В стране Львиных гор

НЕМНОГО ИСТОРИИ

Из-за отсутствия достоверных источников восстановить историю расселения народов и племен Сьерра-Леоне чрезвычайно трудно. О большинстве государств в поясе африканской саванны, куда рано проник ислам, до нас дошли систематически ведшиеся хроники на арабском языке, принадлежащие перу ученых того времени. Кроме того, в этом регионе сравнительно рано сложились крупные государственные образования. Совсем иначе обстояло дело на территории тех государств Западной Африки, в том числе и Сьерра-Леоне, которые в доколониальный период находились в зоне лесов. Мусульманское влияние прослеживается здесь значительно позднее, от времени, предшествовавшего появлению в этих местах первых европейцев, почти никаких письменных свидетельств не осталось. Правда, различные племена и их тайные союзы хранят кое-какие исторические сведения. И познания историков нередко основываются на таких устных передачах, носителями которых выступают старые африканцы. «Всякий раз, как у нас умирает старик, в нем гибнет целая библиотека», — сказал в этой связи африканский ученый Хампате Ба.

В некоторых странах лесной зоны были даже официальные «хранители старины» — окруженные всеобщим почетом лица или даже целые семьи, которым, например, племя поручало на церемонии коронации прославлять деяния умерших вождей. Чаще всего эта должность передавалась по наследству. Но после того как подобные рассказы веками передавались из уст в уста, можно ли с уверенностью отделить в них вымысел от истины? Не удивительно, что многие события африканской истории представляются нам сегодня противоречивыми и загадочными.

В 1964 г. XIII сессия ЮНЕСКО приняла решение об издании всеобщей истории Африки. Предполагалось, что сбор материалов займет десять лет — с 1965 по 1975 год. Проверка и согласование этих материалов наверняка потребуют еще десять лет. Чрезвычайно интересно, конечно, что нового принесут эти изыскания.

Первые письменные источники по истории Сьерра-Леоне относятся к XIV веку. Если верить им, большой полуостров, на северо-западе которого в настоящее время находится Фритаун, первоначально населяли (или, во всяком случае, были в числе его наиболее древних жителей) буллом, включающие народности шербро и кран. Высказывались предположения, что группа народов буллом достигла побережья Сьерра-Леоне морским путем, но пока эти гипотезы не получили подтверждения.

Во время крупных передвижений африканских народов по материку большую часть полуострова постепенно заняли темне, которых сусу и дьялонке вытеснили с их исконных мест обитания в Фута-Джаллоне. Вместе с темне скорее всего явилось и немногочисленное племя лимба.

Первые поселения темне на полуострове Сьерра-Леоне возникли около 1500 года. Самое крупное из них, Манге, судя по сообщениям, насчитывало около тысячи жителей. Под давлением темне буллом были постепенно оттеснены на самый север полуострова. Эта местность и сейчас называется Берег Буллом.

Шербро же, двигавшиеся с юга полуострова, расселились между реками Караманка и Сева, а также на большом острове Шербро. Другой берег реки Сева заняли кран. Когда именно в Сьерра-Леоне появились более многочисленные менде, установить с достаточной степенью достоверности не удалось. Возможно, их согнали с родных земель на территории Гвинеи вторгшиеся туда фульбе, которые в XVIII веке основали в Фута-Торо, Масине и Фута-Джаллоне сильные мусульманские государства. Некоторые исследователи, однако, предполагают, что в период европейского средневековья различные группы менде уже проникли в глубинные районы Сьерра-Леоне. В настоящее время менде проживают преимущественно на юге страны.

Другие племена, гораздо менее крупные, также не имеющие определенной территории расселения, пришли сюда в различное время, но какое когда — на этот счет мнения ученых расходятся.

Когда на землю Африки ступили европейские мореплаватели, ни на полуострове Сьерра-Леоне, ни в его хинтерланде племена еще не создали единого государственного образования. Они жили небольшими группами, между которыми порой возникали столкновения.

