Все, что мне нужно

Глава 53

ТиДжей

Многие люди пугают меня, но, если есть кто-то, кто может успешно меня нервировать, так это тренер Уоррен.

Легкой улыбки и непринужденной позы, с которой он приветствовал меня, когда я вошел в его кабинет, нигде не видно. Его губы сжаты в тонкую линию, плечи напряжены, а глаза глубоко проникают мне в душу.

Резко выдохнув, он встает с другой стороны стола и идет к двери, полностью закрывая ее. Тренер садится напротив меня, оперевшись локтями на стол и зажимая переносицу.

— Хорошо, тебе придется повторить, потому что я не думаю, что расслышал тебя правильно.

— Я не собираюсь выступать за призыв. Я решил подождать до следующего года.

Баскетбол был всей моей жизнью.

Все, что я когда-либо делал, всегда было ради баскетбола. Университет, который я выбрал, причина, по которой просыпаюсь на рассвете, просматриваю игры, когда могу заняться чем-то другим, и ставлю его выше всех остальных.

Все, что я когда-либо делал, было ради баскетбола, но теперь, когда в моей жизни появились Феникс и Лола, все, что делаю, я делаю для них.

Я все еще хочу играть в НБА. Это цель, но сейчас это не цель моей жизни. Поэтому я не могу выступать в этом году. Не могу уйти, зная, что люди, которых я люблю, остались.

Я уже говорил со своими родителями, и они сказали, что на сто процентов поддерживают во всем, что я решу сделать. Их поддержка очень много значит для меня, потому что я знаю, что принял правильное решение.

Тренер наклоняется вперед, опираясь на локти, между его бровями образовалась глубокая складка, на лице отразилось беспокойство.

— У тебя проблемы?

— Э-э, проблемы, нет?

— Тебя кто-то принуждал? — осторожно спрашивает он.

— Принуждение?

— ТиДжей, сынок, кто-то угрожал, манипулировал или заставлял тебя не заявлять? Учитывая все происходящее, я могу понять, почему кто-то…

— Нет, это мое решение.

Кожаное кресло скрипит, когда он откидывается назад и складывает руки на груди. Его глаза сужаются, изучая меня пристальным взглядом.

После некоторого молчания он спрашивает:

— Ты что-нибудь курил? Кольнул что-нибудь? Клянусь Богом, если ты сейчас под кайфом…

Я сдерживаю смех и быстро качаю головой.

— Нет, клянусь, я чист. Вы можете меня проверить.

Тренер потирает виски, на мгновение закрывает глаза, прежде чем они снова открываются.

— Ладно, тогда что, черт возьми, происходит? Ты не переставал говорить о декларировании с первого курса, а теперь не хочешь этого делать? СМИ достали тебя? Я знаю, что это ошеломляет, но ты хорошо справился.

— Дело не в СМИ.

На них мне было плевать. Они могут говорить любое дерьмо, которое хотят. Я закончил с этой ерундой. Я знаю себе цену.

— Если я подожду до следующего года, то смогу получить высшее образование.

Он недоверчиво смотрит на меня.

— Не говори чушь, Теодор. Я может быть вдвое старше тебя, но не идиот. Я тебе кажусь идиотом?

Это риторика, но, тем не менее, он хочет, чтобы я ответил.

— Нет, сэр, вы не выглядите идиотом для меня.

— Итак, давай попробуем еще раз. Почему ты вдруг не хочешь заниматься тем, над чем работал всю свою жизнь? То, о чем ты никогда не молчишь. Что-то, для чего ты отсчитывал дни?

— Моя семья.

Я собирался на этом закончить, но по какой-то причине не могу удержаться от остальных слов. Я никому ничего не должен, но он, как никто другой, заслуживает знать.

— Мой сын и девушка здесь. Было бы неправильно уйти после всего, что произошло. И я не хочу упускать из жизни Феникса больше, чем уже есть. Я пропустил его рождение, первые шаги, первый день рождения и многое другое. Я знаю, что ничего не мог сделать, потому что не знал, что Лола беременна, но теперь могу что-нибудь предпринять. Я понимаю, что упускать какие-то события неизбежно, но, если смогу это предотвратить, я сделаю это. И, Лола, я не хочу, чтобы она чувствовала, что ей приходится что-то делать в одиночку.

