Возмездие

Глава 11

Я схватил Хага под локоть и потащил прочь от зрительских трибун:

— Ну и какой демон тебя дернул это сказать? — неодобрительно спросил я его, как только мы оказались подальше от толпы.

— Разве у нас был выбор? — возмутился Хаген. — Так, по крайней мере, у тебя будет время исполнить задуманное. Ну а потом ты сможешь к ним вернуться и погулять. Даже прикрытие, можно сказать, будет.

— Такой глупости я от тебя никак не ожидал, — покачал я головой.

Объяснять ему, какую именно глупость он сделал, я не стал. Хаген решил, что таким образом создаст мне алиби, но вместо этого он практически выдал нас, потому что я прекрасно понимал, что эти засранцы просто так не отстанут. Ия прекрасно понимал, чем это чревато и что мне придется сделать.

— Но разве не лучше будет, если все увидят тебя с ними? Разве так мы не отведем от нас подозрения? — растерянно пробормотал Хаген всю дорогу, а я не отвечал — я мысленно перекраивал план.

И только когда мы пришли к дверям покоев, велел:

— Не высовывайся из комнаты. Если нагрянет Кройц, скажешь, что я только недавно вышел и отправился к ним навстречу. Понял?

Хаген растерянно кивнул, а я быстро скрылся, направившись в башню наложниц.

Всю дорогу я думал о Тунайте. Если ему пришлось бежать — это разрушит весь план на корню. Да, у нас есть шанс выбраться из дворца даже с Линетт тем же проходом, что ушли и пленники. Вот только такой расклад значительно хуже, чем с перемещением.

Я открыл потайной проход и вошел в застенки, мгновенно наткнувшись на виноватое лицо Тунайта. А вот Марка Дерей при нем не было.

— Я не знал, как с ним быть. Он не оставил мне выбора, — виновато протараторил Тунайт. — Он слишком брыкался, ударил меня, вырывался и кричал.

— Куда ты его перенес?

— В Рэй-Ро, как и договаривались, — пожал плечами Тунайт.

— Значит, энергия источника на исходе.

Тунайт поник, опустил голову и молча кивнул, а после буркнул:

— Перенести смогу только одного.

— Ты нарочно это сделал? — я встряхнул его за плечо, заставив поднять голову. — Чтобы не возвращаться в деревню?

— Да как я мог⁈ — слишком ненатурально ужаснулся Тунайт, но мне с ним и так все было понятно.

— Идем, — буркнул я и мы направились по тайным проходам.

Линетт держали на этаже, которые раньше принадлежали женам императора и наследникам адаманта. Там жила и Лукреция — это помещение было первым, которое я увидел после переноса. Насколько мне помнится, во время восстания Теней в башне случился пожар, покои моей матери пострадали больше всего. Выходит, после пожара этаж восстановили, вот только проблема не в этом — на ярусе императрицы не было тайных проходов. Значит, просто так в спальню к Линетт не попасть. А еще ее денно и нощно охраняют Неспящие.

Просить Тунайта перенести нас туда я не мог. Парень никогда не видел этих покоев и мог нас выкинуть абсолютно в неподходящем месте, например, прямо перед стражей или Неспящими. Это слишком рискованно. Поэтому было решено действовать по старинке — залезем через окно.

Мы отыскали покои ярусом ниже, в которых имелся потайной проход. Эти комнаты были обитаемы и судя по богатым нарядам и украшения на туалетном столике, здесь наверняка проживала знатная особа. К нашему везению эта особа сейчас веселилась с другими гостями, и потому мы беспрепятственно вошли в туалетную комнату и открыли окно.

— Я полезу первым, а ты жди, — велел я.

— А не легче мне сделать проход на этаж выше? Здесь я уж точно не промахнусь, — скептически поинтересовался Тунайт и осторожно выглянул в окно.

— Нет, не легче. Она может быть в комнате не одна. Сначала я проверю, а после перенесешься.

— Понял, — послушно кивнул Тунайт.

