Vanitas

Глава 4. Турнир и расплата

Место для турнира выбрали самое пафосное. Оно называлось «Главный Военный Полигон» и представляло собой круговую арену, окольцованную мраморными трибунами, колоннадами, ордерными аркадами и лоджиями.

Там обычно проводили военные парады, зрелищные соревнования, дуэли, показательные казни и некоторые праздники. В обычные дни на площадке тренировались элитные войска Кейрана или же она вовсе пустовала.

«Полигон» стоит на территории замка уже более десяти, а может, и двадцати веков, и построен во времена правления Ванитаса Первородного, того самого, принёсшего нерушимую клятву богине-основательнице Дее за весь свой род.

По легенде, Дея взаимно полюбила террина, но однажды заподозрила его в измене. Ванитас, чтобы доказать свою преданность, сохранить чувства и доверие между ними принёс магическую клятву, по которой он и все его потомки никогда не смогут солгать кому-либо ни словом, ни жестом.

Так он доказал возлюбленной свою верность, и они породили целый новый вид терринов — деймонов, «Детей Деи».

Похожие истории «сотворения» есть у каждых волшебных видов, но фигурирует там уже не Дея, а другие «боги». Имена многих позабыты, а после Мировой Войны и чистки, затеянной Магнусом, даже храмы и летописи безвозвратно утеряны.

Люция оправила ножны на талии, подтянула высокий хвост, решительно шагнула из мрака арки на арену и ощутила себя древним гладиатором. В уши ударили фанфары, барабаны, овации, ропот голосов со зрительских мест и лязг мечей убираемых в ножны. Это закончили показательное сражение мечники из Двора Войны и начали кланяться. Пришло время для Двора Далеона.

Для «Танца мечей».

Сердце зашлось в восторженном волнении. Живот привычно скрутило.

Сотни существ на трибунах, сотни взглядов устремлённых на тебя. Равнодушным остаться сложно. Особенно Люцие: она до сих пор не привыкла быть в центре внимания. Она не росла в нём как Далеон, не упивается им как Меридия, не принимает данностью, словно Орфей, и не польщена им точно Сесиль.

Она не любит чужое внимание. Ибо оно всегда аукается ей огромными неприятностями. Уж сколько раз так случалось.

Но сегодня Люц планирует оборвать порочный цикл. Она привлечёт внимание Кейрана своими навыками и попадёт в Двор Войны. Обязана! Только он приблизит её к заветной цели.

Всего действующих «Дворов» при замке — пять, ходя детей у Магнуса семь. Почему так?

Начнём с того, что Магнус и советники прекрасно понимают: дабы дитятко не маялось дурью и не наворотило от безделья бед — ему нужно найти постоянное и интересное занятие, которое он не сможет пропускать и которое воспитает в нём ответственность, научит руководить небольшим коллективом и поможет собрать вокруг себя верных сторонников. Что, конечно, пригодится в будущем.

Ради воспитания достойных наследников и умелых чиновников Императором и устроена вся эта суета с Дворами и их «целями».

Когда отпрыск достигает 16-ти лет, Магнус устраивает церемонию «совершеннолетия», на которой поручает виновнику торжества Двор и озвучивает его миссию.

Первому принцу Кейрану пожалован Двор Войны, что отвечает за войска по всей империи и охрану замка в частности; в нём состоит Виктор Грейван, сводный брат Люции.

Второй принцессе Розалии принадлежит Двор Цветения, что отвечал за сады и оранжерею замка (но лэра вышла замуж и покинула родину вместе с придворными). Третья принцесса Эстель заведует Двором Моды, который задаёт курс одеяниям придворных и в особых случаях занимается персональным пошивом.

Четвёртому принцу Рафаэлю принадлежит Двор Искусств, чья цель — создание и изучение «возвышенного» творчества, вроде стихосложения, писательства, музицирования, театрального чтения и пения. Пятая принцесса Лаура управляет Двором Картин, рисует пейзажи и портреты, но, кроме неё, во дворе официально никто не состоит.

И наконец, Двор Мечей под предводительством шестого принца Далеона. Его задача — практиковать, совершенствовать и показывать «Танец мечей», боевой танец истреблённого клана. В составе двора: сам «шестой», трое придворных и Люция. Не густо.

У седьмого принца Рубидия ещё нет своего Двора и «цели», слишком маленький. И даже предположений о его направлении пока не гуляет. Впрочем, Руби только семь, и он ещё успеет раскрыть свои таланты и проявить их.

Если Люция не свершит раньше свою месть.