Португальский капитан Педру да Синтра был не первым европейцем, увидевшим эту землю. За несколько лет. до него вдоль атлантического побережья Африки прошел его соотечественник Алваро Фернандиш и сделал соответствующую запись в своем дневнике, но этим и ограничился. Да Синтра, экспедиция которого была последним из задуманных Генрихом Мореплавателем предприятий, занес на карту очертания берега и дал ему наименование, которое впоследствии стало названием всей страны.

В XVI веке португальцы захватили здесь монополию на торговлю с Европой. Свой главный порт, находившийся в бухте Кру, они назвали Сальвадор. Основными торговыми партнерами европейских купцов были фульбе.

Вскоре среди европейских мореплавателей распространилось известие, что в горах Сьерра-Леоне есть превосходная вода, и многие капитаны приставали к берегу, чтобы наполнить ею свои бочки. Из англичан, вероятно, первым бросил якорь у берегов Сьерра-Леоне в 1562 году известный работррговец Джон Хаукинс, с которого начинается самая мрачная глава в истории этой маленькой западноафриканской земли: безжалостная охота на рабов со всеми ее ужасными и пагубными последствиями.

Вторым был Фрэнсис Дрейк, совершавший кругосветное плавание. В 1577 году королева Елизавета снарядила для него пять кораблей, которые вышли из Плимута с заданием всячески препятствовать торговле испанцев в Тихом океане. В 1580 году флагманский корабль Дрейка пристал к побережью Сьерра-Леоне. Дрейк возвращался из кругосветного путешествия домой, на якорь стал с самыми мирными намерениями — ему надо было возобновить запасы провизии, и современные отцы города, вспоминая этот эпизод, шутят, что «туристический бизнес» Сьерра-Леоне насчитывает четыреста лет!

Впоследствии Фритаун стал важным промежуточным пунктом на пути из Западной Европы в Южную Африку— в Луанду, Бенгелу, Уолфиш-Бей, Капстад (Кейптаун) — и к восточноафриканскому побережью.

Естественный фарватер в устье реки Сьерра-Леоне всегда проходил вблизи ее южного берега, так как в середине широкой реки и у другого берега судоходству мешают песчаные банки и мели. Тот, кто владеет южным берегом, контролирует суда, направляющиеся в море. Португальцы рано поняли стратегическое значение этого и в 1606 году приступили к строительству большой крепости поблизости от современного селения Кинг-Джимми. Однако французы, почуяв опасность конкуренции, подготовили контрудар. Не долго думая, французский отряд похитил португальского офицера и работавших под его началом людей, высадил их на каком-то неизвестном берегу и бросил там на произвол судьбы.

Португальцы больше никогда не возвращались к своему проекту, хотя в XVII и XVIII веках выше по течению укрепления были возведены англичанами, голландцами и французами, чьи возраставшие колониальные интересы все сильнее сталкивались в сопредельных странах у Гвинейского залива. Развалины некоторых крепостей сохранились по сей день.

В XVII веке темне образовали в прибрежных лесах сравнительно сильное государство, которое препятствовало продвижению европейцев. К началу XIX века ни одной из соперничавших морских держав Европы не удавалось прочно обосноваться на побережье Сьерра-Леоне, а тем более распространить свое влияние в глубь страны. Напротив, безжалостная охота на рабов, обманные сделки, нескончаемые попытки миссионеров обратить местные племена в свою веру настолько восстановили их против европейцев, что бывали годы, когда даже вооруженные до зубов работорговцы не решались ступить на землю полуострова.

К тому же в первой четверти XVIII века воды Сьерра-Леоне тоже были отнюдь не безопасны. Их бороздили в этот классический период морского разбоя многие из плававших под черным флагом пиратов с нашумевшими именами — Дэвис, Инглэнд, Робертс, известные читателям английской литературы как соратники стивенсоновского Длинного Джона Силвера.

