Все, что мне нужно

Глава 57

ТиДжей

я приседаю перед моим двухлетним ребенком и держу руку ладонью вверх.

— Могу ли я получить пять на удачу?

Он с энтузиазмом хлопает своей крошечной ладошкой по моей ладони, звука почти не слышно, но Никс легкомысленно улыбается, довольный тем, как сильно он меня ударил.

— Спасибо, Маленький Мишка, теперь можно мне обнять тебя на удачу?

Он хихикает, разводя руки как можно шире, прежде чем обхватить ими меня.

Обхватив его своими руками, я беру его на руки, вызывая еще больше милых смешков, которые переходят в пузырьки смеха.

— Я люблю тебя, Феникс.

Я прижимаюсь лбом к его крошечному лбу.

— Лу тебя, папочка.

Он нахально ухмыляется.

Я держусь за него столько, сколько он мне позволит, наслаждаясь этим моментом, прежде чем ему и Лоле придется уйти на ночь.

Их не должно быть в моем гостиничном номере, но то, чего не знает тренер Уоррен, ему не повредит. Плюс, я не делаю ничего, что могло бы навредить. Я просто провожу время со своей семьей. В марте я их почти не видел. Если у меня появится возможность провести с ними время, поверьте, я воспользуюсь ею.

Несмотря на то, что завтра будет финал против «Бэйлора», после него хаос станет только сильнее. Я не только подам заявку на драфт НБА в конце этого месяца, но и буду усиленно тренироваться, ездить на встречи с командами и проводить с ними частные тренировки. Я буду занят почти два месяца до дня призыва в июне.

Так что, если хочу провести время со своей семьей, черт возьми, я буду проводить время с ними.

Кажется, Никсу уже достаточно времени, проведенного вместе, потому что он отстраняется и прижимается ко мне.

— Я хочу вниз.

— О, нет.

Я драматически задыхаюсь, и он тоже задыхается, его большие карие глаза расширяются.

— Я не могу тебя отпустить. Мне кажется, я приклеился к тебе.

Я притворяюсь, будто трудно отстраниться от него, и это заставляет меня еще раз посмеяться, поскольку он тоже пытается отстраниться.

— Видишь, мы застряли вместе. Я не могу отпустить тебя сейчас.

Положив ладони мне на грудь, он пытается оттолкнуться и почти сдается, пока Лола не побуждает его давить сильнее.

Она сидит на краю моей кровати, скрестив ноги и держа на коленях iPad.

— Все получится, детка. Ты почти у цели.

Громко вздохнув, он толкает меня еще раз, пока я, наконец, не сдаюсь и не отпускаю. Его глаза загораются, на лице появляется торжествующая улыбка, когда я ставлю его на пол.

— Хорошо, думаю, на этот раз ты выиграл.

Я ерошу его волосы и улыбаюсь, когда он поднимает руки, чтобы Лола могла его взять на руки.

Она поднимает его и целует в щеку, прежде чем Феникс устраивается на одном конце моей кровати, устроившись в пуховом одеяле, и играет со своим плюшевым мишкой и собакой. Он продолжает смотреть телевизор, как будто ничего не произошло.

Я сажусь рядом с Лолой, обхватываю ее одной рукой за спину, другой подвожу под ноги и поднимаю ее к себе на колени так, чтобы она села боком. Когда она кладет голову мне на грудь, я крепче обнимаю ее, вдыхая сладкий аромат ванили, и наслаждаюсь теплом и комфортом, которые она мне приносит.

Поцеловав ее в макушку, я смотрю вниз, глядя на освещенный экран. Календарь подтянут и почти каждый день чем-то наполнен.

— Думаешь, ты сможешь рассказать мне о своем плотном графике?

Я накручиваю коричневый кожаный браслет на ее запястье.

— Я не знаю… Я очень занятая женщина. Мне не нужны отвлекающие факторы.

— Это хороший вид.

