Вознесение гор

Глава 9

Пришла зима, а с ней — пронзительный холод, делавший жизнь в холмах великолепной и весьма неудобной одновременно. В прошлом Даниэл часто с нетерпением ждал зимы, поскольку в это время было меньше работы. Летом они запасали сено, и с приходом снегов переставали водить овец на выпас. В это время работа часто занимала у него лишь утро, а иногда и того меньше. Как только животные были покормлены и напоены, большая часть работы была выполнена, оставляя ему слишком много времени на раздумья.

В прошлые годы они с Сэтом часто виделись в менее лихорадочные дни, после обеда, но в эту зиму никто не приходил. Кэйт он видеть, конечно, не ожидал, но потеря ещё и второго друга сильно ударила по нему.

Родители Даниэла не понимали, что случилось на празднике урожая, но приняли это как результат юношеской страсти. Однако Хэлэн была расстроена. Она давно была благосклонна к Кэйт, а теперь видела, что её надежды заполучить девушку в качестве невестки испарились.

Хотя они научили Даниэла читать, в доме книг не было. Большинство фермеров и пастухов в долине были неграмотны. Единственными людьми, которым нужно было уметь читать, были владельцы городских лавок, поэтому читать умели не все. Соответственно, в эти месяцы развлекаться можно было лишь беседами и музыкой.

Алан Тэнник был превосходным рассказчиком, но все его истории они уже слышали. Он придумывал новые, но они быстро приедались. Даниэл много времени проводил просто за игрой на цистре. Если в прошлом он упражнялся, то теперь жил с инструментом, наполняя им каждую минуту бодрствования, свободную от работы. На его и так уже грубых руках появились плотные мозоли в тех местах, где его пальцы касались струн.

Миновали месяцы, и его внутренняя боль будто немного ослабла. Он остро чувствовал потерю, но рана на его сердце будто зарубцевалась, притупив ощущения. Играя, Даниэл постоянно видел Кэйт, а во сне видел её ещё ярче, но от вызываемых этими воспоминаниями резких эмоций было уже не так больно.

Когда весна выглянула из-за угла, мать попросила Даниэла сходить в Колн. В нижней части долины было теплее, и фермеры должны уже были начать поставлять первые небольшие урожаи весенних овощей. Им не терпелось снова попробовать свежей еды.

Когда Даниэл наконец остановил телегу перед лавкой, которую держали Том и Элис Хэйсы, он ощутил некоторое волнение при мысли о том, чтобы войти. Хотя Мистер и Миссис Хэйс всегда были вежливы, и с ними было легко говорить, их сын был делом совсем другим. Астон и Даниэл никогда не дружили.

За последний год Астон вырос меньше Даниэла, и не казался устрашающим, но встречу с ним Даниэл не предвкушал. Он всё ещё не мог понять, как два таких казавшихся настолько добрыми человека, как Элис и Том, могли произвести на свет сына, бывшего таким жалким ослом.

Элис Хэйс подняла взгляд от стола, когда он вошёл. Она складывала и упорядочивала ткани, чтобы освободить место для новых товаров, которые вскоре должны были наполнить лавку.

— Доброе утро, Даниэл! — поприветствовала она его с дружелюбной улыбкой.

Даниэл коротко кивнул, входя:

— Мэм.

Миссис Хэйс была светловолосой, как и её сын, хотя на ней этот цвет смотрелся гораздо лучше. В свои тридцать пять она всё ещё была привлекательна, но не слишком. Астон был самым младшим из трёх её детей, двое из которых уже покинули дом.

Даниэл огляделся, гадая, придётся ли ему мириться с гневными взглядами Астона, пока он будет обсуждать дела. К счастью, того нигде не было видно.

— Астона ищешь? — благожелательно сказала Элис. Она, похоже, не осознавала, что они недолюбливали друг друга. — Он вместе со своим отцом пошёл договариваться с мистером Гра́сом. Тот почти готов везти свою первую капусту. Так что, наверное, его не будет ещё несколько часов.

— Нет, Мэм, — с готовностью сказал Даниэл. — Мама послала меня посмотреть, есть ли у вас свежий лук, или вообще свежая зелень.

Элис улыбнулась — несмотря на её приятную внешность и мягкую манеру вести себя, она была отличной деловой женщиной, почему муж в большинство дней и оставлял её вести дела в лавке.

— Зелени у нас пока нет, но лук — есть. Ещё мы вчера получили свежий горох. Уверена, твоей матери он понравится.

Даниэл кивнул:

— Сколько?

— Горох — одна восьмая тюка за бушель, лук — одна десятая, — сразу же ответила она.

У людей в долине не было денег, поэтому весь обмен был бартерным. Хэйсы часто были в центре этой активности, выполняя функции почти что банка, торгуя в кредит, и ведя записи купли-продажи. Настриг в прошлом году был хорошим, и семья Даниэла имела в лавке значительный кредит, записанный числом привезённых ими тюков шерсти.

Но цена гороха была чересчур высока. Хоть он всё ещё был молод, Даниэл знал, что в прошлом году горох они покупали лишь за десятую часть тюка.

— По-моему, дороговато, — сказал он ей.

Она пожала плечами:

— Его пока немного привезли. Через несколько недель цена упадёт, я уверена, но пока…

По Даниэлу пробежала волна раздражения. Он уже был старше, пятнадцать с половиной, но было ясно, что Элис думала, будто может обращаться с ним как с ребёнком. С переменой эмоций дверь в его разуме снова раскрылась, и он вновь увидел мир в странном состоянии сверхвосприятия. На время он проигнорировал это, поглощённый торгом.