И тем не менее с начала XVII века португальские, английские, голландские и французские корабли постоянно крейсировали по реке Сьерра-Леоне. Из года в год они насильственно вывозили людей и продавали эту даровую рабочую силу в Вест-Индии, Бразилии и Северной Америке. Даже такие «почтенные» люди, как голландские адмиралы де Рюйтер и ван Меппель, вы-садившиеся в Сьерра-Леоне в 1664 году, не гнушались грязным промыслом работорговли. Нередко местные вожди сговаривались с владельцами работорговых судов, которые вряд ли могли бы своими силами добывать ходкий «человеческий товар» вдали от побережья. Именно к охоте на рабов и работорговле того времени восходит враждебность между некоторыми племенами, дающая себя знать еще и теперь. Известно, например, что ваи, которые, подобно темне, проникли в прибрежные районы, периодически выступали в роли активных охотников за рабами и постоянно нападали на соседние племена. За горстку ярких стеклянных бус они безжалостно гнали свои жертвы к побережью Атлантического океана, где эти несчастные, оторванные от родной почвы, изнемогали от невыносимых лишений на острове Бунче или в других местах, пока их не отправляли в Новый Свет, если они не умирали раньше.

Страшные условия той эпохи, созданные стараниями европейских держав, не поддаются описанию. Так можно ли удивляться тому, что ранние государственные образования, социальный прогресс, культурный обмен гибли в зародыше, если страх, горе, недоверие, злоба и мстительность исключали возможность дружеских отношений между африканскими племенами? Идеологические предшественники колониальной эпохи намеренно распространяли лживые вымыслы о том, что Африка лишена своей истории и культуры, — это оправдывало их деяния и цели перед совестью мира[4]. Совесть впервые заговорила именно в Англии, самом развитом государстве Европы того времени и одновременно самой крупной колониальной державе.

В ходе бурного промышленного развития Британских островов возникло движение, тесно связанное с идеями Великой французской революции. Вопиющие социальные бедствия недавно сложившегося промышленного пролетариата и катастрофическое обнищание мелкого крестьянства вызвали протест гуманно настроенных слоев общества. Правда, их воззрения — английских квакеров, например, — были еще довольно неопределенны, а усиливавшееся в ту пору методистское движение носило религиозный характер. Методисты хотели «помочь душе каждого человека осуществить свое право»; несправедливые социальные порядки аристократического английского общества XVIII века они считали неугодными богу. Могущество землевладельческой знати в тогдашней Англии мешало начинавшемуся развитию капитализма, которое порождало все новые идеи. Тем не менее ни одно из гуманных течений не ставило перед собой прямо цель насильственного уничтожения феодализма.

Гуманно настроенные круги осуждали также позорную работорговлю. Глубокое сочувствие вызвала у них судьба группы африканцев с рабовладельческого судна, которое по пути в Америку потерпело кораблекрушение; они оказались в Ливерпуле, предоставленные самим себе. По законам Великобритании эти люди не могли быть рабами на ее земле, они остались «без хозяина», а значит, никто не должен был заботиться об их пропитании.

Гренвил Шарп, один из ведущих деятелей гуманистического движения, и его друзья Генри Торнтон и Уильям Уилберфорс образовали Комитет освобождения несчастных чернокожих. Они предлагали создать в Африке Провинцию свободы, которая явилась бы новой родиной для всех освобожденных рабов. Шарп собрал в Ливерпуле гибнувших от голода африканцев, бывших рабов, их оказалось 351 человек, и при финансовой поддержке своих друзей переправил в Западную Африку.

В мае 1787 года он высадился со своими подопечными на берегу Сьерра-Леоне, в северной части полуострова, приобрел у местного вождя темне Наим Бана участок для своей колонии и основал на нем поселение. Колонисты осуществляли самоуправление на основе конституции, составленной Шарпом. Прообразом для нее послужило законодательство древнего Израильского царства, несколько модифицированное в соответствии с практикой средневековой Англии. Главной ценностью в колонии, более высокой, чем все благородные металлы, Шарп объявил человеческий труд, который каждый должен вкладывать в совместно создаваемые продукты. Шарп мечтал о бесклассовом многорасовом обществе черных и белых. Для того времени и для тех условий его программа была совершенно утопической.

Вскоре к берегам Сьерра-Леоне и в самом деле причалило еще одно судно — с пятьюдесятью англичанками на борту, подобранными Шарпом из жалости на улицах английских промышленных городов. Затем на берегу бухты Кру был отведен участок для двенадцати шведов, которые по прибытии построили селение и в честь Шарпа назвали его Гренвилтаун.

