В полдень на лестнице Монмартр

Глава 28

По телу Катрины пробежали мурашки, она вздрогнула и открыла глаза. Тут же ее ладошку сжали сильные пальцы Дэниэла. Она осмотрелась по сторонам с удивлением осознавая, что они уже, видимо, довольно давно приехали, потому что бугатти был припаркован неподалеку от ее дома, а за окнами начинались сумерки.

— Почему ты не разбудил меня? — спросила она немного хриплым со сна голосом.

— Чтобы побыть с тобой подольше… — он потянул к себе ее руку и поцеловал.

Катрина шумно вдохнула, и поняла, что выдохнуть не может, — прямой взгляд голубых глаз лишил ее этой необходимой возможности.

Сейчас им придется расстаться. Оба они не знают: надолго ли?

— У тебя же самолет… — взволнованно ища взглядом хоть какие-нибудь часы, вспомнила она.

— Я поменял билеты на более поздний рейс.

Дэниэл убрал за ухо прядку ее непослушных волос. Катрина с нескрываемой тоской смотрела на него своими огромными зелеными глазами, кажущимися еще больше из-за круглых, в темной оправе очков, и от этого его сердце мучительно сжималось.

Она не сказала ничего. Они все уже обсудили по дороге.

Утренний звонок из Лондона разрушил их идиллию, вернув в реальную жизнь с реальными заботами. Дэниэла ждали в офисе по срочному делу. Проект центра искусств, из-за которого он прилетел, и с которого все между ними и началось, был утвержден, сотрудничество с мсье Нойером не состоялось. Его больше ничего не держало во Франции. Только Катрина. Но и у нее через два дня был самолет в Россию.

Их чувства вторглись в череду обозначенных дел и графиков, застав их в том месте, где ни тот, ни другой долго оставаться не мог.

Немой вопрос «что дальше?» острыми когтями царапал их души.

Дэниэл звал ее с собой. Ей очень хотелось полететь, но в Петербурге ждала мама, с которой они не виделись больше года. Катрина спрашивала, где и когда они смогут встретиться, но он не мог сказать ничего конкретного: возникшая вдруг проблема требовала его личного присутствия, и было не понятно, сколько потребуется на это времени.

— Мне словно сон приснился, — касаясь его щеки, сказала Катрина.

Дэниэл кивнул и отвернулся. Вдруг стало стыдно за выступившие слезы. Ему до зубовного скрежета не хотелось отпускать ее, переставать видеть даже на день, час, минуту, а тут…

Откатиться назад и жить как прежде уже не получится. Если она исчезнет из его жизни — он точно слетит с катушек! Только вчера, сжимая ее, плачущую, в своих объятиях, он почувствовал, насколько сильно пришился к ней. Она не станет просто воспоминанием, парижско-реймским романом, Катрина уже — часть его жизни.

Когда приходит любовь, она окрашивает все внутри тебя в ярко-алый. Ты перестаешь замечать серые будни и бестолковые дела, ты вдруг видишь, что листва — зеленая, а солнце — слепяще-золотое, что ее волосы — мягкого бронзового цвета, а ее улыбка — искрится всеми цветами радуги. Ты живешь в ритме бьющегося в такт ей сердца, ты не можешь усмирить ризориус, который заставляет тебя улыбаться, ты не можешь не страдать, не видя любимого человека…

— Я буду стараться не просыпаться дальше, чтобы мы скорее встретились…

Катрина потянулась к нему и поцеловала.

Этот поцелуй потом часто снился ей, отдаваясь звенящей тоской в груди. Именно он — прощальный… Не первый, не тот, который разрешил им сделать еще один шаг друг к другу, а этот — в тесном салоне спортивной бугатти, в сумерках на узкой улочке Монмартр…

— Катюша, подержи вот так…

Маневрируя на одной ноге на подлокотнике большого кожаного дивана, мама пыталась своими силами повесить на стену очередную картину не очень талантливого современного художника.

— Мам, откуда ты берешь эти… творения, прости, Господи… — Катрина перехватила у нее тяжеленную раму и замерла в том месте, где ее следовало повесить.

— Дочка, я тебя словно не в Париж отправляла, а в Папуа Новую Гвинею… Это же Поборовский! — словно это что-то должно было значить, воскликнула она.

Катрина на всякий случай еще раз взглянула на творение рук некоего Поборовского и поморщилась: что издалека, что вблизи — работа дилетанта.

Десять дней назад она вернулась в Россию и сразу же попала в суету переезда на новую квартиру. Мама, полтора года находящаяся в депрессии после смерти отца, наконец-то начала приходить в себя и хоть чем-то интересоваться. Первое, что она сделала — продала их старую квартиру и обзавелась приличными апартаментами в недавно построенном ЖК премиум-класса.

Нельзя сказать, что Катрину сильно огорчило расставание со старой квартирой. Конечно, там она выросла… там была совершенно особая атмосфера, и вещи, и район, но в то же время… Там же они узнали о том, что папы не стало, туда же она вернулась собирать свою разбитую душу после расставания с Мишей Трайбергом. Нет, при таком раскладе новая квартира — самое то!