Я высунулся в окно. До оконной рамы верхнего этажа было далеко, в башнях довольно высокие комнаты. Я прекрасно осознавал, что влезть по сверкающим в ночи гладким стенам, задача не из простых. Да что уж там, провернуть такое практически невозможно даже для мага. Но не для адамантийского императора по прозвищу Несокрушимый.

Я призвал к грани ветра и начал собирать потоки воздуха под собой. Ветер неистово свистел, порывисто ударял в стену башни, а я тем временем начал закручивать воздух в вихрь. Как только я убедился, что стихия меня выдержит, влез на подоконник, оттолкнулся и выпрыгнул из окна. Вихрь подхватил меня, выталкивая вперед. Еще рывок и я ухватился за выступающий низ оконного проема. Подтянулся и застыл, осматривая комнату.

Линетт сидела на софе. Ее красивое лицо было задумчивым и неимоверно грустным. Она поглаживала слегка округлившийся живот и нервно постукивала туфелькой по полу. В комнате она была одна.

Я тихонько постучал в окно, заставив Линетт встрепенуться. Так как долго висеть на согнутых непросто, я дождался, когда она меня увидит, и распрямил руки. Линетт долго ждать не заставила, она распахнула окно, а я поспешил залезть в комнату.

— Я думала, ты не придешь, — прошептала Линетт.

Какое-то время она нерешительно разглядывала мен, но вдруг набросилась, сжала в крепких объятиях, прижалась лицом к груди.

— Я думала, что все пропало, — пылко прошептала она, — думала, что ты не сумел, не смог… Теперь я все поняла. Я знаю кто ты. Я поняла.

Она все шептала и шептала, но голос не повышала, очевидно, из-за дверей нас могли услышать. Значит, и поговорить в ее покоях не выйдет.

Я отстранил ее и одними губами произнес:

— Нужно уходить.

Вместо ответа Линетт растерянно принялась разглядывать мое лицо, нежно его касаться, безмолвно ронять крупные слезы. Я тоже был рад ее видеть, но времени на сантименты у нас не было.

Я отстранил Линетт, перегнулся через окно и негромко произнес:

— Давай.

Тунайт не заставил себя долго ждать. Он в мгновение перенесся, открыв проход прямо возле окна. Линетт снова вздрогнула и чуть не вскрикнула. Я приложил палец к губам, едва успев показать, что все в порядке. Зато эта сцена дала Тунайту понять, что шуметь здесь не стоит.

— За стену? — тихо спросил он, а я кивнул.

Тунайт открыл проход в уже привычные нам застенки, и я утянул Линетт за собой, быстро оттаскивая в сторону и освобождая место для вагра.

— Здесь мы в безопасности, — сказал я, как только проход закрылся.

— Где мы? Мы еще во дворце? — Линетт растерянно пыталась нащупать меня во тьме.

Я призвал к свету и ответил:

— Да, это тайные проходы. Здесь нам никто не найдет.

— Ты изменился, — Линетт снова коснулась моего лица и улыбнулась. — Ты стал намного старше.

— Я всегда был намного старше. Теперь мое тело хотя бы немного соответствует духу.

Линетт снова улыбнулась, но резко переменилась и решительно, где-то даже воинственно спросила:

— Куда мы теперь?

— Мой друг перенесет тебя в безопасное место. Эта небольшая деревня на севере, какое-то время тебе придется побыть там.

— Без тебя? — лицо Линетт мгновенно приняло мрачный вид.

— Так нужно, так будет безопасно для тебя и для… — я протянул руку и коснулся ее живота, призывая к грани целительства.

Линетт застыла, грустно улыбнувшись. Ребенок в ее утробе тут же откликнулся на силу, запульсировал нежным теплом, раскрывая мне свою суть. Я ощутил биение двух сердец. И это была не двойня.

Я поднял взгляд на Линетт, ее лицо засияло счастливой улыбкой.

Тунайт, смущенный таким сугубо интимным моментном, поспешил отойти подальше.

— Знаешь, а я не сильно удивилась, когда поняла, — Линетт погладила живот. — За все мои страдания, за все те горести и лишения, что мне пришлось пережить, Манушерма наградила меня. И это настоящий дар — продолжить род адамантов, род Девангеров. Я сразу поняла, что ты не простой многогранник. А теперь и вовсе все встало на свои места, Ваше Величество.