Но земли были неплодородные, часто случались неурожаи, за ними следовали голодные годы. Эпидемия желтой лихорадки в короткое время унесла половину населения… А тут еще в ноябре 1789 года соседний вождь темне «король» Джимми решил свести счеты с поселенцами и напал на тех, кого пощадила лихорадка. На этом молодая колония закончила свое существование.

Но Шарп не унывал. Уже в 1791 году он с помощью Общества залива Святого Георга, переименованного вскоре в Общество Сьерра-Леоне, предпринял новую попытку. Он собрал около шестидесяти уцелевших жителей первой Провинции свободы и поселил их в полуразваленных лачугах около залива Фура-Бей. Так появился на свет второй Гренвилтаун. На этот раз Шарп сразу ввел в новом поселении твердую денежную единицу — цент, из чего можно заключить, что он отказался от утопических положений своей первой конституции. В 1792 году правительство Великобритании назначило лейтенанта флота Джона Кларксона временным губернатором колонии и обещало ей военную поддержку.

В том же году Гренвилтаун получил большое пополнение. Кларксон доставил в Западную Африку из Канады несколько партий бывших рабов — всего 1131 человек. Они сражались на стороне англичан в войне за независимость в Северной Америке, получили за это свободу и были затем поселены в канадской Новой Шотландии. Сьерра-Леоне была для них совершенно чужой страной, но они были счастливы возвратиться в жаркую Африку. На развалинах первого Гренвил-тауна они построили новое поселение и назвали его Фритаун. Так родилась будущая столица.

Но трудностям, казалось, не будет конца. Непрестанные конфликты между различными группами колонистов и серьезные столкновения с соседними племенами, а также частые недороды увеличивали недовольство поселенцев.

Между тем деятельность англичан на побережье Сьерра-Леоне все больше возмущала Францию. Это были первые провозвестники раздела Африки между великими державами. В 1794 году в реку Сьерра-Леоне неожиданно вошла французская эскадра и обстреляла Фритаун. К счастью, ее жители успели своевременно укрыться, и на сей раз французам не удалось уничтожить молодую колонию. Нет худа без добра: внешняя угроза заставила колонистов забыть о своих распрях. Опасения за свою безопасность оказались той силой, которая укрепила единство во всех областях жизни. Результаты не замедлили сказаться: во время решительного наступления темне на колонию они были разбиты и больше никогда не пытались на нее напасть.

В 1799 году правительство Великобритании признало Общество Сьерра-Леоне и официально его зарегистрировало. Королевской хартией Обществу было пожаловано право назначать мэра, осуществлять городское самоуправление и издавать в случае надобности законы.

Первая протокольная запись Законодательного собрания, бережно хранимая сейчас в национальном музее Сьерра-Леоне во Фритауне, гласит: «6 ноября 1800 года. Королевская грамота о правах была доставлена сегодня на берег и торжественно вручена Дж. Уоттсом с военного шлюпа «Оспри» достоуважаемому Томасу Ладлэму, губернатору этой колонии, под звуки салюта в честь короля, произведенного орудиями «Оспри» и береговыми батареями города». Первым мэром стал Томас Кокс, иначе Ладлэм, о котором говорится в протоколе. Его штат состоял из трех назначавшихся пожизненно советников. Так Фритаун юридически был признан официальной столицей.

В том же году прибыла новая большая группа поселенцев, третья по счету. Она состояла из восьмисот маронов — мулатов с Ямайки, в основном потомков бывших рабов, долго боровшихся против британского владычества. Когда они, поддавшись уговорам, сложили оружие, англичане поспешили отправить их, в Сьерра-Леоне. Впоследствии большинство маронов переселилось в колонию Золотой Берег (на территории современной Ганы), а некоторые возвратились на Ямайку.

От этих трех больших трупп переселенцев — первых колонистов, вывезенных из Англии Шарпом, новошотландцев и маронов, — к которым позднее присоединились несметные множества освободившихся африканцев различного происхождения, снятых с рабовладельческих судов, берет начало современное креольское население Фритауна. Лишь немногие из возвратившихся африканцев помнили, где они родились, к какому племени принадлежали, чаще всего за время пребывания в Северной Америке, Вест-Индии или Великобритании они забыли даже свой родной язык. В колонии они снова приобщились к привычному образу жизни и создали особый язык — крио.