Она поднимает бровь.

— Хороший вид?

Я понижаю голос.

— Да, это было бы очень полезно для нас обоих. Ты бы вышла, я бы вышел. Это беспроигрышная ситуация.

Ее губы изгибаются вверх, ее голос такой же низкий, как и мой.

— И как именно ты меня вытащишь?

— Введи меня и узнаешь.

— Думаю, я смогу найти время.

Она смотрит на меня. Эти глаза землистого цвета смягчаются, когда они встречаются со мной взглядом, и на ее лице расплывается захватывающая дух улыбка.

— Я тебя люблю.

Я ловлю ее губы своими, но говорю кратко, поскольку Никс здесь.

— И я люблю тебя.

Она играет с моими волосами на затылке, заставляя утихнуть последнее напряжение, свалившееся на мои плечи.

— Мне пора идти. Тебе нужно отдохнуть.

Завтра большой день, финал NCAA. Это кажется сюрреалистичным, и, несмотря на мою уверенность, я тоже нервничаю. Мы восьмая школа, которая когда-либо выходила в финал подряд. Сказать, что давление реально, значит не сказать ничего. Я старался не слишком много думать об этом, но время от времени нервы проскальзывают внутрь меня и трахают мою голову.

— Оставайтесь.

Я знаю, что, наверное, душу ее своими объятиями, но она не жалуется.

— Я бы хотела, но у Никса сегодня было много сахара. Если мы останемся, он не будет спать всю ночь и не даст спать ни тебе, ни Сейнту.

Она делает паузу, ее взгляд скользит по его пустой кровати.

— Говоря о Сейнте… он тебе что-нибудь сказал?

Я ожидал многого, пока был в Новом Орлеане на финале, но Дейзи в гостиничном номере, который мы с Сейнтом делим, не входит в их число. Она столько раз совершенно ясно давала понять, что ей это не интересно, и, хотя они не обязательно что-то делали, что-то произошло.

— Я пытался заставить его поговорить со мной, но он мало что говорил, а затем ему пришлось уйти, потому что встречался со своим отцом. Дейзи тебе что-нибудь сказала?

Она вздыхает.

— Нет. Она сказала, что все в порядке, но я ей не верю. Но я не давила, потому что ей не нравится, когда люди лезут.

— Не переживай. Я уверен, что в конце концов они нам скажут. Просто дай ей немного времени. Если Сейнт мне что-нибудь скажет, я тебе сообщу, ладно?

Я целую ее в макушку, надеясь снова увидеть ее красивую улыбку.

Ее губы приподнимаются, и она кивает.

— Хорошо.

— А теперь как насчет того, чтобы мы с тобой пробрались в ванную, и ты нанесешь мне удар…

— Заманчиво, но нет, тебе надо отдохнуть. Завтра у тебя важный день.

Я посмеиваюсь.

— Я шучу. Может быть, рука…

Она мягко хлопает меня по плечу, но ее улыбка становится шире.

До второго тайма осталась одна минута пятнадцать секунд. Счет 82–78.

К сожалению, эти 82 очка принадлежат «Бэйлору».

Логично, что у нас еще более чем достаточно времени, чтобы догнать и выйти вперед, но кажется, что время идет слишком быстро. Также не помогает то, что мы играем против сводного брата Лэндона, Эштона, и соперника Сейнта, Ксавьера.

Эштон и Ксавьер говорили всякую ерунду, лезли им в лицо, насмехались. Хотя Лэндон был, на удивление, устрашающе спокоен, Сейнт, похоже, вот-вот потеряет самообладание. Он не выглядит злым, но в его взгляде, несмотря на улыбку, есть что-то такое, будто он вот-вот ударит его.

К счастью, «Бэйлор» взял свой последний тайм-аут, и теперь Сейнт, кажется, смягчился, волнение в его глазах исчезло. Он улыбается так, как будто ничего не произошло, и он не провел почти два часа с кем-то за спиной.