Под торжественную музыку и аплодисменты Двор Мечей ступил на поле и построился в первый рисунок — ромб. Гвалт голосов и какофония звуков стихли. Застучал барабан. Медленно, ритмично, но скоро темп ускорится.

Они обнажили кинжалы.

Люция стояла лицом к императорской ложе, что на втором этаже арены, и могла запросто разглядеть главных «гостей». В центральном кресле развалился Магнус. Крепкая фигура в тяжёлых багровых одеждах, золотой венец на белых прямых волосах, по-мужски привлекательное лицо. Но война и последние годы тяжёлого правления неприятно изменили его: в уголках глаз, у сварливого рта и на лбу залегли глубокие морщины, а тёмно-багровые радужки утратили прежнее алое сияние, потухли.

Это даже иллюзия скрыть не могла. Неуязвимый Магнус Ванитас постарел и… устал.

От этой мысли у Люц неприятно засвербело под лопаткой. Ей не доставит удовольствия месть ослабленному противнику. Пусть он придёт в себя! Вернётся назад! Какого беса Магнус так расклеился?!

«Чёрт!» — цыкнула про себя Люц и перевела взгляд на соседнее кресло, чтоб не беситься дальше.

Там дела обстояли лучше. Справа от Магнуса восседала королева, родная мать Рафаэля и по натуре сильфида. Неизменно цветущая, утончённая и энергичная. Всё время оправляла на коленках струящееся платье, забранные в причёску светлые локоны, изящную диадему с бриллиантами и без остановки щебетала что-то то мужу, то сыночку, то герцогу.

Кстати о нём. Рагнар Ванитас пусть и единокровный брат Магнуса, похож на него разве что типажом (общим для деймонов), а в остальном… Тонкие черты лица, тонкая кость, изящность и неуловимая грация в каждом жесте и взгляде. Длинные волосы скорее платиновые, чем белые, а глаза ярко-фиолетовые. Не воин, а колдун.

И… страшно кого-то напоминает.

Но уйти в раздумья и оценить образы остальных Ванитасов Люция не успела — зазвучали скрипки. Бой начался.

Она крутанулась и бросилась к противнику. Кровь привычно запела в жилах, мышцы напряглись. Клинки схлестнулись, взгляды встретились. Первым «врагом» оказался Орфей, и Люц выдохнула с облегчением.

Он наиболее стабильный и беспристрастный боец, на подлянки не пойдёт и отбарабанит партию как должно, без дебильных импровизаций и вывертов. У Люц даже есть примета — если сражение начинается с Орфея, то танец закончится без происшествий.

А сегодня особенно хотелось в это верить.

Химер озорно подмигнул, Люц улыбнулась углом рта. Они бодро обменялись последним выпадами и отпрыгнули в разные стороны, сменяя оппонентов и усложняя «танец».

Лязгали мечи, стучали шаги, дыхания учащались. Всё шло как надо, как обычно. Они скакали и красочно дрались на потеху зрителям.

Пока в пару к Люц не встала Меридия.

Связка началась нормально: они юлой кружили по полигону, сталкивались клинками, высекая металлические искры, отскакивали и продолжали безумное вращение. Голова начала кружиться, но партия — слава Предкам! — подходила к концу.

Тут-то и случилось непредвиденное.

Ударил знакомый аккорд. Девушки прыгнули в сальто, спружинили на ноги и резко поклонились, отводя руки назад и в стороны, как лебеди крылья. Меридия вдруг гаденько оскалилась частоколом зубов. Губы шевельнулись, сплетая чары, но Люция поздно сообразила к чему они. Ведь на ней защитный браслет.

На ней… но не на оружии.

И кинжалы вырвало из её рук. Лезвия просвистели в воздухе и вонзились в бортики балконов опасно близко к зрителям.

Террины дружно ахнули, а в следующую секунду разразились бурными овациями и улюлюканьем. Лица сияли восторгом: им невдомёк было, что метание кинжалов в персон — не часть программы.

Люц тяжело дышала, с ужасом осознавая, что осталась безоружна. А судя по насмешливым физиономиям заклятых товарищей — останется таковой до конца выступления.

А шоу продолжалось, музыка набирала обороты, сзади уже крался новый оппонент. Придворные ловко меняли связку, перестраивали фигуру на ходу.

Меридия гибко распрямилась и напоследок послала за спину Люц воздушный поцелуй, а ей самой — злобный взгляд. И до фарси резко дошло, ради кого «креветка» расстаралась, и заодно за сломанный нос отомстила.

Ветер шевельнул волоски на загривке, и Люция бездумно нырнула в кувырок, разворачиваясь на ходу, чтоб заметить, как острие меча вонзилось в песок, в месте, где она миг назад стояла. Только быстрая реакция и спасла!