Я несколько раз прокручивал в голове наш разговор, гадая, что мне следовало сказать, чтобы заставить ее согласиться переехать со мной. Но подумав об этом, я понял, насколько хреново было заставить ее отказаться от всего, ради чего она так упорно трудилась.

А еще вспоминать родителей было дерьмовым делом. Я никогда не узнаю, каково это, когда тебя бросают люди, которые должны быть рядом с тобой больше всего. Но я потрачу остаток своей жизни на то, чтобы она никогда больше не чувствовала себя так.

На его лице расплывается улыбка, а серьезное выражение лица смягчается. Он смотрит на меня так же, как когда я привел Никса на тренировку.

— Лола, должно быть, очень много значит для тебя, если ты уже решился отказаться от того, чего хотел всю свою жизнь.

Моя потребность в ней — это больше, чем просто желание.

— Она очень много значит для меня. Она мать моего ребенка.

— Если это то, чего ты действительно хочешь, то я поддерживаю это решение. Ты знаешь, что можешь рассчитывать на меня во всем, что тебе нужно. И я думаю… я не буду против, если ты будешь здесь еще год.

Я ухмыляюсь притворному презрению в его голосе.

— Спасибо, тренер, я очень ценю вашу поддержку.

— Нет, спасибо, что ты оказался достаточно мужчиной, чтобы взять на себя ответственность. Это непросто, никогда не бывает просто, но я могу обещать, что оно того стоит. Особенно неожиданные вещи.

Вот какой была встреча с Лолой, неожиданной. Мы ничего не планировали. Просто так получилось.

Точно так же, как я не ожидал, что влюблюсь в нее, это просто случилось. Я не осознавал, насколько глубоко повяз, пока не понял, что если это не она, то никто другой.

Каждый момент, который я провожу с ней, заставляет желать большего.

Нет ни одного момента, который казался бы лучше другого, потому что я жажду всего, что вращается вокруг нее. От громких до тихих моментов. Время на кухне, пока она учит меня готовить. Видеть ее на своих играх в моей футболке. Смех, который вырывается из нее каждый раз, когда я пытаюсь рисовать. Пробовать новый кофе, пока посреди ночи готовим черничные блины. И мои попытки держать глаза открытыми, пока она не будет довольна своими картинами.

Если это не она, то какой в этом смысл?

— Если передумаешь, крайний срок — 26 апреля.

Он поднимает ладонь, давая мне понять, что он еще не закончил.

— Просто подумай об этом. Я поддерживаю твое решение, но до этого момента многое может измениться.

Хотя до этого осталось два месяца, я принял решение. Я также сделал что-то, чего не могу вернуть.

— Спасибо, тренер, за все.

— Пока ты не делаешь ничего противозаконного, я всегда буду поддерживать тебя и остальных ребят.

Он встает, обходит стол и открывает дверь.

— Теперь иди туда. Мне нужно, чтобы ты сосредоточился. До «Мартовского безумия» осталось всего несколько недель, и ты нужен мне в лучшей форме.

— Да, сэр.

Я улыбаюсь, встаю со стула и выхожу из его кабинета.

Джаггер: Клянусь, вы никогда не увидите меня под каблуком.

Джейден: Мы знаем.

Никто больше ничего к этому не добавляет, потому что мы все полностью согласны с Джеем.

Джаггер: К черту вас всех. Я способен быть хорошим парнем.

Сейнт: Какого черта, ты заявляешь, что никогда не будешь под каблуком, а потом говоришь, что способен быть хорошим парнем?

Джейден: Сделайте так, чтобы это имело смысл.

Джаггер: Я хочу сказать, что никогда не буду под каблуком, но, если бы я был парнем, то был бы чертовски хорошим парнем.

Никто не отвечает на это сообщение, потому что мы все знаем, что из него ничего хорошего не выйдет. Не потому, что он ужасный парень или что-то в этом роде, но его не волнует моногамия или привязанность. По крайней мере, он так сказал.

И идея Джаггера с девушкой кажется… нелогичной.