К возвращению дочери мама расстаралась и полностью подготовила комнату в новой квартире: мебель на заказ, под завязку забитый вещами шкаф… Все пахло лаком, свежестью и недешевыми ценами. Первые несколько дней Катрине было неудобно. Казалось, что она снимает номер в дорогом отеле. Но обижать маму не хотелось. Девушка с благодарностью приняла заботу родительницы, еще плохо понимая: насколько долго ей здесь доведется жить. Поездка на полтора года в другую страну выбила ее из привычной питерской жизни.

Чтобы хоть как-то «вернуться», Катрина даже встретилась со своими подругами из школы, но уже через пятнадцать минут стало понятно, что интересы когда-то дружных девушек совершенно разошлись.

Катрина много думала об этом. На фоне реальных историй бывших подруг о работе после «вышки», поиске парня или семейном быте, ее жизнь была похожа на сюжет какого-нибудь не сильно динамичного кино: отсутствие забот о деньгах, так и не полученное профессиональное образование, жизнь за рубежом и первые, после долгого перерыва, зарождающиеся отношения. С натянутой улыбкой она слушала своих бывших одноклассниц и понимала — у нее все по-другому. Да и она другая…

Дни сменяли друг друга, Катрина пыталась вновь привыкнуть к родному городу и людям. Казалось, все было в порядке.

В порядке… Ровно до тех пор, пока она не вспоминала о Дэниэле. А вспоминала она о нем почти постоянно.

Через несколько дней тяжких вздохов и долгих печальных взглядов вдаль, мама не выдержала:

— Может, расскажешь, что тебя беспокоит? — она замолчала, давая дочери возможность ответить, но Катрина, не привыкшая к откровенным разговорам с матерью, замкнулась. — Элен что-то говорила о парне, с которым ты познакомилась. Вроде как у вас все серьезно…

— Элен как обычно слишком много говорит… — буркнула Катрина, задним числом костеря себя за то, что дала слабину и рассказала кое-какие подробности своей тете. Но разве после возвращения из Реймса возможно было избежать «допроса с пристрастием»? На эмоциях она поделилась тем, что произошло между ней и Дэниэлом. Видимо, Элен по-своему трактовала полученную информацию.

Наверное, Катрина молчала слишком долго, потому что мама, так и не дождавшись ее ответа, сделала свои выводы:

— Ну, раз ты все-таки уехала из Парижа, хотя Элен и предлагала тебе остаться, не думаю, что это тот самый человек, который требует особого разговора. Так ведь?

— Нет, не так!.. — Кэт и сама не поняла, как выкрикнула эти слова. Внутри все забурлило. Даже ради того, чтобы уйти от прямого и серьезного разговора с мамой, она не готова была назвать Дэниэла «не тем самым человеком»!

Мама удивленно приоткрыла рот:

— Так-так… Поподробнее, пожалуйста…

— Я не хотела говорить тебе, потому что у нас все только начинается и… много неопределенностей, но… Да! У меня есть молодой человек, и… мне кажется, он — тот самый.

— Кто он? Чем занимается? Он француз? Он старше тебя? — вопросы посыпались на Катрину как град.

— Мам, мам, мам… Давай постепенно…

— Нет, ну вы посмотрите на эту девчонку! Она встретила «того самого» мужчину, а мне об этом ни слова не сказала! И когда ты планировала поделиться этой новостью с родной матерью? Когда придет пора рассылать приглашения на свадьбу⁈

— Мы знакомы всего несколько недель и еще только узнаем друг друга.

— Отлично… — мама откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. — Он хоть из приличной семьи? Ты же не забыла, кто твой отец… Ты должна думать об имидже своей будущей семьи! Мы, конечно, люди небедные, Давид постарался и позаботился о нас, но и твой будущий муж…

Катрина усмехнулась. Имидж семьи?.. Видимо, поэтому родители с таким воодушевлением встретили их отношения с Трайбергом. Если бы им довелось пожениться, этот союз местный бомонд быстро окрестил бы «платиновым». Только есть ли в этом смысл?

— Если тебя так беспокоит то, что подумают твои знакомые, — не волнуйся, Дэниэл довольно перспективный архитектор и вообще не бедный человек.

— Дэниэл? — мамины глаза на миг вспыхнули. — Он англичанин?

— Да… — нехотя ответила Катрина. — И живет в Лондоне…

Женщина громко хлопнула в ладоши и разблокировала смартфон:

— Мне нравится! Скажи-ка его фамилию, я погуглю…

— Мам, ну что за детский сад? — почти захныкала Катрина.

— Архитектор…Лондон…Дэниэл… — набирая эти совершенно не связанные друг с другом слова на клавиатуре, приговаривала мама, напевая в промежутках от переизбытка чувств.

Катрина встала, чтобы пойти в свою комнату, но во вдруг наступившей тишине ее заставил становиться потяжелевший мамин голос:

— Дэниэл… Этвуд?

Девушка обернулась, уже понимая, что что-то произошло.

— Да… — тихо ответила она. — А что?

— Нет, дорогая… С ним ты точно не будешь строить свою будущую жизнь!