— Значит, Камилла Ворлиар не беременна, — озвучил я очевидное.

— Нет, — зло нахмурила брови Линетт. — Ворлиар с женой собирались выдать моего ребенка за ребенка Камиллы. Нашего ребенка. Но… Но, сам знаешь, как только бы они узнали, что в жилах младенца течет кровь адаманта, они убили бы и меня, и его.

Я сжал ее ладонь, отгоняя прочь злые, полные ярости мысли.

— Они за все ответят. У Ворлиара никогда не будет наследников, — пообещал я.

Линетт растерянно улыбнулась.

— У него уже есть сын, — мягко напомнила она. — Пусть он и болен, но он есть и потому…

Я не дал ей продолжить:

— Где покои Густава?

Линетт нахмурилась:

— Я не понимаю, зачем тебе?…

— Просто ответь.

— В главной башне на шестом ярусе под покоями императрицы. Но зачем? Что ты хочешь сделать?

— В дни присяги Ворлиар убил десятки сыновей, чьи матери и отцы теперь даже не смогут с ними проститься. Узурпатор должен отплатить той же монетой.

— Ты ведь не собираешься убить Густава? — Линетт ужаснулась. — Он ведь еще ребенок.

— Он уже не ребенок, — мрачно усмехнулся я.

— Ты не понимаешь! — Линетт ухватила меня в отчаянье за плечи: — Да, ему семнадцать, но у него душа ребенка. Не нужно этого делать. Густав безобиден и невинен. Не делай этого, Тео. Не будь как Ворлиар.

Линетт с мольбой уставила на меня свои огромные глаза, но я лишь холодно смотрел и молчал. От своего плана я отступать не намерен.

— Что ты узнала об артефакте? — отстраненно спросил я, не позволив ей и дальше пытаться меня разжалобить.

Линетт какое-то время молчала, собиралась с мыслями, затем начала говорить:

— Это сфера. Я видела ее один раз и мельком — она странная и от нее исходит такая жуткая энергия… Я это даже объяснить не могу, — Линетт поморщилась и потупила взгляд. — Они почти собрали ее. И когда соберут, произойдет страшное. Мне удалось подслушать несколько разговоров, но я не уверена. Одно знаю наверняка — Ворлиар считает, что этот артефакт наделит его силой Шаргана. Но Кройц и другие аристократы… Нет, я не уверена, что правильно поняла.

— Все равно скажи, — попросил я.

— Кажется, они используют эту сферу, чтобы вернуть к жизни Шаргана. Зейн Ворлиар станет сосудом. Наверное, так же как они проделывают это с людьми, превращая их в Неспящих.… Кройц говорил об этой сфере. Он говорил, что все свершится только тогда, когда артефакт будет собран. Что без него им не достичь целей. Еще они что-то говорили о древнем послании. Неспящая — иногда она входит в транс и может общаться с Шарганом. Они уверены, что Шарган жив и его можно вернуть в мир живых.

— И Ворлиар? Он готов собой пожертвовать? Не поверю!

— Нет, я тоже так не думаю. Мне кажется, Кройцы его используют. Император им нужен лишь для того, чтобы возложить Виреборн к ногам Шаргана.

— Шаргану, насколько мне известно, не нужен Виреборн. Все, чего он желает, истребить планету от людей.

— Возможно, за тысячи лет в небытие он изменил свое мнение? Я думаю, что только благодаря тому, что жрецы культа Неспящих сумели договориться с Кройцами, возвращения Шаргана в Адару стало возможным. Я слышала, что как-то Кройц сказал моему отцу: «Он почти ничего не решает, пусть думает, что он властитель. Вскоре его место займет истинный господин Адары». Но, может, я не так поняла. Возможно, он не имел в виду перемещение Шаргана в тело Ворлиара. Может он имел в виду обряд, который вернет Шаргана к жизни.

— Одно едва ли лучше другого, — мрачно подытожил я и принялся размышлять вслух: — Если это так, возможно Ворлиару достаточно узнать об их планах…

Линетт сделала страшные глаза и закачала головой:

— Он тебе не поверит! Это ничего не решит. Нужно уничтожить этот проклятый артефакт — только так мы сможем избежать грядущих бед.

