кричать ещё громче от отчаяния.

На пол посыпались камни, но они не могли причинить вреда.

Зависнув в воздухе, я чувствовала, как тьма вырывается из моего тела, обращается тысячей перьев и складывается в черные крылья за спиной.

Я ощущала, как разрастается желание уничтожать.

И вдруг во все стороны от меня покатил вал взрывной волны. Он взметнул осколками свод грота, открывая тёмное ночное небо. На секунду я увидела, как застыло полусферой каменное крошево, но потом ещё стремительнее стало падать на землю, взметая фонтанчики грязи.

Взмахнув крыльями, я поднялась в воздух и снова закричала.

Я найду тебя, Хаддер. Но и я считаю смерть слишком лёгкой участью!

Большие мэддорнские часы били полночь. Обхватив шпиль самого высокого в Империи собора, я смотрела на город внизу и наслаждалась ветром в лицо. Я больше не чувствовала холода.

Не чувствовала и горечи потери… боли… ничего.

Только ненависть.