Хотя в 1799 году Фритауну официально было пожаловано самоуправление, права городской управы вскоре снова перешли к английским властям, особенно после того, как в 1808 году Сьерра-Леоне была провозглашена коронным владением. Мэр превратился в марионетку колониальной администрации, его функции по управлению городом носили чисто фиктивный характер. К середине XIX века городские должности настолько утратили свое значение, что их даже не замещали. В 1851–1894 годы во Фритауне не было ни мэра, ни городской управы.

Тем временем в Англии усилилось движение за права человека. В 1807 году парламент в Вестминстере принял закон о запрещении работорговли. Таким образом, Великобритания была первой из европейских держав, выступивших против работорговли, которая теперь противоречила ее колониальным интересам. Куда большие барыши сулило экономическое ограбление африканских стран. Но оно требовало стабилизации обстановки, а главное — наличия в колониальных владениях рабочих рук.

В 1830 году Франция также запретила работорговлю, но лишь в 1848 году приняла энергичные меры к ее пресечению. Португалия последней из колониальных держав Европы объявила чудовищную торговлю людьми преступлением — только в 1875 году.

В 1809 году в порту Фритауна была размещена британская эскадра с целью захвата у побережья работорговых судов. Правда, кроме этого она должна была пресекать посягательства Франции на сферу-английских интересов. Английский адмиралтейский суд во Фритауне судил работорговцев, пойманных с поличным. Судьям не приходилось жаловаться на праздность: огромное число африканцев, ежегодно получавших свободу по приговору суда, показывает, как мало охотники на людей считались с английскими законами. Даже в более поздние годы еще тысячи рабов обретали свободу таким образом.

Чаще всего они оставались жить во Фритауне. В 1819 году адмиралтейский суд пополнился неанглийскими судьями, и до 1870 года против работорговли боролся международный трибунал, заседавший во Фритауне.

Правительство Великобритании путем договоров с вождями темне постепенно присоединило к своим владениям весь полуостров Сьерра-Леоне, а также расположенные у побережья острова Лос-Айлендс (1816), Банана (1820) и Шербро (1861). Но попыток проникнуть дальше в глубь континента англичане не предпринимали. Эти территории не привлекали их из-за больших расходов на управление, неизбежных при освоении труднодоступных лесных районов. Там британские власти довольствовались сферами влияния, которые они старались укрепить договорами с отдельными могущественными вождями и так называемыми защитными грамотами. Но дело приняло иной оборот, когда начался раздел Африки колониальными державами и перевес Франции в Западной Африке угрожал связям Англии с хинтерландом полуострова. Тогда англичане решили действовать.

Для этого был избран креол д-р Эдмунд Блайден. В 1872 году с отрядом британских войск он продвинулся до северной части Фалабы, но это имело лишь тот результат, что в 1875 году многочисленное племя менде с оружием в руках поднялось против господства Великобритании. Однако после четырех лет кровопролитных боев вожди менде вынуждены были заключить «договор о защите». Но когда в 1895 году Великобритания установила протекторат над всем хинтерландом полуострова и вскоре после этого повысила налоги для покрытия административных расходов, племена восстали снова. Второе восстание — 1898–1899 годов — также было подавлено превосходящими силами британских колониальных войск. Все же оно стоило жизни приблизительно тысяче англичан и выступавших на их стороне креолов Фритауна. Последние, хотя и находились на полуострове Сьерра-Леоне в меньшинстве, давно сумели выдвинуться на первые роли. Креолы выделялись своим богатством и образованием, полученным в английских высших учебных заведениях, и, естественно, занимали ведущее положение в столице в ущерб членам других африканских племен. Поддерживаемая англичанами, которые умело осуществляли принцип «разделяй и властвуй», креольская верхушка относилась несколько свысока к населению внутренних территорий. Только к концу колониального периода другим племенам удалось лишить креолов их главенствующего положения.