Здесь я с ней был согласен. Знает Ворлиар или нет, это и впрямь ничего не решает. Откажется он, найдут на его место другого. А вот артефакт, способный вернуть Шаргана с его идеями по истреблению человечества — это действительно проблема.

— Где находится артефакт? — спросил я.

Линетт грустно покачала головой:

— Во дворце артефакта нет. Жрецы культа Неспящих охраняют сферу, но где они ее прячут, я не знаю. Думаю, у них должен быть храм или что-то подобное — место силы. Жрецы приезжают во дворец и всегда уезжают. Иногда с ними уезжает Неспящая, но большую часть времени она проводит во дворце с Ворлиаром. Она за ним присматривает.

— Хорошо, значит, нужно найти эту сферу. Есть еще что-то важное, что ты узнала?

Она с готовностью кивнула:

— В скором времени Ворлиар собирается объявить о группе магов предателей, которые якобы желали захватить власть и ввергнуть Виреборн в войну и голод.

Я вопросительно вскинул брови.

— Они собираются убить всех многогранников, которые откажутся стать Неспящими. Они готовят армию для Шаргана, им нужны только избранные, только те, что достойны его силы. Боюсь, будет много смертей, очень много. Им не нужны все маги — только самые сильные. Весь орден Теней уже готовят к Красному обряду. Далеко не все его переживут. Некро-мастера следующие на очереди.

— Это много объясняет, — протянул я. — Вот только не пойму, почему он просто не прикажет присягнувшим стать Неспящими?

— Нельзя, не сработает. Маг должен этого хотеть. Если просто приказать — зря растратить силу тера-демона. Ты знаешь, как проводят обряд?

Я покачал головой. Никто этого не знал, по крайней мере, раньше Неспящие не топтали виреборнийскую землю и не проводили свои проклятые обряды при свидетелях.

— Жрецы убивают тера-демонов и переносят их энергию в тело мага. Если маг силен и желает слияния, он становится Неспящим, если нет — умирает. Раньше им для этих целей подходили и простые люди, но теперь этого мало, такие Неспящие слишком слабы.

Теперь стало ясно, почему Ворлиар казнит всех предателей и даже не пытается допросить. Для него в этом просто нет нужды. И потому его совсем не беспокоит сопротивление. Он уверен, что вскоре это самое сопротивление попросту исчезнет, как и все многогранники.

Я думал, у нас еще есть время. Будет хотя бы месяц или два, но оказывается, у нас нет и двух недель.

— Кое-что еще, — сказал я. — Ты знаешь, где надзиратель Эмбридж держит ключи от оков пленников?

Линетт призадумалась, затем ответила:

— Я ни разу не видела этих ключей, но могу предположить, что они или в его кабинете, или в комнате.

— Где находится его кабинет и комната?

— В небесной башне, первый ярус — две первые двери. Но, эти два яруса полностью занимают Неспящие. Лучше к ним не соваться.

— Возможно, там они прячут и сферу? — предположил я, вспоминая попутно в каких помещениях есть потайные выходы, а в каких нет.

— Нет, не думаю, — уверенно сказала Линетт. — Сфера всегда при жрецах, а сейчас во дворце нет ни единого жреца.

Я кивнул, возможно, она была права, да и обойти все покои Неспящих на двух ярусах, чтобы это проверить, я не смогу.

— Мне пора, — сказал я Линетт, но она тут же ухватила меня за руку, явно не желая отпускать.

— Я останусь с тобой, позволь мне остаться! — умоляя, уставилась она на меня.

Я покачал головой и ответил:

— Я — Теодорес Магнус Девангер, единственный наследник Виреборна и Флорентийских островов. Ты носишь адамантийское дитя рода Девангер, и это обязует меня, чтящего законы и обычаи Виреборна, а так же моего рода, исполнить свое обязательство. Нарекаю — отныне ты мне жена, а дитя твое — наследник престола Виреборна. Таково мое слово — мое слово закон, и значит, всем и вся считать его истиной.