Оружие-то не тренировочное, а самое настоящее и смертоносное для человека. Для неё!

Она проводила заточенное лезвие взглядом до самой рукоятки в когтистых пальцах и скользнула выше, к лицу Далеона в оседающих клубах пыли. Он улыбался какой-то хищной, предвкушающей улыбкой, и, кажется, даже не задумывался, что мог серьёзно покалечить её прошлым ударом. Если не прикончить.

Или именно этого он хотел?

По спине Люц побежали неприятные колючие мурашки, за которые она себя тут же обругала и вскочила на ноги.

Значит, вот что они задумали? Дали Далеону шанс поквитаться с ней за уязвлённое эго, побив и унизив перед всем замком? Решили показать, какая она никчёмная и слабая? Загнали в угол и думают, что без меча она беззащитна?

Ха-ха — три раза! Именно загнанный зверь — опаснее всех.

И Люция с радостью сие продемонстрирует.

Далеон ринулся в бой. Люц отклонилась от пробного выпада и ещё одного, краем глаза замечая, как Орфей, Сесиль и Меридия уже фехтуют в тройке и отвлекают часть гостей от незапланированной дуэли принца и нищенки, о внезапности которой были в курсе, разумеется, только участники. Но многие всё равно пялились на них и даже скандировали что-то воодушевляющее, только не понятно для кого именно.

Шестой принц сделал укол, Люц ушла вниз и сделал подсечку. Он ожидал — улыбнулся ещё шире и подпрыгнул, нанося сверху рубящий удар. Люция отбила лезвие основанием ладони и так же отбивала последующие, не обращая внимания на глухие выстрелы боли.

Кинжалы сверкали то справа, то слева, то летели прямо в грудь. Люц извивалась змеёй, подпрыгивала, ставила блоки, уклонялась и контратаковала на голых инстинктах: мозг просто не поспевал за схваткой на таких бешеных скоростях. И всё в ритм, в так безумной пляски.

Нельзя позволить зрителям понять, что шоу давно вышло за рамки постановки. Что во Дворе Мечей раздрай. Что принц-террин воюет с человечкой-прислугой и наоборот.

Забытые боги, это даже в мыслях звучит не солидно!

Бой барабанов нарастал, в мотивах скрипки ярко зазвучало отчаяние, надрыв. Такой же «надрыв» творился в душе девушки.

Она запыхалась и взмокла. Мышцы ныли от дикого и постоянного напряжения, щёки горели, сердце колотилось пойманной пташкой. Порезы на ладонях и предплечьях, где не было брони, жгло — Люция пропустила несколько ударов.

Она уступала чистокровке в выносливости, в ловкости и силе. Сдавала позиции. И такими темпами вскоре окончательно свалится.

Опозорится.

И не видать ей Двора Войны, как своих ушей.

«Гадство! Гадство!» — выплёвывала девушка с частичками песка и вновь ускользала от атак.

А Далеон не собирался её щадить. Он вошёл в раж, точно бешенный зверь, почуявший кровь долгожданной добычи. Зрачки — полоски, глаза горят синевой, губы свело в шальном оскале. Даже тонкий хвост вылез из-под туники хозяина и остервенело хлещет чёрной кисточкой по щиколоткам.

А принц не замечает. Всё его внимание сконцентрировано на Люции, её действиях, жестах, шуме дыхания. И от этого жутко.

Она видит, что он на грани от того, чтоб отбросить оружие и кинуться на неё с рыком и когтями, точно голодный лев. Впиться клыками, разорвать, растерзать, сожрать. Столько ярости и жажды во всём его неистовом облике.

А что видят зрители? О, легко представить! Измученную и вусмерть перепуганную человечку, что бесплодно отбивается от лап кровожадного хищника. И этот образ пробуждает в ней злость. Спасительную расчётливую злость.

Она не слабая девчонка. Больше нет. Та дура умерла на пепелище со своими сородичами.

И Люц всем это докажет.

Фарси выжидает момент, ловит ритм и, когда принц замахивается для очередного удара, когда скрипки начинают визжать на высокой, пронзительной ноте, коброй бросается к Далеону, чем на миг сбивает с толку. И этого достаточно.

Кулак выбивает гарду, меч волчком летит в воздух. Люц резко уходит вниз и выскальзывает между расставленных ног принца, раздирая об песок зад и лопатки и кусая губы до крови, чтоб не издать ни звука. Хватает царевича за хвост и рывком встает за его спиной.

Из Далеона рвётся рычащий вскрик смертельно раненого зверя, и он едва успевает его проглотить. И если галдящие зрители могли не заметить, Люция слышит. И видит как ссутулились крепкие плечи, как грудь гуляет ходуном а кулаки сжимаются до трясучки.