— Мы уже не первый год сюда ходим, Мисс Хэйс. Не думаю, что родители будут рады такой цене. Она не кажется честной, — ответил он, намекая на свою раздражённость.

Её аура изменилась, перетекая из одного странного узора в другой.

— Мне приходится настаивать на такой цене, Даниэл. Если я буду делать исключение для твоей семьи, то мне придётся делать то же самое для всех. Нам тоже нужно на что-то жить.

«Что это было? Ей весело?»

Хотя её лицо сохраняло серьёзное выражение, он чувствовал уверенность в том, что её аура передавала иные эмоции. Она смотрела на него свысока.

— Сомневаюсь, что вы попытались бы назвать такую цену моему отцу, будь он здесь, — заметил он, пытаясь сохранять рассудительность.

Её лицо смягчилось, отразив лёгкую жалость:

— Однако его здесь нет.

Теперь Даниэл ясно это почувствовал. Хотя на лице её отражалось сочувствие, внутри она смеялась. Он вспомнил узоры, которые принимала аура Брэнды во время их… свидания, и у него появилась идея. Он импульсивно потянулся своим разумом, касаясь её ауры, и слегка смещая её, передвигая её ближе к тому узору, который был у Брэнды.

«Возможно, она назовёт мне цену получше, если её отношение ко мне изменится», — подумал он.

На миг её лицо лишилось всякого выражения, но она больше никак не показала, что ощутила какие-то перемены.

— Если цена тебе не нравится, то можешь прийти в другой день, — сказала она, настаивая на своём.

Однако Даниэл услышал разницу в её голосе, лёгкую дрожь. Он шагнул ближе, оказавшись в нескольких футах от неё:

— Эта цена мне не нравится, Элис. Ты уверена, что не можешь её чуть-чуть снизить? — спросил он с гладким, выражающим искренность лицом.

Элис шагнула назад, будто чувствуя неуверенность, что было странным для обычно уверенной в себе купчихи. Она посмотрела ему в глаза, и в этот момент он снова коснулся её ауры, смещая узор дальше, ближе к состоянию, которое он ассоциировал с возбуждением.

Её ноздри слегка раздулись, а зрачки расширились. Нервно облизав губы, она замерла:

— Возможно, я об этом подумаю, хотя поступить так было бы для меня делом необычным.

Теперь Даниэл понял, что приём работает. Он одерживал верх, и в кои-то веки ему было приятно контролировать ситуацию.

— Я думаю, что тебе, возможно, следует отдать их мне за одну восьмую, — сказал он, нацелившись на цену даже ниже их обычного обмена.

Её взгляд начал твердеть — она была от природы упрямой женщиной, но он снова погладил её ауру, заставляя волны удовольствия прокатиться по её телу. Его дополнительное чувство каким-то образом воспринимало даже больше информации, чем просто её ауру, и он видел, что она краснела, когда кровь прилила к её щекам и… другим местам.

— Это слишком мало, — сказала она, одновременно незаметно ёрзая.

«Она не знает, что это я, она просто хочет спровадить меня, пока не я не поставил её в неудобное положение», — осознал он. Ему просто нужно было заставить её понять, что он в точности знал, о чём она думает. Подавшись вперёд, он совершил невообразимое — протянул руку и погладил пальцами внешнюю часть её левого уха. Жест был совершенно неподобающим, и в обычных обстоятельствах его могли бы вышвырнуть из её лавки.

Однако сегодня он точно знал, как она отреагирует.

— Одна восьмая, Элис — это всё, что я заплачу. Может, мы каким-то образом могли бы сойтись на чём-то? — спросил он. Наблюдая за эффектом, который его манипуляции на неё оказывали, Даниэл начал и сам откликаться подобным же образом.

Она ахнула, и её взгляд метнулся в сторону.

«Она только что вспомнила, что сегодня в лавке одна», — подумал Даниэл.

— Тебе надо уйти, — сказала она ему, толкая Даниэла к двери, но в её словах не хватало убеждённости.

Он позволил ей довести себя до входа, но прежде чем она смогла открыть дверь, он запустил руку ей под волосы, и запрокинул ей голову, коснувшись её губ своими собственными.

Тут она растаяла, и миг спустя яростно поцеловала его в ответ. Она одной рукой опустила засов, запиравший дверь, позаботившись о том, чтобы у не было нежданных свидетелей.

— Одна восьмая? — спросил он, уже начав лапать её.

— Нет, — заупиралась она.

Он подался прочь от неё, в то же время используя свою странную способность, чтобы возбудить её страсть.

— Да! По рукам, — воскликнула она. Снедаемый её взглядом, Даниэл притянул её к себе. — Не заставляй меня больше ждать, — взмолилась она.

И он не заставил.

— Я и не ожидал, что ты купишь так много, — сказал Алан Тэнник, поглядывая на кузов телеги.

— Цена была хорошей, — сказал Даниэл.

— Сколько?

— Одна восьмая.

— За горох или за лук? — спросил его отец.

— За горох, — сказал Даниэл. — Миссис Хэйс была в очень хорошем настроении. Лук она дала бесплатно.

— Чёрт, сын! Ты начинаешь торговаться лучше, чем у меня самого получалось. Может, у тебя к этому есть талант, а?

Даниэл подумал об этом с секунду. На самом деле он не собирался заходить с Миссис Хэйс настолько далеко. Если уж на то пошло, он просто надеялся, что изменение её настроения собьёт цену, но жаловаться ему было не на что. Переживание было самым лучшим из всего, что он мог вспомнить. Элис, похоже, также была чрезвычайно довольна.

— Может, и есть, — задумчиво сказал он.