Отношения между Англией и Францией также оставались напряженными. Хотя еще в 1886 году обе колониальные державы пришли к согласию относительно границ их владений, семь лет спустя при Ваима между ними произошло столкновение из-за того, что ни одна из сторон не хотела уступить другой ни одной пяди африканской земли. Тогда, отстаивая свои колониальные интересы, англичане без всякого стеснения ввели в бой африканские колониальные войска — пограничную полицию. Только в 1895 году противники договорились через головы африканцев, где пройдет граница, а несколько лет спустя даже произвели демаркацию. При этом полностью игнорировались интересы африканского населения: проведенная иностранными государствами граница безжалостно разрезала на части исстари сложившиеся традиционные территории племен.

Конституция «колонии» (полуострова) не распространялась на протекторат (хинтерланд), но с 1924 года в нее были внесены изменения, предусматривавшие не очень определенное участие африканцев в органах управления.

Отныне распоряжения британского губернатора, касавшиеся территории всей колонии Сьерра-Леоне, должны были предварительно рассматриваться впервые образованным Законодательным советом колонии. В нем колония была представлена тремя выборными депутатами с определенным имущественным и образовательным цензом, иными словами, эти места в совете могли занимать только богатые креолы. От протектората же в Законодательный совет входили также три племенных вождя, хотя его население по крайней мере в пятнадцать раз превышало численность жителей колонии.

После второй мировой войны движение за независимость Сьероа-Леоне получило могучий стимул. Правительство Великобритании, особенно при министре колоний Гриффитсе, было вынуждено поспешно демократизировать конституцию Сьерра-Леоне. Главной силой в национальном движении за независимость были не креолы, а племена внутренних районов, особенно темне и менде. боровшиеся, таким образом, против двойного гнета. Большую роль сыграли и возвращавшиеся на родину молодые солдаты сьерра-леонского полка. Сражаясь в 1944–1945 годах в Бирме против японцев, они подпали под влияние идей национально-освободительного движения в Индии.

Великобритания собиралась в 1948 году провозгласить в Сьеора-Леоне новую конституцию, но ее введению до 1951 года мешала оппозиция консервативной креольской верхушки во главе с врачом А. К. Банколе-Брайтом. Конечно, креолы также добивались государственной независимости, но на других условиях. Они не хотели жертвовать своими исторически сложившимися привилегиями ради создания единого государства равноправных народов. Банколе-Брайт направлял в различные учреждения Англии все новые и новые петиции, в которых отстаивал особое положение колонии по отношению к протекторату. Его партию «Национальный совет колонии Сьерра-Леоне», чрезвычайно консервативную, поддерживали уважаемые врачи, учителя, чиновники, состоявшие на английской службе, священнослужители, юристы, коммерсанты. Они считали себя социальной элитой Сьерра-Леоне, но на самом деле были совершенно чужды массам африканского населения. В 1951 году Банколе-Брайт еще вошел в избранный впервые парламент как вождь оппозиции, но уже на следующих выборах — в 1957 году — его консервативная партия не получила ни одного места в парламенте: из-за своекорыстной программы она лишилась поддержки даже среди креольской бедноты.

Настоящей массовой партией стала основанная в 1947 году Народная партия Сьерра-Леоне (НПСЛ). Ей удалось объединить различные течения в русле борьбы за независимость и таким образом перекинуть мост через искусственно созданную пропасть между колонией и протекторатом, с одной стороны, и различными племенами — с другой. Усилиями этой объединенной партии народа в 1960 году было создано состоявшее из африканцев правительство единого фронта.

Однако со временем партия все больше склонялась к консервативным позициям. Это побудило прогрессивные элементы во главе с д-ром Сиака Стивенсом выйти из НПСЛ и в том же году основать партию Всенародный конгресс (ВК).

При правительстве Милтона Маргаи Сьерра-Леоне 27 апреля 1961 года получила национальную независимость в рамках Британского содружества.

Всенародный конгресс находился в парламенте в оппозиции, но в 1967 году он победил на выборах и взял бразды правления в свои руки[5]. С тех пор ВК, руководимый д-ром Стивенсом, проводит национально-демократическую политику.