Судьи дают свисток, давая понять, что время истекло и нам пора возвращаться на площадку.

— Кингстон, — зовет меня Сейнт, протягивая кулак. — Мы сделаем это.

Несмотря на то, что мы играли всего год, я буду скучать по нему и по нашим ударам кулаками. Это стало нашей фишкой на протяжении всего сезона. В начале или в конце игры, при победе или поражении, мы всегда ударяем кулаками.

Я познакомился с Сейнтом несколько лет назад, играя в лагерях и во всем, что связано с баскетболом, но мы никогда не сближались до прошлого года. Жизнь в одном доме, роль крестного отца моего сына и проживание в гостиничных номерах действительно сблизили нас.

Это не прощание навсегда, но, если мы оба не будем играть за одну и ту же команду в НБА, мы никогда больше не сможем играть.

Поэтому я не собираюсь сосредотачиваться на нервах, которые снова скользят внутри, на шумной арене, заглушающей звук моего хаотического сердцебиения, или на оставшемся времени. Я собираюсь насладиться последними минутами, которые провожу с парнями, которых называю своими лучшими друзьями, и этим моментом.

И я ни в коем случае не позволю кому-то говорить всякую ерунду и думать, что мы подавились.

Я бью его кулаком.

— Мы сделаем это.

Это мяч «Бэйлора». Номер одиннадцать ведет мяч с линии, прежде чем передать его Ксавьеру. Он ведет его по площадке, Сейнт блокирует, и когда он пытается украсть мяч, Ксавьер бросает его в кольцо, но мяч отскакивает от кольца, и Лэндон ловит отскок.

Он передает его Джаггеру, пока мы бежим по площадке, Бэйлор на наших задницах, слегка отбегая назад, пока они следят за каждым нашим движением.

Мы выставили нашу позицию как двадцать второй заряд у Джаггера, как и ожидалось, прежде чем он передал его Джейдену, а затем тот передал мне. Ведя мяч вниз, я бросаю его Сейнту. Он улыбается со всей уверенностью в мире, прыгает и запускает мяч в воздух. Он тонет быстро и легко, принося нам два очка.

На таймере для броска, отображаемом над щитом, сбрасываются тридцать секунд, а до конца игры осталось меньше минуты. «Бэйлор» снова владеет мячом. Эштон ведет мяч на середине площадки, Джейден охраняет его, но другой игрок «Бэйлора» блокирует, и Эштону удается ускользнуть.

Он обходит Лэндона и разворачивается, чтобы ударить по мячу, но Лэндон чертовски хорошо блокирует мяч, выбивая его из руки прежде, чем тот успевает вырваться. Сейнт ловит мяч, ведет его и передает мне.

Я бегу, игрок «Бэйлора» преследует меня по пятам, но уже слишком поздно, потому что я вскакиваю и забрасываю мяч. Мои пальцы скользят по кольцу, прежде чем отпускаю мяч, и «Бэйлор» завладевает им.

Море синего, черного, зеленого и золотого становится чертовски диким, обе стороны на грани и беспокойны, потому что теперь мы связаны. Нам осталось всего несколько секунд до того, как игра закончится или перейдет в овертайм.

Я знаю, что не единственный, кто чувствует тревожную энергию толпы. Каждый игрок на площадке излучает одинаковую энергию, зная, что поставлено на карту. На арене громче криков и песнопений, чем минуту назад, пол вибрирует от того, как сильно все прыгают и топают ногами, а мое сердце вот-вот взорвется от силы его ударов.

Номер третий ведет мяч, отдавая пас Эштону, который широко открыт, но Лэндон выпрыгивает в самый последний момент, крадет мяч и передает его мне.

Двое защитников играют против меня в паре, заставляя отдать мяч, но эти придурки не принимают во внимание, что Джаггер свободен.

