Все, что мне нужно

Глава 4

Лола

— «Тебе решать», — читает ТиДжей название на табличке, расположенной рядом с картиной. — Я не понимаю. Что это должно было быть?

Его руки сложены на груди, брови сведены вместе, а губы сжаты в тонкую линию, пока он внимательно изучает большое полотно.

Я не совсем уверена, как долго мы здесь находимся, но, к сожалению, выставка подходит к концу.

Мне следовало бы смотреть на картину, но я застыла, уставившись на одинокий темно-каштановый локон, спадающий ему на лоб, и на то, как его глаза внимательно следят за каждым мазком кисти, с восхищением и замешательством.

— Для меня это не имеет никакого смысла, — говорит он и пристально смотрит на меня сверху вниз. — Как ты думаешь, что это значит?

У меня перехватывает дыхание, когда ТиДжей делает шаг назад и становится позади меня. Я замираю, переводя взгляд на буквы, выгравированные на табличке. Хотя трудно сосредоточить на этом внимание, потому что мое тело остро ощущает его присутствие.

— Хммм? — спрашивает он, жужжание довольно слабое, но оно вызывает дрожь, пробегающую по моей спине.

— Я думаю… — замолкаю, чувствуя, как подушечки его пальцев нежно скользят вверх по моим рукам, а затем опускаются обратно. Сосредоточься.

— «Тебе решать», — тихо читаю я, затем смотрю на картину.

Она единственная на этой стене и, вероятно, в два раза меньше ТиДжея.

На одной стороне холста мазки небрежные, быстрые и агрессивно небрежные, с использованием различных оттенков красного, оранжевого, белого и желтого. На другой стороне те же цвета, за исключением того, что они мягкие, аккуратные и детализированные, создающие впечатление заката. А в середине резкие и мягкие мазки прекрасно сочетаются друг с другом.

Понятно, почему она одна. По сравнению с ней другие выглядят скучно.

В отличие от других табличек, дающих краткую информацию о том, кто художник и что означает его картина, эта табличка ничего не раскрывает.

— Я думаю, что она должна быть о жизни.

— Жизнь, — размышляет он.

— Могу ошибаться, но, по-моему, на этой стороне должен быть хаос, — я склоняю голову набок. — А на этой стороне спокойствие.

Делаю паузу, чтобы не спеша изучить картину.

— Мне кажется, цель в том, чтобы дать нам возможность принять решение. Спокойствие, хаос или немного того и другого. Одна сторона бесцельно беспорядочна, а другая намеренно аккуратна, но, когда они объединяются, то уравновешивают друг друга и создают нечто прекрасное.

— Совсем как мы, — бормочет он, обнимая меня за плечи, оставляя небольшое расстояние между нами.

Ремешок от фотоаппарата свисает с его руки.

Сердце резко замирает.

— Ты думаешь, мы уравновешиваем друг друга?

— Нет, я знаю это, — шепчет он, и его мятное дыхание касается моего уха. — Ты спокойствие, а я — хаос, и вместе мы можем создать что-то прекрасное… ты так не думаешь?

— Да… я думаю, мы могли бы.

Отступаю на шаг, пока не упираюсь ему в грудь.

Возможно, я слишком много анализирую, но кажется, что он позволял мне решить, сократить расстояние или нет.

Воцаряется успокаивающая тишина, но она длится не более секунды, когда кто-то откашливается. Мне приходится собрать все силы, чтобы не застонать и не сказать этому человеку, чтобы он уходил.

— Извините, что прерываю, но мы закрываемся через двадцать минут, — говорит один из сотрудников музея.

Когда мы с ТиДжеем отстраняемся и оборачиваемся, на лице сотрудницы появляется дружелюбная улыбка, и ее взгляд падает на камеру.

— Хотите, я сделаю снимок?

— Да, пожалуйста, — отвечает ТиДжей, протягивая ей камеру. — Спасибо.

ТиДжей встает рядом со мной, обнимает за талию и притягивает к себе. Я смотрю на него снизу вверх, а он смотрит на меня сверху вниз.

Что-то напряженное шевелится у меня в груди. Я провожу пальцем по изгибу его губ, останавливаюсь на растрепанных кудрях на его голове, прежде чем мы снова встречаемся взглядом, и в них вспыхивает озорной огонек.