Джаггер: Вау! Действительно? Лэндон, ты не собираешься меня поддержать?

Лэндон: Не впутывай меня в это.

Лэндон покинул группу.

Сейнт добавил Лэндона.

Джаггер: Могу поспорить, что никто из вас не считал ТиДжея хорошим парнем, но вот мы здесь.

Сейнт: Ты прав, мы этого не сделали, но, как ты и сказал, мы здесь. ТиДжей не собирается выступать, потому что хочет остаться со своим Персиком.

Помимо родителей, брата, сестры и тренера, я также рассказал об этом своим друзьям. Они были рядом и поддерживали с первого дня и продолжают это делать до сих пор. Они были в шоке, но поняли, почему я это делаю. Кроме Джаггера. Он по-прежнему поддерживает меня, но говорит, что я лучше него, потому что он бы никогда так не смог.

Я: Я же говорил НЕ называть ее так.

Лэндон: Персик… вполне подходит.

Если бы он был здесь, я бы ударил его, но он черт знает где, а я в музее, жду Лолу. Она не знает, что я здесь. У нее были проблемы с машиной, поэтому Кара высадила ее. Я сказал Каре не беспокоиться о том, чтобы забрать Лолу, и не говорить ей об этом, потому что я также заказал одну из ее экскурсий по музею.

Мне пришлось импровизировать, потому что я почти не вижу ее. Так что, если это означает, что я запишусь к ней, я так и сделаю.

Я: Сейнт, хватит добавлять его обратно в чат.

Лэндон: Думаю, я останусь еще немного.

Я: *смайлик со средним пальцем*

Джаггер: В любом случае, ПОШЛИ ВЫ ВСЕ за то, что думаете, что я не подхожу для роли парня. Вы все увидите, что в тот день, когда я им стану, для вас, сучек, все закончится!

Сейнт: *смайлик с черепом*

Джейден: Конечно, Джаг.

Я: Верно…

Лэндон: К.

Джаггер: ТиДжей. Я не могу дождаться того дня, когда Лола придет в себя, поймет, что ты этого не стоишь, и бросит твою задницу. Когда она это сделает, папочка будет здесь, чтобы утешить ее.

Я: Пожалуйста, никогда больше не называй себя так.

Когда телефон вибрирует в моей руке, сообщая, что я получил еще одно сообщение, голос Лолы отвлекает мое внимание от экрана.

Нервы, возникшие раньше, снова возвращаются, когда обдумываю то, что хочу сказать. Я уже знаю, что нужно сказать, но продолжаю повторять это, чтобы убедиться, что они звучат нормально.

Она стоит ко мне спиной, когда разговаривает с секретарем, поэтому не заметила, что я здесь. И для меня это более чем нормально, потому что я позволяю своим глазам скользить по ее телу.

Ее наряд простой и профессиональный. На ней белый атласный топ с длинными рукавами, которые закатаны прямо под локтями, и коричневая атласная юбка, доходящая до середины икры, и узел на талии, который удерживает юбку. Каблуки, которые она носит, не слишком высокие, но добавляют ей немного роста. Ее обычные волнистые волосы на этот раз прямые и ниспадают по спине.

Прежде чем мой разум погрузится в извращенные мысли, я отбрасываю их на более поздний момент и встаю, направляясь к ней, прежде чем она обернется. Я стою в нескольких футах от нее, и когда Лола поворачивается, мне приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы не обнять и не зацеловать ее до чертиков.

Маленькая профессиональная улыбка на ее лице трескается, и на смену ей приходит милая, очаровательная улыбка. Глаза Лолы увеличиваются в размерах, когда она делает шаг ближе, но не сокращает пространство между нами. Я вижу, как она поднимает руку, но быстро опускает ее и крутит коричневый кожаный браслет на запястье. Я знаю, о чем она думает, потому что думаю то же самое, но никто из нас не действует в соответствии с этим, так как она все еще работает и ей нужно быть профессионалом.

— Ты здесь.

— Я здесь.

— Подожди, ты у меня на восьмичасовой встрече?

— Я.

Я делаю еще один шаг, как и она, и наклоняюсь, чтобы шепнуть ей на ухо:

— Я бы хотел назначить еще одну встречу. Вы работаете в нерабочее время?