И её пробирает холодок запоздалого страха.

Принц не простит. За такое точно не простит. Хвост, видимо, больное место. А она указала на него перед всеми: Далеону вряд ли удалось сдержать гримасу боли.

Но увязнуть в сожалениях не успевает.

С неба падает кинжал, она ловко ловит его за рукоять и под обрыв мелодии приставляет к горлу принца.

Изумленная тишина.

Арена взрывается бурными овациями, террины и людская прислуга аплодируют стоя, свистят. Даже благородные лэры с вечно постными лицами вяло хлопают в ладоши.

Люция отпускает хвост врага и убирает клинок. Надо бы его выпустить или отдать Далеону, но пальцы не слушаются, лишь сильнее сжимают гарду.

Неужели всё закончилось? Буря миновала, а она даже не опозорилась? Показала мастерство на высшем уровне, доказала, что сильна, что люди сильны вопреки всему. Победила в неравном бою. Победила принца терринов. Ванитаса!

Все это видели? Все? А Кейран?

На негнущихся ногах Люция встала в шеренгу к членам Двора Мечей и задрала голову к императорской ложе. И едва не взвыла от досады: почти все кресла под шатром пустовали!

Магнуса с королевой и Рафаэлем — след простыл. Кейран стремительно двигался к выходу, не реагируя ни на что, и по его напряжённой спине едва ли можно было что-то понять. Тылы принцу неизменно прикрывал Виктор. Он-то и глянул на Люц напоследок — крайне неодобрительно, с немым укором.

В ложе остались: равнодушная Эстель с щебечущими подружками, да герцог Рагнар. Он поймал взгляд Люции и насмешливо отсалютовал ей кубком с вином.

Похоже, брат императора единственный, кто оценил её старания.

Люция до боли стиснула кулаки и невозмутимо поклонилась, когда распорядитель огласил её имя среди выступающих. Она держалась с достоинством, гордо подняв подбородок, хотя на деле желала лишь сбежать с арены, забиться в тёмный угол и разрыдаться. Кричать и рычать в бессильной ярости.

«Столько труда впустую!»

В голову даже закралась крамольная мысль, выйти замуж по совету Виктора, а мужа затем прикончить. Можно даже во время брачной ночи. Но чем убивать «бессмертного» террина?

Люц мотнула головой, прогоняя дурную идею.

Пока есть шанс добиться всего своими силами, талантом, трудом — она будет сражаться и не отступит до последнего. Время пока терпит.

Они зашли в одну из арок с поднятой решёткой и оказались в мрачном коридоре-закутке с тяжёлой, обитой металлом дверью в конце. Дверью в подземелье, где раньше держали гладиаторов, а теперь узников. Впрочем, надолго в застенках никто не задерживался.

А это помещение, что раньше было последним пристанищем осуждённых воинов, их «оружейной», теперь принадлежит Двору Мечей. Служит такой вот оригинальной гримёркой. По всей низине амфитеатра раскидано ещё с десяток таких, но принадлежат они уже рыцарям Кейрана, или никому.

Холодные каменные стены; низкий потолок; запахи затхлости, сырости и застарелого пота, от которых щекочет нос.

По обе стороны комнатки расположились старые лавки и крепкие ящики, в стены были вбиты подпорки для орудий ближнего и дальнего боя, большинство пустовало, и их использовали как крючки для плащей и другой верхней одежды.

Имелись и факелы, но террины не собирались зажигать их. Им и в полутьме всё видно, да и день на дворе, крох света с открытой арены хватает. Это Люция здесь как крот: щурится и осторожно трогает всё, что лежит в густых тенях, рискуя порезаться или споткнуться.

Как жаль, что она не владеет чарами! А-то шепнула заклинание, и вуаля: «Да будет свет!». Жизнь сразу бы стала на порядок проще.

Но никто не занимался с Люцией магией. Больше — никто не подозревал её наличие. Это хорошо… и плохо.

Особенно плохо в такие вот моменты. Люция раздевалась практически наощупь. Спасало лишь, что её личный ящик стоял ближе всех к выходу и бледный полуденный свет озарял крохи пространства.

У противоположной стены вплоть до самого конца «гримёрной», спиной к фарси, со своими вещами дружно возились придворные с принцем и тихо беззаботно переговаривались.

Они всегда так делали: сбивались в стаю и становились отдельно от Люции. Точно подчёркивали, что она одна, не с ними. Даже если свободного места рядом с ней навалом, а им приходиться тесниться.