Линетт вздрогнула.

Я протянул ей руку, призывая к огню. Подчиняясь словам родового заклинания, на моей ладони вспыхнул символ рода Девангер.

Несмело Линетт вложила свою ладонь в мою и преданно уставила на меня полных слез широко распахнутые глаза.

Я прижал свою ладонь к ее. Линетт не вскрикнула и даже не дернулась. Не отпуская ее руки, я призвал к целительству и заживил ожог, но не до конца — тонкие линии герба: многогранный щит и меч, украшенный виноградной гроздью, — теперь навек останутся на ее ладони, как подтверждение того, что теперь и она Девангер.

Линетт отняла руку и зачарованно принялась рассматривать свою ладонь. Вероятно, для нее это было слишком неожиданно. Конечно, едва ли каждая девушка мечтает выйти замуж в пыльных и темных застенках дворца, но и мы не в том положении, чтобы устраивать пышную брачную церемонию с гуляниями на неделю.

— Ваше Величество, — едва сдерживая слезы и улыбку, Линетт прижала руку к груди и присела в поклоне.

— Ваше Величество, — ответил я и тоже поклонился.

Какое-то время мы просто стояли молча, давая друг другу прийти в себя, перевести дух и осознать произошедшее, а после я сказал:

— Теперь тебе пора. Ты, как я уже говорил, перенесешься в безопасное место. Ты будешь не одна, там будет барон Марк Дерей. Он тот еще засранец, но сбежать ему не позволят. Приглядывай за ним. И запомни, главное — сберечь наше дитя. Мы встретимся, как только вернем Виреборн и мир в Адару.

Линетт утерла слезы и кивнула. Как супруга, она не смела меня ослушаться.

— Пообещай, — вдруг сказала Линетт, взяв меня мягко за руку, — пообещай, что не станешь убивать Густава.

— Я не стану этого обещать, прости.

Линетт горько всхлипнула, заставив меня отвернуться. Я не бессердечный, но женские слезы редко могли меня разжалобить.

Нет, детей убивать не в моих принципах, но Густав не ребенок — он на шестнадцать лет старше Теодореса, которого намеревался убить Ворлиар. И я давно уяснил, что на войне милосердие к врагу порой приводит к личным утратам и большим сожалениям. А я теперь мог с уверенностью сказать, что война уже началась. Давно началась. Мы практически опоздали. Теперь пора нанести первый удар. Ворлиар должен быть морально подавлен и изнеможён горем и бессилием перед судьбой.

Я подозвал Тунайта, парень спешно подошел.

— Ты должен вернуться с ней, — сказал я.

— Нет. Сил хватит только на нее, — уверенно заявил он.

Я вперил в него испытующий взгляд:

— Тебе пора, Тунайт. Ты нужен своим людям.

— Нет! — зло и настойчиво возразил он, разве что только ногой не топнул. — Я нужен тебе! Я не вернусь в Рэй-Ро. Я все слышал! Я не стану там прятаться, пока наш мир уничтожает шарганово войско. А если они и впрямь смогут вернуть Шаргана? Нет — я не трус! Я буду защищать Адару, как и все!

Он с вызовом вытаращил глаза, невольно заставив меня улыбнуться.

— Что ж, мой верный, храбрый воин, так тому и быть, — кивнул я.

Тунайт с облегчением выдохнул и развернул проход для Линетт:

— Ваше Величество, прошу, — пригласил он ее.

Линетт быстро поцеловала меня в щеку и торопливо скрылась во тьме прохода. Источник снова потянул силы. Вот только в этот раз показалось, что забрал он раз в три больше, чем обычно.

Голова заболела и на миг потемнело в глазах. Со всеми этими перемещениями так недолго превратиться в старого, немощного старика, которому уж точно никого не защитить и мир не спасти.

Боль еще сильнее отозвалась в голове, заставив прибегнуть к грани целительства.

— Ты как? — спросил Тунайт.

— Если я сегодня еще хоть раз попрошу тебя использовать пространственную магию, разрешаю меня ударить.

— Ну, я, наверное, не смогу, но постараюсь, — пообещал Тунайт.