Она смотрит на меня, слегка откинув голову назад. На ее лице снова вернулась привычная, профессиональная улыбка, но я вижу игривый блеск в ее глазах.

— Мне нужно проверить свое расписание. Я очень занятая женщина.

— Конечно, вы сможете меня вписать. Обещаю, я не отниму у вас много времени.

Я смотрю на пуговицу, туго застегнутую на ее груди, готовый вот-вот отстегнуть.

Она хмыкает.

— В таком случае, думаю, я смогу вам помочь.

— Я знаю, что ты можешь.

Мой взгляд скользит по ее рту, а ее взгляд скользит ниже моей талии.

Я знаю, что она очень старается, но эти великолепные губы, которые мне хотелось бы трахнуть, улыбаются и широко раздвигаются.

Она обходит меня стороной и смотрит через плечо.

— Давай, нам пора начинать.

Бок о бок мы начинаем с передней части музея и медленно идем вокруг. Она рассказывает мне о произведении искусства и художнике. Только на нашей четвертой остановке, статуе ангела с луком в руке, но со стрелой, пронзившей сердце, она ничего не говорит.

— Ло…

— Мне жаль.

Лола смотрит на меня. Те же глаза, которые приветствовали меня с теплотой, теперь стали меланхоличными, а уголки губ опущены вниз.

— Мне жаль, что я принижала твои чувства и вела себя так, будто ты ничего не понимаешь, хотя никто лучше тебя не понимает, насколько дерьмовыми являются социальные сети.

Мои руки сгибаются по бокам, мне не хочется ничего, кроме как обнять ее, но вместо того, чтобы делать то, что я хочу, засовываю руки в карманы. Ей нужно быть профессионалом, и последнее, чего хочу, — это навлечь на нее неприятности.

— Тебе не обязательно извиняться. Возможно, ты не была неправа.

— Я была, я…

Я не могу обнять ее так, как хочу, но будь я проклят, если не смогу прикоснуться к ней. Высунув одну руку из кармана, переплетаю наши средние пальцы.

— Мне легко говорить то, что я сказал, потому что мне приходилось иметь с этим дело почти три года. Не говоря уже о том, что я лечился от этого, а потом пришли вы с Никсом, и я нашел свое счастливое место.

Я улыбаюсь, сжимая ее палец, заслужив от нее легкую улыбку.

— Но ты, ты втянута в это, и мне бы очень хотелось, чтобы этого не происходило. Мне бы хотелось, чтобы все это исчезло. Мне чертовски жаль, что я не могу, Лола. Но даже если не могу, просто знай, что я всегда буду здесь. Если мне нужно будет кого-то обругать в сети, я это сделаю. Если понадобится, я даже узнаю, где они живут.

С ее губ сорвался слабый смешок, и улыбка, которую я видел раньше, вернулась.

— Пожалуйста, не делай этого. Меньше всего мне нужно, чтобы тебя арестовали.

— Ради тебя я бы это сделал.

Я ухмыляюсь, обхватывая ее еще одним пальцем.

— Мне жаль, что я сказал о твоих родителях. Мне не следовало поднимать эту тему и говорить такое.

— Ты не ошибся. Я просто… я так сильно хотела доказать их неправоту, но глупо зацикливаться на этом, потому что, зная их, им все равно будет плевать. В глубине души я всегда это знала, но часть меня всегда… надеялась. Я знаю, что это глупо, но…

— Это не глупо. Я надеялся, что ты простишь, и вот мы здесь. Я надеялся, что ты захочешь меня вернуть. Я надеялся, что ты хотела меня так же сильно, как я хочу тебя. Я надеялся, что ты подумаешь обо мне так же, как я думаю о тебе.

— Из-за тебя мне трудно не поцеловать тебя.

Я улыбаюсь ей.

— Я знаю.

Она мягко хлопает рукой по моему плечу, а когда ее глаза бегут в сторону, она отпускает свои переплетенные пальцы из моих. Она наклеивает профессиональную улыбку и делает несколько шагов назад. Пока она этого не сделала, я не осознавал, насколько мы были близки, и никто из нас этого не заметил.