Яркая вспышка камеры отвлекает наше внимание друг от друга и от сотрудницы, которая держит камеру у своего лица.

— О, быть молодыми и влюбленными.

Она счастливо вздыхает, делает еще одно фото и возвращает камеру.

— Вы двое — такая прекрасная пара.

Мы не влюблены друг в друга. Мы просто очень хорошо умеем притворяться.

ТиДжей благодарно улыбается ей.

— Спасибо.

— Рада помочь.

Она бросает взгляд на часы у себя на запястье.

— Не забудьте, что мы закрываемся через двадцать минут, — напоминает она нам и с улыбкой уходит.

ТиДжей переплетает наши пальцы и провожает до входной двери. Мы идем молча, он сосредоточен на камере, а я на том, как его большой палец выводит мягкие круги на моей руке.

Теперь, когда мы на улице, он стоит передо мной.

— Итак, как я справился? Оправдал ли я твои ожидания?

— Хорошо… Я бы поставила этому свиданию уверенную шесть из десяти. Если бы ты купил мне эту картину, возможно, я бы поставила тебе девятку.

Пожимаю плечами, как будто это меня не впечатлило, но изо всех сил стараюсь не улыбнуться при виде оскорбленного выражения его лица.

— Девятка? Ты понимаешь, что эта картина стоит около двадцати тысяч долларов?

— И что? Неужели я этого не стою?

Как только он смеется, мое серьезное выражение лица меняется, и я смеюсь вместе с ним.

— Ты был прав, это одиннадцать.

Это больше, чем одиннадцать. Не думаю, что могла бы даже оценить это свидание, потому что оно превзошло все мои ожидания. Не то чтобы у меня их было много с самого начала.

— Завтрашний день превзойдет все ожидания.

В его голосе звучит обещание.

Я приподнимаю брови и складываю руки на груди.

— Завтрашний?

— Да.

ТиДжей хватает меня за талию и притягивает к себе.

— Встретимся на пристани Дэвенпорт, пирс Б, в пять часов.

— Пристань Дэвенпорт, пирс Б, в пять часов, — повторяю я, задыхаясь, когда он наклоняется, пока его губы не оказываются над моими.

— Я буду ждать тебя, — говорит он, прежде чем прикоснуться своими губами к моим.

— Я буду там.

Я улыбаюсь, глядя на них.

— Персик?

Он улыбается, когда я закатываю глаза при этом прозвище. Хотя начинаю привыкать к нему.

— Да?

— Ты того стоишь.

Я стою перед белыми воротами и неловко улыбаюсь охраннику, который сидит в будке и настороженно смотрит на меня.

Я пришла ровно в пять, но ТиДжея все еще нет. Я продолжаю убеждать себя, что он не стал бы меня бросать, но жду уже двадцать минут.

Охранник прочищает горло.

— Мэм, вам нельзя здесь стоять. Вам придется…

— Извините, я опоздал.

ТиДжей появляется из ниоткуда, его голос звучит запыхавшимся. Он встает рядом со мной и берет за руку, переплетая наши пальцы.

— Привет Грег, она со мной.

Настороженное выражение на лице Грега сменяется приветливой улыбкой.

— Привет, ТиДжей, рад тебя видеть. Твои родители…?

— Нет, только мы, — он быстро обрывает его.

Брови Грега сходятся на переносице, и, похоже, он хочет что-то сказать, но качает головой.

— Все должно быть готово. Будь осторожен.

Охранник нажимает кнопку, которая открывает дверь.

— Всегда.

ТиДжей ведет меня через ворота на причал.

— Прости за опоздание. Пришлось сделать несколько дел, которые заняли больше времени, чем я думал.

Я крепче сжимаю холст в руке.

— Все в порядке. Я просто рада, что ты меня не обманул.

— Я бы так с тобой не поступил. Я слишком глубоко увяз и не могу вернуться назад ни в прямом, ни в переносном смысле.

— Что поделать… — остальные слова застревают у меня в горле, когда мы останавливаемся перед большой лодкой.

ТиДжей сжимает мою руку и тянет за собой.

— Пойдем.

Чувствую, что тело работает как будто на автопилоте, пока он ведет меня.

Как и пляжный домик, лодка такая же красивая и экстравагантная.

— Я не мог позволить тебе уехать из Майами, не увидев дельфинов и закат.

Я задыхаюсь, не в силах сдержать волнение в голосе.