В такие моменты Люция особо остро ощущала своё одиночество, как бы усиленно не отрицала и не гнала прочь негативные чувства и мысли.

Разоружались без спешки. Террины вообще редко спешили. А зачем? Впереди вечность. Это Люция довольно резко дёргала замки на кожаных наручах, щитках и наколенниках и быстро сбрасывала их в ящик, где хранились старые туники, из которых она выросла, портянки, полупустые банки с лечебной мазью, бинты, запасные клинки, метательные ножи и фляга с водой. К последней девушка жадно присосалась и даже слега облилась.

Ей не терпелось сбросить броню и вернуться в свою комнату, погрузиться в горячую воду, смыть грязь и пот, с усталостью и мысленными терзаниями, и наконец-то расслабиться.

Ещё не мешало решить вопрос с «потерянными» кинжалами. Как их вытащить из перил балконов? Идти сейчас или потом?

Там, снаружи, торжество продолжалось. Играли задорные флейты, гитары и барабаны, в их бойкий мотив вклинивались звериные рыки и командно-насмешливые возгласы лихача, свист хлыста, восторги толпы на трибунах. Похоже, укрощение животных в самом разгаре, или ещё какие жестокие забавы.

Возвращаться в амфитеатр после завершения игрищ, когда толпа нестройным ручейком утечёт на бал, а Люция будет разморенная и чистая, вот совершенно не хотелось. Здесь будет грязно, темно и жутко.

— Люция, — ей на плечо упала тяжёлая рука. Девушка рефлекторно ударила локтем назад и, лишь услышав сдавленный ох, спохватилась, обернулась.

Орфей стоял в шаге от неё и с кривоватой улыбкой прижимал ладонь к пострадавшей грудине.

— Туше! — рассмеялся он. — Я лишь хотел отдать тебе это.

И химер протянул ей пару клинков, которые держал в одной руке без особых усилий.

— Без магии ты бы вряд ли их вытащила.

Люция стушевалась, спешно приняла оружие и буркнула:

— Спасибо. Но извиняться не буду. Не надо подкрадываться ко мне и пугать.

— К тебе подкрадёшься! — хитро пожурил он. — Видал я, как ловко ты от удара Далеона увернулась. Все видели! Колись, у тебя глаза на затылке?

Люц едва сдержала улыбку.

— Просто чутьё.

— «Просто чутьё», — мерзко передразнила Меридия и презрительно фыркнула.

Сесиль с улыбкой закатила глаза, Орфей качнул кудрявой главой. Далеон никак не среагировал. Как стоял в тёмном углу, спиной к Люц, лицом — к ящику и степенно разоружался, так и продолжил. Даже кроткий тревожный взгляд амфибии проигнорировал. И хвост уже спрятал под тунику.

Иногда Люция завидовала (в чём никогда не признается): ей тоже хотелось хвостик, длинный, с кисточкой на конце, как у Далеона. Мерзавцу достался на редкость симпатичный экземпляр. Его можно использовать точно хлыст!

Плохо, что все эмоции с ним — как на ладони.

— Ты была великолепна, — меж тем доверительным шёпотом сообщил Орфей. — Я впечатлён больше, чем всегда. А какой финал!

Люц заметила, как дёрнулось острое ухо Шестого. Химер специально его бесит?

— Бой был не честным, но прошу, не обижайся. Нам тоже иногда хочется быть лучшими, а с тобой это… м-м трудно. Но ты заслужила награду за свою блистательную победу.

Девушка недоумённо приподняла бровь, придворные тоже вопросительно взглянули на него. А в следующий миг Орфей обхватил её лицо ладонями и стремительно поцеловал. Жарко, уверенно, остро. Раздвинул её губы своими, выпил дыхание.

Она не успела ни распробовать, ни ответить, ни оттолкнуть, а Орфей уже отпрянул. Но не отпустил: гладил пальцами горящие щёки и нагло глядел в глаза своими смеющимися, бесстыжими, зелёными глазищами.

Люции оставалось лишь растерянно и возмущённо хватать ртом воздух и не находить слов. Судя по звенящей тишине в гримёрке, винтики в мозгах заклинило не у неё одной.

Наглец заговорщицки подмигнул.

— Ты очень вкусная.

И потянулся за добавкой. Но не тут-то было!

Люция ловко извернулась и выскользнула из его объятий. Отступила, поглядела на него как на сумасшедшего, заметила изумлённо-притихших придворных, столкнулась с угрюмым взглядом Далеона и отчего-то смутилась.

Поправила волосы в неосознанном жесте и тут же одернула руку.

— Пойду я, лучше. — Зачем-то отчиталась и быстро покинула комнатку.