Я поворачиваюсь, чтобы увидеть, кому она улыбается, и узнаю человека на другом конце комнаты. Это ее босс, и она смотрит на Лолу взглядом, который я слишком хорошо знаю. Точно так же тренер Уоррен смотрит на Сейнта, когда тот делает что-то, чего делать не следует.

— Я очень хочу поцеловать тебя прямо сейчас.

— Не говори этого, если знаешь, что я не могу, — упрекает она, резко вздыхая. — Нам следует продолжить ваш тур, чтобы вы могли оправдать свои деньги.

— О, да.

Я бесстыдно позволил своим глазам скользить по ее телу.

— Мой гид горячий.

Лола закатывает глаза, но я вижу веселье на ее лице, когда она оборачивается и переходит к следующему произведению искусства.

Я иду рядом с ней, но, прежде чем она успевает продолжить экскурсию, я говорю:

— Знаешь, ты меня поражаешь.

— Ты уже говорил это раньше.

— Я хотел напомнить тебе еще раз.

Она смотрит на меня и улыбается, когда я улыбаюсь ей.

В течение следующих двух часов она проводит мне целую экскурсию по музею. Мы могли бы закончить час назад, но продолжали возиться. Хотя это обернулось в нашу пользу, потому что почти все ушли. Здесь и там задерживается всего несколько человек, но не в той комнате, в которой мы находимся.

Мы стоим перед последней картиной, и теперь, когда она закончила рассказывать мне о ней, то поворачивается ко мне лицом, и на ее лице расплывается дерзкая ухмылка.

— Так что ты думаешь о своем гиде?

В голове проносится так много мыслей, но есть одна, которая постоянна. Та, которая снова и снова напоминает мне, что Лола — это нечто несомненное, и если это не она, то никто другой.

— Я думаю, что влюблен в своего гида.

Ее улыбка гаснет, и она смотрит на меня с пустым выражением лица, как будто не замечая моих слов.

Вероятно, это не лучшее место, чтобы сказать ей об этом, но я не мог больше ждать. Я так долго хранил эти слова, и теперь, когда их сказал, я сожалею, что не сказал их раньше.

Нервы меня съедают, когда она до сих пор ничего не говорит, но знаю, что мне нужно подтвердить свои слова. Мне нужно ее успокоить, потому что это то, что ей нужно.

— Луиза, я люблю тебя. Это, — я хватаю ее руку, кладя себе на грудь, прямо там, где сердце бешено бьется для нее, — это твое, это все твое и всегда будет твоим. Я хочу, чтобы ты знала, что ты владеешь каждой частичкой меня, и ни у кого, абсолютно ни у кого никогда не будет этого, потому что это все для тебя, моя любовь, мое счастье, мое все, только для тебя.

Когда ее глаза блестят, а нижняя губа дрожит, я паникую, задаваясь вопросом, где мог ошибиться.

— Ты любишь меня?

Ее смягченные глаза ищут мои.

— Луиза, я чертовски люблю тебя.

Она прерывисто выдыхает и улыбается несмотря на то, что ее нижняя губа дрожит.

— И я люблю тебя.

Такие простые слова, но клянусь, они воспламеняют каждый дюйм меня.

Я не должен, но больше не могу сдерживаться. Сокращаю пространство между нами и соединяю свои губы с ее. Я наслаждаюсь ее мягкостью, прежде чем зажать ее нижнюю губу между губами и просунуть язык ей в рот. Обнимаю ее за талию, а она обнимает меня за плечи. Ее пальцы запутываются в моих кудрях у основания шеи, вызывая мурашки, которые всегда пробегают, когда она ко мне прикасается.

Ничто никогда не было лучше. Я хочу остаться в этом моменте, но потом вспоминаю, где мы находимся, и уверен, что Лола тоже, потому что она отстраняется.

— Никогда в жизни я не был так благодарен персиковому соку.

Лола хихикает, но затем становится серьезной. Ее взгляд блуждает из стороны в сторону, а затем что-то вспыхивает в ее глазах, как будто она приняла решение.

— Что?

— Моя смена закончилась, но я готова работать в нерабочее время.