— Правда?

— Да, — он усмехается и встает передо мной, обхватывая за талию и притягивая ближе к себе. — Все, что угодно, ради моей девушки.

Я задерживаю дыхание, когда его пальцы скользят под мой топ и нежно касаются кожи, вызывая мурашки.

— Это уже слишком.

Слова срываются с губ прежде, чем я успеваю их остановить. Я хочу вернуть их обратно и насладиться этим моментом, но мы просто незнакомы. Я потратила на него в общей сложности тридцать долларов. Даже не хочу представлять, сколько он заплатил за аренду этой лодки.

— Я имею в виду это лучшая и самая милая вещь, которую кто-либо когда-либо делал для меня, но не могу позволить тебе сделать это. Я могу только представить, как арендую эту лодку…

ТиДжей смеется, в его глазах пляшут веселые искорки.

— Это яхта моего отца.

Он убирает руку с моей талии и заправляет прядь волос мне за ухо.

У меня отвисает челюсть.

— Ни о чем не беспокойся.

Я закрываю рот, когда он обхватывает мою шею руками.

— Это твой последний день здесь, так что давай просто хорошо проведем время.

Его губы изгибаются в завораживающей улыбке, и мне трудно что-либо сказать. Поэтому я просто киваю.

— Что это? — интересуется ТиДжей.

— О, — делаю шаг назад и протягиваю ему холст, завернутый в коричневую бумагу. — Одной благодарности недостаточно, как и этого, но спасибо за то, что ты сделал это лето одним из лучших.

— Ты не должна была. — он замолкает на полуслове, когда оберточная бумага падает на пол.

Его глаза расширяются, взгляд несколько раз переводится с холста на меня, пока, наконец, не останавливается на холсте.

— Лола, боже мой, ты это нарисовала?

ТиДжей проводит пальцами по закату, который я нарисовала.

— Это не лучший мой рисунок, но…

— Ты что, издеваешься? — изумленно спрашивает он, смотря так, словно я только что сказала самую абсурдную вещь. — Это безумие. Это выглядит почти как настоящее. Ты действительно нарисовала это? — это даже не вопрос, а выражение недоверия. — Ты, блять, невероятна.

ТиДжей крепко обнимает меня, и внутри все тает. Сердце бьется неровно, но, клянусь, его сердце бьется точно так же. Оно бьется в такт, оставляя в моем крошечную дыру, которую будет трудно заполнить, когда мы расстанемся.

Я смотрю на океан, не мигая, и меня завораживает ровная рябь, которая ритмично пробегает взад и вперед. Он бесконечен, необъятен и совершенно завораживает двумя разными оттенками синего — королевским и индиго. А затем небо красиво разрисовывается оттенками персика, насыщенного шампанского и мандарина.

Они переливаются на море и сливаются воедино, создавая захватывающий вид, который простирается так далеко, насколько я могу увидеть.

Я вздыхаю, напоминая себе о том, что все это притворство. Я хочу продолжать лгать, что все это происходит на самом деле, но постепенно ко мне приходит чувство реальности.

ТиДжей проделал потрясающую работу, заставив меня забыть обо всем на свете. Я была сосредоточена исключительно на его глазах, улыбке, от которой разбивается сердце, и на всем, что мы делали.

Даже если бы захотела думать о чем-то другом, я бы не смогла. Не тогда, когда сидела у него на коленях за штурвалом яхты, а он управлял, когда его пальцы касались и впивались в мою кожу, или когда он оставлял нежные поцелуи на моем обнаженном плече. И мне стало труднее сосредоточиться на чем-либо другом, когда мы увидели дельфинов. Хотела бы сказать, что это было самое интересное за весь день, но потом ТиДжей повел нас купаться в такое место, где почти не было людей.

Вода была такой прозрачной, песок таким белым, а солнечное тепло было идеальным.

Я не уверена, что когда-нибудь испытаю это снова, но одно могу сказать наверняка: я никогда его не забуду.

— О чем ты думаешь? — спрашивает он, и его голос рассеивает облако моих ужасных мыслей.

Мы сидим бок о бок в носовой части яхты, наблюдая, как солнце медленно опускается за горизонт.