Я передаю ему, но задерживаю дыхание, и клянусь, что все остальные тоже. Осталось всего две секунды, и на его лице появилась решимость, когда он выпрыгивает с половины площадки и подбрасывает мяч в воздух, после чего раздается зуммер.

Время замедляется, когда-то шумная толпа теперь притихла, затаив дыхание, пока мы все наблюдаем, как мяч парит в воздухе. Мои легкие горят от необходимости дышать, но я не выдыхаю.

Пока мяч плавно не погрузится в корзину. Шуршание сетки эхом разносится по арене, но его заглушают самые приятные и интенсивные крики, которые я когда-либо слышал. Волны синего и черного заглушают зеленый и золотой, их руки подняты вверх, и мигают камеры.

Джаггер только что сделал этот выстрел.

Святое чертово дерьмо! Джаггер только что сделал бросок с половины площадки!

Мы выиграли!

Мы все бежим к Джаггеру, обнимая его вместе со скамейкой запасных и остальными членами команды. Съемочная группа находится перед нашими лицами, записывая и фотографируя, пока мы продолжаем праздновать.

Я упиваюсь адреналином, все еще струящимся сквозь меня, восторженной толпой, которая громко подбадривает, товарищами по команде, которые обнимают друг друга, и последним разом, когда ношу эту майку.

Я пытаюсь сдержать глупую улыбку, когда пожимаем руки «Бэйлору», но не могу ее унять. И когда нам вручают кепки с надписью «НАЦИОНАЛЬНЫЕ ЧЕМПИОНЫ NCU», улыбка растягивается еще шире, и я надеваю ее задом наперед.

Проталкиваясь мимо своих товарищей по команде и съемочной группы, я бегу к беспорядочной толпе, пока не оказываюсь перед двумя людьми, с которыми мне больше всего хочется отпраздновать это событие.

Лола поправляет наушники Феникса и, как только они на месте, сажает его себе на бедро. Он сияет и взволнованно хлопает в ладоши, а Лола смеется.

Когда наши взгляды встречаются, и я стою перед ними, все остальные исчезают. Шум, похлопывания по моей спине, рябь синего и черного становятся ни чем иным, как размытием, потому что присутствие их обоих здесь — это все, что мне нужно.

— Поздравляю…

Оборвав, притягиваю ее к себе и соединяю наши губы.

— Поздравляю! Я так горжусь тобой!

Она успевает сказать это прежде, чем я еще раз поцелую.

Когда заканчиваю, я беру у нее Никса, поднимаю его на плечи и беру ее руку в свою, переплетая наши пальцы. Когда тяну ее к площадке, на нас падает дождь черного, белого и синего конфетти.

Лола улыбается, глаза светятся, она с благоговением смотрит на тонкую бумагу, падающую на нас. Мне не нужно смотреть на Никса, чтобы понять, что он так же счастлив, потому что его крошечные ножки бьются о мою грудь, а он подпрыгивает на моем плече.

— Это невероятно. Я не могу в это поверить.

Пузыри смеха исходят от нее, когда она достает телефон и фотографирует меня и Никса.

— Я так чертовски горжусь тобой!

Перед нами появляется Габби с камерой в руке.

— Позвольте мне сфотографировать. Ребята, вы выглядите так очаровательно!

Я обнимаю ее за талию и притягиваю к себе, пока Габби готовит камеру. Прямо перед тем, как сделать снимок, Лола заправляет выбившийся влажный локон, который успел выскользнуть из-под моей кепки, и улыбается.

— Хорошо, теперь у нас все хорошо.

Она показывает ей большой палец вверх.

Бросив быстрый взгляд на Никса, чтобы убедиться, что он смотрит на Габби, я смотрю на Лолу.

— Улыбнись, золотая девочка.

И она улыбается, как всегда захватывающе.

Пока делаются снимки, я сжимаю ее бок, и она смотрит на меня.

— Я благодарен за персиковый сок.

— Я тоже.