Подтянув ноги к груди, я обхватываю их руками и прячу лицо на коленях. Волосы каскадом падают на лицо, и, прежде чем успеваю их убрать, ТиДжей опережает меня, заправляя влажную прядь за ухо. Когда наши глаза встречаются, на его губах появляется мягкая улыбка.

Я улыбаюсь в ответ.

— Ничего… Я не хочу портить этот момент.

— Расскажи мне. Что у тебя на уме?

Он смотрит на меня с интересом и терпением, ожидая моего ответа.

— Как же я буду ненавидеть возвращение в реальность… возвращаться в настоящий мир.

Я не вдаюсь в подробности, но он кивает, как будто понимает.

Меня угнетает мысль о том, что все это почти закончилось, я пойду в школу, и мне придется посещать курсы, к которым не готова. Родители настояли, чтобы я стала бухгалтером, как они, и, хотя это совсем не то, чем хочу заниматься, у меня нет особого выбора. В конце концов, они будут оплачивать обучение в колледже.

ТиДжей смотрит прямо перед собой, по-видимому, глубоко задумавшись, как будто обдумывает то, что хочет сказать.

— Могу я тебе кое-что сказать?

— Что бы ни случилось и ни было сказано здесь, это останется здесь.

Улыбка ТиДжея становится шире, солнце придает его лицу идеальный золотистый оттенок, отчего цвет виски в его глазах становится похожим на раскаленный янтарь.

— Я немного беспокоюсь о реальном мире… — он замолкает, как будто сомневается в том, что только что сказал, или не уверен, стоило ли ему это говорить. — Имею в виду, я готов, но иногда думаю о том, что одна вещь может все испортить.

Не уверена, что он имеет в виду, но я никогда не относилась к чему-то не серьезно. У моих родителей большие ожидания, и иногда я боюсь их подвести.

— Это действует на нервы, не так ли? Падает одна костяшка домино, падают и остальные, и ты ничего не можешь поделать, кроме как наблюдать, как все катится к чертям собачьим.

— Да, именно это я и чувствую, — в его голосе звучит облегчение от того, что я понимаю.

Я смотрю на него, а он смотрит на меня.

— Мы должны дать обещание друг другу.

— Какое обещание?

— Найти свое счастье и напоминать себе, что все будет хорошо.

— Я обещаю.

ТиДжей обхватывает мой средний палец своим.

Я приподнимаю бровь.

— Ты не хочешь дать обещание на мизинце?

— Нет, это переоценено.

Я тихо хихикаю, сжимая его палец, и смотрю на закат, позволяя ему скрепить нашу клятву.

— Спасибо тебе за это. За все.

ТиДжей переплетает наши пальцы.

— Не благодари меня. Просто делаю то, что сделал бы любой парень.

— Тебе больше не нужно притворяться моим парнем. Ты превзошел все требования, предъявляемые к бойфрендам. Поздравляю, мои требования теперь чрезвычайно высоки, и мне будет трудно найти того, кто будет твоего уровня.

Он ухмыляется.

— Хорошо. Никогда не соглашайся на меньшее.

— Я не буду. Я обещаю…

Я не могу оторвать взгляда от его губ. Предполагалось, что это будет всего лишь быстрый и незаметный взгляд, но, когда ТиДжей проводит языком по нижней губе, я не могу отвести взгляд.

— Лола?

— Хм?

Я рассеянно хмыкаю, заставляя себя поднять на него глаза.

— Ты готова вернуться?

Ответ — да. Несмотря на то, что мы не должны выселяться из отеля до десяти утра завтрашнего дня, нам все равно нужно собрать вещи и убедиться, что есть все необходимое, прежде чем уедем. Кроме того, нам предстоит двенадцатичасовая поездка.

Я бы сказала, да, но…

— Лола? — мое имя срывается с его губ тихим, полным отчаяния голосом.

Он только произнес мое имя, но я поняла вопрос по его голосу. Хотя это не имеет значения, поскольку звук становится несуществующим. Чайки, летающие вдалеке, волны, раскачивающиеся взад-вперед, стук моего сердца и предупреждение в голове — все это превращается в ничто.

Я сосредотачиваюсь исключительно на оттенке его радужек, темно-янтарных омутах, которые возбуждают каждый нерв в моем теле.

Я не позволяю себе зацикливаться на «что, если», потому что после сегодняшнего вечера я больше никогда его не увижу. Не задумываясь, сокращаю расстояние между нами и соединяю наши губы.